*
Их домишко стоял недалеко от церкви.
Уже сильно подряхлевший и покосившийся он притягивал взгляд какой-то светлостью, былинной русской святостью.
Старая, уже почерневшая, соломенная крыша не имела ни одного прогала и свидетельствовала об искусности сотворившего ее мастера.
Аккуратно подмазанные и белёные стены сияли березовой белизной через щели, почерневшего уже плетня. Окружающие дом яблони, стыдливо скрывая свой возраст под незаметным макияжем на потрескавшеся коре и следах спиленных веток, были ухожены и радовали глаз своей кипенью каждую весну. А золотые головки подсолнухов каждое лето украшали черную крышу.
Под стать были и обитатели.
Маленькие, согбенные, с белыми, совершенно седыми головами.
Она в очень просторном платье, всегда в чистеньком цветастом передничке.
Он с такой же седой, как и голова, уже жидкой, бородкой, незаменимой палочкой, в широких портках и белой рубахе навыпуск.
Часто, в душистые летние вечера, они сидели вдвоем, как два белых голубя, на притулившейся к плетню лавочке.
Их сказочный облик заставлял думать, что еще секунда и появится Иван Царевич на Сером Волке со своей драгоценной ношей.
Я не знаю людей чтобы видели их на скамеечке порознь. Они были вместе всегда.
Народ их не забывал.
То гурьбой пробегают дети. Поздравствуются.
-Будьте и вы. Постойте, пострелЫ, я вам сушек вынесу.
-И я пойду, есть там у меня семечки.
Они вдвоем шли в хату и выносили по кулечку сухих яблок и семечек. Детвора, со спасибом, довольная, неслась дальше.
То мужики, с перепавшей поллитровочкой, подходили.
- Удружи стаканчик, дедушка.
- Сичас, голуби, вынесу.
-И я пойду, я же хворосту напекла.
Мужики разливали бутылочку, закусывали хворостом.
- Ох и вкусный у Вас хворост, дедушка!
- Эт не я. Моя Любушка...
Любушки не стало когда заневестились яблони.
Вместе с золотом подсолнухов ушел дедушка.
* Огромное спасибо Тамаре Петровне Москалевой за науку, за участие.