Борису не везло. И не просто, а очень не везло. За что бы он ни брался, всё, через некоторое время, рассыпалось в пух и прах. И это притом, что он обладал творческим умом, мог выдать фонтан идей, владел многими знаниями, практическими навыками организации и успешного ведения дела. Всё равно рассыпалось. И, если бы сразу, так нет, идёт-идёт дело месяц, год, а потом всё рушится, всё разваливается. Когда-то быстрее это происходит, когда-то медленнее, но успеха нет. И так уже много лет. К кому, и к чему только не обращался Борис, и к философии, и к целителям, и к экстрасенсам, и к психологам, всех не упомнишь. Получит временное облегчение души, начнёт новое дело, и снова вниз по наезженной колее.
Вот научили его делать круг радости, чтобы любое дело начинать с положительных эмоций, с радости всех его участников, и далее периодически подкреплять это состояние.
Хорошее дело затеял он, и с новыми людьми, и в другом городе… Через полгода не только от радости, но и от дела ничего практически не осталось.
Поехал Борис в другой город, где один человек очень заинтересовался его деловым предложением. После первого же делового контакта и потом, в течение полугода, всё развивалось на подъеме, подключались всё новые и новые люди, открывались возможности и перспективы. И, вдруг, в один прекрасный день, без объяснения причин этот человек, главный партнёр Бориса выходит из дела, а с ним и остальные. Позже стало известно о создании этой группой людей новой компании.
Кто-то из специалистов посоветовал Борису работать корпоративно, в духе времени, помогать предпринимателям – своим партнёрам, связанным с его делом, в их бизнесе. По принципу, будет успех у них, будет и у тебя. Хороший принцип,… но в его случае не сработал. Несколько месяцев он потратил только на то, чтобы помочь им раскрутиться. А в итоге, они стали сотрудничать с его конкурентом.
Однажды решил Борис вернуться работать в родной город. Нашёл старых друзей, возобновил старые связи. Сколько радости было при встречах, сколько общих воспоминаний, воодушевления, планов и договорённостей, сколько обещаний – ну, теперь уж навсегда, не расстанемся, будем работать и вместе достигнем успеха, уж если не мы, друзья, то кто же! Создать дело удалось, правда, не со всеми, и поработать на славу удалось,… но не более года.
Или взять его проект с китайцами. Лучше не было никогда – несколько направлений, и быстро всё заработало, договора, клиенты, деньги, и, что удивительно, оставалось ещё свободное время занятиям для души и для личной жизни… Но китайцев в один прекрасный день прикрыли, и всё полетело в тартарары, и договора, и деньги, и свободное время с личной жизнью вместе…
Как-то решил Борис не сам дело организовать, а взять дочернюю фирму, мол, не совсем моё дело, да, и я не главным буду, может пронесёт… Не пронесло… Руководитель бросил дело и дочерняя фирма оказалась не востребованной. Но он не растерялся, вышел тут же на руководство корпорации и сумел доказать выгодность для них его фирмы и её переподчинения непосредственно им… Не помогло, вернее дело поначалу пошло хорошо, но потом всё, как всегда… Но и тут не растерялся Борис, стал собирать куски дела под своё крыло, сам пошёл на рынок, эх, была, не была! Какая тут «была, не была» при таком невезении, это было уже просто бравадой.
После этого порыва, всё вообще заскользило с бешенной скоростью по наклонной плоскости. Первым подкачало здоровье, да основательно. Вот было оно, и в один прекрасный момент его не стало, и до сих пор проблемы, то одно, то другое, так, что он уже забыл, что оно было когда-то, его железное здоровье. Потом прогорел его строительный кооператив, уже не как дело, а как жильё для дочери. Дела стали совсем швах, и пришлось в уплату всех долгов отдать квартиру и жить у матери. От такой жизни ушла жена. Одно хорошо, хоть дочь уже была взрослой.
