Сказка
Распахнула двери в свою опочивальню черноглазая дева Полночь. С одобрением оглядела она просторное ложе, угадывая его мягкость под тёмным бархатным покрывалом, богато изукрашенным сверкающими драгоценными каменьями. Прекрасные бездонные очи девы устремили взгляд к востоку. Повинуясь немому призыву госпожи, зажёгся и легко воспарил над тёмным бархатом двурогий серебряный светильник, озаряя опочивальню бледным приглушенным сиянием. И возлегла царственная Полночь на роскошное ложе, привольно раскинувшись на чёрном бархате. Расплелись чудесные косы девы, заструились пышные чёрные кудри по шёлковому ворсу покрывала.
Не удержался один драгоценный камень на бархатном поле, подобрался к самому краю и скатился по ниспадающей оборке. Он устремился навстречу внимательному наблюдателю, предвещая счастливчику исполнение желаний.
А на земле, в объятьях ночи, спал сладким сном молодой скрипач. Ему снился чудесный сон, наполненный неземной музыкой и беспредельным заоблачным светом. Звуки сияли радужными переливами, а сверкающие краски и лучи пели дивные арии.
Падающая звезда лишь коснулась робким лучиком окна спальни и, конечно, не смогла добудиться крепко спавшего скрипача. Перехваченная чьим-то бодрствующим оком, она, послушная судьбе, полетела устраивать дела кого-то другого.
Ничего не поделаешь… Спи, музыкант. Однако — кто знает? — не проспал ли ты только что своё счастье…
Полуослепший и полуоглохший от сияющей музыки заоблачных высей, очнулся скрипач в своей постели. В широкое окно спальни заглядывала заря, и восходящее солнце, сверкая золотыми лучами, слепило глаза. «Как странно, — удивился музыкант. — Там, в чудесном сновидении, солнце светило во сто крат ярче, но не ослепляло как наяву». Он снова попытался задержать взгляд на сияющем восходе, но вскоре вынужден был болезненно зажмуриться и смахнуть с ресниц едкие слёзы.
— В стране Гипноса ты добрее! — попенял он жестокому светилу.
В соседней комнате музыканта ждала верная скрипка, привычная, подобная живому члену его тела, такому же необходимому, как рука или нога. Подхватив инструмент, скрипач попытался воспроизвести несколько необычных аккордов, что невольно выделил во время сновидения его обострённый слух. Небесная симфония всё ещё звучала в сознании музыканта, но кажущаяся глухота, полонившая реальную жизнь, не проходила. Он разочарованно вздохнул, понимая, что с пробуждением слух его просто вернулся в своё обычное состояние.
Тяжёлое открытие. Отголоски чудесного сновидения, подчёркивая несостоятельность его бодрствующего слуха, только усиливали давящую на виски полуглухоту пробуждения. Всё утро скрипач силился извлечь из послушного инструмента нечто похожее на божественную музыку, переполнявшую душу. Но лишь бледное подобие дивных мелодий рождалось из-под смычка. Разочарование теснило грудь. Рот кривился детской гримасой обиды на несправедливость мироустроения. Ах! Кто бы спорил?... И что они себе думают, те, наверху? Послушать дали, а об исполнении сам хлопочи, не помогут. Обидно! Да и кто это – они? Не найдёшь виноватого…
Наконец, к полудню, измученный неудачными попытками воспроизвести божественные звуки небесной симфонии, заполнявшие неземной прелестью его чудесный сон, расстроенный скрипач отложил инструмент и поспешил к единственному существу, на понимание и сочувствие которого всегда мог рассчитывать. К пианистке.
Девушка выслушала сбивчивый рассказ скрипача, невольно жалея бедного музыканта, истомлённого, но до сих пор возбуждённого, с сияющими, горящими надеждой глазами. О, как понимала она возлюбленного! Пианистке тоже снилась иногда чудесная музыка, повторить которую при пробуждении—увы!—ни разу не получалось. « Сказать ему об том?» — спросила девушка любящее сердце. Нет, нельзя разрушать его веру в себя, и без того подорванную первыми неудачными попытками воспроизвести волшебную музыку сновидения.
Заметно побледневшее лицо молодого человека заставило девушку встревожиться. «Хорошо, что он поспал сегодня», — подумала пианистка, не сомкнувшая глаз до самого утра. У неё была неприятная бессонная ночь. Но любимого, похоже, не интересовали её дела. Однако девушка надеялась, что падающая звезда, блеснувшая в небе прошедшей ночью, выполнит её заветное желание. И тогда жизнь изменится, наполнившись любовью и нежностью.
— Может быть всё дело в освещении? — робко предположила она. – Ты говорил об ослепительно сияющих лучах, звучащих подобно органу…
— Ну да! Конечно! — обрадовано воскликнул скрипач. — Я разыщу хорошего осветителя, понимающего музыку, и попробую там, на сцене, исполнить дивные мелодии.
