МОЖЕТ СОЗДАТЬСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ , что Миша Пундик только критикует , - нет , Миша Пундик (он же - Саша Свердлов ) отдаёт Автору должное ...
ЛЕВ БЕРИНСКИЙ, "СМЕРТЬ ВЕТРЯНОЙ МЕЛЬНИЦЫ"
Под обложку этой миниатюрной книжечки, выпущенной в свет издательством "Библиотека Матвея Чорного", вошли сонеты, созданные поэтом в 1965-1980 годах.
Лев Беринский - человек несомненно очень одаренный, и в этих рамках нельзя дать краткую оценку его творчества. Вначале процитируем один из сонетов книги - "Одиночество Останкинской башни":
С покатого земного подиума
в разлив морей и блеск витрин
гляжусь, привстав, балда, уродина,
какой-то куинбус флестрин.
Вдали - Шанхай и штадт Берлин,
и Лувр - как хатка тетимотина...
За что судьба такая, родина? -
на что вам баба-исполин?
Меня студят ветра проточные,
альпийские, дальневосточные,
и дразнит эйфелевый буй.
И я, как Леда, не поверите,
всю ночь кручу для Альфа-Лебедя
кино про первый поцелуй.
Лев Беринский позволяет себе вольность в обращении с такой, казалось бы, негибкой поэтической формой. Если он всегда выдерживает схему рифмовки катренов и не увеличивает число терцетов (помнится, было такое поветрие), то оттягивается во весь рост, превращая тонику сонетов в гуттаперчевого мальчика и заставляя этого мальчишку выделывать всяческие кунштюки. Возьмем хотя бы первую строчку приведенного выше сонета - там присутствует лишний слог (по всем канонам силлабика нарушена), но тоническое интонирование при чтении не только заставляет позабыть об этой "ошибке" (кавычки здесь из-за того, что на самом деле лишняя стопа здесь не нарушение, но очередной признак авторского мастерства), но и восхититься звучанием, упругостью этой раскачивающейся строки: "С пока-того земно-го по-ди-у-ма..."
+++
ИЛИ ВОТ НЕСКОЛЬКО СТРОК ОБ ОЧЕНЬ ХОРОШЕМ ПОЭТЕ
МАРК ВЕЙЦМАН, "РЕПОРТАЖ ИЗ ЭДЕМА"
На фоне почти поголовной малограмотности израильских русскоболтающих дихтеров, на фоне вопиющего небрежения нормами русской речи (ой, не перестаю я об этом писать! Перестал бы - да уж поводов слишком много) стихи Марка Вейцмана выгодно отличаются. Прежде всего - верным употреблением русского языка и пиитического инструментария.
О чем грустишь ты, Бальмонта потомок,
Чей образ видишь ты в лазурной синеве,
О ком ты слезы льешь, как маленький ребенок,
О ком слагаешь гимны по весне...
Нет, это не Марк Вейцман. Это лишь типичный для русскоговорящих версификаторов образчик, заставляющий вспомнить сразу и пушкинское "Беда, коль пироги...", и образец сортирной надписи "Среди поэтов вы...". А теперь - для простого сравнения - строчки из Вейцмана:
Возле Рамат-Гана в чистом поле -
ни тоски, ни радости, ни боли,
тучки проползают, не спеша.
И внутри измученного тела
тоненько поет и неумело
девочка по имени Душа.
Да за одно только владение русским языком и приемами версификации Марка Вейцмана уже можно считать одним из лучших русскопишущих дихтеров.
Потому что подавляющая масса остальных пишет куда хуже.
+++
Ну-у , чтож Саша обо мне написал , точнее , О МОЕЙ ПЕРВОЙ КНИГЕ , ВЫШЕДШЕЙ В ИЗРАИЛЕ ?
МИХАИЛ ЛЕЗИНСКИЙ, "МОЙ ДРУГ - СОТРУДНИК КГБ"
Эта книга непритязательной, но очень добротной прозы скорее документальна, чем художественна. Так или иначе, но автор всегда рассказывает о своей нелегкой жизни - еще с предвоенных лет и до уже израильских.
Михаил Лезинский - литератор старой закалки. Он пишет без словесных завитушек и экивоков, но если он до чего-то докапывается - то грызет гранит до самых недр. Таково "Следствие по делу "Черного Принца", где писатель пытается выяснить, куда же делось золото, которым должны были расплатиться с англичанами и французами за взятие Севастополя.
Пронзительная повесть Лезинского с длинным названием "Судьба женщин и мужчин времен строительства Беломоро-Балтийского канала" - наверное, точный слепок с жизни мальчишки военных лет, потерявшего отца, с матерью мучившегося в ссылке... Это не о судьбе конкретных людей - это о части целого поколения.
Именно о судьбе своего поколения и пишет Михаил Лезинский. О военных годах, о безотцовщине послевоенной, о лжи и крови советских лет и о ненужности постсоветских. И эта книга интересна. Причем не только и нес только по фактологии, но и в первую голову еще и потому, что она - просто талантлива.
