В ворота башни у подножья горы, во главе отряда сосредоточенных на чем-то своем, чужеземцев, вошел странник. Высокий и плотный, на спине, как и у всех рюкзак Хэдгрен, наиболее приспособленный для всесезонных странствий. Они молча втянулись в узкий проход, шаги мерным эхом отдавались под сводами первого рубежа. Светло-серый каменный настил поднимался вверх, теряясь среди обступивших тропу деревьев.
Невидимые створки силового поля нехотя расступились - узкой змейкой путники проскальзывали и исчезали на тропе. Кто-то из последних рассеянно обернулся. Город в предрассветном тумане таял вдали. Бесшумно смыкались волшебные ворота. Проводник махнул рукой куда-то в высь. Цель похода - длиной в пятнадцать ли и десять лет подготовки - покоилась где-то там, куда указывал жест.
- Поглядите, друг на друга, - внятно и особо четко произнес лидер группы. - Назад вы уже вернетесь другими.
Странно они, наверно, выглядели, внимательно отслеживая шаги и интервалы, останавливаясь только затем, чтобы отпить горячего чая и пожевать сухих фиников и груш. Утреннее солнце тускло блестело на металлических пряжках и термосах. Только двое-трое ускорили шаг. Охватившая их радость и торжественность случившегося призывала умчаться вперед. И вскоре они скрылись из глаз.
Множество веков устремлялись жители Поднебесной на эту гору, от императора до последнего кули. Дорога отшлифована миллионами стоп миллионы миллионов раз. Большинство - поклониться нефритовому императору, знающие - собрать состав для эликсира бессмертия…
На валунах слева выступала жемчужная роса, смешиваясь с янтарной смолой на ворохе хвои. Справа в рассевающемся тумане бежала вприпрыжку вода. На дорожке стоял аромат воскуриваемых палочек, сосновой пыльцы и водяных кристаллов. Варвары с далекой северной России и не только, могучие по древним меркам, хрупкие девы с синевой неба в глазах, совсем юные мальчики терпеливо карабкались по кручам. Горный силач Джин, полярный борец Саша, вкрадчивый медвежонок Коал, питерские подрастающие алхимики Розы Мира и десятки других достойных. Люди разного темперамента и склада ума, объединенных одной прекрасной целью.
Дорога вытягивалась вверх, на глазах превращаясь лестницу. Лестница в небо. В прямом и переносном смысле. Стараясь не сбить дыхание, расправив крылья, взлетала экспедиция, а монахи маленьких храмов благожелательно кивали вслед. На полпути, большая площадка. Ресторанчик, стилизованный отель над обрывом, маленький даоский храм. Большой отдых для усталых ног и потных спин. Сброшены щитовидные хэдгрены, прошедшая тропа завернулась в многокилометровую тень, и нирвана ничегонеделания перелицевала простор в огромный широкоформатный экран. Какая вокруг красота! Под палящим солнцем зыбятся склоны и дальние ландшафты. В игре цвета и света несутся лоскутики не то туманов, не то облаков навстречу проницательному взгляду нефритовой венценосной горе.
Но вот опять в путь. Тяжелый груз перышком опустился за плечи, ступеньки под топперами пропели улыбчато – тай, шорох одежд – шань, синева брызнула в глаза, скалы зазвонили беззвучными колоколами, и вершина устремилась навстречу. Колонна то стягивалась, то растягивалась, словно одухотворенная виноградная лоза. Смугло-желтые люди топали по параллельному курсу, стремясь к национальной святыне. Галдящая доброжелательная толпа не могла разорвать нашу иной раз тонкую связь. Где-то мелькала надпись «инби», и невидимое магнитное притяжение раз за разом сводило нас вместе. В течении многих часов подъем казался бесконечным и вот последние несколько сотен метров. Тысяча ступенек, рассчитанных, казалось бы, на миниатюрную ножку знатной ханьской фройлен. Именно здесь опускались паланкины – кареты его величества и разных знатных отпрысков. Здесь каждый без посторонней помощи и поддержки карабкался сам, навстречу удаче и благодати. Своими ножками, старыми ли, молодыми ли, топ-топ, топ-топ. Круто вверх, очень круто. А за открытой пастью красных как скарлатиновое небо ворот, долгожданный отдых, прямо у чертога небесного владыки. Если небесная таможня даст добро, конечно. Каждые пятьдесят метров стоим. Отдышались и на непослушных ножках до следующей площадки. Ох, ножки! Мои ножки! Я ли вас не массировал, энергией не пропитывал! Так не подведите же, связь с животиком втянувшимся не теряйте. А там, на нимбе горы, уж наполню вас, до самой распоследней прожилки, заполню лучистой и лазуристой амброзией.
- Так или не так, Тим Амброзевич, рыжее ты старперное чудо?
-О, е! Бетман! О, е!
Невидимыми паутинками из глаз притягиваем себя к красной игрушечной башне. За уши себя , отяжелевших бегемотов тянем и сопим, чуть ли не мычим, но карабкаемся. По бокам, как темные тучи, торчат утесы- стражи, нехотя расступаясь. Все больше неба, все просторней нам крошкам-пылинкам, подскакивать по солнечному столбу, с гребня на гребень. Провожаем, удивленно и восторженно низкорослых кули. Вот воистину истинные мастера кунгфу, достойный пример терпения и выносливости китайской нации. Не спеша, без остановок огромные грузы доставляют наверх. Люди-муравьи, жилистые и худые, тащат нацепленные на коромысла тюки за горсть медяков, не считая за подвиг свои восхождения, изо дня в день…
И вот настало время литавр и медных труб. Башня надвинулась буро-пунцовой громадиной, взгляды победителей проникли в уютный дворик с круглым куполом из прореженных облаков. Входим, озираемся, разбредаемся. Кругом храмы с дымящимися тигелями у входов. В каждом толстые пачки благовоний. Воскуриваемая роскошь жертвоприношений. Каждый китаец должен хотя бы раз взойти на Тайшань. Теперь видимо и некоторые русские.
На одной из смотровых площадок, всего через час, вся группа погружается в Тайцзи. В течение выполнения обязательной формы нужно находится в особом, сверхбдительном состоянии. Медленные, скоординированные движения требовали исключительной силы и энергии. Подчиняясь спиральным движениям, токи земли и неба заполняли все органы и ткани организма. Даже воздух, казалось, уплотнился и загудел в наступившей тишине. Окрест затаили дыхание гигантские волны хребтов и вершин в сизых туманах. Когда по окончании формы, все застыли, ветерок, подхватив горстку пыли у ног, закружил её в миниатюрном смерче и растаял. И тут же зашелестело рукоплескание. Сотни китайцев аплодировало российскому тайцзи.
На Тайшане нет места усталости. Все сброшено на пороге. Юная сила небесной горы пьянящей освежающей дымкой заполонила ничего не подозревающих паломников. Легкий парящий смех изнутри расчищал мирские завалы и распылял в дымчатый прах. Трансформация началась. А в впереди нас ждали несколько дней и ночей, заполненных бдением в монастырях и практикованием даосской гимнастики в особой зоне. В приграничье бессмертия.