Ох!..
На столике стояло холодное шампанское, орешки, которые у нас называют бразильскими, а в Швеции - Сеня это точно знал - райскими, в тарелочке лежала наломанная кусочками шоколадка… какие-то конфеты - «Брусника в сахарной пудре» - Сеня их не попробовал от застенчивости, потому что не знал, как потом вытирать засахарившиеся в пудре пальцы…
Они болтали ни о чём.
Знаете эту болтовню? Эту благословенную болтовню вдруг повстречавшихся друг с другом незнакомцев, которым воображается, что они какие-то такие… такие… и поэтому можно навоображать о себе, и о собеседнике навоображать можно… Да и воображается этак, знаете ли, классно воображается - незнакомы же ещё… И любая глупость прощается и позволена, потому что кажется, что… Кажется…
И Сеня кивал, поддакивал и кивал. Это так нравится женщинам, когда их… когда им поддакивают и кивают.
Уже и Сенина бутылка шампанского была открыта…
И Наташа что-то рассказывала…
И улыбалась…
И откидывалась с бокалом шампанского в кресле напротив Сени - Сеня сидел на диванчике - и наклонялась через столик к Сене…
И улыбалась… и улыбалась, рассказывая что-то такое…
И Сеня улыбался. Сеня вдруг научился улыбаться… Улыбаться не так, знаете, как от случая, или от фразы какой, а по жизни, когда без улыбки не чувствуешь себя совсем… И Сене хотелось улыбаться… и он улыбался…
Представляете? В 32 года Сеня вдруг научился улыбаться.
Сначала не мог Сеня без улыбки на Наташу смотреть, потому что приятность особенная, от неё исходящая веселила Сеню, восторгала как-то…
А потом уже… потом без улыбки на лице как-то нехорошо Сене становилось. И привычность улыбки стала Сениной необходимостью, без которой уже и не мыслилось взгляда на мир окружающий…
И как-то сама собой образовалась обратная связь - Сеня стал таким хорошим и радостным, от такого хорошего и радостного Наташиного взгляда… И Наташа, и вся обстановка вокруг них стала такой хорошей и радостной.
Наташа своей теплотой нарисовала Сене улыбку на губах его… а потом… потом, и улыбка, без которой и не разговаривалось уже никак… и не жилось уже… превращала мир, окружающий Сеню, в славную теплоту и добро…
- Я прочитал интересную историю, - ни с того, ни с сего… с бухты-барахты, как говорится, разразился вдруг рассказом Сеня.
Да и пора было уже, а то, всё Наташа да Наташа… и рассказывает, и вопросы задаёт… Пора уже и Сене… а то, как-то…
- Интересную историю, про трёх сестёр.
Про трёх сестёр, которые жили в одном доме на берегу Кумборской бухты…
Сеня отметил про себя, что Наташа не поинтересовалась даже, что такое Кумборская бухта и где она такая… а, откинувшись на спинку кресла, слушала его рассказ внимательно. Она слушала его, внимательно слушала, держа в руке бокал шампанского… без следов губной помады. Знаете, как эти женские бокалы вечно заляпаны губной помадой? А Наташин бокал был… без следов губной помады…
У неё же губы не накрашены… Её губы не накрашены!.. Её губы!.. Такие… губы…
Сеня отмечал это всё, не прекращая рассказ:
- Они, три сестры, жили в одном доме, в котором на втором этаже было три комнаты и, соответственно - три окна.
И однажды… однажды в их городке появился молодой капитан, он пришвартовался на своей каравелле к берегу Кумборской бухты.
Сёстры были на берегу и видели, как величаво пришвартовалась каравелла к их берегу, как он - молодой капитан - сошёл на берег. И они влюбились в него…
У молодого капитана были какие-то дела с их отцом, поэтому он часто появлялся в их доме.
Потом он ушёл в море.
А три сестры остались в своём доме - каждая у своего окна. И каждая из них надеялась… И каждая из них ждала его… каждая ждала своего капитана…
Капитан ушёл в море, а они ждали… каждая у своего окна, чтобы увидеть его первой…
Так уж получилось, так вышло уж, что капитанов влечёт море, а женщин влекут капитаны…
И три сестры ждали своего капитана…
Они долго ждали своего капитана… Ждали, когда он вернётся, когда его каравелла появится на горизонте…
Потом…
Потом одна из сестёр, не дождавшись, вышла замуж за кого-то, кто рядом был, и заложила своё окно камнем, чтобы капитан не искал её, когда он вернётся…
Потом вторая сестра… заложила камнем своё окно…
И только одно окно осталось… в этом доме…
Только одно осталось, потому что… Потому что жизнь - она не вечна. Время уходит, забирая с собой то, что ему принадлежит…
И окно так и осталось… одно окно осталось в этом доме… До сих пор - некому его заложить…
Потому что…
Сеня рассказывал эту историю… эту романтичную историю, откинувшись на подушки дивана, глядя в пространство (конкретно - куда-то в сторону)… И Сеню совершенно сбили с толку донёсшиеся до него Наташины слова:
- Потому что она подохла…
Сеня взглянул на Наташу - она сидела, наклонив голову вниз.
