Пипс уже изнемогал в нервной борьбе против двух до изнеможения шустрых корейских агентов. Те напали на него внезапно, когда Пипс обменивался пакетами со связным, весьма тщедушным полковником ФСБ лет семидесяти. Корейцы налетели, как вихрь, моментально сдувший полковника со своего места.
— Держитесь, Пипс!— только и успел крикнуть улетавший полковник.
— Когда доберусь до Центра, то срочно вышлем вам помощь,— добавил он, уносясь вместе с мусором за угол.
— Как же... Дождешься от тебя помощи...-, прошипел сквозь зубы Пипс, получивший от одного из напавших крепкий удар ногой в ухо. Следующий удар полностью переключил его внимание с улетевшего связного на гнусных корейцев. Для начала Пипс попробовал попасть в одного из противников своим коронным прямым, но позорно промахнулся, получив в ответ сразу серию ударов ногами и руками по различным частям тела. В отличие от мелких корейцев, в него не попасть было сложнее. Запихнув пакет, переданный связным, в карман, Пипс остервенело замахал руками и издали стал похож на ветряную мельницу. Драка получилась какой-то бестолковой и дурацкой и напоминала больше бой медведя с двумя комарами. Комары наносили множество ударов, которые не причиняли медведю никакой боли, а медведь в попытках достать хоть одного из своих противников бестолково размахивал лапами.
Вокруг стала собираться толпа зрителей этого занимательного междоусобчика.— Давай, Пипс,— поддерживала русского агента горячая итальянская публика. За две недели пребывания в Риме Пипс уже успел основательно прославиться своими похождениями, которым итальянская пресса посвящала в газетах и журналах чуть ли не целые страницы. С одной стороны, эта популярность приятно льстила самолюбию Пипса, но с другой, когда каждый сопливый мальчишка считал своим долгом поздороваться, несколько утомляла.
Вот и сейчас, собравшиеся были явно на стороне русского. Они горячо аплодировали его стойкости и каждое движение Пипса сопровождали громкими криками одобрения. Неуязвимые корейцы тем временем совсем прижали своего менее поворотливого противника к стене. Лицо агента покрылось крупными каплями пота, тогда как нападавшие по прежнему бодры.
— У, проклятые каратисты!— злобно прокомментировал очередной удар вероломных противников агент. Он уже осознавал, что проиграет этот бой по очкам вчистую. Корейцы это тоже понимали, и на их некрасивых лицах играла улыбка победителя. Эта улыбка так разозлила Пипса, что он как бы обрел новое дыхание. Подобрав с тротуара какой-то обрезок трубы, он со свистом закрутил им в оздухе. Публика встретила новый оборот событий радостным воем. Корейцы моментально изменились в лице.
— Против лому — нет приему,— заверил их Пипс и подтвердил это свое изречение, сбив с одного из противников шляпу. Поняв, что русский со своим национальным оружием для них недосягаем, корейцы пустились наутек.
Толпа с диким ревом подхватила победителя на руки и торжественно понесла его по улице. Сзади мальчишки с воодушевлением пинали шляпу одного из корейцев, которая досталась им в качестве трофея.
Во время шествия пробравшийся к Пипсу небольшого роста человек выудил у него из кармана пакет и передал другому типу, стоявшему в сторонке. Тот не спеша вскрыл переданное ему послание.
— Ну и дурак,— было крупно написано на бумаге,— настоящий-то пакет у меня в другом кармане. С горячим приветом. Пипс.
Лицо типа, наполовину скрытое очками, побагровело. Он с остервенением пнул коротышку под зад и разорвал бумагу на мелкие клочки. Задание шефа было не выполнено. Более того, этот русский кретин посмел оскорбить в его лице такую могучую организацию как итальянская мафия. Такого она еще никому не прощала... Дни русского были сочтены.
Ничего не подозревавший Пипс в это время, с трудом избавившись от почитателей своего таланта, сидел у себя в номере одного из хилтоновских отелей в центре Рима и смотрел телевизор. Только в Италии ему удалось по настоящему отдохнуть. Вот уже целых две недели он не распечатывал ни одного из посланий Центра, тем самым избавлял себя от утомительной и даже опасной шпионской работы. Пипс решил устроить себе небольшой отдых. Ему надоело пахать не покладая рук, ног и других членов своего тела, и он расслабился, подсознательно испытывая чувства, весьма похожие на переживания школьника, не пошедшего на урок по арифметике и тихо сидевшего в зале какого-нибудь кинотеатра. В общем, нормальные и приятные чувства, что тут говорить...
Увиденное в телевизоре потрясло Пипса намного больше, чем пережитая только что драка. Оказывается, у него на Родине только-что закончился какой-то путч. Что конкретно все-таки там произошло, он так толком и не понял... Поразило его само название — П У Т Ч!!! Такого слова в истории его страны еще не было.
— А чего это, интересно, полковник плюгавый, мне ничего не сказал?— подумал агент. Его страшно подмывало вскрыть конверт принесенный связным, но он пересилил себя и положил его в большую кучу подобных на столе. Пипс чувствовал, что еще не отдохнул похорошему.
— Надо бы отнести всю эту кучу Филину,— отвлеченно пронеслось у него в голове,— а то опять гундосить начнет, что я ему почту не вовремя ношу...
Тем временем, Пипс с места не стронулся и продолжал смотреть телевизор, что доставляло ему много больше удовольствия, чем утомительный поход до квартиры резидента.
В номер несмело постучали.— Кого там черти принесли?!— вместо войдите заорал Пипс.
Дверь номера открылась и показалась неумытая рожа коридорного. Вообще-то в этом отеле следили за внешним видом своих работников, да и лицо коридорного, коренного жителя Рима, было вполне чистым, но не привыкший к смуглому цвету лиц, Пипс все еще принимал загар за грязь.
— Тут к Вам жирналисты, опять,— несмело произнес коридорный.
— Какие журналисты?— возмутился Пипс.— Два дня назад у меня они уже были, надоели хуже горькой редьки. А сейчас-то чего?... Зачем это я им, интересно понадобился?
— Они говорят, что хотят вас сфотографировать и задать пару вопросов.
— А, хрен с ними,— махнул рукой Пипс, развалившись в кресле,— только пусть заходят по одному, а маленькие — по два...
