— Да вы чего, ребята? — вопрошал связанный по рукам и ногам Пипс, лежавший на полу среди поломанной в недавней ожесточенной борьбе мебели.
Четверо мрачных субъектов с одинаковыми квадратными лицами тупо глядели на распростертого русского агента и молчали. Это и беспокоило Пипса больше всего. Он до сих пор так и не понял, зачем эти типы, пять минут назад ворвавшиеся в его комнату, так круто с ним обошлись. Внезапно двери снова открылись, и на пороге комнаты Пипс увидел тщедушного старикашку, одетого в какое-то дурацкое, длинное пальто.
— Так. Молодцы, ребятки, — проворковал он подходя к Пипсу поближе. Один из субъектов поднял валявшийся стул и подставил его под тощую задницу старикашки. Тот даже и не поблагодарил внимательного за это, и сев на стул, вяло откинулся на спинку.
— Так вот какой вы, знаменитый Пипс? — прокаркал старикашка, заинтересованно поглядывая на связанного агента. — Признаюсь честно, я был много лучшего о вас мнения. Даже побаивался, что мои мальчики не справятся, а на самом деле все оказалось проще...
— Конечно, — охотно поддержал беседу Пипс, — конечно, проще. Тем более, что я спал...
— Ах, вы спали? — весело удивился старикашка, — скажите пожалуйста, какая неосторожность... А я уж, грешным делом, думал, что вы никогда не спите, раз уж такой вы суперагент...
— Слушай, измятый, — зашевелился Пипс, морщась от боли в запястьях, — кончай этот базар и переходи к делу, нету мочи терпеть такое неудобное положение.
— Фу, какие нежности, — отреагировал старикашка и, обернувшись к мордоворотам, бросил, — нашему мальчику бо-бо. — Мордовороты охотно заржали.
— А дел-то, как раз никаких и нет. Просто поступил заказ от одной фирмы — убрать суперагента Пипса. И все... Чего может быть проще.
— Э-э.., — протянул Пипс, — что значит убрать. Что это, я что ли и ценности никакой не представляю? Так сразу и убрать.., — возмутился он.
— А кому ты нужен со своими ценностями, — как-то внезапно погрубел старикашка. — Да мне, собственно, и все равно. Мне сказали — убрать, и я уберу...
— Кончай, кончай, — заволновался агент. — Я ведь много чего такого знаю... Я ведь очень... Что хочешь... Да и что это за фирма такая вам заказ сделала?
— А это не секрет вовсе. Тем более, учитывая, что это я говорю тебе. Ты ведь вскорости того... будешь. Помрешь в общем.., — откровенно веселился гнусный старикашка. — ЦРУ эта фирма.
— Ага? Происки проклятых империалистов значит... Ну, и сколько они заплатили? — поинтересовался агент, явно желая оттянуть неприятный для себя момент.
— Очень много. Целых 255 долларов, — хитро прищурился старикашка.
— Ничего себе.., — на секунду задумался Пипс, произведя в уме сложные подсчеты и переводя эту сумму в рубли. — Действительно много, — получив результат, признал он.
— Ну, ладно, — встал старый садист. — Хватит разговоров. Сейчас мы тебя кончать будем. — Мои ребята, собственно, и без меня могли это сделать, но мне хотелось взглянуть самому, за кого, собственно, ЦэРэУшники отваливают такие деньги, — говоря это, старик направился к дверям, дав знак своим мордоворотам.
Пипс к этому времени успел уже освободить от веревок одну руку. Это его немного успокоило, но нельзя сказать, чтобы очень... С четырьмя здоровыми мужиками одной рукой ему было все равно не справиться... Хотя побороться за свою драгоценную жизнь еще можно было...
Мордовороты подхватили Пипса и молча потащили его тело к окну, заботливо перед этим распахнутому.
— М-да.., — подумал как бы со стороны Пипс, — двенадцатый этаж... И чего это меня угораздило селиться так высоко... Мысль была откровенно глупой, без сомнения, так как способов умертвить человека было очень и очень много. Сам Пипс знал, как минимум, еще два.
— Ну что? Полетаем? — попробовал острить один из мальчиков.
— Чего там... В первый раз, что ли? — ответил Пипс, судорожно сооружая за спиной петлю из веревки.
Мордовороты на это ничего не ответили и, деловито пыхтя, пихнули тело русского в окно.