+++
От Ивана:
Н-н-у, с этим и я согласен. Скачал на неделе со страницы Михаила Лезинского много чего без разбору, и потихоньку, сопя да похихикивая, читаю. А жена злится: что ты там вычитываешь интересное без меня?
В выходной и ей удалось почитать. Прочитала. "Скажи ему что-нибудь хорошее, - говорит - правильно пишет". "Да я уже сказал" - отвечаю. "А ты ещё раз скажи, ему будет приятно" - учит меня. Соласен. Я верю жене, она у меня профессиональный читатель. В том смысле, что читать любит и умеет. И совершенно не выносит плохого чтива. Меня так и не читает. Но и разговор не обо мне. Так что у нас тут с Пундиком полное согласие.
Удач тебе, и творческих, и жизненных, дядь Миша!
Иван.
+++
ПУНДИКИАДА или ШЕСТЬ ЭПИГРАММ НА МИШУ ПУНДИКА , написанные Лионом Наделем из Афулы . Конечно , они были напечатаны в разных номерах "ДОСУГа" , но я их собрал вместе для удобства чтения . Каждая эпиграмма была проиллюстрирована карикатуристской Нинель Шаховой , что придало усмешкам особую остроту .
ЭПИГРАММА ПЕРВАЯ .
"Досуга" рядовой сотрудник,
Возможно, и не рядовой,
Он как-то выплыл, критик Пундик.
Его топили не впервой.
Неутомим, непотопляем,
"Герой" критических атак,
Его свирепым громким лаем
Встречал нестройный хор собак.
От них рванулся Пундик. Ночью.
Собаки гнались по пятам.
Одна догнала... Джинсов клочья,
Глядь - голубеют тут и там.
Не улыбайся, Пундик, кисло,
Вот авторучка, не робей,
Добавь в статьи немного смысла
И ниже пояса не бей!
Будь осторожен, чтоб не вздули
Ни явно, Пундик, ни тайком
Не возникай у нас в Афуле.
Бди! И следи за языком!
Я - Графоман Версификанов,
Версификатор Графоманов,
Искатель смысла, буквоед,
Ответственный пундиковед.
ЭПИГРАММА ВТОРАЯ с ЭПИГРАФОМ ИЗ МИШИ ПУНДИКА .
"...дорогие составители, вы сами знаете, какой по счету блин выходит комом в горле..." (Миша Пундик)
В формулировках мы нечетки,
Судите сами: ну не вздор ли?
Блин комом - блин! - на сковородке
Он перепутал с комом в горле.
ЭПИГРАММА ТРЕТЬЯ и тоже С ЭПИГРАФОМ . .
Коллекцию... опусов... опубликую... в назидание потомкам, которые по моим статьям... будут проверять словарей поплавки... (Миша Пундик)
Потомки. Пундик.
С глазу на глаз?
- Нагло-с!
ЭПИГРАММА ЧЕТВЁРТАЯ с ЭПИГРАФОМ-ПРИЗНАНИЕМ ОТ ПУДИКА И ИНАКОМЫСЛЯЩИХ ..
К Маяковскому отношусь с неприкрытой гадливостью... ...кто меня нелюбовью к Маяковскому попрекает... (Миша Пундик)
...сама себя высекла... (Н.В.Гоголь)
Не плюй в колодец, вылетит - не поймаешь. (Вадим Левин)
Нам, шутникам, глаза лаская,
Себя усердно высекая,
Бумагу переводит нудник,
Досужий дядя Миша Пундик.
Продолжаем наши игрища!
ЭПИГРАММА ПЯТАЯ С РАЗЪЯСНЕНИЕМ .
«Ассоциация … заглянула в серые мозги алахического лингвиста».
«Идея ... не растворилась в нетях».
Миша Пундик
Нети: в нетях (устар. и шутл. ирон.) — давно отсутстсвует,
неизвестно где находится, нет кого-н. Пребывать в нетях...
С.И.Ожегов. Словарь русского языка. М., «Русский язык», 1987
Досужий дядя. Он речист,
Он Эверестом в небе высится.
Но «галахический лингвист»,
Вторично говорю — БЕССМЫСЛИЦА.
Ему на Даля наплевать,
На Ожегова — тоже, умнику...
Невежде — в нетях пребывать!
Марш в первый класс! — подскажем Пудику.
ОТ РЕДАКЦИИ. Наш почтенный автор несколько ошибся, восприняв цитату из Ожегова как догму, а не как руководство к действию. Пребывать в нетях — не единственно возможный вариант употребления выражения «нети». Поливариантность возможна , допустима и в приведенной цитате из Миши Пундика вполне легитимна.
ЭПИГРАММА ШЕСТАЯ .
"Холопский жанр" (Миша Пундик)
Ретивый критик мыслит скудненько.
Ему поведаем секрет:
Есть многоборцы и мы - пундики,
Холопских жанров вовсе нет.
Гей, многоборцы - на века!
Пример берите, братцы, вот с кого:
С поэтов Пушкина, Высоцкого
И Самуила Маршака!
+++
СИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ТОЖЕ БЫЛО ОПУБЛИКОВАНО В ГАЗЕТЕ «НОВОСТИ НЕДЕЛИ» В ПРИЛОЖЕНИИ «ДОСУГ».