Коридорный понял Пипса буквально, и через секунду к нему в номер буквально ворвались двое коротышек.— Фигаро, фигаро...-, затараторили они.
— Фигаро — здесь, фигаро — там...— прокомментировал их бормотание Пипс, выказывая недюжинные знания оперного исскуства. Каротышки чуть ли не заоплодировали, записывая слова Пипса. Тот довольно откинулся в кресле.— Учитесь, пока я жив,— бросил он, словно кафтан с барского плеча.
Коротышки, чуть вообще не задохнувшиеся от счастья по поводу словоохотливого хозяина, опять зашуршали ручками. Пипсу все это жутко нравилось.— Ну, чего вам надо,— благосклонно наклонил он голову в сторону газетчиков.
— Сеньор Пипс, — вежливо начал один из них, тогда как другой, достав фотоаппарат, стал проводить с ним какие-то манипуляции. — Как вы можете прокомментировать события, произошедшие сегодня у Колизея?
— А какие, собственно, события там сегодня имели место? — удивился Пипс. Газетчики понимающе захихикали.
— Ну, это когда на вас напали двое хулиганов из корейской разведки.
— А-а, эти... Могу вам заявить, что мне непонятна позиция итальянских спецслужб, позволяющих у себя под носом орудовать этим бандитам. Мало того, что мафия у вас здесь что хочет, то и делает, так еще эти иностранные шпионы никакого покоя нормальным туристам, вроде меня, не дают.
— Это можно воспринимать как критику в адрес правительства? — оживился один из коротышек.
— Как хотите, так и воспринимайте. Сеанс закончен. Давайте следующих.
Когда коротышки смылись, вполне довольные встречей, на смену им явился следующий корреспондент, Пипс не разобрал, какой газеты. Он сделал несколько снимков и быстро удалился. Следующего журналиста из Реппаблики Пипс просто прогнал. — И не смейте ко мне больше из своей сраной газетенки приходить, в следующий раз выйдете через окно, а то пишете там невесть что... можно подумать, у нас все алкаши даже в правительстве,— запальчиво крикнул Пипс и больше к себе никого не пустил.
Усевшись на кресле, он увидел, что кто-то из корреспондентов оставил на стуле, рядом с дверями свой фотоаппарат. Высунувшись в двери, Пипс свистнул неумытого коридорного.
— Слушай, грязнуля. Тут кто-то свой инструмент оставил. Будь другом, передай по-быстрому, пока далеко не ушли. Неумытый помчался сломя голову вниз по лестнице. Пипс подошел к окну и увидел на улице группу журналистов. Из подъезда к ним вылетел чумазый и сунул переданную Пипсом фотокамеру. Не успел он отойти от них и пяти метров, как раздался взрыв. Наблюдающему за этим из окна номера Пипсу данная картина показалась весьма живописной. Тем не менее, он захлопнул окно и вновь занялся телевизором. Его еще полчаса беспокоили громкие сигналы скорой помощи и полицейских машин. В этот день Пипса больше никто не тревожил, если не считать утомительного разговора с полицейскими, который, впрочем, их больше утомил, чем обрадовал. В общем, номер Пипса они покинули с чрезвычайно кислыми лицами, а напоследок предупредили Пипса о том, что им занялась мафия и он может спокойно идти и договариваться с какой-нибудь похоронной конторой. На что неунывающий, а скорее, легкомысленный агент ответил, что если им занялась мафия, то он постарается договориться с представителями этой почтенной организации о том, чтобы те убрали его чисто, не оставляя следов в виде его тела.
Утром Пипса разбудил связной, буквально влетевший в номер. Полковник проявил большое недовольство тем, что, во-первых, Пипс так долго спит, во-вторых, не прочитал ни одного из приказов Центра, а в-третьих, что вынужден из-за этого буквально каждый день нелегально перебираться через границу. Выслушивая всю эту ерунду, Пипс недовольно шевелился под одеялом, натянув его на голову, пытаясь задремать под вопли связного. Полковник оказался весьма настырным типом. Он стащил, после упорного сопротивления, одеяло с агента и кинул тому в лицо пачку утренних газет и журналов.
— Вместо того, чтобы тихо и незаметно вести здесь агентурную работу, вы, Пипс, черт-те чем занимаетесь! — орал он агенту, брызгая слюной чуть ли не в лицо. — Вы хоть знаете, что происходит у вас на Родине?! А там, к вашему сведению, происходит путч. Я считаю долгом каждого порядочного гражданина своей страны прямо высказаться по этому поводу. С кем вы спите, Пипс? Где вы были в это время?!
— Да я не помню, где я был.., — вяло оправдывался Пипс, — кажется, в Италии.
— Вот именно, — орал, как резаный, полковник. — Вместо того, чтобы клеймить позором в местной прессе ренегатов, вы даете какие-то идиотские интервью, восстанавливая против нашей страны местное прогрессивное человечество, ругаете местное правительство, затрагивая их внутренние интересы, грубо деретесь на улице, взрываете непонятно зачем журналистов. — Старый полковник утомленно присел, — если уж и взрывать, Пипс, то хотя бы мосты, что ли...
— Слушай, полковник, — прервал бурную речь последнего Пипс, — кончай ты в самом деле. Я уже пять лет работаю без выходных и отпуска, а ты тут мне про мосты какие-то втираешь... У меня и взрывчатки-то отродясь не бывало. А потом... Ты-то сам за кого? Это я по поводу путча этого спрашиваю.
— Меня про это спросят в отдельном месте и в отдельное время, — отчеканил полковник, немного изменившись в лице.
— Ну и я там же отвечу... в отдельном месте, как ты говоришь.
— Ах так? — встал полковник, — хорошо же... Отпуск я вам гарантирую. Только не здесь, а где-нибудь в районе Долгощелья.
— А где это? — не понял Пипс.
— В щели, только очень долгой, — пояснил полковник, — где-то около Нижней Пеши, по-моему...
— А-а, понятно, — ответил ничего не понявший агент. — Тогда я туда не поеду.
— А вас никто и не спросит.
— Так ты что, полковник? За этим сюда и приехал?
— Нет, я привез вам пакет с указаниями Центра по вашей работе, — полковник достал из-за пазухи пакет в знакомой оберточной бумаге отвратительного качества.
