10
Я снова один. В квартире холодно и неуютно; болят плечи и поясница. Неожиданно получил повестку из ГАИ с требованием прибыть в милицию ввиду нарушения правил дорожного движения. Я забеспокоился, полагая, что что-то случилось с Женей. Оказалось, что машина еще числилась в орловском ГАИ, и там посчитали, что она не прошла технический осмотр.
В это лето Женя работал начальником геологической партии в поселке Приречном в пятидесяти километрах к югу от Никеля, работой был доволен и чувствовал себя неплохо.
В начале октября я поехал в Москву и прожил там двадцать дней. Эти дни, проведенные мной с родными, близкими мне людьми, не были радостными. Центральной фигурой семьи был Митя - предмет нашей общей любви, заботы и треволнений. Учился он в 9-ом классе с физико-математическим уклоном и очень много работал, засиживаясь часто до полуночи. В Эстонии он заболел фурункулезом, и это вызывало у матери и бабушки большую тревогу и озабоченность. Он даже несколько дней не ходил в школу, потому что опухло лицо.
Я съездил на две недели в Орел и 7 ноября опять отправился в Москву. Здесь я узнал неприятную новость: Галя с середины октября находится в онкологическом отделении мурманской больницы, у нее подозревают рак щитовидной железы и в легких нашли какой-то инфильтрат, возможно, тоже ракового происхождения.
Таня часто звонит в Мурманск, говорит с Галей по телефону, которая готовится к операции. Стоит холодная слякотная погода. У Мити продолжается фурункулез. Таня договорилась с каким-то репетитором, живущим очень далеко у Савеловского вокзала, который будет заниматься с Митей раз в неделю математикой. Неужели нельзя было найти репетитора поближе? Ведь на одну дорогу придется тратить более двух часов. У Мити понизилось зрение, окулист выписала ему очки.
В конце ноября Гале сделали операцию, и Женя по настоятельному требованию жены поехал лечиться в санаторий, так как она хочет быть уверенной, что в случае ее смерти дети и внуки не останутся без поддержки отца. Потом звонил Андрей из больницы, Галя говорить не могла. В тот же день звонила Оля из Воронежа, говорила с бабушкой. Их разговор мне не понравился. Нужно ли было говорить Оле, что у ее мамы рак и положение чуть ли не безнадежное? И не рано ли мы хороним нашу Галю?