Ночью все кошки серы.
Бессветье, стало быть, мешает спать сразу по двум причинам. Во-первых, нужной кошки до рассвета не сыщешь. Во-вторых.. Во-вторых темно, ночь. Мешает. Ах, да, ночь.. Ночь – это из-за того, что Земля вертится, а Солнце нет. Ну, потому, наверное, что человеческой земле нужно до хрена всего успеть, вот и вертится, а космическому солнцу это хотение до лампочки. И окна (окна – это дыры со стеклами в человеческих жилищах) ночью становятся черными, из всех дыр лезет Космос, а Космос – это такая чернь, в которую и вглядываться-то страшно, не говоря уже о том, чтобы буквы складывать. Так вот, окно иссиня черное, там где-то вдалеке все кошки как одна серые, и, если свет в комнате, то в окно словно ты сам заглядываешь с другой стороны, не очень страшно. А если свет погасить, то в окно смотрит Аргус. С плохо скрываемым любопытством. Откровенно говоря, с вообще нескрываемым. Причем, ему, наверное, интересно не потому что, а просто так. Скучно потому что. Потому что там, наверху, верно, сдохнуть со скуки можно, когда вокруг тебя Космос, эти суки вокруг все априори серые и ни одной не разглядеть, и поди разбери, у какой из миллиардов серых чертовок под хвостом остались миллиарды нерожденных сегодня слов, пока было светло и можно еще было что разобрать вокруг себя.
Из-за того, что я слишком большое значение придаю словам, мне суждено любить бездарные вещи и не понимать гениальные. Хотя иногда все же удается съесть мякоть и не отравиться косточкой. Но это и дурак сможет. А вот было бы клево, чтоб как олень Мюнхгаузена, косточкой в лоб и – дерево. Тоже вариант.