— Опять пакет, — недовольно протянул Пипс, — ну ладно, ложи его на стол вон в ту кучу, и проваливай.
— Так вы что? — изумился связной, увидев на столе кучу нераспечатанных пакетов, которые он с таким трудом переправлял через границу. — Вы что? И не читали их что ли?
— Да все недосуг как-то было, — просто ответил Пипс, замечая как стремительно наливается кровью лицо связного. — Слушай, полковник, — добавил он, предотвращая взрыв ярости, готовый обрушиться на его голову, — Будь другом, отнеси все это сам Филину. Я все равно не успею все прочитать. Меня сейчас убивать придут товарищи из мафии. По-моему, пора бы уже им и быть. — Пипс для убедительности поглядел на часы. Полковник, как только услышал про мафию, быстро начал бледнеть и, схватив со стола пачку бумаг, кинулся к дверям. — Ладно, Пипс. Работайте, работайте.., — пробормотал он, сталкиваясь у входа с тремя мрачными субъектами в черных очках.
— Проходите, проходите, товарищи. Пипс вас ждет с нетерпением, — вежливо пригласил он прибывших гостей и пулей вылетел из дверей.
Пипс остался один на один с незваными гостями, вид которых внушал ему если и не страх, то уж интерес, точно.
— Мы из мафии, — вежливо пояснил один из вошедших.
— Ну надо же... накаркал, — ответно подумал Пипс, нашаривая под подушкой световую гранату, которую, в надежде когда-нибудь воспользоваться ею, возил с собой уже полгода.
Вошедшие тем временем отработанными движениями достали из карманов своих черных костюмов по пистолету.
— Стоп, — скомандовал Пипс, сдернувший под подушкой чеку с гранатой. Типы изумленно замерли.Агент уморительно зажмурился.
— Раз, два, три, четыре, пять, — вслух отсчитал Пипс секунды, отведенные для трения запала и вытащил руку из-под подушки. Граната упала прямо под ноги убийц, и в это же мгновение яркая вспышка залила нестерпимым для глаз светом спальню. Типы обалдело затрясли предметами, которые они считали по простоте душевной головами.
— Вышел зайчик погулять.., — продолжил детскую считалочку Пипс, укладывая неудавшихся убийц одного за другим на пол. Закончив это не очень утомительное занятие, он аккуратно связал мафиози и сложил их оружие на журнальном столике.
— Алло. Это полиция? — спросил он в телефонную трубку, предварительно набрав нужный номер. Получив удовлетворительный ответ, Пипс произнес. — Пипс это звонит. Да, еще живой пока. Тут у меня трое гостей в номере. Вы уж будьте так добры, приедьте, заберите их. А то номер у меня одноместный и мне немного тесно. — После живого диалога с дежурным он включил телевизор и продолжил просмотр программ, что его немного развлекло.
Через некоторое время послышался противный звук полицейских сирен. Повторная беседа с Пипсом опять не доставила радости полицейским. После их ухода в двери просунулась рожа чумазого коридорного.
— Тут к вам журналисты опять, — несмело сказал он.
— Скажи им, что я с ними буду разговаривать через окно, — ответил Пипс.
— А то опять что-нибудь оставят в номере.
Через минут пять Пипс изволил высунуться в окно. Внизу толпились газетчики, сверху похожие на кучку муравьев, нашедших толстую гусеницу. Увидев голову агента, они наставили на него фотокамеры. Засверкали вспышки.
— Я не буду отвечать на вопросы, — крикнул им сверху Пипс, — а скажу небольшую речь.
— Как вы знаете, я являюсь русским секретным агентом, но прибыл к вам не для того, чтобы мучительно здесь работать, а для того чтобы отдохнуть. Можете считать меня простым туристом и все. И я заявляю, что мне никто не помешает провести свой заслуженный отдых в вашей прекрасной стране, населенной прекрасными людьми.
И для мафии... Я плевать хотел на эту организацию. Мне кажутся смешными все ее жалкие потуги в стремлении причинить мне хоть какой-то вред. Свое детство я провел в одной из русских деревень, где участковым был вечно пьяный дядя Иван. Смею вас заверить, что до сих пор я больше боюсь дядю Ивана, чем все мафии вместе взятые.
И еще. Убедительно прошу вас, уважаемые господа газетчики. Напишите ради бога, чего там у нас в стране происходит, хочу разобраться сам, а то этот связной забобал меня совсем.., — на прощанье Пипс помахал рукой и слез с подоконника. Газетчики снизу загалдели, огорченные краткостью речи.
В номере сразу же задребезжал телефон. Пипс поднял трубку.
— Ну, слушаю, — нехотя буркнул он в микрофон.
— Это ты, Пипс? — спросил его мужской голос.
— Ну я, — ответил Пипс, теряясь в докадках, кто с ним разговаривает.
— Ну, если это ты, то слушай внимательно. Звонит тебе Посол Советского Союза Иван Харитонович Опохмелидзе. За твои выступления, которые вся Италия только что смотрела по телевизору в прямой трансляции, ты разжалован из майора госбезопасности в рядовые...
— Служу Советскому Союзу, — бодро отчеканил агент, польщенный вниманием такого высокого чина.
— И это еще не все, — продолжил тот, — ваш, а вернее, твой оклад Пипс, уменьшился в два раза...
— За что? — воскликнул обиженный Пипс.
— За тупость, — закончил голос, и Посол бросил трубку.
— Ничего себе, за тупость.., — пробормотал Пипс. — До сих пор за тупость у нас ордена давали, а теперь оклады принялись снижать. Действительно, в стране что-то произошло. — Телефон задребежжал снова.
— Чего надо? — недовольно бросил Пипс.
— Как я понимаю, это ты, Пипс? — опять спросили его.
— Да. Кажется, я...
— Это с тобой говорит босс Коза Ностра.
— Какие еще там козьи ноздри? Говорите яснее, — попросил Пипс.
— Сам ты козел, — грубо прокомментировали в трубке его непонятливость.
— От козла слышу, — Пипс и не думал сердиться.
— Теперь тебе точно конец, — ответили на другом конце провода и бросили трубку.
— Ничего себе.., — пробормотал агент и тоже положил трубку. Телефон зазвонил как сумасшедший.
— Так, кто там еще? — заревел Пипс.
— Филин это.
