- Ну и ну, «красавица»... Когда же ты возненавидела жизнь? Наши взгляды встретились в упор. Из зазеркалья прыснуло чем-то жутким: от презрения до мягкой жалости, болью и отчаянным страхом.
- И ... всё это я – себе? За что?!
В полуобморочном состоянии ввалилась в «кабинет задумчивости». А подумать было о чем.
Вспомнился последний рабочий день: месяц и тринадцать дней после смерти мужа.
* * *
Наша бригада внедряла в производство линию дверей для автомобилей VOLVO вместе с механиками и инженерами-проэктировщиками. Мы обучались на ходу новым программам управления роботами и выявляли кое-какие нестыковки теории с практикой.
Новые программы иногда выкидывали фокусы. Один чуть не стоил мне жизни в тот день, хотя утро началось в приподнятом настроении.
Ночью снился муж. Он был одет в вольвовскую униформу. В обычной жизни мы не встречались на работе, а тут - он пришел. Он шел навстречу мне, помахивая рукой, среди оранжевых роботов и улыбался.
- Меня шеф послал ознакомиться с последними новинками, свою линию мы скоро закроим. Вот и гуляем, а нам платят.
Его голубые глаза улыбались, но в целом лицо было грустным.
Сознание с подсознанием боролись во время сна: я сознавала, что мужа больше нет, а реаль его взгляда и голоса говорили обратное.
* * *
В то утро шеф автоматической линии дверей VOLVO вручил мне новенького. Парень работал на VOLVO уже давно, но такая уж на фабрике система: при переходе с одного рабочего места на другое персонал обучается именно там, где предстоит работать.
Упростив имя подопечного «Петер» до русского «Петя» я стала вводить его в специфику нашей линии.
После перерыва мы вошли в зону роботов, где иногда излишки клея попадали на внешнюю сторону двери, что доставляло немало хлопот на последующих операциях.
Рассказывать из каких деталей состоит Вольвовская дверь не стану, но замечу, что две её половинки спариваются путём вальцовки навеки в одно целое, совсем как люди во время венчания.
Для обеспечения герметичности, будущие швы перед вальцовкой промазывают специальным клеем, который затвердевает, проходя через термический туннель.
Вязкость клея влияет на количество его подачи. Пока датчики сообразят изменить температуру клея – несколько дверей успеют проскочить на последующие операции с недопустимыми отклонениями от нормы. Одной из задач операторов (коими мы назывались) было следить за операцией вальцовки, где две половинки сливаются в одно целое . Их брачное ложе - вальцовка иногда пачкалось клеем. После каждого перерыва (а их три за смену), мы начинали работу с осмотра именно этой секции.
В тот день клея было больше обычного. Я послала Петю за бумагой, а в ожидании, продолжала соскабливать клей ножом. Внутренний голос заставил поднять голову и посмотреть в нужную сторону.
Остальное, как в кино при ускоренной съёмке. Пришли в движение роботы. Не разогнись ещё пару секунд – лежать мне начинкой между двумя половинками «уникальной двери» с ногами.
Интересно, бегала бы эта дверь, как курица с отрубленной головой, которую я видела раз в детстве?
Но в невезении – та пара секунд - всё же чистое везенье. Пружинным скачком увернулась я от прямого удара послушного идиота. Откуда такая прыть? Оранжевый гигант отвесил мне скальпирующий подзатыльник вдогонку, пытаясь ухватить ещё и за локоть правой руки. Левую я машинально поднесла к голове.
Вид собственной крови на грязной в масле перчатке был последней каплей испытаний моего оптимизма и весёлого нрава. С воплем отчаянного возмущения я ринулась вон из зоны роботов, столкнувшись у входа со своим подопечным. Его глаза ни чем не отличались от глаз кота после кастрации – застывший ужас. С открытым, но безмолвным ртом он машинально протянул мне скомканную бумагу, а я машинально приложила этот комок к голове.
- Ну почему всё мне?! – разразилась я в адреналиновом шоке, что тряс меня, чудом избежавшую реальную смерть. Кто-то принёс стул, кто-то уже звонил...
Меня усадили в ожидании машины. В шоке были все. Вид седой окровавленной головы, напомнил всем, что смерть ходит с нами рядом каждую минуту...
VOLVO V-80 подкатил прямо в цех ко мне, белугой ревущей и проклинающей высокосные года вообще, а миллениум - в частности. Такого сервиса я не ожидала. Меня заботливо усадили и увезли в больницу. Время теперь уже не имело значения, героиня дня была в надёжных руках. Просто рука разбухала на глазах.
Пока накладывались восемь скобок для удержания волосяного покрова на моем черепке, а невидимые глазки Рентгена запечатляли с четырех сторон скелет моей правой руки, на работе шла чрезвычайная пятиминутка с кофепитием, начальством и психологами. Решалось и обсуждалось, как лучше помочь мне и тому парню, кто запустил линию фактически, нажав на две кнопки. До конца смены в это день уже никто не работал. Конструктора принимали в срочном порядке меры по технике безопасности.
Тот же VOLVO V-80 подкатил меня к дому. Оглядываясь назад, я понимаю, что с того момента, когда за мной захлопнулась входная дверь, я стала опускаться потому, что в напарники взяла себе полное Одиночество.
Оно поселилось сразу после похорон мужа, но вело себя тихо и осторожно. Ему был безразличен мой внешний вид, а для меня – весь мир. Оно вкрадчиво устроило ночлежку в моей душе и опустошало ее изнутри.
Одиночество в ночи страшнее, сильнее, мучительнее. Это - начальная форма депрессии, когда просыпаясь после короткого, изнурительного сна дрожат от боли все клеточки вашего организма. Они ждут помощи от оздоровительного сна, а тот уже предательски покинул вас. Вы одни в ночи в узком проёме своих тёмных мыслей о смысле жизни. И слёзы... до утра или очередного полусознательного погружения в короткий сон, который капельку снимал клеточную боль, но не душевную.
За эту жалость к себе мне стыдно сейчас, а тогда, слёзы жалости чувствовались справедливыми и спасительными. Позже психотерапевт объяснит мне, что я имела право на эти слёзы и многое другое, о чем я даже не догадывалась. Всю «дотогошнюю« жизнь я жила с пониманием только собственного долга перед всеми и вся. А здесь - на меня вдруг посыпались деньги, на которые я не рассчитывала. Я ничего не понимала и не соображала, что в этой стране понимают горе маленького человечка и строят свои законы так, чтобы не усиливать страдания, и не помогают из милосердия, а закрепляют законом ту малую компенсацию за безвозвратную утрату.
Так прошло несколько недель. Самым счастливым событием конца второго тысячелетия была встреча трёх поколений в конце декабря, когда произошло примирение после девятилетней семейной вражды.
«Слёзы примирения» - ещё одна ниточка из жизненного клубка будет продолжением этой истории. Вы узнаете о вере в предрассудки и о том, как последствия встречи рОбота с моей головой привели к неожиданным результатам и многое другое.