Ночь была теплой. Темнота мягким струящимся одеянием прикрыла холод и серость городских стен, грязь и прогнившие доски мостовых. Мейнар осторожно проскользнула сквозь узкие двери, пробравшись в заброшенный дом, стоящий на окраине. Её встретил удушливый запах пыли, присущий практически всем старым зданиям, в которых долгое время никто не жил.
Мейнар села на трехногий табурет возле небольшого оконца, в которое проникал свет уличного фонаря, вытащила из кожаной сумки, висящей на поясе, пшеничные лепешки, купленные с утра в придорожной таверне (сколько этих детищ алчных трактирщиков готовы вытянуть деньги из одинокого путника, приманенного запахами свежего хлеба и молодого вина!)
Неизвестно, сколько просидела девушка до той поры, когда, нарушив тишину ночи, с улицы донеслись крики ночного сторожа: «В Иладоре второй час ночи, и всё в порядке… Всё в порядке…»
Ветхая дверь распахнулась, порыв холодного ветра заставил Мейнар плотнее закутаться в серый плащ. На пороге появился мужчина, несущий в руках свечу и небольшой предмет, завернутый в лоскут красной ткани.
- Я вижу, ты принес амулет, Хемель.
Мужчина развернул ткань и показал серебряную пластину с выгравированным на ней изображением дороги, ведущей к краю пропасти.
- Это ключ от Кхарских ворот, верно? Но прежде, чем отдать обещанное, я хотел бы спросить тебя, не думаешь ли ты, что они и впрямь способны открыть путь в иной мир?
- Так гласит древнее предание. Разве можем узнать мы, истина или ложь перед нами, пока сами не проверим это? Я не нахожу своего пути в этом мире; может, отыщу за его границами?
- Возможно, и отыщешь… да только не в этот раз и не в этой жизни. На рассвете тебя казнят по приказу правителя. Так будет лучше для тебя, Мейнар. Зачем отравлять свою душу пустыми мечтаниями о других мирах? Реально лишь то, что здесь и сейчас.
Мейнар метнулась к двери, но мужчина преградил ей путь.
- Не пытайся бежать. Подземный ход, по которому ты пробралась в этот город, теперь известен не только тебе, но и городским стражам. Правитель Иладора не раз предупреждал тебя о том, что после того, как твои попытки захватить власть потерпели поражение, ты стала персоной нон грата в этом городе.
- Почему ты предал меня, друг мой? Почему раскрыл тайну моего пребывания здесь?
- Знала ли ты, что город, в котором родился желающий пройти сквозь врата, погибнет в тот час, когда путешественник сделает первый шаг в новую жизнь? По глазам вижу, знала... Но для тебя всегда важнейшей ценностью являлась собственная персона, а вовсе не такие «мелочи», как честь, нравственность и благородство. Ты не страж, Мейнар, и даже не странник. Преступница ты, и преступна душа твоя, не знающая ни доброты, ни жалости.
То, что происходило после, Мейнар видела, словно в бреду. И стражников, пришедших арестовать её, и стальной блеск их доспехов, и долгий путь по грязным улицам города до темницы.
Едва огненно-красный край солнца показался из-за горизонта, на главной площади славного маленького городка Иладора собралась толпа, пришедшая посмотреть на сожжение женщины, обвиненной в ведьмовстве.
- Надо сказать, облик у неё самый подходящий, - промолвила одна почтенная горожанка другой, - и сомнений не возникнет в ее причастности к связям с нечистой силой. Ты только глянь на её растрепанные волосы и хламиду, в которую эта ведьма закуталась.
Вторая женщина с довольным видом кивнула головой:
- Еретичка! Тьфу! – поддержала она.
Народ удовлетворенно зашумел, когда судья поднес факел к доскам, из которых был сложен «постамент» для ведьмы. Огонь быстро охватил как сухие доски, так и серое одеяние преступницы, унося ввысь её мятежную душу.
Дух Мейнар отправился в те края, где нет ни огня, ни людей, ни предательства. Она все же нашла свои Кхарские ворота там, в небесах, да и образ родного города в её памяти оказался разрушен – ведь не таким видела Мейнар его при жизни, каким открылся он ей после приговора. А те горожане, которые стояли настолько близко к костру, что могли разглядеть лицо преступницы готовы были поклясться, что она улыбалась.