В одном обычном большом городе, который на большой желтой карте Страны
Восходящего Солнца обозначен большими красными буквами, в большом и шумном
доме жил самый обычный самурай. Он ходил на службу в императорскую гвардию и
честно выполнял все свои обычные обязанности. В большом доме, в котором он
жил, его считали немного странным, но вполне обычным самураем. Большой дом в
большом городе, который иногда заливает алым светом восходящего солнца.
У каждого самурая есть наследство - то, что было ему передано его отцом и
то, что он передаст своему сыну. Традиционно это были красивые вещи -
самурайский меч старой династии или циновка, на которой сидел император. У
нашего самурая тоже было наследство, то, что ему передал его отец, великий
воин императора. Это была груда серых черепков, что умещалась в ладонях,
если ее взять в руки. Если, держа ее в руках выйти утром на улицу - в
осколках начинало играть восходящее солнце и они наполнялись отсветами огня.
Приходя со службы самурай часто сидел в углу своей комнаты перед грудой
черепков и смотрел на них, день за днем пытаясь понять смысл наследства
отца, понять, что скрывается за этой грудой осколков. Он перебирал их,
пытаясь найти верный способ воссоздать никогда не виденное им целое из
разрозненных остатков. Иногда ему мерещилась неземная красота, проступающая
в складывающихся кусочках. Тогда он мечтал о дне, когда увидит то, что
воссоздаст своими руками, когда поймет смысл, вложенный в наследство отцов и
дедов, то, что дошло до него лишь грудой осколков.
В одно утро самурай сложил несколько фрагментов вместе и в его руках
оказалась часть чашки - ручка и часть каемочки. То, что лежало перед ним -
было старой чашкой для чайной церемонии. Чашки, что была разбита тысячи лет
назад и теперь покоилась грудой осколков на циновке перед самураем.
С тех пор смыслом жизни одинокого воина стало воссоздание чашки. Он посвящал
этому все свое время и все свои силы. Он готов был на все, лишь бы обрести
целостность того, что никогда не было ему доступно иначе, чем по кусочкам.
Он складывал обломки и склеивал их, если они подходили друг другу. Он
смотрел на свою работу и огонь восходящего солнца горел в его глазах.
И вот настал день, когда он склеил последний кусочек и в его руках оказалась
чаша завета - самая древняя из всех чашек, что были созданы на земле, чаша,
из которой пили первый мужчина и первая женщина. Эта чаша была в его руках -
воссозданная по кусочкам, ценой невероятных усилий и сотен одиноких ночей,
проведенных за работой. Она стояла рядом с ним на циновке и он гладил ее
неровные стенки, испещренные сотней невидимых трещин, трещин о которых
помнили лишь его пальцы.
Чашка была совершенна. В темноте его комнаты она сияла мягким светом, озаряя
его лицо и руки. Это было то, о чем он мечтал долгие годы, то, к чему
стремился неосознанно всю свою жизнь. Она была совершенна и она была создана
им из осколков того, что никогда не было целым. Он сам создал свою мечту и
сам воплотил ее в жизнь ценой, столь ничтожной, как и его жизнь.
Самурай поклонился чашке и взял ее, как величайшую драгоценность. Он поднял
ее на руки и вынес на веранду, та, что утреннее солнце озарило ее своим
огненным блеском. Чаша вспыхнула в этих лучах диким и ярким огнем.
Совершенство отразилось в ее стенках. Не было на свете ничего более
совершенного, чем эта воплощенная мечта. И в то же время стали видны все
трещины, что сотнями ползли по стенкам, стали видны склейки и маленькие
сколы, что паутиной змеились по безупречной поверхности. Солнце исказилось в
трещинах и на фоне совершенства следы клея смотрелись особенно
отвратительно. Чашка была прекрасна, как мечта и уродлива, как ее
воплощение.
Самурай долго смотрел на дело своих рук, на дело всей своей жизни. Он
наслаждался чашкой, блистающей в лучах рассвета.
А потом он бросил ее на мраморные плиты дворца и она разлетелась на сотни
мельчайших кусков. Она стала снова совершенна, ибо больше не было уродливых
следов клея на ее боках, ибо больше не было попыток придать реальность
идеальной мечте. Воин собрал все свое мужество и сгреб все осколки в кучу,
аккуратно завернул осколочки в тряпицу и побрел к своему большому дому в
большом городе. Теперь у него было то, что он мог завещать своему сыну - он
мог завещать ему свою мечту. Мечту о совершенстве, мечту о самой прекрасной
вещи на земле, которую он уносил с собой.
И огненная заря еще долго светила в спину самому обычному самураю, бредущему
по огромному городу Страны Восходящего Солнца.