— А. Это ты, Филин? Ну, и чего ты мне скажешь? — поинтересовался Пипс.
— Срочно ко мне. Очень много дел. — затараторил Филин.
— Какие там еще дела, — отмахнулся Пипс, — небось бутылки сдавать собрался. Я же ясно по телевизору сказал — у меня отпуск.
— Все отпуска отменяются. — ответил на это Филин.
— Ну ясно. — Пипс повесил трубку.
На улице ласково светило солнце. Улыбающиеся лица итальянцев внушали Пипсу отвращение. — Все небось отдыхают, а тут отпуск отменили. — Он не спеша побрел по улице. Из-за угла вылетела черная машина и, не сбавляя скорости, понеслась навстречу. Ее скорость являла собой такой грубый диссонанс, по сравнению с общей неторопливой атмосферой улицы, что невольно обращала на себя внимание. Остановившись у урны, Пипс внимательно глядел на приближающийся автомобиль. Уже метров за двадцать было видно, что на заднем сиденье машины кто-то сидел, занятый тем, что просовывал в открытое окно дверцы хищное дуло автомата.
— Калашников, — отвлеченно подумал Пипс и, нехотя подняв урну, кинул ее прямо в это дуло. Автомобиль промчался мимо, увозя с собой емкость для мусора, а наблюдавшие эту картину прохожие громко зааплодировали ловкости агента. Обернувшись к невольной публике, Пипс благодарно раскланялся, из-за чего расположившийся на крыше соседнего дома снайпер дважды промахнулся. Подъехавший тем временем автобус принял агента в свое чрево. В этом автобусе Пипс благополучно доехал до конспиративной квартиры резидента Филина.
— Он прибыл, — сообщил по рации невзрачный субъект. В машинном отделении лифта закопошились двое мафиози.
Пипс, зайдя в подъезд, нажал кнопку лифта. Когда тот послушно распахнул свои двери, Пипс просунул руку вовнутрь помещения лифта и нажал кнопку самого верхнего этажа. Двери захлопнулись, а агент не спеша стал подниматься по лестнице. На третьем этаже он услышал, как лифт со страшным грохотом рухнул вниз. Сверху кто-то злорадно захохотал.
— Дебилы, — пробормотал Пипс и нажал кнопку звонка квартиры Филина.
— Слушай, Филин, птица лесная, — вместо приветствия сказал Пипс, проходя в помещение, — чего это ты там насчет отпуска гундосил по телефону?
На его удивление, Филин сидел за столом в относительно вертикальной позе.
— Заходи, Пипс, — удивительно трезво пригласил он агента, — видишь, работой завалили, а ты в отпуск собрался не вовремя.
— Как же, соберешься с вами.., — простонал Пипс, усаживаясь на кресло.
— Ты знаешь, что творится в стране? — спросил Филин, не поворачиваясь к Пипсу.
— Нет, не знаю, — озадаченно ответил тот. — Вернее, слышал краем уха, что у нас путч какой-то вроде.
— Во, во.., — поддержал Пипса Филин, — в связи с этими событиями нам уже второй день не высылают денег.
— Так вот почему ты сегодня трезвый? — догодался Пипс.
— И не говори, — промямлил Филин, — вот поэтому твой отпуск и отменяется...
— Не понял, почему отменяется именно мой отпуск. Все-таки из-за путча этого или из-за того, что тебе пить не на что?
— Ой, не язви, ради бога,— остановил его Филин, — и так плохо. Мне тут связной, комитетчик этот сморщенный, сказал, чтобы мы с тобой денег не ждали. Нету, говорит, деньгов больше. Все на путч этот истратили, а что оставалось — на его подавление. Рекомендовал самим как-нибудь выкручиваться.
— Ничего себе.., — удивился Пипс, — новое дело... Где же мы их возьмем? Они там что, совсем обалдели?
— Он тут намекнул, правда, — продолжал Филин,— что можно у дружественных партий попросить. Не сказал только, у каких это именно дружественных. Говорил, что мы им, мол, в свое время много давали, пусть сейчас, в трудное для нас время, выручают. Так что ты займись этим вопросом, будь так добр...
— Как это ты себе представляешь? — изумился Пипс, — мне на улицу то, в магазин, к примеру, выйти страшно. Мафия и какие-то козья ноздри замучали совсем. От корейцев на днях еле отбился...
— Да уж читал, читал. Только про тебя одного и пишут. Какую газету не раскроешь, Пипс, Пипс, запипсовали совсем. Сегодня, говорят, тебя даже по телевизору показывали в какой-то передаче... типа нашей В мире животных. Но дело не в этом. Давай в общем, двигай за деньгами.
— Ага. Сейчас побежал уже.., — заупрямился Пипс, — а ты что же будешь балдеть, пока я деньги эти искать буду?
— А у нас, эта, как ее... интеграция. Разделение труда, то бишь... Ты — агент, я — резидент. Ты работаешь, а я пишу отчеты в центр про твою работу, — вдумчиво и относительно доходчиво разъяснял Филин.
— Эк ты мне все ловко объяснил как,— Пипс встал. — Ну ладно. Попрощеваемся что ли... А то ведь на верную смерть посылаете, скоты вы этакие. Не цените вы меня. Обижаете. Посол, вон, в рядовые разжаловал, зараза противная. За тупость, говорит, — бормотал агент, подходя к дверям. У дверей он замолчал и поглядел в глазок.
---На лестничной клетке черт-те что...
Там Пипса с нетерпением ждали человек десять мафиози, которых явно разозлило до глубины души, что в лифте они ничего не обнаружили. Теперь, стремясь исправить свою ошибку, они злобно скрежеща зубами, ожидали Пипса прямо у дверей.
Пипс вернулся обратно в комнату. Филин все так же сидел за столом. — Чего? — не оборачиваясь, спросил он, — ждут что ли?
— А ты чего думал, — ответил агент, с кряхтением забираясь на стол и распахивая окно, — такая толпень, как очередь за пивом. Злые как черти. Я уж лучше через окно.
— Так у меня же седьмой этаж, — хотел остановить агента Филин, пытаясь прочитать все ту же бумагу, которую держал вверх ногами.
— Это не высоко, — ответил Пипс, выглядывая на улицу, — да и какая, собственно, разница... Ты что думаешь, лучше в двери?