Льву Гейфману,
Михаилу Лезинскому
и всем лингвоальтернативщикам
Совсем приуныла , но вскоре,
Идя мимо сосен и туй ,
Узрела я вдруг на заборе
Родное до слез слово « X..»
И мигом прошла ностальгия ,
Исчез этот гадкий недуг ,
И знать не хочу, как другие,
Я духом воспрянула вдруг.
О, сколько в нем сласти и перца -
В том слове коротком сплелось!
В нем много для русского сердца ,
Живущего с Родиной врозь .
Любовь - это все , что осталось.
Все прочее – пресно , старо.
С восторгом приемлю я фаллос
В голодное вечно нутро.
Одна остается лишь малость,
Противная , как поцелуй:
Претит мне нерусское « фаллос »,
Приемлю российское «X...»
В трех буквах , напомнивших милый
И крепкий хмельной разговор ,
С рожденья
До самой могилы
Ласкавших взыскательный взор ,
В трех буквах –
конкретность без тени ,
Народная мудрость - вся в них,
И нет никаких закруглений,
А есть сочетанье прямых.
И если б стояла пред плахой
( Не в мыслях , а так - наяву),
Послала б всех судей я на х.. ,
Сложила б я гордо главу.
Собольи сомкнула я брови ,
С надеждой вперед я гляжу ,
И в этом магическом слове ,
Опору всегда нахожу.
Всей речи - и ось , и основа ,
Как «водка», как «хлеб» и как «жид»,
Короткое , ёмкое слово
Всегда перед взором стоит.
Мирьям Планк ,
Тель-Авив
+++
"УМНЫЙ УЧИТСЯ НА ЧУЖИХ ОШИБКАХ , ДУРАК НА СВОИХ " ... Вот я и предлагаю досуговские заметки Миши Пундика .
ЗАМЕТКИ ПО ПОВОДАМ И БЕЗ
Два письма заставили меня оторвать жадный взор от книжной полки, на которой ждут своего часа творения наших шрайберов и сойферов. "Кому повем, кому повем тоску и боль моих поэм...", - вздохнул я и подтянул поближе два конверта.
Моих корреспондентов объединяет одно - несогласие с высказанными мною оценками творчества двух авторов.
Но объемы их несогласностей куда превысили объем моих высказываний.
Так, "читатель с легко запоминающейся фамилией, преподаватель английского языка" Виктория Серебро, приславшая свой образчик эпистолярного жанра из Хайфы, считает, что ваш покорный слуга "перешел грань между конструктивной критикой и откровенной грубостью".
Смею напомнить почтенной читательнице, что именно было сказано
мною о книге Ирины Бабич:
"В подзаголовок этой книги авторесса честно-откровенно вынесла слова "Любительские стихи". Уровень творений, укрытых под черно-белой обложкой (выполненной на том же дилетантском уровне, как и скрытая внутри версификация), можно вполне охарактеризовать четырьмя строчками из книги:
О, список бед
И огорчений,
То хлеба нет,
То нет печений.
За полвека в пиитическом строю (некоторые стихи книжки датированы 1945-м годом) ни поэтический уровень, ни миросозерцание лирического героя ничуть не изменились. Но мир слишком сложен и многогранен, чтобы его оценивали мелко-восторженными взвизгами..."
Вот и все. Уж не знаю, где читательница узрела грубость
(некоторые, как известно, настолько мнительны и деликатны
в отношении терминологии, что вместо "я высморкалась"
произносят "я обошлась посредством носового платка").
Но когда в поддержку своей позиции читательница сообщает, что "далеко не все признанные поэты-профессионалы могут соперничать с автором в уровне поэтического мастерства, образности и нестандартности мышления" и в подкрепление своей точки зрения сообщает, что автор стихов – "профессиональный журналист. Ее умение увидеть в нашем
трудном вживании в израильское общество какие-то положительные моменты многим из нас помогает поверить в себя, сохранить свое человеческое достоинство. Но даже те, кого порой раздражает мажорный тон ее репортажей и кажущийся необоснованным оптимизм, отмечают высокий профессиональный уровень ее журналистики, легкость и
изящество стиля, прекрасное чувство слова" (наконец-то конец цитаты), то просто неясно: почему в подкрепление своего мнения о версификациях И.Бабич-стихослагательницы г-жа Серебро начинает размышлять о достоинствах И.Бабич-публицистки? И навряд это наша читательница
делает из неумелости. Идет элементарная подтасовка, передергивание. Замечу: когда Виктория Серебро восхваляет "поэтическое мастерство, образность и нестандартность", она элементарно не может провести сравнительный анализ творчества И.Бабич и противопоставленных ей
"поэтов-профессионалов" (почему-то не названных поименно-пофамильно).
В конце своего дифирамбического упражнения г-жа Серебро советует мне "приберечь патроны своего критического оружия" для иных. И на этой ноте самая пора перейти ко второму посланию. Потому как тема оружия, убийств, наемных убийств присутствует и в очередном образчике эпистолярного жанра. (Не дает покоя недовытравившим из себя homo soveticus'а строчка "лучшего и талантливейшего", в которой тот перо приравнивает к штыку!)
