встреча
завороженность
трепет
нежность
упоение
понимание
терпение
забота
вспоминание
задумчивость
сомнения
сожаление
ностальгия
неверие
отчаяние
гнев
насилие
раскаяние
ожесточение
заблуждения
вспышка
пустота
сияние
Некоторое время назад ему приятно было упиваться отношениями к людям, не затрагивающими глубокие слои душевного здоровья и занимающими разум на слишком короткие и неуловимо тающие промежутки времени. Скользить неосязаемой тенью между кармических цепочек временных состояний и изменять их орбиту подобно разогнавшейся в прошлом комете, следующей давно определенным космическими законами путем. Наблюдение за переменами, наверняка давно поддающимися анализу и уж как минимум наблюдению высшими существами, имеет свои неоспоримые преимущества. Он, сидящий в темнице подобного всем окружающим организма, пережил все стадии эмоций и состояний разума, помещенного Провидением в убогую телесную сущность. Осознание приходило постепенно, просачивалось во снах из изначального мира, упрямо стучалось в мозг в момент угасания сознания и наплывало теплой волной вкупе с учащенным сердцебиения с очередным запредельным оргазмом или приближением смерти. Её неотвратимой поступью, то пропадающей вдали и практически невесомой, то нарастающей и пугающе близкой Появилась неясная тоска по далекому и почти неуловимому ощущению из снов и воспоминаний .. присутствие и небрутальность оттого.
Он и сам четко не мог бы назвать период, когда началось Овеществление его идей и мыслей, неясных подозрений и сомнений в реальности настоящего времени. Долго мучили сны, в которых он проживал несуществующие жизни и события, постоянно находя себя в разных местах и временах. Он научился уходить от опасностей, которые подстерегали его там или спокойно и отрешенно умирать, чтоб вновь возродиться в следующий же раз и помнить. Агония преследовала его почти каждое пробуждение.
Стал задумываться о причинах и следствиях, примерять надуманные или общепринятые утверждения к событиям, происходящим с людьми вокруг и с ним самим. Потом продвинулся и начал искать в себе и своем поведении источник и начало, придя к тому выводу, что с ним происходит нечто сакральное, особенное. Да и самого себя начал оценивать как отдельное от всего убогого или прекрасного, суетливого и отрешенного течения жизни. Владел и протяженностью снов, создавал в них тесные клетушки и огромные территории, управляемые непривычными существами и законами. Научился наслаждаться болью от тех новых возможностей, которые постепенно приобретал. Привнёс эти изменения и в обыденную жизнь, отстраненно и терпеливо принимал происходящие нетривиальные события, полностью закрепостив неприятности уже на подходе к себе. Купался в лучах славы и в почти гаснущем сиянии знаменитостей. Успешно подавлял в себе паранойю неординарных суждений, верхом которых было то, что удивило даже его самого – субъективизм вознесён до своей высшей точки на примере существования Бейрута. С детства название этого города было на слуху и на первых полосах газет, постоянная напряженность заставляла ужасаться положению местных жителей, сочувствовать их жизни в огне. Но пришел момент – и он случайно вспомнил о почти забытом месте. А есть ли оно на самом деле, с позиции его знаний и мироощущений? Или это реальность нулевого, первого или последующих пластов вероятности .. стремящаяся к ничтожно малой величине данность или даже возможность, но не то что есть на самом деле. Грань достигнута и внутри состояние расшатанности, неверия в факты и логические построения. А вслед за полным самосожжением – обретение себя на качественно новом уровне и оправданная усмешка превосходства.
Читаешь написанные другими книги, примеряешь на себя маски героев или их антиподов, картинных злодеев, попеременно становишься славным парнем Айвенго и Виктором Манчини, Хищницей, а то и Изысканным трупом, дискордианцем или сайентологом. С легкостью меняешь пол и возраст в своих ожиданиях и мечтах, не имеешь собственных повадок и каждый новый город для тебя удивительно знаком, несмотря на то, что ты отрицаешь само понятие «дежа вю». Спокойно заговариваешь сам с любым незнакомым человеком, становясь ему родным и необходимым ровно на время вашего общения. Мистифицируешь каждого из обращающихся к тебе, даже если тебя окликает случайный прохожий с вопросом, «Который час?». Зачем-то изучаешь социальные науки и гордишься своей житейской мудростью, заинтересованно пытаешься развлечь всех находящихся в твоём поле зрения людей. Бодрствуешь до утра, слушая, как она беспокойно двигается во сне, рядом с тобой, руку протяни и коснешься теплой кожи. И, кидая взгляд вбок, ты так же ясно понимаешь что ни ей, ни тебе нет места в этом полном определенностей мире – если вы вместе, конечно же. Ищешь для себя возможность и копишь готовность принимать решения и менять судьбу и делаешь это походя, манипулируя окружающими, скатываясь все ниже по скользкой поверхности собственного эгоизма.
Вчера тебе приснилось, что внутри зреет нечто, оно растет и копится годами и оправдывает весь прожитый тобою за это время путь одним последующим мгновением своего появления. Но, проснувшись, понимаешь, насколько велик обман такого сна и как нелепо и неоправдано собственное самомнение. Признание потерянной возможности ранит едва ли не сильнее факта что, казалось бы, уже находящийся в руках рай едва ли достижим даже в самых смелых мечтах. Разговаривая с людьми, оправдываешь многолетнее существование на уровне существа из растительного мира неким высшим предназначением, причем самому тебе явно неизвестно, реальн ли оно. В жизни часто попадаются ловушки и иллюзии. Ты вступаешь в их капкан охотно и добровольно, зачастую ищешь их себе сам потому как питаешь слабую надежду, что малое зло, случившееся с тобой по собственной воле или непротивлению, отвратит от тебя большие неприятности и позволит чуть дольше чувствовать себя полным сил, улыбаться невзгодам и не жить в постоянном страхе и недовольстве. Этакая жизненная прививка, индульгенция собственным еще не сделанным проступкам и погрешностям, оправдание своих предпочтений и выбранного пути. Тем более что роптать бессмысленно, решение принято за тебя и остается лишь смириться или негодовать, бунтовать открыто и мелко.
Тянешься к людям, жадно слушая новые старые истины и слова обмана, пропуская мимо себя грёзы и надежды, тепло отношений и иллюзорное счастье. Свитое из иллюзий и самообмана, мнение о собственной Личности не допускает сомнений в твоей бесценности для человечества. Заставляешь боготворить себя, черпая отдаваемое тепло и щедро спуская его при первой же возможности. Отрицаешь приязнь и доверие, ставишь под сомнение и самолюбие, даже его, двигатель собственных честолюбивых стремлений.
Двигаешься по спирали, набираясь готовности и решимости, сосредотачиваясь на главном, отрицая мелочи и откидывая сомнения. Чуть меняешься с каждым новым началом и жизнью, оставляя неизменным непокорный стержень и волю к жизни, внутреннее беспокойство и непоседливое недовольство каждодневной рутиной. Умираешь и торопливо рождаешься в разных телах и состояниях, пронося сквозь время и расстояние свою индивидуальность и человечность, оставаясь в памяти и будучи забытым людьми.