Она встала с кровати, набросив на себя колючее шерстяное одеяло, и тихо скользнула к окну. Своим горячим лицом она прижалась к холодному мертвому стеклу, постояв так несколько секунд, она сделала усилие, и из ее уст вылетел поток теплого воздуха. Стекло ожило, на нем была целая живая теплая часть, она провела тонким изящным пальцем по этому пятну, вышел крест, она стерла все ладонью, и вновь прислонила лицо к стеклу…
За окном было сыро и холодно, и без того темную полумертвую картину омрачали стаи громко орущих черных птиц, они собирались улетать в какие-то теплые дальние края.
- Ты замерзнешь, - грубый голос разорвал немую тишину, Кити мгновенно отстранила остывшее лицо от стекла, во всем ее теле пробежала оцепеняющая неожиданная дрожь, боясь упасть, она крепко схватилась за подоконник.
- Не замерзну, - шепнула она в ответ невидимому голосу, - Помнишь, ты как-то сказал, что чтобы мужчина почувствовал себя настоящим мужчиной, он должен ощутить, что его любят, что без него не могут, что он все время нужен? Помнишь?
- Да. Ты все это время думала об этом?
- Да.
- И что же?
Наступила вновь тяжелая тишина, она длилась несколько минут, но было очень тяжело и больно, будто она царила целую вечность. Губы Кити, ссохшиеся от недавно скуренной сигареты, открылись и начали шевелиться раньше, чем с них слетели слова.
- Я не могу без тебя, она сглотнула ком в горле и вновь выдохнула горячую струю воздуха, стекло запотело.
- Иди ко мне, - невидимый голос вновь нарушил гармонию тишины, но на этот раз он был мягче и не так резал слух.
Кити сильнее укуталась в одеяло и тихо села на кровать напротив него. Он сидел, откинув голову на подушку, и докуривал сигарету, в глазах Кити отражались искры. Она смотрела в его серые, слегка с серебряным блеском глаза, которые как зыбкое болото все глубже засасывали ее, а он молчал, тихо курил и молчал, смотря на потухшие глаза его любовницы. Когда он отвел взгляд, глаза Кити налились слезами, и они мгновенно покатились по ее раскрасневшимся щекам, она была так уязвима в этот момент, что, казалось, стоит коснуться ее, и она рассыпиться, просочиться как песок сквозь пальцы. Но, внутри ее все кричало и горело, пламя неведомого ранее чувства съедало ее внутренности.
- Неужели ты не видишь, как я люблю тебя, - Кити зарыдала и бросилась ему на грудь. Он знал, что так сейчас и должно было произойти, и его крепкие руки были уже готовы прижать к себе ее дрожащее тело. Одеяло слетело, и он вновь ощутил наготу и невинность ее тела, но, боясь того, что она еще более замерзнет, он вновь обмотал ее в плед, будто не замечая, как она плачет навзрыд на его плече.
- Ты так сильно меня мучаешь, - сказала она, успокаиваясь, ему на ухо. Он провел рукой по ее мягким шелковым волосам, крепко целовал их, вдыхал их мускатно-кисловатый запах, его руки все крепче прижимали ее, а губы беспорядочно целовали то волосы, то лоб и все время шептали:
- Я все это знаю, я вижу все, не говори больше ничего…