Еще одно письмо написал униженный и оскорбленный герой моих заметок - Михаил Ронкин. Треть странички (включая цитаты) аукнулись мне тремя машинописными листами гневной отповеди (не включая ксерокопию газетной полосы - дифирамбическую статью о творчестве Ронкина).
В самом начале разгневанный дихтер уже расшаркивается:
"Не теша себя надеждой, что мое письмо будет опубликовано, я все же не могу отказать себе в удовольствии поблагодарить... любимый мною "Досуг", в коем имел счастье с 93-го по 97-й год регулярно публиковать свои скромные вирши..."
На сию эскападу г-на Ронкина имею честь сообщить лишь то, что мы не несем никакой (ни моральной, ни материальной) ответственности за деятельность предыдущих наших коллег.
Думаю, наш герой знает, что обновленный и возрожденный из небытия "Д" концептуально отличен от своего давно почившего в Бозе тезки. И не намерен платить по его векселям...
"Вот уже несколько дней я и мои друзья-литераторы, среди коих есть и члены СП Израиля, ломаем головы, пытаясь уразуметь, "какого сорта примитивизм" узрел господин Пундик в добротных, крепко скроенных строчках:
Пришел солдат с лихой войны
В победном сорок пятом,
Но нет детишек, нет жены
И нет родимой хаты...
...предполагаю, что в общеобразовательном багаже "рецензента" имеется существенный пробел. По всей видимости, он не знаком с творчеством больших русских поэтов М.Исаковского и А.Твардовского, в русле поэтики коих написаны процитированные выше строки..."
Смею заверить почтенного стихослагателя: с творчеством упомянутых поэтов я знаком. И еще с творчеством многих, многих других - смею даже предположить, что многие имена, которые бы я мог назвать, на дух не знакомы Ронкину и его "друзьям-литераторам". И касаемо "русла поэтики" замечу лишь, что убогое подражание действительно хорошему стихотворению Исаковского "Враги сожгли родную хату" автора не красит. Здесь речь идет не о "русле поэтики", а о дилетантском подражании - чего стоят эпитеты (война – "лихая", сорок пятый год - "победный"), свидетельствующие лишь о банальном пиитическом мышлении (помните рассказ Чапека о тривиальных ассоциациях). Не люблю ссылаться на
Маяковского, к которому отношусь с неприкрытой гадливостью, но не могу не упомянуть его статью "Как делать стихи", где помимо всего высказаны и замечания о несоответствии некоторых стихотворных размеров содержанию. В указанном опусе Ронкина даже четырехстопный ямб выглядит разухабистым канканом и совершенно не соответствует заявленной теме.
А вот насчет "добротных, крепко скроенных" строчек – воистину, сам себя не похвалишь...
Не по душе пришлись обиженному версификатору и мои слова о том, что "навязчивы в творчестве Ронкина римэйки (впрочем, термин remake здесь не слишком уместен, это скорее собственные измышления, оттолкнутые от общеизвестных строчек)". И Ронкин возражает: "...не вижу
ничего предосудительного, а тем паче крамольного в том, чтобы прибегать... к ироническому переиначиванию классиков как к своеобразному литературному приему. Если мой просвещенный тезка в этом сомневается, пусть обратится к творчеству популярных российских авторов – Иртеньева, Вишневского..."
Ну, во-первых, какое отношение имеют к литературе сиюминутнопопулярные Игорь Иртеньев и Владимир Вишневский - на эту тему можно поспорить. А во-вторых, правомерна любая метода, буде она употребляется достойно, умело и к месту. А коль скоро говорим о римэйках и центонах - то зубоскалы Иртеньев и Вишневский на подметки не годятся тому же Тимуру Кибирову или (ну, это уже "классика жанра") Льву Лосеву. Но это тоже к слову...
Г-н Ронкин в своем пышущем гневом послании сообщает, что "его перу принадлежат 14 (четырнадцать) изданных в бывшем СССР поэтических сборников" и ничтоже сумняшеся сообщает: "Там вопрос об издании определялся художественными достоинствами книги".
Да полно вам, почтенный дихтер! Не держите меня за идиота, рассказывая
подобные майсы! Аль Анатолий Софронов с Сергеем Островым, да Анатолий Иванов со Станиславом Куняевым издавались "по художественным достоинствам"? Ой, не смешите меня!
А что до Куняева - так замечу: отстаивая себя, г-н Ронкин с гордостью сообщает, что Куняев рецензировал для "Литературной России" (была такая препаршивейшая газетенка патриотическо-почвеннической группировки литераторов третьего сорта) одну из его книг и "отметил немало достойных внимания любителей поэзии произведений".
И то верно: скажи мне, кто тебя хвалит...
В потугах представить себя звездою первой величины на литературном небосклоне Михаил Ронкин добавляет к сказанному: "Если бы мои стихи являли собой "примитивизм второго сорта", то вряд ли их так охотно публиковали бы... (далее перечень из семи газет), а также издающиеся в
Галилее русскоязычные газеты. Не думаю, что (далее фамилии пяти редакторов) не смогли бы отличить лирические и "юмористические версификации, а вкупе с ними прочие "рифмованные строчки" от истинной поэзии".