— Ничего я не думаю, а только знаю, что если денег не принесешь, помру я в этой Италии. Скучно здесь без водки.
— А тебе везде без нее скучно, — поддел Филина Пипс, до пояса вылезший из окна и что-то нащупывая ногами внизу.
На это Филин ничего не ответил, а только глубоко вздохнул. Пипс, осторожно перебирая ногами, добрался по карнизу до балкона и ловко влез на него, немного разорвав брюки, пиджак и трусы.
Не обратив на это абсолютно никакого внимания, Пипс открыл балконную дверь и зашел в комнату, показавшуюся ему странно знакомой. Пройдя через коридор, он заглянул в двери еще одной комнаты и остолбенел. За столом у открытого окна сидел Филин...
— Ну как Пипс? Принес денежки? — поинтересовался он, продолжая сидеть спиной у дверям.
— Да иди ты.., — выругался агент и снова полез на подоконник.
— Ну непруха, — бормотал он, перебирая ногами по карнизу, только в другую уже сторону от окна. Запрыгнув как обычно ловко и легко на соседний балкон, Пипс с удивлением обнаружил, что трусы и брюки необходимо держать руками. Вцепившись рукой в пояс, он шагнул в открытые балконные двери. Здесь его ждал первоначально приятный сюрприз. В комнате находилась довольно-таки легко одетая особа лет семидесяти. Особа, глупо хихикнув, уставилась на агента. Тот, придерживая спадающие брюки, открыл было рот, чтобы как-то сгладить создавшуюся пикантную ситуацию, но в это время в комнату заглянул молодой человек. При виде живописной картины, молодой человек чуть не захлебнулся своей слюной.
— Ну, мать, ты даешь.., — произнес он и выскочил из комнаты.
— Извините, сеньора, — галантно поправляя штаны, включился Пипс, — этот молодой человек меня, видимо, неправильно понял... У меня и в мыслях ничего подобного не было...
Сеньора еще раз глупо хихикнула.
— Извините, — пробормотал агент, продвигаясь поближе к дверям. Двери внезапно распахнулись, и в комнату ворвался, влетел, ввинтился какой-то старик. — Вот и муж, — отвлеченно пронеслось в голове агента.
— А-а-а, — заревел старик. Его вставные челюсти со свистом пронеслись мимо оторопевшего Пипса. — Старая шлюха, — ревел старик, одновременно ухватив Пипса за ворот пиджака. — Я всю жизнь подозревал, что ты меня обманывала с каждым прохожим. Но теперь, теперь.., старик задохнулся в приступе праведного гнева. Не найдя больше слов, он потащил Пипса к входным дверям и вытолкал его прямо в кучу мафиози, уже решившихся штурмом брать двери русского резидента Филина. При виде своих заклятых врагов, потрясающих различным вооружением, Пипс обреченно закрыл глаза. Перед ним ярко всплыли красочные заголовки местной прессы: Русский секретный агент Пипс пытался изнасиловать 70-летнюю старуху, Бесславный конец грязного извращенца из России...
Толпа мафиози радостно взревела и накинулась на Пипса, как стая голодных шакалов.
— К боссу, к боссу, — закричали они и поволокли не сопротивляющегося агента по очень твердым ступенькам лестницы.
У ворот виллы босса Пипса приняли два мужика, по виду напоминающие штангистов-тяжеловесов, и потащили дальше отупевшего от всей этой возни Пипса, по дорожкам парка. Наконец измочаленное тело Пипса рухнуло безобразным мешком на пол террасы, где в окружении телохранителей, на большом кресел восседал босс итальянской мафии.
При виде грязных тряпок, покрывавших тело агента, босс брезгливо поморщился.
— Что это вы мне притащили? — презрительно дергая тонкими, бескровными губами, процедил он, глядя на поднимающегося Пипса.
— А это и есть тот самый неуловимый секретный русский агент, который нас одурачил с пакетом, — подлизывающимся голосом пропел один из окружения.
— Ах, это и есть знаменитый Пипс, — в притворном удивлении произнес босс. Все послушно засмеялись.
— Да, босс, да.., — громче всех смеялся подлиза. — Этот безобразный мешок грязного тряпья и есть тот самый Пипс.
— Смотри не лопни, идиот, — грубо подал голос окончательно пришедший в себя агент.
— Что?! — даже не понял любитель посмеяться. Смех собравшихся оборвался как по мановению волшебной палочки.
— Ты, кажется, что-то сказал? — поинтересовался босс, наклоняя к Пипсу лысую голову.
— А чего это на ты? — вместо ответа спросил Пипс, — мы, кажется, вместе не пили.
— Босс, разреши, я придушу этого придурка прямо у тебя на глазах, — заорал разъяренный Подлиза.
— Попробуй подойди, мятая харя, — вместо его босса ответил агент, пытаясь хоть как-нибудь подцепить спадающие штаны.
Среди присутствующих воцарилась тишина. Все ждали, что решит босс. Тот с решением не спешил. Наконец, почесав лысину, он спросил Пипса.
— Ты что? Хочешь сказать, что очень смелый?
Пипс удивленно поглядел на лысого босса, чувствуя в вопросе какой-то подвох.
— Не понял...
— Тебя, придурок, спросили, — встрял Подлиза.
Пипс перевел взгляд опять на него.
— Слушай, ты чего лезешь? Я ведь не с тобой разговариваю, а с этим лысым типом...
Босс побагровел всей своей гигантской лысиной.
— Вижу, что смелый.
Это явно понравилось Пипсу.
— Ну, а ты думал,...---теряя клочья брюк, горделиво приосанился он
— Настоящий гладиатор, хоть и русский.., — как бы про себя заметил лысый босс. окружающие промолчали, не понимая к чему это он сказал. Пипс приосанился, — Да, мы такие...
— Ну раз вы такие, то, может быть, покажешь нам свое искусство? — наконец выдал босс свои мысли. Прихлебатели оживились, только туго соображающий Пипс остался в недоумении. — Как это?
— Да так... Дадим тебе что-нибудь острое и выпустим на арену... Ну, как в Древнем Риме, читал небось...
— Что-нибудь острое, это что? Вилка что ли? — не понимал Пипс.
Прихлебатели громко заржали.
— Да нет.., — невозмутимо пояснил их босс, — ножичек с полметра длиной.
