Рай Дракона.
…”И да пребуду я с Господом
моим многие-многие дни”…
Всю сознательную жизнь Майка мучил вопрос: может ли человек, рождённый в год Лошади и отбывший в мир иной в год Быка, быть тем, что ему, Майку, представлялось? Что же касалось самого Майка, то ему просто сказочно повезло. Он умер в год Дракона. Ещё точнее – в ночь на третье января. И дай Бог так умереть каждому из нас: без боли, сожалений, страха и во всеоружии…
…То, что увидел Майк, не могло не удивлять. Во всяком случае, самого Майка. Перед ним были Глаза. Не много. Всего два добрых и всё понимающих Глаза. Всё остальное – формы не имело. Вернее меняло её с огромной частотой.
За короткое время перед Майком побывали и разгневанная многорукая Кали, и какой-то дебильного вида пузатый мальчонка с придурошной улыбочкой, и соблазнительного вида блондинка с розовой туникой где-то ниже коленок. Образы перетекали друг в друга, наслаивались и Майк был просто не в состоянии определить их все, но он мог бы поклясться, что между улыбающимся Буддой и ослепительным глазастым диском промелькнул Шварценеггер с парой пулемётов.
Есть ли предел у совершенства – неизвестно, но терпение Майка как раз подходило к концу, когда всё это мельтешение прекратилось и Глаза обрели более-менее стабильное тело. Благообразный старец с окладистой, слегка растрёпанной бородой, пристально, но доброжелательно смотрел на Майка. Точь-в-точь такой же был изображён на стене церкви Святого Духа.
- Кто ты есть и о делах твоих мне ведомо. – Обратился он к Майку. – Грехов смертных на тебе нет, других – хватает. Но ответь мне: чего ты достоин, по твоему мнению?
- Как это “чего достоин”? – Удивился Майк. – Сам-то ты кто?
- Не борзей! – Мягко осадил его старец. – Большинство тех, кто здесь проходит, называют меня: “Господи”.
- “Господи”? А на самом деле? Будь ты Богом, в моём понятии, ты бы здесь не задавал вопросов.
Собеседник Майка задумчиво посмотрел куда-то поверх его головы и, наконец, ответил:
- А это и есть “на самом деле”: по сравнению с тобой я – Бог. Если же тебе так нравится смотреть в суть вещей, то я – всего лишь Посредник. Но от этого мне не легче…
Старец огладил бороду, вздохнул и продолжил:
- Однако, было бы совсем не плохо заняться тем, для чего, собственно, ты здесь и оказался. Мне ведомы твои дела, но не мысли. Так что ответь мне, как ты представляешь свой Рай?
Старец внимательно слушал Майка и улыбался. Он ни разу не прервал его и, только когда Майк замолчал, неуловимо переместившись ближе, сказал:
- Твоё желание несколько странно для этого времени, но легко выполнимо. И всё, что ты хочешь, уже существует. Ты готов?
- Одну минуту! – Вдруг остановил его Майк. – А как же Ад? Он-то есть?
- Рай для себя, возведённый в Вечность, и есть Ад. Мало кто понимает это даже здесь. И хотя “Вечность” – понятие относительное… - Посредник задумался. – Большая редкость, когда кто-то из Вашего мира хочет, подобно тебе, превратить чужой Ад в общий Рай. Хочу верить, что ты сможешь это сделать.
- Спасибо тебе, Господи! – Майк поклонился. – Я готов!
…Дракон пристально смотрел Майку прямо в глаза. Он был огромен и прекрасен. Мощные когтистые лапы несли на себе чудесных пропорций тело, покрытое золотой чешуёй. Кожистые крылья, украшенные каким-то замысловатым узором, мягкими складками свободно лежали вдоль крутых боков. В лучах заходящего солнца Дракон застыл, подобно золотой статуе, лишь чуть подёргивался кончик длинного хвоста, выдавая его раздражение. Узкие вертикальные щели зрачков гипнотизировали пришельца.
- Кто ты? – Спросил Дракон.
Майк перевёл дух. Ему вдруг представилось, что Дракон лишён дара речи. Будь это так, всё заметно могло осложниться.
- Меня зовут Майк.
- Майк… - Повторил Дракон, как бы пробуя имя на вкус. – Зачем ты пришёл сюда, Майк?
- Я пришёл, что бы поздравить тебя со сто восьмым днём твоего рождения, Джон Толкин! И ещё я, если ты позволишь, конечно, хочу жить в твоём мире.
- За поздравления спасибо, Майк. А мой мир… - Дракон помрачнел, в голосе его зазвучали горечь и раскаяние. – Они умирают, Майк! Ненавидят, любят, сражаются и … умирают… - Он повернул голову к долине. – Они здесь смертны…
Вслед за Золотым Драконом Майк бросил взгляд с обрывистого холма на долину, расстилающуюся перед ними. Чудесным образом он мог видеть редкие селения, разбросанные среди лесов, и, несмотря на расстояние, видел, как хоббиты пьют своё пиво в харчевнях, и как это пиво пенится в кружках. Майк слышал и понимал каждое слово. От него не могло укрыться, как глубоко под землёй гномы врубаются в скалы на пути к подземным сокровищам, и как где-то далеко-далеко о подножье высоких гор бьётся Океан.
- Они умирают… - Упавшим голосом повторил Дракон.
- Нет! – Горячо возразил Майк. – Они живут! Всё, как и в твоих книгах. Просто они уже пережили то, что ты написал когда-то и, теперь, живут своею собственной жизнью. Конечно, иногда они умирают… Но это лишь доказывает их жизнь! А ещё – бесконечность Бога и его множественность. После смерти они, наверное, попадают в свой Рай…
- Ты так думаешь? – Перебил Майка Дракон. – Странно, но это никогда не приходило мне в голову. – Он почесал лапой шею. – Может быть, ты прав и они давно пишут свою книгу жизни, а нам остаётся лишь читать её…
Солнце медленно опускалось за линию горизонта, окрашивая камни на холме в розовый цвет, а чешую Золотого Дракона – пурпуром. Долина погружалась в ночь, и в селениях уже светились окна, когда Дракон снова заговорил:
- Ты, действительно, хочешь жить здесь, в Средиземье, Майк? Ты поможешь мне?
- Я пришёл для этого. – Майк вглядывался в сумрак долины. – Я прочёл твои книги, знаю, как жили твои герои и очень хочу видеть, как они живут… Я хочу читать эту книгу дальше… Если ты позволишь, Толкин.
Дракон вдруг оглушительно захохотал, потом коротко рявкнул и выкрикнул:
- Не называй меня: “Толкин“! Здесь я – Золотой Дракон! – Он решительно шагнул к обрыву. – Пойдём! Я покажу тебе мой мир. – И тут же поправился. – Наш мир!
С треском расправив свои крылья, Дракон взмыл в звёздное небо.
- Постой! – Крикнул Майк. – Но ведь я не могу так…
- Можешь! – Пророкотал Золотой Дракон где-то в вышине. – Ты ещё ничего не сделал, а уже сказал: “Не могу“. Смелее! Серебряный…
И Майк поверил ему, как верил всегда. Как верил в его гномов и хоббитов, эльфов, троллей и гоблинов… Без колебаний он подошёл к краю обрыва и развернул крылья…
Джон Рональд Руэл Толкин /1892-1973/.
...Мир праху его… И да пребудет он с Господом своим…