Ладно, г-н Ронкин. Чтобы дальше не утомлять читателя и себя - готов скрипя сердцем согласиться с вами. Да, ваши стихи - истинная поэзия. И вы - истинный поэт. Недаром вы столько книг издали в СССР. А там книги издавались исключительно по художественным достоинствам. Например,
как творенья поэта Иcаковского, который писал:
"Спасибо же, что в годы испытаний // Вы помогли нам выстоять в борьбе! //
Мы так Вам верили, товарищ Сталин, // Как, может быть, не верили себе".
Как стишки Станислава Куняев, который вопрошал:
"Кто там шумит "гражданские права", // Кто ратует за всякие свободы? // Ведь сказано:
"Слова, слова, слова". //
Ах, мне бы ваши мелкие заботы".
Как проза Всеволода Кочетова с его "Братьями Ершовыми", "Секретарем обкома" и легендарным " Чего же ты хочешь"... Простите меня,
неразумного, г-н Ронкин. Больше не буду о вас писать. Вы - настоящий советский литератор. Я зря вас обидел. Не имел я на охульную критику прав никаких - ведь я ни одной книги в СССР не издал (своей собственной книги, написанное в качестве "литрабства" не в счет). И вообще вы Демьян
Бедный наших дней. Только не посылайте мне больше своих отповедей, я нонче на все согласный ...
Вот только с одним в вашем письме я до сих пор не согласен:
вы пишете об авторе сих строк, что он "как опытный и
хладнокровный киллер, отстреливает заказанную ему жертву.
Ему ведь все равно, в кого "шмалять". Сегодня "заказали" М.Ронкина, завтра "закажут" кого-либо посолиднее и покрупнее..."
Нет, г-н Ронкин. Ваш покорный слуга - не киллер. Он всего-навсего галахический лингвист. И в ангажированности вашего покорного слугу заподозрить невозможно. Хотя бы из-за того, что никому вы, израильские русскоязычные писатели, не нужны. Нету здесь литературного рынка, разделения сфер влияния, группировок. Тиражи ваших книг хорошо если за полтыщи переваливают, да и то большинство вы раздариваете. И "заказ" - плод вашего тщеславья. Так что вам не возмущаться нужно - а в ножки кланяться, что хоть кто-то на ваши опусы внимание обратил. Да и то не из поклонения перед вашими талантами, а из патологической жажды разобраться: что же происходит с великим и могучим, правдивым и свободным, насилуемым каждым, кому только не лень...
...Тем более, что вас, дихтеров и шрифтштеллеров, еще на мой век много. Только членов СРПИ - двести девятнадцать (включая нововступивших и исключая выбывших, а за статистику особое спасибо Леониду Финкелю, приславшему писательский справочник). А тех, кто членства не удостоился - несть вам числа...
... Один из моих коллег произнес недавно с огнем убежденности в глазах:
"Не может быть таких писателей! Ты все это выдумываешь! Мы же все-таки народ книги, а не народ непуганных идиотов!"
Так я и не смог убедить недоверчивого коллегу, что ничем не погрешил я перед истиною и что не выдумал ни одного писателя. Вот они - объективная реальность, соль земли иудейской...
•
Так уж случилось, что в мне попадаются и заслуживающие внимание издания. То ли сойферы и дихтеры вняли моим суровым диатрибам, то ли просто выпадает такая удача. Не знаю. Но уже начинаю скучать по клиническим книжонкам, которые обзирать весело и гадливо.
+++
«Желтая, она и есть желтая», - так назвал АВТОР свою корреспонденцию , но Миша Пундик дал ей название "ПУНДИКОВЩИНА", снабдив предисловием .
ОТ РЕДАКЦИИ: публикуемая ниже статья была направлена ее автором не на адрес «Д», а в совершенно другое издание. Однако наши коллеги сочли нужным воздержаться от ее публикации и передать сей опус в наше распоряжение. Мы же посчитали необходимым приложить все усилия, чтобы чеканные строки автора нижепечатаемой корреспонденции увидали свет. Пусть даже на страницах нелюбимого им «Д». Сразу оговоримся — в оригинале материал носил заголовок «Желтая, она и есть желтая», мы же сочли нужным дать опусу другое название и произвести незначительные сокращения текста (вовсе не смягчающие оценки и не искажающие смысл).
ПУНДИКОВЩИНА
Если бы Бен-Гурион мог предвидеть отдаленное развитие Израиля, то кроме воров и проституток как обязательных атрибутов государства он назвал бы и "желтую" прессу. Раскрыв кавычки, мы уточним, что это - бульварно-сенсационная пресса, которую делают репортеры скандальной хроники. Таким с позволения сказать журналистам приличные люди никогда руки не подавали.