До Пипса постепенно начал доходить смысл сказанного.
— Во, повеселимся-то, — как-то нерадостно пробурчал он.
Арена была оформлена по всем правилам гладиаторских боев и видом напомнила Пипсу место для корриды. Гладкую песчаную площадку окружали высокие стены амфитеатра, на ярусных рядах которых вольготной толпой сидели зрители. Бряцая железной амуницией, агент вышел на середину ристалища и приготовился достойно умереть.
Непроизвольным взглядом он обводил амфитеатр. Среди зрителей, к своему немалому удивлению, он увидел начальника местной полиции, прокурора, судью, а также местную элиту, часто мелькавшую в итальянской прессе. В отдельной ложе, вместе с лысым боссом, красиво улыбались члены итальянского правительства, так искренне и воодушевленно вещавшие на всю страну о непримиримой борьбе с мафией.
— Во, скоты, — сплюнул Пипс, — почти как у нас...
Ножичек, обещанный лысым, оказался настолько тупым, что по виду скорее напоминал небольшой ломик, нежели оружие гладиатора. Прозвенел звонок. Зрители оживленно засуетились в предвкушении приятного зрелища. Пипс повернулся к воротам, которые стали медленно открываться. Вот распорядитель замахал какой-то тряпкой, видимо, давая сигнал к началу действа, и из ворот выскочило трое загорелых мужиков, одетых примерно в такие же доспехи, как и Пипс. Наметанным взглядом Пипс отметил, что ножички у мужиков будут подлиннее, чем у него, и острее тоже. Впрочем, пенять на несправделивость было абсолютно некогда, так как загорелые с визгом кинулись в сторону Пипса. Первый, добежавший до агента, закрутился на месте, получив в глаза изрядную порцию песка. Двое оставшихся приостановились и стали осторожно подступать к агенту, пряча лица за щитами. Пипс обрушил на них целые горы песка, вызвав громкий свист неодобрения со стороны публики. Поднявшаяся тучей пыль мешала им наблюдать за ходом сражения. Агенту было на это абсолютно наплевать. Воспользовавшись плохой видимостью, он нанес несколько ударов по двум песчаных кучам, в которые превратились его соперники.
Прозвучал крик распорядителя. Пипс обернулся — тот махал тряпкой. На арену выскочили какие-то люди и утащили громко ругающихся соперников Пипса. Публика свистела, топала ногами и орала от всей души. Первая схватка оказалась малоинтересной и скоротечной. Крови, которую публика жаждала, не было... одни слюни да сопли...
Освистанный Пипс стоял посередине арены и, победно вскинув голову, нагло улыбался собравшимся. Те, озлобясь и проклиная агента, еще громче засвистели и принялись бросать в него чем попало. Агент заслонился щитом. Что-то с силой в него ударило и упало на песок среди огрызков и другого мусора. — Кирпичами, что ли, кидают? — мелькнуло в голове Пипса, и он посмотрел вниз. Предметом оказался баллончик лака для волос. Пипс нагнулся и, прикрывая голову от летящих в него предметов, подобрал баллончик. Лак для волос Прелесть прочитал он родные русские слова. — Ага, — дошло до него, — Жупье где-то рядом. Теперь бояться ему было нечего. Распорядитель тем временем выпустил на арену молодого льва. Зрители перенесли огонь на животное, пытаясь раздразнить его. Хищник свирепо зарычал, широко раскрыв свою пасть с великолепным набором зубов.
— Слава богу, не львица, — подумал Пипс, вспоминая наставления опытного инструктора-африканца. Тот говорил: Если на вас нападет лев, то быстро отрывайте ему половые органы и все. Пипс тогда, помнится, задал ему вопрос, мол, что делать, если нападет львица... На это инструктор вздохнул и покачал головой: Тогда отрывайте свои органы, они вам больше не понадобятся.
Пипс стал осторожно двигаться к животному, пытаясь на практике проверить ценность знаний, полученных им за время обучения в системе КГБ. Лев, увидя агента, снова раскрыл свою страшную пасть, при виде которой у агента напрочь отлетела охота сочетать теорию с практикой. Инструктора бы этого сюда, — злобно подумал он и решил не провоцировать хищника.
Льва тем временем совсем достали зрители, и он сам стал озираться в надежде на ком-нибудь сорвать зло. Кроме Пипса никого поблизости не оказалось. Лев двинулся к нему. Зрители моментально перестали кидаться и восторженно заревели в предвкушении кровавого спектакля.
Пипс старался казаться спокойным. — Эй, Лева, — почти как к человеку обратился он к приближавшемуся хищнику. — Хочу сказать тебе, что я невкусен... Более того, несъедобен и даже ядовит. Два года назад меня укусила бешеная собака и умерла, отравившись, уже через несколько минут. Льва предупреждение любителя животных не остановило, более того, он увеличил темп сближения с Пипсом.
— Я тебя предупреждал, Лева, — сокрушенно заметил тот и из-под щита направил в сторону льва струю лака для волос. Аэрозоль окутал густую гриву животного. Лев истошно заревел, перекрывая своим басом кровожадный визг публики. Шатаясь, он сделал еще несколько шагов к Пипсу. На глазах изумленных зрителей весь шерстяной покров животного упал к его ногам и перед ними предстал совершенно голый царь зверей. Прелесть оказалась прелестью только по своему названию. Лев поджал хвост, от чего потерял кисточку и замяукал, как придавленный в дверях кот. Он и думать забыл о Пипсе, которого и самого поразили последствия применения этой прелести.
Амфитеатр завыл от бессильной злобы. В ответ Пипс весело помахал рукой собравшимся.
— Давай. Кто там следующий? — заорал он распорядителю. Следующим оказался... дикий африканский слон, у которого от запаха лака для волос начался такой страшный чих, что чуть не оторвался хобот. Когда чихающего как из пушки слона увели, среди зрителей поднялся недовольный ропот. Лысый босс начал всех успокаивать, тряся плешивой головой. По выражению лица этого лысого козла Пипс понял, что испытания его не закончились. Правда, агент понимал, что его так или иначе должны будут прикончить, хотя... самому ему хотелось, чтобы это произошло как можно позже и безболезненней.
Снова мерзко заверещал распорядитель и замахал омерзительной тряпкой, которую Пипс уже ненавидел всей душой. Ворота распахнулись и на арену, ощутимо продавливая песок, выполз какой-то агрегат высотой метра под два.
