Финиковая пальма тихо шелестела на ветру. Ее длинные, резные листья мерно раскачивались, как узорчатые веера.
Грозди желтых фиников, свисали у основания вееров, сгибаясь под своей тяжестью,
на вершине ровного, высокого ствола.
Казалось, они разглядывали траву внизу, готовые в любой момент, сорваться к земле и рассыпаться спелым урожаем.
Налитые соком, чуть терпковатые, они ждали своего часа. Солнечные лучи, гладили их через просветы в листве.
Внезапно, откуда-то из листвы полилась птичья трель , наполненная чистыми и дробными звуками.
Они взлетали вверх и падали вниз.
Щелканье, свист, переходящий в журчание, а затем, неожиданный перерыв на несколько мгновений.
Невидимый певец старался на славу, на бис.
Его голос то сильный, то нежный заставлял прислушиваться, не упуская ни одного звука.
Глаза настойчиво искали его в листве и, наконец, нашли.
Раза в два больше воробья, одетый в темное оперенье, он пристроился на тонкой веточке, распушив перья и выгнув грудь дугой.
Горделиво исполняя свою арию, маленькое горлышко трепетало, исторгая водопад чудесных переливов в сторону другой, меньшей по размеру, птички, сидевшей напротив в полуобороте,
и не замечавшей, казалось, стараний своего кавалера.
Ее недовольный вид , заставлял неутомимого певца, продолжать трудиться, желая удостоиться внимания и получить заслуженное одобрение, своей капризной подруги.
Вдруг, она резко сорвалась с ветки и нырнула в кусты.
Он тотчас же последовал за ней. Через миг из травы вновь донеслись любовные напевы.
Интересно, это таже парочка или , может быть, другая?
Последние лучи солнца сверкнули в листве и песня стихла.