Вот и мы, так называемая "русская" улица, обзавелись такой прессой ("русские" воры и проститутки ведь в Израиле уже "в законе"). Я имею в виду приложение к газете "Новости недели" - "Досуг". Точнее - новый "Досуг", ибо старый - был весьма интеллигентным, спокойным и культурным изданием. Новый же "Досуг" - как "новый русский": груб, невежественен, нахален, бестактен. И главное, как теперь говорят, уверен в своей самодостаточности. Я не намерен рецензировать этот "Досуг". Бог ему судья! Во всяком случае - не все то Зильбер,( Зильбер - редактор приложения "ДОСУГ" - М.Л. ) что блестит...
Мне хочется только рассказать об одной стороне рвения "Досуга", которую можно назвать словом "пундиковщина", восходящим к имени одного из авторов - Миши Пундика. Есть в русском языке редко употребляемое слово "желтить", что означает не только красить, но и пачкать в желтый цвет. Вот этим и занимается Пундик, пачкая поэтов и писателей в известный цвет (хорошо еще, что "Досуг", как и деньги, не пахнет).
Что самое интересное - Пундик сначала пачкает, а затем сам и отмывает: рубрика называется "Алло! Это прачечная?", а его опус - "Маргиналии из миквы". Вот он, слиха, и стирает подштанники авторов и отмывает их в микве. Пожалуй, это самое утешительное в "критике" Пундика: выпуская поэтов голенькими и чистенькими, он придает им силу и волю к творчеству, закаляет их в противостоянии пундиковщине.
Что такое критика, литературная в частности? Это, как известно, обсуждение, разбор произведения с целью вынести оценку, выявить недостатки. Тот, кто занимается этим, называется критиком. Но есть еще один термин - критикан. Это тот, кто склонен все огульно критиковать, во всем видеть только недостатки. Кто хоть раз решится "окунуться" в подозрительную микву Пундика, сразу поймет, что Пундик - это не Белинский...
Кого Пундик "обзирает" (это собственное определение его метода)? Скажем так - всех, кто осмелился напечатать свои "опусы" (тоже кличка Пундика). Причем независимо от того, выпущена ли книга тиражом в пятьсот или аж в... пятьдесят экземпляров. Все это, как считает Пундик, составляет "навозную кучу", в которой он, подобно презренному евреями животному, ищет жемчужные зерна. В большинстве случаев это книжки членов литературных объединений, студий, кружков, которые в условиях рыночной экономики на свои скудные средства издают сборники своих произведений - стихов, рассказов, повестей. Причем абсолютное большинство из них - это читатели "Новостей недели", время от времени получая от неугомонного Пундика тычки, синяки и шишки.
Честное слово, как человек, близкий к этому кругу людей, я знаю, что они не претендуют попасть в классики русской литературы. Ольга Пильщик, к примеру, которая как красная тряпка на быка действует на Пундика, издавая свои стихи, вовсе не стремится попасть в литературную энциклопедию на букву "П" впереди Пундика и Пушкина... Не нравится она Пундику - и все: она (первой из его "жертв" посмела возразить ему), как и многие интеллигентные способные люди преклонного возраста, находит в такой литературной форме возможность выражать свои чувства и размышления.
Разные это люди, с разными способностями и мастерством. Что плохого в том, что они собираются, читают друг другу стихи, критикуют (но не критиканствуют!) недостатки, создавая дружескую творческую обстановку? Что же нам, членам хайфской литературной студии "Анахну", которая уже не тряпкой, а целой простыней действует на обозленного быка-Пундика - распустить студию, лишить творческих людей возможности общения? Или, наконец, ввести в стране "литературную цензуру", чтобы не допускать публикаций стихов с неточными рифмами или банальными мыслями? Неужели в сборниках, которые Пундик "обзирает" со всех сторон, совсем нет хороших, искренних стихов? Во всяком случае, в тех книжках, которые Пундик уже "обозрел", таких он не нашел. Значит, это не критика, а критиканство, и к нему надо соответственно относиться - как сказано в словаре, "неодобрительно", а по-нашему - с презрением.
Между тем этих авторов, "дихтеров и сойферов" (это тоже из пундиковского лексикона - он считает эти слова уничижительными), нередко Владимир Добин печатает в своем "7-м дне", Фредди Бен-Натан читает в своей "Поэзии еврейской души", публикуют в альманахах "Роза ветров" и других изданиях.
Обращает на себя внимание то, что Пундик очень редко употребляет такое "бранное" слово, как "графоман". К чему бы это? Смею думать, что он сам такой: видно, работая литсотрудником где-то в газете или в журнале, он свою лингвистическую эрудицию и критиканский зуд мог проявлять только в письмах-ответах разным рабселькорам, возомнившим себя поэтами. А тут, в условиях разгула демократии, ему открылось необозримое поле деятельности. Вот он и бурно критиканствует (а это сродни графоманству - так профессионалы себя не ведут)...
Пундик - это не фамилия и даже не псевдоним. Это уже одно из тех явлений, которые терроризируют, деморализуют нашу алию, безнаказанно измываясь над творческими людьми, выпуская на волю свою злобу, собственную несостоятельность и просто дурной характер.
