Двенадцатого Сеня возвращался домой поздно - был в гостях.
И, не то, чтобы специально… не то, чтобы с целью с какой - Сеня рассуждал о странностях и о непостижимости…
«Вот, ведь как… - рассуждал Сеня, - получается, что… и обычно всё, вроде, и, как так и надо… и… А присмотришься, призадумаешься, чтобы понять - выходит всё и странно так… и непостижимо…»
Так и рассуждал Сеня. И в метро рассуждал, и в маршрутке, и семь минут, которые ему надо было идти от остановки маршрутки через незастроенный ещё пустырь до своего дома.
Сеня был у Гули и Димы в гостях. У них, у Гули и Димы, маршрутка останавливается почти рядом с домом. Ну, подождать если, минут десять… ну, пятнадцать… Потом, считай, на маршрутке пятнадцать минут до метро. На метро - сорок пять минут… ни больше, ни меньше… У Сениного метро маршрутки ждать не надо - они там стоят. Но, в самой маршрутке надо сидеть, пока народ соберётся. Ехать до дома недалеко - минут десять, и потом ещё идти до дома минут семь…
За полтора часа, считай (ну, чуть больше, чуть меньше, как повезёт…) в дороге. Полтора часа в ожидании, что приедешь, вот…
Раньше Сеня книжки в метро читал - все читали… и он читал… А сейчас…
Да, интересно всё-таки жизнь устроена - полтора часа в ожидании, что, вот, приедешь, мол… А приезжаешь… И что?
А, ведь, полтора часа из жизни…
Хорошо это, или плохо? Поди, разберись…
Или на поезде куда если, например… Сначала собираешь какое-то барахло, думаешь - вот соберу сейчас барахло своё… Потом ждёшь поезда и думаешь - вот придёт поезд… Потом садишься в поезд и ждёшь, когда поезд тронется, и думаешь, что вот сейчас тронется поезд и… Потом едешь - сидишь, смотришь в окно и думаешь о чём-то, как дурак, что вот приедешь и…
И ждёшь… и ждёшь, когда приедешь-то уже…
И ждёшь… и ждёшь… и ждёшь…
Вспомнил Сеня, как он ждал, что вырастет и в школу пойдёт. Вспомнил, как он в школе всё ждал, что вот школу закончит и…
А потом в институт поступил… и ждал…
Потом на работу устроился… и ждал…
Потом женился… и ждал…
Потом развёлся… и ждал…
И так всё ждал и ждал… Зимой ждал, что, вот, наступит лето, и тогда… А потом, что, вот, закончится лето, и тогда…
Нет, конечно, интересно было, но всё казалось, что вот…
С одной-то стороны, вроде бы и… А с другой стороны, вроде бы и…
«Интересная это всё-таки штука…» - рассуждал Сеня.
Перед домом какой-то кролик бессмысленный перебежал Сене дорогу… Вдруг… Почему-то…
«Откуда это кролики здесь? Не было тут раньше никаких кроликов непонятных…» - подумал Сеня и зашёл в свою парадную…
В парадной он долго и безрезультатно, но с надеждой на лучшее будущее, понажимал на кнопку вызова лифта, который хронически не работал. Не потому что сломался, а потому что просто не хотел работать.
Понажимал Сеня на кнопку… Понажимал, поприслушивался - нет, не хочется лифту работать… И побрёл Сеня к себе на четырнадцатый этаж пешком.
«А кому хочется работать?» - Сеня всё прекрасно понимал. Хотя, когда Сене нажимали на кнопку, Сеня всё-таки старался создать ощущение процесса.
И, рассуждая о бессмысленности поездок в гости, когда ждёшь, что, вот, приедешь и… о бессмысленности разговоров застольных, когда ждёшь, что вот сейчас уже все всё скажут… уже… и… Сеня побрёл по лестнице наверх.
Вообще-то, Сеня, или выпивает очень мало, или не выпивает вообще. Не понимает Сеня раскрепощающего воздействия алкоголя, потому что, как выпьешь, расслабишься - бессмысленные разговоры одни, так и не выпьешь, не расслабишься - тоже бессмысленная болтовня. Получалось у Сени, что и с алкоголем бессмысленно всё, и без алкоголя всё тоже бессмысленно. А если уж так, то для организма полезнее трезвость - рассуждал Сеня и не курил тоже. И не для какой-то борьбы за здоровый образ жизни, а просто не тянуло Сеню как-то, не привлекало. Поэтому и никаким спортом для укрепления Сеня не занимался тоже - не тянуло, не привлекало.
Восхождение по лестнице на четырнадцатый этаж долгое и на седьмом - как раз середина - Сеня остановился отдышаться.
Время было позднее, и непонятно какое. Часов у Сени не было - не тянуло Сеню часы покупать, не привлекало… как-то…
Прошаркав ещё один пролёт, Сеня остановился между этажами, между седьмым и восьмым. Это так хорошо, что он запомнил это место - рассуждал Сеня уже потом.
Неожиданность, знаете, она никогда неожиданно не случается. Потому что, когда ты живёшь себе в своей действительности, то ты и продолжаешь ещё в этой действительности оставаться по привычке, и не замечаешь ещё, что другая действительность уже в твою прежнюю действительность вошла и поменяла её. Это потом, когда вспоминаешь - думаешь, что всё неожиданно произошло, эдак вдруг… Но обозначить точно этого момента, этого «вдруг» случившейся неожиданности - не можешь.