— Хорошо, что эти кретины не стали смотреть, как я умею летать,— думал Пипс, повиснув на веревке между двенадцатым и одиннадцатым этажами. В тот момент, когда он переваливался через подоконник, ему удалось накинуть веревочную петлю на кронштейн, который он заметил до этого, выкидывая - по старой русской привычке - мусор из окна на улицу. Именно на этом ржавом кронштейне и висело теперь тело агента. Судорожно извиваясь, он освободил еще одну руку, дав веревке необходимую слабину. Его тело при этом перевернулось, так как веревка держала его только за ноги. Это позволило Пипсу дотянуться до форточки одного из номеров на одиннадцатом этаже. Та, к счастью, была открыта. Вниз агент старался не смотреть. Высоты он боялся с детства. Запихнув свое тело по пояс в форточку, он остановился... Дальше не пускала веревка.
— Эй!— Заорал Пипс.— Кто живой есть?!
На его удивление, ему сразу же ответили.
— Не надо так орать, уважаемый Пипс,— произнес какой-то тип, выйдя из ванной. У него были гладкие, какие-то прилизанные волосы на голове и очки в металлической оправе... тоже на голове. Тип подошел к агенту всетаки в недосягаемости от длинных рук последнего.
— Я так и знал, что ты вывернешься,— произнес он, задумчиво глядя на агента, который в неудобной позе торчал из форточки.— У меня к тебе есть дело...
— У всех ко мне какие-то дела есть,— просто ответил Пипс.— Вот, к примеру, только что кое-кто решил меня испытать как летальный аппарат.
— Ну и как?— невозмутимо спросил прилизанный.
— Слава Богу, неудачно. Иначе бы я не разговаривал с тобой. Извини, не знаю, как тебя звать-величать, но хочу тебя попросить об одном одолжении.
— Интересно, о каком...
— Дай, будь другом, ножницы что-ли...— попросил Пипс, внутренне уверенный, что прилизанный сразу, так просто, делать ничего не будет.
И действительно, прилизанный не спешил выполнить просьбу своего не совсем обычного гостя. Он отвернулся от Пипса и, подойдя к столику, взял сигареты.
— Для начала, давай закурим... и поговорим о том, о сем...— предложил он, усаживаясь в кресло напротив висящего агента.
— Это ты здорово придумал,— злобно заметил Пипс.
— Если ты будешь злиться, то я позову твоих недавних знакомых,— веско ответил прилизанный.— Они, без сомнения, будут рады встрече с летательным аппаратом не оправдавшим их надежды, и опять же, без сомнения, попробуют снова его запустить...
— А-а. Так это ты, что-ли нанял этих дураков с этим старым садистом,— Поинтересовался Пипс, потеряв всякую надежду быстро освободиться.
— Ты очень умный, как я посмотрю,— съехидничал его невольный собеседник,— и как это ты догадался?..
— Ну ладно,— сдался агент.— Давай поговорим о деле.
— Ну вот,— отметил прилизанный, поправляя очки на картофельном носу,— наконец-то ты врубился...
Прилизаный достал из какой-то папки лист бумаги и ручку. Взяв папку, он подошел к агенту поближе.
— Сейчас ты подпишишь обязательство сотрудничать с нами, и тогда я выполню твою просьбу... дам тебе ножницы.
Пипс с ненавистью поглядел на прилизанного.
— Слушай. Я никогда не подписывал никаких обязательств и сейчас не намерен этого делать, если ты не назовешь конкретный цены...
— Хорошо,— внезапно согласился тот.— Я тоже понимаю, что у нас, агентов и шпионов, к категории которых относишься и ты, данные обязательства роли никакой не играют... Но ты, кроме этого, дашь мне честное партийное, что выполнишь все условия, на которых я тебя освобожу...
— Скотина,— заревел Пипс.
— Сам знаю,— невозмутимо ответил прилизанный, осознавая, что достал Пипса понастоящему.
— Ну хорошо,— согласился Пипс,— только при одном условии. Я делаю конкретное задание, а ты мне, взамен, отдаешь это обязательство.
— Согласен,— ответил прилизанный,— давай подписывай.— Он протянул бумагу и авторучку висящему в форточки собеседнику.
Пипс подмахнул, не читая, документ и прошипел.— Честное партийное, что выполню конкретную просьбу. Только одну.
