Енотовидный Щасвирнус сидел на кусте еживики и вел неспешную беседу со свежим, с пылу с жару, подрумяненным пудингом. Пудинг был моднозавит и вычесан, а его стреловидный хвост, украшенный на кончике помпочиком из сладкой ваты, стоявший стрелой, говорил о черезвычайном умственном напряжении пудинга и о глубине философской беседы ведущейся между ними. Щасвирнус и пудинг внимательно наблюдали за тем, как разворачивалась беседа, особенно их умиляли слова скакавщие у их ног, сверкая разными буквами.
Внезапно на поляну выполз старый, сильно покусанный кекс, который вел на поводке апостол Павел. Щасвирнус и пудинг удивленно воззарились на него, а беседа, воспользовавщись случаем, свернулась клубоком и незаметно укатилась. Апостол Павел взял на руки кекс, медленно погладил его мохнатый бок и впившись в него зубами затрясся в пароксизме довольства. Кекс недовольно завизжал, но крепкие зубы апостола знали своё дело. Правый и левый клык были друзьями детства, а нижние клыки, недавно доставшиеся апостолу от молодого нумбийца пытались выслужиться перед новоиспеченным хозяином, вгрызаясь все глубже в тело кекса. Щасвирнус и пудинг замерли в изумлении.
- Не кажется ли тебе, о мой любезный друг - дав хорошего пинка изумлению, промолвил Щасвирнус, - что кекс достоин лучшей участи? Пудинг, взглянув на изумление, которое застряло между ветками и судоржно пыталась выбраться, скрежеча мохнатыми лапками по стволу, помолчал и произнес нараспев - Он показывает будущее своей соли!
Щасвирнус изумился мудрости своего друга и глубоко задумался над трагедией разыгрывающейся перед ним