Вот как-то рядом с "Миквой" появилась статья, тоже пытающаяся критиковать поэтов студии "Анахну", ее написал некий Константин Известный (псевдоним, но нам хорошо известен этот настоящий неудачник, считающий себя журналистом, который, кстати, в одной из газет положительно оценил сборники наших поэтов). Но, оказывается, теперь не модно хвалить, а только хаять. Вот она - пундиковщина! Есть в "критике" Пундика и элемент далеко не литературоведческий: "обзирая" наш поэтический сборник "Мост", он ужасно возмутился патриотическими строками наших авторов - как они смеют за семь-восемь лет полюбить Израиль, да еще изливать эти чувства в стихах?
Я думаю, читателю будет интересен такой пассаж Пундика:
"Если стать гражданином Израиля значит слепо и коряво излагать на бумаге свои восхищенные чувства - то студийцы "Анахну" уже настоящие граждане Израиля. Поэтому меня грет мысль, что у меня-то в кармане на всякий случай имеется еще один загранпаспорт. Не израильский".
Так что, Пундик, достаньте из своих широких штанин свой второй загранпаспорт и проверьте, не просрочен ли он: мы не сдадимся, по-прежнему будем писать стихи, в том числе и об Израиле, который стал нам раз и навсегда пристанищем на этой Земле. А что касается "Досуга", то желтая пресса - она и есть желтая, и место ей в мусорной корзине.
Иосиф Вул ,
руководитель литературной студии "Анахну"
+++
ОТ ВИКОЧКИ СЕРЕБРО ! ТАЛАНТЛИВОЙ ЖЕНЩИНЫ , ПОСЕЩАВШЕЙ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ "РЫЖИЙ ДЕЛЬФИН" в мою бытность руководителем .
ДАВАЙТЕ ЖИТЬ ДРУЖНО !
Уважаемый редактор!
Я, конечно, понимаю, что фраза «Критик был излишне резок» может показаться не менее забавной, чем «Папаша Крик слыл между биндюжниками грубияном». Но, читая отрывки из перманентно пишущегося труда вашего постоянного автора Миши Пундика «Маргиналии из миквы» (а миквы, как известно, служат для очищения и освящения), я невольно вспоминаю старый галутный анекдот;
— Рабинович, почему вы такой грустный?
— Да вот, иду с партийной чистки.
— И что? Вас там чистили?
— Нет, меня там пачкали.
И хотя, как и предполагала редакция, не все оценки критика кажутся мне удобоваримыми, а их тон достаточно корректным, ответная реакция отдельных авторов и целых творческих коллективов мне тоже не очень симпатична. Хотелось бы призвать все стороны проявлять побольше терпимости и такта, хотя в наших палестинах с этим напряженка. Ребята, давайте жить дружно !
В «Досуг» давно уж не пишу,
Живу я мирно, тихо,
Но если спросят, то скажу,
Почем там Пундик лиха.
Поэтов в микве он купал.
Но был при этом груб: :
Уж коль Иртеньев «зубоскал»,
То Пундик — Скалозуб.
Поэты, как сказали б встарь,
Кляли свою судьбу,
И даже сам горлан-главарь
Ворочался в гробу.
В сердцах кричали: «Сам нахал!»
И «От такого слышу!»
Ах, господа! Какой скандал!
Нельзя ли чуть потише?
У критика в глазах испуг
(грозились бросить в прудик).
А мне с ним спорить не «Досуг»,
Он не изюма Пундик.
Виктория Серебро, Хайфа
+++
ЭТОТ МИША ПУНДИК .
Я с большим вниманием слежу за материалами "Маргиналии из миквы", в которых Миша Пундик подвергает остракизму русскоязычных литераторов. Считаю совершенно недопустимым тон, в котором был выдержан материал. направленный против книги стихов Лазаря Амирова "Есть на свете любовь"
Вячеслав Давыдов, Офаким
+++
НОРМАЛЬНОЕ ПРИСТРАСТИЕ
Здравствуйте, уважаемая редакция! Пишет вам один из ваших читателей. Тружусь я по 12 часов, днем и ночью, в поте лица своего, строя свое светлое завтра. А посему газеты читаю редко. "Едиот ахронот" с "Мааривом" не читаю вовсе из-за отсутствия словарного запаса родных слов... Но вот пришли наконец-то долгожданные часы досуга, и попалось мне на глаза историческое произведение популярнейшего знатока поэзии и драматургии Миши Пундика. Спешу поделиться своими впечатлениями в виде открытого письма Пундику.