- Потому что подохла она… - Наташа резко повернула голову направо, к руке с бокалом шампанского… Потом сразу как-то повернулась направо всем телом, отвернувшись от Сени… чтобы Сеня не заметил…
Но Сеня заметил.
В свете свечи, которая стояла на столе, Сеня заметил блеснувшие на глазах Наташи слёзы.
Наташа, всё так же, отвернувшись от Сени, медленно выпила свой бокал шампанского. Наклонившись как-то так, чтобы Сеня не заметил слёз, она поставила бокал на столик. Откуда-то появился носовой платочек, в который Наташа стала серьёзно и продолжительно сморкаться…
Сеня смотрел на неё, подняв брови…
Убрав платок в карманчик своего халатика, Наташа, упершись локтями в коленки, а кулачками в подбородок, посмотрела на Сеню (и оттого, что глаза её раскраснелись, и оттого, что раскраснелся её носик, она была такой…):
- Ну… и?..
Они смотрели друг другу в глаза и… молчали…
- Тк… Да? - Наташа смотрела на Сеню и улыбалась.
- Я хотел…
- Да?..
- Я бы хотел… сделать вам… предложение…
Наташа выпрямилась в кресле, улыбаясь по-прежнему, но брови её тоже, словно отражая Сенину растопыренность взгляда, поползли вверх.
Так они посидели друг напротив друга с поднятыми бровями…
Не отрывая взгляда от Сени, Наташа наклонила голову на левое плечо.
- Я бы… хотел… бы… - Сеня попытался опустить брови, но у него этого не получилось. - Я бы хотел… приобрести у вас эту Голову… этот Кумпол… Я бы хотел… Давайте я у вас куплю её… простите, его… Я готов… Я бы… Я хотел бы…
- За тысячу.
- Я… У меня сейчас, к сожалению… только… триста…
- Хорошо, давайте за триста…
- Рублей…
- Давайте за триста рублей…
- Спасибо, - и тут Сеня вспомнил, что уже потратился бездумно - он так корил себя сейчас - на шампанское и цветы… - Знаете, у меня, вообще-то, только шестьдесят пять…
- Давайте шестьдесят пять.
Оба так и сидели, улыбаясь друг другу высоко поднятыми бровями…
Сеня поставил свой бокал на столик, залез в карман, достал деньги и, отделив бумажные, расправил их и положил на столик.
- Мелочь тоже давайте - пригодится…
Сеня высыпал из ладони на столик мелочь.
Оба опустили глаза и как-то одновременно вздохнули.
Как они вытаскивали Голову с балкона… Как Сеня сначала опасался притронуться к Голове… Как Наташа научила его трогать Голову… Как эти волосы-трубочки оказались совершенно безобидными и даже как-то раздвигались, что ли… словно приглашая Сеню взяться… Как, расхрабрившись, Сеня, подхватив Голову снизу - она оказалась совсем не такой уж и тяжёлой - поднял её и понёс к выходу… Я не буду этого подробно описывать.
И как Сеня, остановленный Наташей в дверях (а то так и ушёл бы - босиком), не выпуская из рук Головы, нащупывал ногами ботинки, а Наташа, присев на корточки, помогала ему обуться, одной рукой поддерживая, чтобы Сеня не навернулся, а другой рукой направляя его ногу в туфлю… Потом Наташа, опустившись на колени, старательно завязала шнурки…
Как всё это было - я не буду этого подробно описывать… Да и Сеня этого ничего не осознавал, хотя и помнил, но потом уже… потом… помнил…
Наташа доехала вместе с Сеней в лифте до четырнадцатого этажа, достала у Сени из кармана брюк ключи и открыла его квартиру…
Сеня в темноте прошёл в комнату и опустил Голову в кресло.
Потом Сеня включил свет… потом вынул оставленные Наташей в двери ключи и закрыл дверь…
Потом опять зашёл в комнату и полюбовался на расположившуюся в его кресле Голову… Хотя «полюбовался» - не подходящее сюда слово - Сеня постоял перед Головой, пытаясь отдышаться, пытаясь успокоить колотившееся в груди сердце… Он не запыхался, перетаскивая Голову, нет, он…
Потом, спохватившись, выскочил на лестничную площадку и робко крикнул:
- Наташа!..
Наташи не было нигде - верно ушла домой…
Потом…