Души маялись перед вратами рая. Не знали, куда себя деть. Кучками сидели на ступенях лестницы из белого мрамора с золотыми прожилками. Бродили по окрестным облакам.
Время от времени кто-то один вставал, обречённо махал рукой, брёл к дверям, и стучал.
Дверь медленно, без скрипа приоткрывалась. Из-за неё на лестницу обрушивался поток слепящего света, и, на несколько мгновений, долетало далёкое эхо музыки, звонких голосов и смеха.
Душа проскальзывала внутрь, а за её спиной мгновенно собиралась толпа прочих, они заглядывали в медленно закрывающуюся Дверь, пытаясь краем глаза успеть увидеть: что там?
Бесполезно: сияющий свет скрывал райский сад куда вернее, чем это сделала бы непроглядная темнота.
– Я вот так думаю: ничего мне не светит, – тихо бубнил старичок с острым носом и кустистыми бровями. – Пил. Курил... Бабы, опять же...
– А если искренне раскаялся? – проговорил с тоской паренёк лет двадцати на вид.
– А ты сходи, проверь, – душевно посоветовал старичок, повернувшись к нему, – постучи в дверцу-то, постучи! Я, дескать, искренне каюсь и всё такое...
Паренёк покосился на дверь и отвернулся.
– А раз не светит, – снова забубнил старичок, обращаясь к собеседнице – женщине средних лет в деловом костюме, – то и соваться, стало быть, незачем. Лучше уж тут... Светло, тепло... Люди опять же, интересные...
Старичок кивнул на соседнюю ступеньку.
На ней сидели двое мужчин. Точнее, правый сидел, глядя куда-то вверх, а левый лежал на спине, руки под голову. Глаза его были закрыты.
– Ладья на Е-4, – сказал правый.
– Ферзь на В-7, – почти без паузы отозвался левый.
Правый задумался.
– Идёт кто-то! – заметила брюнетка с модной стрижкой, сидевшая на самой верхней ступеньке, у врат.
По лестнице поднималась пара – парень и девушка. Они держались за руки.
– Молодые совсем, – прошептала женщина в деловом костюме.
– Авария, наверное, – предположил старичок. – Гнали, как сумасшедшие, и навернулись.
Пара остановилась. Парень что-то спросил у ближайшей к нему души – молодого мужчины в спортивном костюме. Тот начал отвечать, время от времени широким жестом обводя окрестности. Девушка крепче вцепилась в руку парню и замотала головой.
На новеньких косились с умеренным любопытством.
– Вон ещё идут, – заметила всё та же брюнетка с верхней ступеньки.
Души стихли: к вратам поднимался ангел. Неслышно ступал, трепетал крылами. Скользил взглядом по сидящим вдоль лестницы.
Те, на кого падал его взгляд, опускали глаза.
Ангел вёл за руку девочку. На вид ей было не больше шести лет, она с явным восторгом вертела головой по сторонам, крепко вцепившись в пальцы проводника.
Ангел подошёл к двери и постучал. Дверь открылась, хлынул свет, девочка зажмурилась и тихо ахнула от неожиданности.
Оглянулась на ангела, тот кивнул и сделал приглашающий жест. Девочка шагнула за порог рая. Ангел последовал за ней.
За дверью свет сразу перестал слепить глаза. Ангел и девочка прошли по широкому коридору, выложенному всё тем же белым мрамором, и остановились перед человеком, сидящим на некотором подобии каменного табурета, привалившегося спиной к стене.
Табурет перегораживал коридор.
Музыка и смех теперь доносились отчётливо, можно даже было разобрать некоторые слова.
– В рай? – поинтересовался человек. Голос у него был хриплым и усталым.
– Чистая душа, – отозвался ангел, и шагнул в сторону, пропуская чистую душу вперёд.
– Здравствуйте, – сказала девочка, пытаясь заглянуть за спину человеку на табурете. – Я Настя. Мне ангел сказал, что моя мама там, у вас.
– А я Пётр, – произнёс человек, поднимаясь с табурета. – У нас твоя мама, у нас, – и отвернулся.
– А мне к ней можно? – девочка сделала ещё шаг вперёд и остановилась. И попросила: Пожалуйста…
– Тебе – можно, – ответил Пётр. – А вот ему нет, – кивнул на ангела.
– А почему? – очень удивилась девочка.
Оглянулась. Ангел уже уходил, но почувствовал её взгляд, обернулся и помахал на прощание.
– Хранителей в рай не допускают, – пояснил Пётр.
– Почему? – повторила девочка.
– Тяжело им потом работать.
Девочка задумалась.
– Им потом не хочется возвращаться из рая на землю?
– Нет, – сказал Пётр, подходя к ней и кладя руку ей на плечо. – Им потом не хочется вас сюда отправлять. Ты когда-нибудь слышала, Настя, слова: "Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное…"
Настя не отвечала. Пётр убрал руку с её плеча, отступил на шаг и посмотрел прямо в лицо. Глаза девочки налились стеклянной прозрачностью, по подбородку поползла струйка слюны, на губах расцвела блаженная улыбка.
Пётр подтолкнул её вперёд, и она, покачиваясь, пошла по тропинке – туда, где бродили, сидели и лежали сотни, тысячи людей с такими же улыбками и пустыми взглядами.
Пётр отвернулся и уселся на табурет. Закрыл глаза. В его ушах звенели музыка, смех и счастливые бессвязные выкрики.
"Господи", – с бесконечной тоской подумал апостол, – "Лучше б я попал в ад...".