— Вниманию уважаемой публики, — фальцетом затрещал распорядитель, — объявляется показательный бой между роботом итальянского производства и человеком по имени Пипс русского изготовления. Бой будет продолжаться до смертельного исхода.
Как ни туго соображал Пипс, но и до него дошло, что если до смертельного исхода, то это напрямую относится к нему, так как эта железная махина помереть в полном смысле этого слова не может. А значит, остается одно — помереть должен будет он, Пипс.
— Ну, это мы еще посмотрим, — горячась подумал он, глядя на внушительных габаритов робота, переступающего четырьмя короткими тумбообразными ногами. Все восемь верхних конечностей его были вооружены мечами, пиками, топорами и другими предметами из богатого арсенала для умерщвления существа типа Пипса. Злобно, как показалось Пипсу, поблескивая двумя фотоэлементами, железяка медленно стала приближаться к агенту, угрожающе помахивая оружием. По этим фотоэлементам и решил нанести первый удар Пипс.
Взмахнув своим мечом-ломиком, он запустил его, норовя попасть в эти противные гляделки. Одна из рук робота взметнулась в воздух и со страшным звоном отбила снаряд . Тот, жужжа, взлетел над ареной и приземлился где-то среди публики, вызвав изрядный переполох среди мафиози. Железный гладиатор даже не притормозил, и если бы Пипс ловко не ушел в сторону, то долгожданный смертельнй исход не заставил бы себя ждать. Робот, видимо, не совсем доведенный до готовности своими конструкторами, такой резвостью не обладал. Не сумев затормозить, он всей своей массой гулко ударил в стену амфитеатра. Раздался страшный треск, и трибуны пошатнулись. Публика истошно завопила. Лысый босс вскочил со своего места и начал всех успокаивать, махая волосатыми руками.
Несмотря на полное отсутствие в своей схеме каких-либо эмоций, робот начал явно сердиться, видя, что его противник уходит от рукопашной. Тогда и он переменил тактику. Одна из его конечностей поднялась, и в сторону Пипса полетел топор. Полетел — это было неправильно сказано, топор понесся с такой ужасной скоростью, что будь агент чуточку помедленнее, то участь его была бы решена.
Но робот не учел, что его противник вырос в такой стране, где обычная очередь за пивом больше тренировала человека, чем год обучений в какой-нибудь школе карате, и где древние старухи, догоняя трамвай, развивали такую скорость, при виде которой умер бы от зависти любой спринтер мира.
В общем, в Пипса топор не попал, а улетел опять на трибуны. Собравшиеся загомонили опять. Кто-то вместе с топором потянулся к выходу. Второй промах разбушевавшегося робота заставил зрителей вскочить и ринуться туда же. Праздник был испорчен. Лысый босс в припадке дикой злобы так дико завизжал, что четырехногий восьмирук даже остановился, почти прижав Пипса к барьеру арены. Обмирая всем своим существом, агент осел на песок, не в силах больше избегать своего смертельного исхода. Реакция робота на это была совершенно для него неожиданна. Манипулятор, до этого занесенный над головой агента, застыл в воздухе. Затем медленно опустился на плечо человека. Пипс от невообразимого ужаса тонко и как-то по-собачьи завыл. Произошло странное — робот его не тронул.
Рука агента, бессмысленно шарившая вокруг, наткнулась на гриву льва, крепко склеенную Прелестью. Пытаясь хоть как-то закрыться от всего этого ужаса, Пипс натянул гриву себе на голову. Одновременно он почувствовал, как его приподнимают. Робот хотел посмотреть на него поближе и поднял человека к своим глазам. Он усиленно сранивал матрицы в своем компьютере с этим ставшим вдруг волосатым существом. До Пипса вдруг дошло происходящее. Это было какое-то озарение свыше... Агент зверски зарычал прямо в фотоэлементы механизма и укусил того за манипулятор. Робот пришел к окончательному решению, что это лохматое и кусающееся существо не есть человек — объект его агрессии.
Пипс был отброшен в сторону как тряпичная кукла, чему он страшно обрадовался, отбегая от механического чудовища на карачках. Подбежав таким манером к ограде, агент неумело задрал ногу и очень убедительно помочился на песок, прямо сквозь штаны. Это доставило ему необъяснимое блаженство. — Хорошо быть кисою, хорошо — собакою, — забормотал он сквозь львиную шерсть, — где хочу пописаю, где хочу покакаю...
Робот-убийца тем временем вертел своими фотоэлементами в поисках врага. Не найдя его на арене, он поднял фотоэлементы повыше и сразу его старания были вознаграждены. На трибунах он увидел существа, полностью удовлетворяющие по форме его понятию о человеке, а значит, объекте уничтожения.
Зацепившись верхними конечностями за край трибуны, робот ловко для своей комплекции подтянулся. Еще пару движений, и он уже наверху. Исход публики из амфитеатра настолько ускорился, что многие прыгали сверху, невзирая на, в основном, почтенный возраст. Пипс почти с умилением наблюдал это живописное зрелище, сидя, как ему казалось, в собачьей позе на песке. Истерический визг публики радовал его слух.
Забравшийся наверх робот, казалось, несколько растерялся от обилия объектов приложения своих сил. Объекты мельтешили как крысы.
— Остановит или нет кто-нибудь эту железяку!? — уже ревел лысый. Первым вызвался подлиза Он устремился к роботу и метким выстрелом разбил один из фотоэлементов. Порадоваться своему успеху подлиза не успел, так как рассеченный надвое повалился на сиденья.
— Браво, мой железный друг, — зааплодировал снизу человек-собака Пипс. Тем временем, участь подлизы разделили еще несколько мордоворотов из числа охраны босса. Лысый побледнел так, что стал похож на глисту в обмороке.
— Эй, лысый, — заорал ему снизу Пипс, — прыгай сюда.
Недолго думая, босс сиганул на арену, где и оказался в дружеских объятьях агента.
— Нормально повеселились.., — констатировал Пипс. Лысый в ответ криво ухмыльнулся и достал из-за пазухи пистолет.
— Ты что думаешь, — злобно просипел он, — и здесь тебе удастся вывернуться, проклятый Пипс. Как бы не так! Готовься гнусный подонок, сейчас я с тобой разделаюсь.