Так для Бориса закончилась его жизнь, и деловая, и семейная, и всякая вообще, ибо сама воля к жизни иссякла. Стал Борис, как тень, и от тоски, и от полного одиночества, и от недоедания, жить они с матерью стали на его случайные заработки от «купил-продал», да на её пенсию. Благо, что пить не стал, держался, хотя доброхотов-соблазнителей было хоть отбавляй. Курил, правда, одну за одной, да всё дешёвую отраву. Навалилась депрессия, он мог долго сидеть где-нибудь на лавочке, ни о чём не думая, тупо глядя перед собой.
Так было и в тот день, когда пронзительный детский крик разорвал пространство. Борис вздрогнул и увидел перед собой маленькую девочку, лежащую в пыли на дорожке, зашедшуюся в крике, рядом велосипед, подростка с испуганным бледным лицом и трясущимися руками, и бегущую к ним, вернее большими прыжками несущуюся, с ужасом, застывшим в глазах и протянутыми вперёд руками, видимо, мать. Что-то поразило его в этом подростке, но думать было некогда, он вскочил, подбежал, и, забыв всё на свете, отдался этой ситуации помощи и заботы, как своему кровному делу - вправлял суставчик, промывал рану и ссадины, бегал за перевязочными материалами и вызывал скорую, одновременно отхаживал и успокаивал мать, и воспитывал подростка. Приехала скорая, он посадил девочку с матерью и сел сам…
Это происшествие вывело его из транса, в котором он пребывал последнее время и, когда он возвращался домой пешком, здесь было недалеко, мысли его были уже в настоящем, он жил этим событием, был здесь и сейчас. Он вспомнил, что его внимание что-то привлекло в том пареньке. Он вызвал в памяти его образ и … остановился, чуть не сбив женщину с пакетом. «Боже, да он же, как две капли, похож на меня в детстве!..»
Борис не пошёл домой, а завернул в парк. Он ходил по аллеям, а в это время внутри вся его жизнь пошла ретроспективно назад, словно кто-то прокручивал киноленту с конца на начало, быстро, как в режиме перемотки, но он при этом каким-то образом успевал всё осознавать…
Он споткнулся о какую-то корягу, ушиб ногу и нагнулся, чтобы погладить её, и, вдруг, в сознании выплыло воспоминание. Вот он так же, согнувшись, глядит в щёлку, а там, в комнате отец, вернувшись с сенокоса, моется в корыте, думая, что сын в школе. Он впервые видит отца совсем голым, видит всё его достоинство, и что-то заставляет его улыбаться всё шире и шире, вот он уже тихо, трясясь, смеётся и, обернувшись, зовёт Саньку, друга, поглядеть. И вот они уже молча давятся от смеха вместе…
А вот он вечером неслышно ходит за отцом, который хлопочет во дворе по хозяйству, и, кривляясь, передразнивает все его движения…
«Неужели это я, неужели это было со мной?! – думает Борис, но образы такие яркие, как будто только из вчера, и все сомнения исчезают. – Боже мой, отец, как я мог?! А сколько было ещё подобных моментов?..» Он передёрнул плечами, вспоминать не хотелось. «Отец, прости меня, прости, если слышишь, и если можешь, прости!..» Так он ходил по полупустынным аллеям парка и думал, думал о том, что так до самой смерти отца они и не поговорили по душам, и, самое главное, он осознавал это сейчас определённо и очень остро, он так и не попросил у отца прощения за свои выходки! Да, он и забыл о них начисто!… Если бы не сегодняшний случай… Что заставило его вспомнить всё это, и внутренне в душе просить у отца прощения, он не знал, да и никогда не интересовался такими вещами.
Но вот в его душе, в его голове вновь возникли эти моменты прошлого, и он вёл себя в них почему-то уже совершенно иначе, так, как он вёл бы себя сейчас! Лента его жизни стала прокручиваться в обратном порядке, останавливаясь на всех ярких моментах его отношений с отцом, вплоть до его смерти…
Долго ли он так ходил по парку, Борис не помнил, но он понял, что сейчас он прожил свою новую жизнь с отцом! Он чувствовал себя по-другому! Он пришёл домой другим человеком!
С этого дня жизнь его стала другой.
Август 2007 г.