Жила-была Дедушка. И всё у Дедушки было, и жильё, и быльё. Не было только самоката. И Дедушка от этого сильно мучалась. А когда Дедушка мучалась, она каждый раз произносила всякие неприличные слова. Матные. И всё хотела и хотела самокат. Когда её спрашивали: «Ну, зачем тебе, Дедушка, самокат?!», она ничего не отвечала, потому что была загадочной Дедушкой. По правде говоря, она и сама не знала, зачем ей самокат. Но жить без него не могла. Судьба такая.
И вот, однажды, когда Дедушка в очередной раз мучалась, и произносила всякие матные слова, к ней спустился Матершинный Ангел, и спросил, чего она хочет? Дедушка стала материться ещё пуще, объясняя Матершинному Ангелу, как сильно она хочет самокат. Ангелу очень понравилось, как Дедушка матерится. И он дал ей красивый блестящий самокат, на котором жирными буквами было написано матное слово. В знак признания.
Дедушка очень обрадовалась, и тут же побежала кататься на самокате. Все увидели самокат и матное слово, и стали стыдить Дедушку за неприличное поведение в обществе. Ей запретили кататься при дневном свете. Но даже когда Дедушка каталась на самокате в кромешную полночь, матное слово всё равно было сильно видно. Оно ярко светилось, и освещало Дедушке путь.
Окружающие всё это видели, и вызвали Дедушку на суд, где судья отобрал у Дедушки самокат, и продал его цыганам. Очень огорчилась дедушка. От расстройства позабыла все матные слова, и стала говорить всякие цензурные. Она сохла от грусти без самоката, сморщивалась в маленький печальный сухарик, и всё говорила всякие цензурные слова. И вот, однажды, к ней спустился Цензурный Ангел, и спросил, чего она хочет? Дедушка, мучительно подбирая подходящие цензурные слова, рассказала, как она тоскует без самоката. Тогда Цензурный Ангел сказал: «А где же тот самокат, что подарил тебе Матершинный Ангел?». И Дедушка рассказала, что стало с самокатом. Цензурный Ангел сообщил Дедушке, что у них, у Ангелов, все самокаты одинаковые. И единственное, что он может сделать для Дедушки, это написать матное слово в обратной последовательности, чтобы люди к ней не приставали.
И побежала радостная Дедушка кататься. А окружающие посмотрели на самокат и сказали: «Ну вот, другое дело!», потому что решили, что слово «Йух!» означает, что от катания на этом самокате дух захватывает.
Дедушке разрешили кататься на самокате среди бела дня, и даже по центральным улицам, где ездят красивые машины, и ходят важные существа.
А Дедушка каталась, отражалась в зеркальных витринах. В отражении слово на самокате читалось наоборот, то есть, как на самом деле. Но никто этого не замечал. А витрины никому ничего не рассказали, а просто отражали радостную Дедушку, которой было один хрен, с каким словом катиться. Лишь бы ветер пел в ушах!
2001