Обидным было, что тот другой уже меня не простит. Не знаю, на какой телепатической связи мы с ним находимся, но человек отлично понимает мои перемещения и метания в пространстве. Хотя в идеале я была готова даже на пощечину и горькие слезы на родном плече, я четко осознавала, что если такое случится, то потом можно смело писать на заборе желто-оранжвой краской: «чудеса случаются»!
Провалявшись два дня у Андрея, купив помаду и лак оттенка дип руж, проглотив пол-ведра успокоительного, я четко осознала, что хочу домой. Дом мой находился за МКАДом. Попрыгав злобной тигрой в клетке, я набрала Юрчика...
- А это ты родимая... Что, снова все хорошо?
- Неа. Плохо. Хочу домой.
- Ясно. Давно пора. Помочь?
- Конечно, затем и звоню...
Андрей встретил нас, когда через два дня после триумфального вселения я грузила вещи в машину.
- Пойми, ты совершаешь ошибку.
- Я уже ее совершила. Причем с последствиями. Хватит. Это последняя точка.
- Я буду ждать очередного возвращения.
- Его не будет, - сказала я, и мы оба четко осознали, что это было реальное все. Последняя точка. Одна рана в этом бою, по крайней мере, я не потеряла себя.
- Я хочу сделать тебе подарок, - голос Юрки был полон очередного задора. – Поехали в веселый магазин.
- Купив у подросткового модельера пару футболок с веселыми принтами в виде коров и медведей я быстро повеселела. Апогеем стала черная толстовка с нарисованным на спине велосипедом.
Я была счастлива.
Вечер отмечали с друзьями-музыкантами в «ФАК»е.
- Два легких фака безо льда.
- Кальвадос.
- Мохито.
- Ты сделала это. Мы всегда знали, что ты вырвешься.
Дома меня ждал веселый пес. Юрчик укатил в ночь. Я достала пачку «Вог нуар», сладко затянулась и подумала о вечном. Я снова была самостоятельна. Я договорилась о работе и у меня снова были мои, родные и настоящие, небогатые и веселые, сладкие и славные друзья, веселье, мысли, велосипед и звездное небо августа. Правда, были и потери, по значимости сравнимые со всем оставшимся, но у меня хотя бы осталась я. Дурашливая, бестолковая, неуклюжая, нежная, добрая и хорошая Светка, которая не хотела становиться старой.
Stop bitching, start the revolution… - тихо сказала я вслух. И еще – глядя на звездное небо добавила: «пожалуйста, прости меня»... И звезда спланировала прямо мне в хрупкие и вечно-холодные ладони.