— О'кей,— вкладывая бумагу в папку, пробормотал ЦэРэУшник.— А просьба будет такая. Узнать новый шифр, по которому ваш резидент шифрует послания в центр.
— Понял. Давай ножницы,— просипел агент, уже не чувствуя своих ног.
— Ножниц я тебе не дам. Повиси пока... Я поднимусь к тебе в номер и перережу веревку сам,— ответил прилизанный.— А тебя знаю. Дай тебе ножницы... Ты сразу мне глотку перережешь, а не веревку...
— Я же честное партийное дал!— заревел Пипс.
— Для меня твое честное партийное тьфу...,— ответил прилизанный, одевая костюм,— и я не уверен, что и для тебя оно значит больше...
— Да как ты смеешь!— возмутился агент, задохнувшись в праведном гневе.— Нет для меня ничего выше...
— Ну, ну,— прокомментировал это прилизанный, выходя из номера,— готовься. Сейчас я тебя освобожу.
Внезапное освобождение ног не застало Пипса врасплох. Быстро освободившись от веревок, он понесся гигантскими прыжками наверх, в надежде застать прилизанного, но в его номере никого уже не было. На столе лежала записка: "Через неделю свяжусь с вами сам. Друг".
— Ни фига себе, друг..,— отметил про себя Пипс, присев на кровать.
Впрочем, все произошедшее не очень его разволновало, и уже через несколько минут агент заснул, предварительно приперев двери номера своей кроватью. Приснившийся сон потряс его воображение реальностью происходящего. Секретарь партийной организации, отечный очкарик, грубо и нецензурно ругаясь, распекал Пипса.— Как вы могли не выполнить данного вами обещания, дав, тем более, — честное партийное слово? Пипс оправдывался, но это его не спасло от позорного наказания. Партийное собрание, в полном составе, проголосавало за вынесение ему строгача с занесением в партийную карточку и опубликованием в Дейли телеграф. Это так потрясло Пипса, что он во сне громко заревел и наяву описался в кровать, что с ним никогда до этого не случалось.
Утро следующего дня принесло с собой удушающую свежесть лондонского смога и боль в ногах. Проснувшись, Пипс снял веревки, до сих пор болтавшиеся на ногах, и со стонами поплелся в ванную. Под душем он окончательно проснулся. Когда он вышел из ванной комнаты, на столе его ждал не совсем приятный сюрприз — копия вчерашнего обязательства, которое он подмахнул почти не читая. Пипс с остервенением разорвал бумагу и спустил клочки в унитаз. Если бы не это честное слово партийца, он бы плевать хотел на все эти обязательства... сколько он уже подписал подобных. Одним больше, одним меньше...
Выйдя на улицу, Пипс с негодованием отметил хвост. На этот раз за ним увязалось сразу несколько человек. Пипс обернулся к ним и злобно крикнул — Да я плевать на вас всех хотел!— Этот поступок объекта несколько смутил сопровождавших, и они недоуменно поглядели на всегда спокойного русского. Что это, мол, с ним? Похоже было, что они даже немного обиделись, но это Пипса не волновало. Не спеша, он направился к конспиративной квартире, где обитался известный всем службам и разведкам мира резидент Филин.
— А. Пипс пришел...— встретил его тот, находящийся в своем как обычно пьяном состоянии.— Надеюсь, ты сегодня не притащил с собой хвоста?— поинтересовался у вошедшего Филин, выжимая из пустой бутылки Наполеона остатки коньяка. Пипс посмотрел в окно, на улице все было нормально. Его сопровождавшие рассредоточились кто как. Двое, притворившись пьяным, лежали прямо у подъезда дома. Остальные сгрудились у газетного киоска, проявляя нездоровый интерес к прессе.— Не,--- соврал невозмутимый Пипс,— хвоста нет, ты же меня знаешь...
— Да знаю я тебя...— махнул рукой Филин,— соврешь — недорого возьмешь.
— Слушай, Филин,— перешел сразу же к делу Пипс,— ты каким шифром пользуешься, когда пишешь донесения в центре?
— А чего это ты шифром вдруг заинтересовался?— удивленно поглядел на агента Филин.
— А это не твоего ума дело, — отрезал Пипс. — Просто мне надо и все. — Но ты же знаешь, что это секретно, — ответил Филин, строго глядя на собеседника.