Нехорошие намерения лысого не вызывали сомнения, и Пипс было заволновался, когда увидел за спиной плешивого садиста мощную фигуру Жупье.
— Слушай, ты, — обратился он к озверевшему боссу, — а давай в последний раз поспорим на миллион долларов, что мне и здесь удастся вывернуться...
Босса итальянской мафии несколько смутил спокойный тон Пипса, но ненадолго.
— Я согласен, хоть ничего и не выигрываю в случае своей победы, — великодушно заявил он и направил дуло в лицо агента. В таком положении и застал плешивого крепкий удар по черепу. Босс вытаращил глаза и, крякнув, повалился на грязный песок.
К этому времени трибуна полностью очистилась от публики, и озверевший механизм наводил порядки где-то на автомобильной стоянке.
— Ну спасибо, старина, — поблагодарил Пипс своего спасителя. — С этой Прелестью все было замечательно.
— Слушай, сними с головы свой парик, — попросил Жупье.
— Ах, да, — Пипс сдернул вонючую груду волос.
— Ну что? Двинули,— предложил Жупье, настороженно оглядываясь по сторонам.
— Конечно, — согласился Пипс, — только вот этот лысый мешок прихватить надо будет...
— К чему это нам? — удивился было Жупье.
— Он мне миллион долларов должен, — сообщил ему Пипс, и я сомневаюсь, что я их получу, если мы его сейчас тут оставим.
— А-а, — протянул понятливый Жупье, — должок значит за ним...
Он нагнулся и легко поднял обмякшее тело босса. Тот не подавал признаков жизни.
— Слушай, а, может, ты его того.., — вдруг заволновался Пипс и, конечно, не за жизнь этого типа, а за теперь, как он считал, свои денежки.
— Обижаешь... У меня строго дозированный удар. Будет без сознания ровно полчаса.
На автомобильной стоянке они быстро отыскали неповрежденную машину, и Жупье затолкал тело главаря Коза ностры в багажник. По дороге они увидели робота, который прогулочным шагом двигался по направлению к городу. Еще через некоторое время им встретился отряд регулярной армии, который приготовился к встрече с ним.
— Журналисты обладеют, когда я им все расскажу, — ехидно засмеялся Пипс при виде этой картины.
В квартире резидента Филина стояла гнетущая тишина. Филин все так же сидел за столом и шуршал бумажками. Рядом с ним на стуле примостился связной. Когда в комнату шагнул Жупье и бросил на диван свою ношу, те, казалось, совсем не удивились. Пипс же был встречен страшной материшиной.
— Будь ты неладен, — зашелся проклятьями в его адрес резидент Филин.
— Вас расстреляют, Пипс, — грозно пообещал полковник КГБ.
Несколько ошарашенный таким приемом, Пипс застыл в дверях.
— А чего такого я сделал? — спросил он у двух разъяренных коллег.
— Вы отсутствовали на связи целых четыре часа, — заорал связник, наливаясь гневом. — И это тогда, когда нам было дано важное задание, связанное с финансированием всей нашей агентуры в Италии. Что вы на это скажете?!
— Я-то? — замялся Пипс.
— Все ясно, — прервал его связной, — расстрелять...
— Стоп, старина, — встрял Жупье, — это тебе не тридцать седьмой... А насчет задания, — он пнул тело босса, — то Пипс по-моему его выполнил.
— Ему было приказано достать денег, а не какой-то труп лысого идиота, — не успокаивался полковник.
— Ты бы, полковник, поаккуратней насчет идиота, — заметил пришедший в себя Пипс, — это, к твоему сведению, босс всей итальянской мафии.., хоть и лысый.
— Вот именно, поддержал Пипса Жупье, — и к тому же, как мне удалось выяснить по моим каналам, этот босс мафии по совместительству является генеральным секретарем итальянской коммунистической партии, которой мы передавали средства для финансирования.
— Что вы такое говорите? — замахал руками полковник, — это что же получается?
— А получается все очень просто, — поддержал интересную беседу шибко догадливый Пипс, — мафия и есть компартия, и наоборот, компартия — это мафия...
— Ничего себе! — возмутился молчавший до этого Филин, — вокруг, оказывается, одни наши, а я тут целые сутки без водки сижу?!
— Да помолчите вы со своей водкой, в самом деле, — заорал полковник и снова повернулся к Пипсу, — ну и что из того? А где деньги?
Лысый босс что-то забормотал и заворочался на диване. Пипс посмотрел на него. — Деньги будут в том случае, если меня реабилитируют и вернут звание младшего лейтенанта, и оклад повысят как положено.
— Мне надо связываться с центром, — заволновался полковник и подскочил к телефону.
— Москва? — заорал он в трубку. — Москва, я спрашиваю?
— Ну Москва, Москва, — раздраженно прогундосил телефон, — чего так орать-то? Тебя и без телефона здесь слышно.
Полковник быстро протараторил условия получения денег, высказанные Пипсом. В трубке засмеялись. — Ладно, ладно. Не видим причин беспокоиться. Передайте Пипсу, что он уже лейтенант и что оклад у него вдвое против прежнего.
— Слышал? — положив трубку, обратился к Пипсу полковник, — давай теперь денежки.
Босс компартии в это время возвратился к жизни почти полностью.
— За тобой должок, старина, — почти ласково обратился к нему Пипс.
— Какой это должок, — возмутился босс, но увидя фигуру Жупье, быстро поправился, — ах, должок. Как же, помню, конечно.
Ему сунули в руки телефонную трубку. Разговор был недолог. Через минут десять в комнату внесли два чемодана с долларами и две бутылки водки по личной просьбе резидента Филина. Полковник бросился к чемоданам, а резидент к водке. Босс бросился к дверям.
— Быстро уходим, — Жупье вытолкал полковника следом на летницу. Прихватив с собой уже успевшего упасть резидента Филина, он все вместе вышли на улицу.
Гулко ударил взрыв. Окна бывшей конспиративной квартиры посыпались на головы прохожих мелким дождем. Босс, он же генеральный секретарь, обид не прощал.
— Проклятые партократы, — проворчал Пипс, выкидывая в окно свой партийный билет.
— Вот именно, — поддержал его полковник, аккуратно пряча свой билет во внутренний карман.