Кого только не встречаем мы на своём жизненном пути!
Бывает и так, что эти встречи, которые не должны были бы оставить какой либо заметный след в нашей жизни и в нашей памяти, вдруг приобретают важность и значимость даже спустя годы… Автор.
ИЗ ЦИКЛА «ВСТРЕЧИ». ХАЙКА.*
Все родственники и знакомые называли её Хайкой. Она была женой бабушкиного брата, репрессированного в самом начале кровавого 1937года. Кому-то из соседей не нравился домовитый работящий непьющий сапожник, у которого уже было четверо малолетних детишек. И по навету ретивого и бдительного члена общества он был арестован и казнён в течение десяти дней…
Обо всём я узнала от бабушки, помогавшей этой семье всем, чем могла.
Бабушка даже пыталась вызволить своего младшего и любимого брата, не зная, что он, без суда и следствия, уже расстрелян! Хотела дать взятку следователю, и чуть сама не угодила в тюрьму. Но страж закона попался сердобольным… Разжалобили его слёзы многодетной матери… Отпустил он её…
Поближе я познакомилась с Хайкой, высокой грузной женщиной с печальными карими глазами в тот год, когда семнадцатилетней девчонкой нашла работу недалеко от её дома. По просьбе бабушки, прихватив бутерброды, я каждый день в свой обеденный перерыв приходила к ней пить чай.
Вряд ли возможно подобрать верное слово, которое смогло бы правильно обозначить то место, где эта несчастная больная женщина в те времена обитала.
Глубокий, сырой и тёмный подвал, куда я почти каждый день наведывалась, и сейчас, через много лет, появляется иногда в моих тревожных снах.
Чтобы попасть в её каморку, необходимо было обладать определёнными знаниями и сноровкой - опускаться по осклизлым лестницам, наклоняться и нырять в темноту с постоянной возможностью что-нибудь себе сломать.
В комнате стояло несколько кроватей и большой шкаф. На маленьком кухонном столике, притиснутом к стенке, всегда гудел примус и грелась в старом чайнике вода. Тускло светила электрическая лампочка, свисавшая с потолка на толстом проводе. Во всём виднелась нужда.
Но в маленьком жилище было очень чисто. Горы подушек на белоснежных стареньких простынях и всегда только что вымытый пол. Привычка к порядку заложена была в ней ещё с детства. Это меня не удивляло. В нашей квартире бедность тоже всегда пряталась за чистотой…
Хайка ещё умудрялась селить у себя рабочих – лимитчиков с ткацкой фабрики. Своих постояльцев она называла девочками и мальчиками в зависимости оттого, кто в то время у неё проживал – мужчины или женщины. Эти люди быстро исчезали с её горизонта. Большой индустриальный город заглатывал их с невероятной скоростью и проворством. И каждый устраивался, как мог. Некоторым везло, и они получали бесплатное жильё в заводских и фабричных общежитиях. Или женились, выходили замуж за городских . А порой и отправлялись восвояси домой - в свои сёла или посёлки, так и не отыскав «тёплого места под солнцем»!..
Хайка ни о ком не тосковала, не печалилась. Но пока они у неё жили, бывала в курсе всех их дел.
Уже в те времена она плохо видела, а со временем и совсем потеряла зрение.
В период нашего общения она мне рассказывала о своих горестях и бедах. О плохих невестках и забывчивых сыновьях, о дочери и внуках, которых любила больше всего на свете. Я молча выслушивала её жалобы.
У неё было четверо взрослых детей, но с ними она и не могла, и не хотела жить. В своём подвале пожилая женщина чувствовала себя хозяйкой, а не приживалой.
Запомнилась же она мне не столько из-за тех ужасающих условий, в которых пребывала, а скорее из-за её своеобразной манеры говорить. Русским языком Хайка владела плохо.
В её лексиконе не было такого слова или выражения, где бы она что-то не перепутала. Эта женщина родилась и выросла в еврейском местечке. И русский язык так и не стал для неё родным. Для Хайки не существовало таких понятий, как род, падеж или окончание слова.
Звучало примерно так:
- «Девочка пришёл с работа» или « Мальчик скушала всё»…
Иной раз её было сложно понять. И я просто кивала головой, чтобы поддерживать разговор. Еду я всегда приносила с собой. А она, предлагая мне чашечку горячего чая, всегда задавала один и тот же вопрос:
- « Ты будешь кушат горячий чая?».
Через некоторое время наши чаепития и разговоры прекратились. Меня по работе перевели в другое место, находившееся далеко от Хайкиного сырого подвала. А потом жизнь закрутила и новые заботы, и обязанности поглотили меня, и о Хайке я позабыла на долгие годы.…
... Когда изредка вспоминаю тот период своей жизни, то припоминаю и Хайку.
Её бесконечные рассказы и истории из своей или чужой жизни.
И видится мне тёмный глубокий колодец, который старая полуслепая женщина называла тёплым словом - Дом!
Несчастная женщина умерла слепой в полном одиночестве в одном из домов для престарелых во всеми вожделенной - Америке..
«Да минет нас чаша сия»…
14 августа 2007г.
* «Единственная» - рассказ о моём двоюродном дяде, сыне разнесчастной Хайки.