– Куда ты идешь?
– Хочу встретиться с ним.
– Зачем? Чтобы вернуться?
– Нет, просто хочу увидеть.
– После того, что он с тобой сделал, после всего этого кошмара?
– Да…
– Ты сошла с ума.
– Возможно, – Мари тряхнула накрученными на бигуди волосами.
Она тщательно готовилась к этому вечеру, к встрече с человеком, которого должна ненавидеть. Но в ее сердце не было места этому чувству, так же как не было место любви. Теперь там было просто пусто – душа, заполненная болезненной тоской. Никто не мог понять, зачем она это делает, порой Мари сама этого не знала, но она так хотела.
Все было продумано до мельчайших деталей еще вчера вечером: костюм, макияж, прическа, поведение. И Мари знала, что справиться с ролью, за которую взялась, но удовлетворения или радости это не приносило. Когда в ее голове в очередной раз всплывал вопрос "Почему?", она не была уверена ни в чем, но решительности ей было не занимать.
Наступил вечер, такой таинственный, черно-белый; вечер, ни для любви и не для надежды, даже не для жизни.
Мари вошла в бар, где они так часто раньше встречались, и присела за стол. Роберт играл на рояле блюз на пару с темнокожим саксофонистом. Сердце заныло от этой пронзительно-грустной мелодии, и вера в собственные силы пошатнулась. Потягивая мартини из только что принесенного фужера, Мари наблюдала за ним. Раньше он никогда не был таким усталым, таким одиноким. В нем что-то сломалось, и все об этом знали. Его друзья надеялись, что она поможет ему. Даже сейчас хозяин бара сам встал за стойку и внимательно наблюдал за ней. Мари лишь качнула ему головой в знак приветствия и чуть-чуть улыбнулась одними губами. Роберт сделал слишком много ошибок, и не в ее силах было его прощать.
Мелодия кончилась, и Роберт поднял глаза от черно-белых клавиш и посмотрел в зал. Он не сразу заметил ее, лишь бесцельно блуждал взглядом по столикам. Когда, наконец, их глаза встретились, Мари поняла, что отступать ей некуда и теперь ее жизнь зависит лишь от того, насколько она справится со своей ролью.
Роберт подошел к ней и сел напротив, заказав бренди.
– Зачем ты пришла? – тихо спросил он; в его словах было много боли и разочарования.
– Увидеть тебя.
– Я хочу поговорить с тобой.
– Нет, слишком поздно. Я улетаю в Париж, мой самолет через час. К тому же, не хочу ничего знать.
– Жестокая, – прошептал он и пригубил виски.
– Да, возможно, не думаю, что это стоит сейчас обсуждать.
– Дай мне еще одну ночь, прошу тебя.
– Нет, – теперь ее голос звучал очень спокойно. Ее опасения, что она не выдержит, улетучились. Теперь Мари знала, что это конец. Не было больно, не было жалко, не было грустно – к этому давно все шло, а неизбежному не удивляются.
– Хорошо. Что ты будешь делать в Париже? – теперь это был разговор знакомых, а не бывших супругов.
Через час Мари вышла из бара и отправилась в аэропорт, на душе было легко. Она улетала в свой родной город, в праздник, который не был с ней много лет.
Роберт ушел с закрытием бара, попрощался с хозяином и, подняв воротник, вышел в ледяную ночь.