Окрылённый новой идеей, он бросился на поиски осветителя. Вскоре к дуэту пианистки и скрипача прибавился новый член — талантливый электрик-самоучка, в руках которого зажглась бы, казалось, даже пустая стеклянная банка из-под консервов. Хотя надежды скрипача и не осуществились в полной мере, но сочиняемая им музыка, наполненная отголосками чудесного сна, восхищала и публику, и знатоков-ценителей прекрасного. Интенсивное, оригинальное световое сопровождение скрипичных концертов оказалось поистине гениальной находкой, позволившей музыканту завоевать сердца юных слушателей, ранее отдававших предпочтение ярко окрашенным выступлениям рок-исполнителей.
К скрипачу пришла слава.
Хорошо? Замечательно? Увы! Эта капризная дама, раздосадованная равнодушием талантливого избранника к её прелестям, походя отпихнула в угол счастливую соперницу. Да, я говорю о пианистке. Небрежно оттираемая на задний план толпами восторженных поклонниц, девушка чувствовала себя покинутой, забытой, ненужной. Скрипач, поглощённый мечтой о небесной симфонии, слишком мало внимания уделял любимой девушке. Иногда убеждённость в неизменности чувств невесты играет с женихом плохую шутку.
И растерявшаяся пианистка, небрежно отброшенная в сторону яркой славой скрипача, неожиданно обрела поддержку в лице добродушного умельца-осветителя. Не обладающий музыкальными способностями, этот простой парень боготворил прелестную пианистку. Преданно и верно любя талантливую скромную девушку, он не смел признаться ей в своих чувствах, но и не считал нужным скрывать их.
Удивительные люди — музыканты. Как можно было не заметить горячей влюблённости осветителя? Непонятно… Однако, прошло немало времени прежде, чем пианистке открылась эта «тайна». И такова была сила любви умельца-осветителя, что девушка вскоре поняла, какой счастливой стала её жизнь, озарённая настоящим чувством, к чьим чистым порывам не примешивались ни муть изнуряющей ревности к славе, ни чувство собственной неполноценности, ни обида заброшенной до лучших времён игрушки. В глазах и сердце осветителя царила она одна—милая девушка-пианистка, бывшая его звездой, его солнцем, его счастьем.
А скрипач? Мечущийся между славой и мечтой, занятый композиторской и исполнительской деятельностью, вечно погружённый в свой внутренний мир, молодой музыкант всё ещё не замечал нежных взоров подруги, давно уже адресованных не ему. Такую исключительную ненаблюдательность иначе как чудом не объяснишь.
А чудо имело место…
В ночь, когда талантливому, но безвестному ещё скрипачу приснилась небесная симфония, любовался звёздным небом другой герой нашей истории—молодой парень, тот самый электрик, которому впоследствии удалось создать оригинальное световое сопровождение скрипичных концертов. Падающая звезда, стремясь быть полезной музыканту, чуть задержалась в полёте у его окна… Но проспал скрипач своё счастье. Иные очи углядели в небе добрую примету.
— Любви хочу. Настоящей и счастливой! Слышишь, звёздочка? — воскликнул молодой электрик и засмеялся.
Он широко раскинул руки, пытаясь обнять бескрайний вселенский простор, и на мгновение застыл, ощутив щекой нежность чёрных кудрей. То доверчиво прильнула к его груди живая дева Полночь…
Однажды, перед началом концерта знаменитый скрипач увидел, как нежно обнимает осветитель сияющую счастливой улыбкой пианистку.
— Поздравь нас, — обратилась к нему девушка. — Мы сегодня поженились.
— Поздравляю, — прохрипел скрипач, неловко обходя притулившуюся в кулисах пару.
Вязкой, мутной жижей отчаянья затопило душу музыканта. Не захлебнись, не утони в чёрном потоке, скрипач. Вот и сцена. Многоликая и многоглазая публика ждёт твою музыку.
— Я всё потерял, — пробормотал несчастный скрипач, выходя на середину сцены.
— У тебя есть я! — прогремел овацией публики знакомый голос.
— Разве может слава сравниться со счастьем любви?! — горько вздохнул музыкант.
— Конечно же нет! — возмутилась самодовольная дама. — Любой умный человек, не задумываясь, заплатит столь мизерную цену за счастье оказаться на твоём месте.
— В таком случае, почему бы тебе ни предложить себя осветителю? — усмехнулся музыкант.
— Не капризничай, милый. Обо мне мечтают миллионы…
— Но не я!
— Для большинства людей счастье — это слава.
— Я не отношусь к их числу.
— Ну, хорошо, — не сдавалась упрямая дама. — Я не ревнива. Выбирай любую из моих служанок, что толпятся у сцены, сжимая в потных дрожащих руках букеты дорогих цветов. Осчастливь одну или нескольких своим благосклонным вниманием. Я не возражаю. Это законные издержки.
— Тебе не развратить меня, — отмахнулся музыкант от назойливой дамы.
Он взял в руки скрипку, и славе пришлось умолкнуть. Мир застыл в ожидании музыки.
— Сокровище моё, — нежно пробормотал скрипач, лаская щекой лакированную деку.
Минуту назад он был глубоко, непоправимо несчастен. Потом, позже, его снова охватит горькое чувство потери. Но не сейчас.
Начался концерт.
Май 1994г.