Сначала Сеня определил какой-то куль на площадке восьмого этажа, между лифтом и дверью в квартиру... Нет, скорее всего, ближе к двери... Даже, совсем рядом с дверью...
Потом Сеня равнодушно определил, что этот куль смотрит на него большими чёрными блестящими глазами…
Потом Сеня разглядел, что это и не куль вовсе, а какой-то чемодан, почему-то волосатый весь, поставленный на попа… Нет, не чемодан всё-таки, а, скорее, бочка… волосатая какая-то…
Когда до Сени дошло, что это - огромная волосатая голова смотрит на него, Сеня удивился.
Смотрит ли?
Сеня подался к перилам - глаза головы повернулись за ним. Сеня перешёл правее, к стенке - глаза за ним.
Смотрит - убедился Сеня.
Потом Сеня решил, что это просто кто-то очень большой лежит на площадке восьмого этажа и оптическая иллюзия…
Но телу этого существа просто практически негде было разместиться - огромная волосатая голова, волосатая сплошь, лежала на полу и смотрела на Сеню.
Медленно… очень медленно вынув руки из карманов, Сеня отвёл левую руку в сторону - мол, оружия у него никакого нет, а правой рукой потёр себе лоб, заслоняясь от взгляда головы ладошкой, но глазами поводя по этажам наверх - нет ли там ещё голов таких непонятных?
Так же медленно повернувшись… будто бы ошибся этажом, Сеня медленно спустился на площадку седьмого этажа.
Сеня знал, что при нападениях не надо смотреть в глаза грабителю, и не надо делать резких движений, потому что могут не то подумать, и выстрелить… и убить.
Только из чего эта голова стрелять будет?
Ничего… Бережёного Бог бережёт. Может, она отравленной слюной какой плюётся на дальнее расстояние… Может она охотится здесь - подкарауливает, замерши, гипнотизирует взглядом, а потом плюётся…
Оказавшись на площадке седьмого этажа, Сеня тихонечко подкрался к лифту и, прижавшись спиной к стене, чтобы иметь максимум обзора, если они нападать начнут, тихонечко придавил кнопку - лифт молчал.
«Заблокировали» - определил обстановку Сеня, представив себе почему-то, что его окружили вражеские силы превосходящего противника…
Или - превосходящие силы вражеского противника…
Или… Как же это сформулировать-то правильно?
А сформулировать было никак…
Самым логичным было, пожалуй, спуститься на улицу и разыскать милицию. Но, может, они уже и там, головы эти?..
И тут Сеней овладела какая-то безудержная удаль - не отрывая правой руки ото лба и, прикрывая глаза ладошкой, из последних сил цепляясь левой рукой за перила, потея от своей смелости, и затянув разухабисто «Вот мчится тройка почтовая…». Разухабисто, но почему-то интеллигентно шёпотом, очевидно, чтобы не разбудить соседей… почему-то… Так, подбадриваясь шепотом песни неожиданной, Сеня поднял себя на восьмой этаж, подглядывая сквозь пальцы за смотрящей на него волосатой головой.
«Рта не видно - всё волосы сплошные, - отмечал происходящее проснувшийся в Сене естествоиспытатель. - Чем плеваться-то будет?»
И размеры головы отметил Сеня автоматически как-то - где-то семьдесят пять сантиметров от пола. И в обхват - где-то на пятьдесят сантиметров в диаметре потянет… Нет, пятидесяти не будет - сорок пять, скорее…
Остановившись около головы, Сеня отдёрнул правую руку ото лба. Потом вымучил радостную улыбку на лице, и, как бы внезапно обнаружив встречу, прекратил свою шепотную песню. Потом он сделал такой вид, будто кто-то что-то ему сказал, а он будто не расслышал. И, как бы внезапно обнаружив собеседника, Сеня наклонился к волосатой голове и как бы переспросил:
- Что?
А вы бы как? Если бы на вас вот так вот бы… пялились?..
Голова молчала. Волосатая Голова лежала тем местом, где должна была бы быть шея, на холодном лестничном полу, смотрела на Сеню и молчала.
Сеня стоял, смотрел в огромные глаза Головы и молчал тоже.
Сеня стоял, улыбался Голове и… ждал…
Голова молчала… Смотрела на Сеню снизу вверх своими огромными чёрными блестящими глазами и молчала…
Тогда Сеня, медленно опустив взгляд свой вниз, обнаружил, что стоит на носочках, на цыпочках... Опустившись на пятки, Сеня снова поднялся на носочки, потом снова на пятки…
Потом Сеня посмотрел на потолок…
Потом Сеня посмотрел внутрь себя…
Надо сказать, что Сеня всегда ощущал какую-то неимоверную глубину и беспредельность Космоса, когда смотрел внутрь себя. С этим ощущением Космоса к Сене всегда приходил покой и состояние апофигейства на несуразную действительность.
«Инопланетяне», - обречённо вдруг понял Сеня про всё и почему-то успокоился.
- А ничего!.. - как бы в воздух, в пространство, как бы самому себе ответил Сеня, повернулся и пошёл подниматься выше - к себе на четырнадцатый этаж.
Как-то механически, как-то задумчиво, продолжая ощущать Космос, Сеня зашёл к себе в квартиру, разделся и лёг спать.