Дорогой Миша! Наповал сражен твоим высокоинтеллектуальным талантом Мастера Пера и Изящной Словесности. Так как им и надо, этим бездельникам! Ишь чего удумали: стишки писать, альмОнахи издавать, в театрики играть. Тоже мне Пушкины-Михоэлсы, понимаешь. Только отвлекают нашу Алию от нужных дел Абсорбции. Таки прав был товарищ Райкин А., когда предлагал к каждой балерине динаму подключать, чтобы решать проблемы электрОфикации всей страны. А, впрочем, Миша, между нами говоря, может, оно и к лучшему. Пущай себе пишут и по сцене скачут. Глядишь - и тебе будет о чем в газету писать, будет за что гонорар какой-никакой получать, чтобы семечки покупать. И опять же будет куда на досуге сходить, чтобы семечки эти покушать. И не надо объясняться перед дамами и господами, Миша, что у тебя отсутствуют "эти украинские пристрастия". Что, ты и правда никогда семечек не лузгал? Очень даже нормальное пристрастие. Народное, можно сказать. Али ты не часть народа своего, Миша? Дорогой Пундик! Как почитатель твоего таланта, позволь мне познакомить тебя со своей новой Поэмой. Пишу ее, эту Поэму, только для того, чтобы тебе было о чем писать. Только давай договоримся сразу. Ты мне от своего гонорара пару-тройку шекелей выдели - на семечки, так сказать. Я их тоже люблю. Итак, ноутбук рядом с тобой, Миша? Слушай!
О, Великая Свобода Слова!
Нет запрета мыслям и Словам.
Можно восхвалять и очернять любого,
Умным хорошо и дуракам.
Можно лузгать семки на концерте
И на сцену и поэтов поплевать.
Тем, кто там читает, вы не верьте,
Только Пундик знает, как писать.
Не слагай стихов и всякой прозы,
Коль не Пушкин ты и не Толстой,
А не то лузгнет шипом от розы
Миша Пундик или кто другой.
Не ходи на сцену, под софиты,
Коль не Щепкин ты, не Левенбук.
В зале Пундик, как всегда, сердитый,
И уже строчит в свой ноутбук.
Семен Явнин, Кирьят-Гат
+++
ДАБЫ МЫ БЛИЖЕ ПОЗНАКОМИЛИСЬ
Написать вам письмо меня побудила публикация Иосифа Вула "Пундиковщина".
Сразу оговорюсь: я не писатель и не поэт, а простой читатель и любитель хороших стихов.
С удовольствием читаю я и "опусы" Миши Пундика, на которые у меня имеется собственный взгляд.
Когда я только приехал в Израиль, в одной из передач радио РЭКА услышал монолог репатриантского поэта, который воодушевленно рассказывал, как он был вынужден на бывшей родине работать "на корзину", а в Израиле перед ним наконец-то открылась возможность публиковаться. Но когда он прочитал свои стихи, то я понял (не умаляя душевности этих стихов и искренности переживаний), что мне придется (если я пожелаю) привыкать к новому стилю, порождаемому объективными условиями "свободы" слова и публикаций.
И все же на фоне прекрасных произведений давно известных писателей не могу и не хочу привыкать к элементарной халтуре. Пусть меня извинит г-н Вул, но я не воспринимаю элементарное стихоплетство - как по содержанию (если даже оно окрашено "красным" цветом патриотизма), так и по форме, при явном пренебрежении понятиями рифмы и ритма.
Поэтому в новых демократических условиях отсутствия литературной цензуры, о которой вспоминает автор, кропотливая и необходимая критическая работа Миши Пундика, на мой взгляд - находка.
Думаю, что если к его публикациям отнестись с пониманием и достоинством, без личных амбиций, можно лишь поддерживать авторитет русскоязычной литературы и не допустить его обесценивания в восприятии наших детей и внуков.
Но пишу я это письмо не для того, чтобы похвалить или поддержать рубрику "Маргиналии из миквы". Она вряд ли в этом нуждается. Мне хочется лишь отреагировать на статью "Пундиковщина", автор которой, как можно предположить, берет на себя миссию представителя русскоязычной писательской элиты.
Могу согласиться с тем, что не каждый творческий работник может в силу своего характера, интеллекта, воспитанности правильно воспринимать критику. Но реакция на нее никак не может снизойти до оскорблений, особенно из уст "бойца культурного фронта".
Какое, спрашивается, у автора основание называть упомянутое приложение "желтой прессой"? Если автор и недоволен Мишей Пундиком, я думаю, вряд ли он имеет моральное право наносить оскорбление приложению в целом, взяв на себя смелость писать, что "Досуг" как "новый русский" - груб, невежественен, нахален, бестактен".
Желая нанести личное оскорбление Мише Пундику (что вообще недопустимо в интеллигентной дискуссии), автор пишет: "Он свою лингвистическую эрудицию и критиканский зуд мог проявлять только в письмах - ответах разным рабселькорам, возомнившим себя поэтами". Правда, я не очень понял, чем отличается сам автор от тех "разных рабселькоров", возомнивших себя поэтами?! Не выбирая выражений, он договорился, то есть дописался:
"Что касается "Досуга", то желтая пресса - она и есть желтая, и место ей в мусорной корзине".
И тут, как писал поэт, "и лучше выдумать не смог". А жаль. Очень жаль.
Полагаю, что редакция поступила очень правильно, опубликовав этот (извините за выражение) литературный опус. Дабы мы, читатели, ближе познакомились с теми, кто претендует на звание представителей израильской русскоязычной культуры. Мало того - думаю, что именно на этом фоне актуальность рубрики "Маргиналии из миквы" только лишь возрастает.
Желаю Мише Пундику так держать!
Михаил Крупник, Ашдод