— Ты это брось. Секретно, как же..., — наседал Пипс. — Я, наверное, единственный человек в мире, для которого это до сих пор секрет. В конце концов, как я недавно вычитал из местных газет, у нас в стране вроде бы гласность объявлена, перестройка какая-то со с плюрализмом... так что давай, не тяни кота за хвост...
— Да ты что? Грамотный что-ли?— удивился резидент, качаясь на стуле. — Конечно, — в свою очередь удивился такому вопросу Пипс.
— Надо же! А я до сих пор думал, что ты читать не умеешь... — выдал Филин и неловко покачнувшись, упал со стула.
— Слушай Филин, — глядя на лежащего на полу резидента, произнес Пипс.
— Ты, по моему, совсем уже того... спился здесь, вдали от Родины...
— А это он с глубокой тоски по ней, — нашелся резидент, пустив вполне натуральную слезу. — А шифр этот я тебе, так уж и быть, дам, но... за три бутылки, — уточнил он, медленно забираясь на диван.
— Да ты что, упал?— возмутился Пипс.
— А чего?— поинтересовался резидент, до пояса осиливший восхождение на диван.
— Много это... целых три бутылки, — ужаснулся количеству Пипс, — а впрочем. Погоди...
Пипс стремглав выскочил на улицу. Его хвост встрепенулся, увидя, что он вышел.
— Так. Мужики, — обратился к ним Пипс. — Кто тут из ЦРУ? Лети в магазин, — обратился он вышедшему из общего строя типу, — покупай три бутылки. Шифр будем покупать.
ЦэРэУшник обернулся относительно быстро. Филин так и не успел еще полностью залезть на диван.
— Ну вот, — отметил он, — не успел залезть и опять слезать.
— Да ты не слезай, — потропил его Пипс, — скажи, где взять, я сам...
— На кухне возьми,— неопределенно махнул рукой Филин, — в холодильнике он, колбасу я в эти бумаги вроде вчера заворачивал.
Пипс проследовал на кухню, открыл холодильник и, выгнав оттуда кошку, судорожно грызшую что-то съедобное, обнаружил шифровальную тетрадь с завернутой в нее колбасой. — В рассчете, — крикнул он Филину и направился к дверям.
— Эх... Надо было мне с тебя четыре попросить, — попрощался Филин, с вожделением ползущий к трем бутылкам, стоящим на столе.
В номере Пипса уже ожидала целая делегация. ЦэРэУшник мирно беседовал с каким-то малоприятным мужиком.
— Так,— удовлетворенно отметил американец, приняв из рук Пипса тетрадь с шифром. Он достал фотоаппарат и принялся прямо тут же отсчелкивать кадры, перелистывая страницы сверхсекретного документа.
— Вы будете товарищ Псарев? — Поинтересовался у Пипса малоприятный, поправляя на шее изжеванный галстук.
— Ну я,— согласился Пипс, — а что?
— Очень хорошо. Я ваш секратарь партийной организации, — протянул к нему руку малоприятный. — Вот, зашел, понимаете, узнать, как вы здесь... Хочу узнать, как вы работаете. Побеседовал тут с этим товарищем,— секретарь мотнул головой на ЦэРэУшника, занятого фотографированием. — Выяснил у него, что вы человек честный, держите данное слово. — Это точно, — поддержал его американский шпион, — вот дал он мне накануне честное партийное слово и, как видите, его сдержал. Очень хороший коммунист...
— Это приятно, — обрадовался малоприятный, — это приятно, товарищ Псарев, видеть так далеко от Отчизны настоящего, честного, преданного партии члена...
Пипс, кинув благодарный взгляд на американца, широко заулыбался. Малоприятный встал. — Извиняюсь за неурочный визит. Мне пора идти, а то командировка короткая, надо еще в магазины успеть и домой... небось подводники уже заждались. Я на подводной лодке прибыл, — пояснил он американскому шпиону. — Передавайте партийный привет товарищу Филину. Малоприятный вышел.
Американец успел к этому времени проделать свою работу и вышел следом за ним. Пипс снова остался в номере. Произошедшее его немного расстрогало. — Не забывают, — удовлетворенно отметил он. Пипс еще немного побродил по номеру и, сняв туфли, решил полежать. Проснулся он опять крепко связанным.
— Да вы чего ребята?— возмутился Пипс, увидя знакомых ему кирпичнорожих молодцев. На стульчике, широко улыбаясь, сидел еще один знакомый ему... старикашка.
— А нам еще раз заплатили, — весело сообщил он.
