Про красное платье, топор и дурное настроение
Артур Гогин смотрел в тусклый, угасающий мозаикой пейзаж за окном. Зачем ему была нужна поездка в сторону центра, для себя он ещё не определил. Смена декораций пугала Артура до безумия, которое с самого утра никак не проявлялось и считало себя смиреной тенью хозяина, выкрадывая урывками своего вневременного счастья. Глупые сторонние люди называли хозяина теней – дураком. Дурак, будучи человеком воспитанным (так с детства внушала ему мама), не замечал вгрызаний человечества в его миролюбивое и вовсе не противоречивое настроение. Настроение, как и душа, жило своей вовсе не противоречивой самостоятельной жизнью. Иногда он обращался к ним - чтобы петь.
Пел Гогин плохо, но хорошо для себя. Окружающим же представлялись странно издаваемые звуки Гогина, парочкой стонущих мужчин в кустах, причём всегда, когда бы он не запел.
Именно в это утро Артур выйдя на прогулку, с умилённо умиротворённым настроем, мурлыкал свежевыжатую из глубин песенку. Споткнувшись и чертыхнувшись, Гогин устремил всю силу мысли на обнаружение тела, которое помешало ему спокойно идти.
Телом оказался зарытый в землю топор не ржавой наружности, холодной стали и вовсе не пыльного топорища. Гогин стоял, пялясь на тело и не веря в радость находки. Была ли это радость, он не знал. «Какой чистенький»,- мелькнуло у него в голове. Засунув топор за пазуху – пол стариковски – Артур Гогин продолжил путь.
Сходив в туалет – по маленькому – ему больше не хотелось идти. И Артур решил поехать, но куда и зачем, ему было неведомо. Просто подняв руку и открыв дверь, он сел на не мягкое место – спиной по направлению движения, но лицом к обществу – и загрустил.
- За проезд передавать будем? – прозвучал отстранённый голос.
Продолжительно подумав, Гогин спросил:
- Это Вы мне?
- Ты что дурак? – ответило эхо.- Или плати или выходи.
«Наверное мне», - подумал Гогин. Нащупав в карманах одну из многочисленных бумажек, он передал мзду.
- Сдачу возьми – Чучундрик!- протянула волосатая лапа.
- Спасибо! – вежливо ответил Гогин.
Вдруг, неожиданно всё внимание Артура привлекла только что вошедшая девушка. Девушка имела стандартную и в тоже время непривычную для Гогинских образов внешность. Стройное молодое тело было украшено красной и очень короткой сеткой (по видимому это было платье), и так как девушка села напротив Гогина, то его смущённому взору открывались все её прелести. Ровный загар, плавно перетекавший в красные кружевные трусики и мелированные необъяснимой длины афрокосички, радовал глаз Гогина. Другой же глаз Гогин закрыл, чтобы создать иллюзию подмигивания. Зачем ему подмигивать девушке Артур не знал. Девушка безмысленно улыбалась Гогину.
- Остановите на следующей остановке, пожалуйста! – интеллигентно произнесла девушка и поправила левой рукой афрокосички, заменявшие ей волосы.
- Хорошо красавица… Может, передумаешь? У меня смена заканчивается…
Девушка промолчала.
«И я выйду», - подумал Гогин – «вслед за ней». Но зачем выходить ему, Гогину, на этой остановке, он не знал.
Девушка помедлила и повернулась лицом к Гогину.
- Ты чего на меня пялишься – додик! – как-то по-злому, но с улыбкой произнесла она.
Гогин спрятался в себя. Промолчав.
Девушка отвернулась и пошла по направлению к парку культуры имени Н. М. Карамзина.
Пройдя под аркой, Артур произнёс: - Сука!
- Сука!.. Сука!.. Сука!.. Сука!.. Сука!.. – переходя на шёпот произносил он, и обратно стоном вырывался крик - Сука!.. Сука!.. Сука!
Почему он назвал только что понравившуюся ему девушку «сукой», Гогин не знал.
Но, не останавливаясь, продолжал брести за ней, поотдали, не замечая подкравшегося к нему соблазна.
Вечерело.
Повинуясь словно неведомому зову, Артур Гогин продолжал следовать за ней по всезатемняющемуся мраку парка.
Девушка остановилась и каким-то невиданным образом возникла перед Гогиным.
- Хочешь, я буду твоей сукой? – вопросила девушка в красном платье.
Гогин приобнял её в ответ, положив свою правую руку на её мягкое, но по спортивному упругое полубедрие. Они слились в поцелуе.
Зачем он целует эту девушку, Артур не знал.
…Вдруг его правая ладонь стала липкой.
«Неужели ладошки вспотели», - подумалось Гогину.
Нет, левая сухая. Отстранив правую руку от загадочно липкого места, он увидел отблик луны на своей руке. Присмотревшись к своей правой ладони в прилунье, ему почему-то захотелось облизать свою руку и её содержимое.
Девушка доминировала. Она стояла чуть отстронясь и наблюдала за происходящим недоумением Гогина. Девушка улыбалась. И в улыбке её блестели звёзды. Вернее звёзды отражались в её блестящих клыках. Секунда – Вечность, и из горла Артура плавно, словно обжигающая лава, устремилась его кровь.
Почему эта ситуация не испугала его, Артур Гогин не знал.
Вдоволь напившись крови безрассудного, и так уж получилось, новоиспечённого вампира девушка встала перед Гогиным на колени и расстегнула ему молнию брюк. Теперь её ожидал десерт.
Как и когда кончил Гогин, он не заметил.
Зачем-то Гогину вспомнился топор. Он нащупал топорище, достал из-за пазухи и направил топор ровно в височную долю девушки.
Единственной его мыслью на тот момент, было:
«Мозги!..»