Умерла старая женщина…
Можно, конечно, написать, что – пожилая, а не старая, поскольку и старой-то она не была. Но если исходить из самого слова, то женщина и не жила вовсе толком, то бишь и пожить не успела. Пожить по-настоящему, от души. Чтобы смочь без всяческих зазрений назвать себя по-жи-лой…
Собственно, даже не умерла, а преставилась. Да, преставилась… Или отошла. Да, скорее отошла, как человек долго и тяжело болеющий.
Жизнь к концу своему сжала свое пространство до размеров полутораспальной кровати, отняла зрение, потом слух. Ноги не было давно. А может она и была… Да, скорее была, потому что женщина её чувствовала: красивой, стройной, и босой. Потому что постоянно зябли пальцы.
Наверное, у неё было очень много родственников. В комнате всегда, - за исключением ночи, когда она оставалась совершенно одна, - находились люди. Женщина их чувствовала, по прикосновениям, по запахам. И вероятно все они её любили, поскольку заботились и ухаживали.
Крепкая с детства память отрухлела, продырявилась, как ржавая кастрюля. Воспоминания, которыми вот уже несколько десятков лет жила женщина, безвозвратно высыпАлись из головы, оставляя зияющие дыры. Это не провалы. У любого провала есть хоть какое-то да дно. А у дыры дна нету. Пустота. И с каждым годом дыр становилось больше. И было страшно даже подумать, что когда-нибудь все эти дыры сольются в одну, и не останется ничего.
Из-за перенесенного инсульта говорить и раньше было трудно, а сейчас и подавно. Женщина все больше молчала. Да и что говорить? О чем говорить… Одряхлела… Потерялась… Застряла посередине между жизнью и смертью. Сейчас и умирать-то уже не страшно. Поскольку непонятно даже, жива или уже нет.
Мысли эти текли своим чередом, изо дня в день, неспешно вливаясь в бренность, витая над уже бездыханным телом, над скорбной кладбищенской процессией. Боже, как много народу! И грустно, и радостно. Значит, все-таки, любили…
У погоста, рядом с крестом, стоял молодой человек в феске. Склонив голову и прикрыв глаза, он перебирал гранатовые четки и что-то тихо говорил на незнакомом языке. Когда он закончил, резко обернулся, словно его окликнули. В стороне от похорон стояла женщина. Удивительный покой и умиротворение исходили от неё. Она оглядела людей, поклонилась низко, развернулась и ушла. На юго-запад.