— Чего, опять, небось 255 долларов, — поинтересовался агент.
— Ты очень догадливый парень, — отметил старикашка, — с таким приятно работать. Не работа, а отдых какой-то. Считай просто так деньги зарабатываем. Вяжи, знай, сонного и кошелек открывай...
— Ну, ясное дело, — поддержал его Пипс. — Не сомневаюсь, что опять меня запускать будете. Так давай, не тяни, полетать снова страсть как охота, — Пипс бросил взгляд на окно.
— Не..., сегодня у нас задание другое, — улыбнулся старикашка.
В номер вошел еще один приятель Пипса — ЦэРэУшник.
— Сегодня прямо вечер встреч, — изумился тот, увидев американского шпиона.
— Ты напросто веселишься, — охладил его мрачный ЦэРэУшник, усаживаясь на стул рядом с морщинистым стариком.
— А чего так? — Спросил его Пипс.
— Ты что? Нас за дураков держишь?— загорячился американец. — Ты что, думаешь, ЦРУ это китайцы какие-нибудь?
— А в чем, собственно, дело?— удивился агент. — Два часа назад ты, вроде, по другому мне пел. Тетрадочку сфотографировал и ушел, попрощамшись... — Не знаю откуда у тебя эта тетерадочка взялась, но шифр в ней не тот, — ответил американец.
— Да ты что?— удивился агент. — Как это не та тетрадочка? Я же ее лично у Филина выпросил за три бутылки.
— За наши, кстати, — уточнил ЦэРэУшник, — но шифр этой тетрадочки не подходит, как не старались...
— Действительно, странно, — задумался Пипс.
— Не то слово, — поддержал его американец. — Ну, теперь-то уж мы поумнее будем. Ты, Пипс, неисправимый дурак, раз пытаешься нас обмануть. И это последняя наша с тобой беседа. Как ты нам, так и мы — тебе. Кончайте его, — повернулся он к мордоворотам. Американец встал и протянул старикашке смятые доллары. — Вот ваш гонорар, не знаю уж как перед бухгалтерией и отчитываться буду из-за этого дебила...— злобно пробормотал он, направляясь к дверям. Старикашка, опустив деньги в карман, ехидно улыбнулся. От этой улыбки у Пипса неприятно заныло где-то в области мочевого пузыря.
— Ага, — поприветствовал он подошедших мордоворотов, — значит опять полетаем...
— Ну уж нет, — отрезал старикашка, шевеля морщинами глубиной с марианскую впадину, — летать больше не будем. Нам дан заказ разорвать тебя на кусочки...
— Это как это?...— удивился Пипс, вскинув брови чуть-ли не до потолка. — Это чего-то новенькое... Чего, так прямо руками рвать и будете?
— Нет, руками это очень вульгарно и тяжело, — ответил старикашка, шедший следом за телом агента, покоящемся в дюжих руках его помощников.
— Мы тебя разорвем при помощи тринитротолуола.
— Ага, — успокоился Пипс, — взорвете значит....
— Жалко такого догадливого клиента уничтожать, — вздохнул старикашка.
— Взорвем мы тебя прямо в метро, при большом скоплении народа, а перед этим переоденем в форму работника КГБ. Когда клочки обмундирования найдут, то сразу поймут, что послужило причиной взрыва.
— По моему, тупо все это, — не согласился Пипс, ошеломленный вероломностью плана. — Чего это КГБ будет посылать в Лондон своего, да еще в форме? — удивился Пипс, проплывая мимо удивленного администратора гостиницы.
— Русского шпиона поймали, — проходя мимо, пояснил администратору старикашка.
— Так ему и надо, — отреагировал тот,— а то расплодилось их тут...
На улице выходящих встретил здоровущий негр. — Далеко собрались?— полюбопытствовал он у кирпичнорожих. За них ответил старикашка.
— Иди, иди себе, черномазый.
— Фу, какой ты грубый... — обиделся негр и, достав из кармана какой-то баллончик, пшикнул в морщинистое лицо грубияна. Старикашка закатил глаза и, громко бряцая костями, повалился на тротуар. Кирпичнорожие бросили Пипса и двинулись на наглого негра, посмевшего обидеть их шефа. Тот и не подумал, при виде явного превосходства противников,отступать. И действительно, превосходство оказалось только видимым. Баллончик четырежды издал свой противный звук и кирпичнорожие мешками опустились рядом с предводителем. Негр подошел к Пипсу и, не развязывая веревок, опутавших тело агента, затолкал того в стоящую рядом машину.
— Я чего-то не пойму, — отреагировал на все произошедшее Пипс, впрочем без особого удивления. Негр, сидевший за рулем, шевельнул плечами.
— Ты, чего, Пипс? Своих не узнаешь?
— С каких это пор негры мне стали своими?— откликнулся Пипс, ворочаясь на заднем сиденье.
Негр обернулся к нему.— Ну, ты вообще... Это же гуталин.— Он мазнул рукой по своей щеке.
— Ну и что что гуталин. Чего негры гуталином намазаться не могут?
— А ты подумай. Зачем негру мазаться гуталином, если он и так черный как негр,— подталкивал Пипса на размышление собеседник.
— А-а.— догадался сметливый агент.— Так ты не негр, что ли?
— Ну ты, Пипс, даешь...— засмеялся лже-негр,— сколько тебя знаю, не перестаю удивляться и как это тебя в разведке держат...
— А чего такое?— заволновался Пипс.
— Да не, ничего... Умный ты слишком для нашей работы...
— Это точно,— согласился Пипс,— а ты откуда знаешь, что я разведчик?
— Во-первых: кто ж тебя не знает такого знаменитого,— отвесил комплимент лже-негр,— а во-вторых: я думал, ты меня сразу узнаешь...
— А я и узнал тебя сразу, как только увидел.
— Да ну?— откровенно удивился собеседник.— Ну, и кто же я, по твоему?
— Негр,— не задумываясь ответил Пипс.
В ответ негр покатился со сеху. Чувствуя, что он сказал что-то не то, Пипс поправился.— Негр, это... намазавшийся гуталином.
Гуталиновый негр заржал так, что ему пришлось остановить машину. Просмеявшись, он достал тряпку и стал вытирать свое лицо. Через минуту он обернулся к притихшему агенту.
— Жупье!!! Ты?— страшно поразился Пипс.
— Ну, наконец-то,— успокоился тот и стал развязывать коллегу.
— Это хорошо, что ты подоспел,— бормотал тот, разминая затекшие руки,— а то ведь, думал, каюк мне... Ты знаешь, они меня взорвать хотели, прямо в метро, да еще в форме комитетчика. Совсем озверели, гады.
— Ну, и куда сейчас?— спросил Жупье, усевшись за руль.
— Сейчас заедем к Филину, а потом мне долги надо будет отдать кое-кому,— нервно ответил Пипс с кряхтеньем, двигая ногами.
Ничего не спросив больше, Жупье направил машину в нужном направлении. Уже через несколько минут они подъехали к дому, в котором жил известный всему Лондону русский резидент Филин.
Уже на первом этаже, как только Пипс и Жупье вошли в подъезд, они услышали истошные крики своего резидента. Быстро поднявшись на этаж выше, они остановились у дверей квартиры Филина.
— Чего это с ним?— спросил Жупье у Пипса.
— А черт его знает,— прислушавшись к происходящему за дверями ответил тот,— может опять перепил, вот и орет...
— Да нет...— не согласился с ним Жупье,— не похоже что-то...
— Ну, что? Входим, что ли?— предложил Пипс, и они вошли в квартиру.
На вошедших тупо уставились до боли знакомые Пипсу кирпичнорожие ухари и их тщедушный шеф. На полу, рядом со своим любимым диваном валялся полуголый резидент Филин. Не обращая внимания на вошедших, он дико орал без всякой видимой причины.
Кирпичнорожие ухари медленно двинулись к Жупье и Пипсу.
— Э-э, ребята,— поприветствовал их добродушный Жупье,— да вам, гляжу, понравилось,— и он достал из кармана знакомый баллончик. Кирпичнорожие с пронзительным визгом, один за другим, выпрыгнули в окно. Жупье повернулся к их морщинистому шефу. Тот испуганно засуетился, достал из-за пазухи пистолет и направил дуло в сторону противников.
Филин не переставал дико орать, совершенно не обращая внимания на происходящее.
— Слушай, пенсионер, убери пушку,— предложил по-хорошему Пипс старику, злобно поводившему дулом от одной цели к другой. Тот проигнорировал сказанное, а только еще сильнее сжал рукоятку пистолета.
— Он не понял,— обратился к Пипсу Жупье.
— А ну, руки за голову оба и быстро,— истерично завизжал вдруг морщинистый. Пипс только этого и ждал. Закинув руки, как было приказано, он повернулся спиной к старику. То же самое проделал и Жупье.
— К стене,— скомандовал обрадованный послушанием старикашка, явно празднующий победу. Пипс с силой нажал животом на стену, рядом запыхтел Жупье. Стена затрещала и на глазах ошеломленного старикашки рухнула в соседнее помещение, покрыв все клубами пыли. Не успел морщинистый и опомниться как обезоруженный болтался схваченный за шиворот мощной рукой Жупье. Осознав всю бедственность своего положения, старик тонко завыл, покрыв на мгновение непрекращающийся крик Филина.
— А ведь я тебя предупреждал,— заметил ему Пипс, примериваясь для нанесения пушечного пинка к заднице старикашки... Пинок удался на славу. Описав высокую кривую, старикашка с визгом вылетел в окно.
Жупье, проводив взглядом упорхнувшего “пенсионера”, перевел взгляд на продолжавшего истошно вопить резидента.
— Чего это он так орет? Не понимаю...— пожал он плечами.
— Филин,— потряс за плечо резидента Пипс,— чего с тобой такое?
Оборвав на мгновение крик, Филин просипел:— В холодильнике...— и снова залился криком. В холодильнике стояла початая бутылка водки. Что-то сообразив, Пипс схватил ее и влил чуть-ли не половину в ревущую пасть резидента. Тот поперхнулся, а затем так присосался к бутылке, что чуть не втянул вовнутрь сосуда ее донышко. Оторвавшись с пробочным звуком от горлышка, Филин открыл глаза и удовлетворенно рыгнул. Больше орать он вроде не собирался.
— Они меня зверски пытали,— забормотал он, делая слабые попытки забраться на диван.— Очень зверски пытали... так зверски...
— Чего-то я не видел, чтобы они тебя пытали,— недоуменно глядя на Пипса, произнес Жупье.— Ты, вроде, целый весь...
— Да если бы они меня били...,— объяснил резидент,— если б били... А то... напоили, понимаешь, а опохмелиться не дали. Звери, а не люди.
— Да что ты говоришь?— удивился Жупье.— Знал бы я... я бы этого старикашку просто так не отпустил бы. Действительно, зверье какое-то.
Пипс в это время шарил по полкам на кухне. Наконец, найдя то, что он искал, удовлетворенный вошел обратно в комнату через дыру в стене.
— Слушай,— обратился он к Жупье, не обращая никакого внимания на резидента,— ты чем это типов этих пугал? Я думал, что с такими рожами, как у них, люди уже и не боятся ничего. А ты только баллончик им показал и все.
— Ах, это...— Жупье снова достал из кармана баллончик,— это, старина, наше советское средство от... тараканов, Дихлофос называется.
— Ой, не ври давай,— махнул рукой Пипс,— тараканы на этот Дихлофос плюют, ведрами его пить могут..., а эти субчики, я же видел, повалились как мешки.
— Дак, тараканы-то наши, а эти-то тут все — иностранные,— пояснил Жупье,— у них тут экология всякая. Вот их эта штука и сшибает... Я тут еще тройной наш прихватил. Тоже, между прочим, можно как-нибудь использовать в нашем деле. Я пробовал. Поодеколонился один раз, значит,— с удовольствием рассказывал он открывшему рот Пипсу,— залез в ихний автобус двухэтажный, так все, кто на первом этаже были, в другие двери в пять минут выскочили, а со второго.., до них, видать, не сразу дошло, кто мог, уж - повыпрыгивали. Водителю не повезло, двери у него, вроде, как заклинило. Дак так ревел там и бился, что даже страшно стало... прямо не одеколон это, а оружие массового поражения...
— Нда... дела,— протянул ошеломленный пипс.— А наши-то глушат его и хоть бы что.
Оклемавшийся от пыток Филин заерзал на диване.— Слушайте, ребятки, вы бы за водкой сбегали, а?
— Сам сбегаешь, не графье.— отрезал Пипс.
— Ну, пошли что ли...— сказал Жупье. Они с Пипсом вышли на улицу.
Захорошевший резидент проводил их громкой песней О Родине.
— Ты сейчас куда?— Спросил Пипса Жупье.
— Да никуда,— соврал тот, поглядывая на свой хвост, рассыпавшийся по улице.
— Ну ладно, тогда бывай,— Жупье сел в машину и укатил, оставив Пипса на улице.
— Эй,— обернулся он к хвосту,— и не надоело бегать?
— Надоело,— нестройно ответили филера,— скоро бы ты сдох, что ли, урод такой. Никакой жизни с тобой.
— И вообще,— обратился к агенту один из них, по внешнему виду малец,— ехал бы из Лондона. Дал бы нам спокойно пожить.
— А я согласен,— обрадовал всех Пипс,— только пусть цереушник, если он есть здесь, меня к своему шефу отведет. Разговор у меня к нему будет. Вот поговорю и уеду... может даже насовсем.
— Есть, есть цереушник,— весело загомонили филера, вытолкнув вперед одного из них. Тот извивался и что-то злобно шипел, но множество рук, вцепившихся в его одежду со всех сторон не давали ему освободиться.
— Веди этого русского к своему шефу,— заорал малаец, дергая цереушника за галстук.
Так, толпой, они все двинулись по улицам, подталкивая и пиная несчастного американца.
Перепуганный до смерти ожесточенностью коллег, тот даже особо и не сопротивлялся, и через некоторое время вся толпа остановилась у дверей одного из номеров той же гостиницы, где проживал и Пипс.
— Ну, ребята, спасибо,— поблагодарил он, взявшись за ручку двери.
— Чего уж там. Но за что...— ответили те, а малаец добавил:— Смотри, если не уедешь...
— Я сказал, значит точка,— прямо ответил Пипс, открывая дверь.— А теперь все проваливайте, и этого,— он указал на приведшего их сюда типа,— тоже заберите и не отпускайте его часа два.
— А, Пипс,— приветственно воскликнул прилизанный,— рад тебя видеть живым и здоровым.
— Как же, рад..— злобно ответил ему Пипс.
— Ну и не рад, а тебе-то что...,— сменил тон наглый американский шпион,— чего приперся-то?
— А я тебе настоящий шифр принес,— второй раз за день соврал Пипс.
— Вот это дело,— обрадовался цереушник,— садись тогда, поговорим.
— Поговорим,— многозначительно протянул Пипс и, подойдя поближе, грубо ударил американца кулаком по лбу, взъерошив его гладкую прическу.
Тот, закатив глаза, повалился на пол. Пипс вытащил у него из штанов брючный ремень и крепко связал руки, а затем, шнуром от торшера, ноги. Американец оказался крепким парнем и быстро очнулся.
— Что это ты задумал?— Спросил он Пипса, который с кряхтеньем стал стягивать с него штаны.
— Прекрати сейчас же, гнусный извращенец. Вазелин хоть возьми,— уже громко сказал он, когда Пипс принялся за его трусы. В это время снятыми трусами Пипс заткнул ему рот.— Вот так будет лучше.
После этого он подошел к окну и закрыл форточку.— Ну, теперь, готовься,— Американец в ответ только что-то невнятно замычал, выпучив наглые глаза. Пипс пошарил в кармане и вытянул небольшую баночку из-под вазелина.
— Как ты думаешь, что это?— спросил он и, не ожидая внятного ответа, продолжил,— Это баночка наполнена комарами, специально отловленными в Архангельске. Сейчас я их выпущу и уйду, оставив тебя с голым задом один на один с этими жуткими тварями . Обещаю тебе, что ты останешься жив, но целую неделю не сможешь сидеть. Это тебе расплата за мои полеты, за все мои мучения.— Пипс подошел к дверям и, открыв баночку, бросил ее на пол и вышел.
Уже через неделю, нежась под теплым итальянским солнцем, он как бы между делом спросил у лежащего рядом Филина.
— Слушай, Филин. Я тогда, в Англии у тебя шифровальную тетрадь брал.
— Ну, помню,— нехотя оторвался тот от бутылки.
— Так ты что, мне подсунул фальшивку?
— С чего ты взял,— опять оторвался от бутылки Филин.
— Так, с этой твоей тетрадью ни одно из твоих донесений никто расшифровать не мог,— лукавил, о многом не договаривал, Пипс.
— А чего их расшифровывать-то,— в третий раз оторвался от бутылки Филин.
— Да так, интересно было, я между делом попробывал... Ничего не получается.
— А ты бы без тетради этой дурацкой... читал бы себе и все...
— Как это?— Удивился Пипс.
— Да так,— ответил Филин,— больно мне нужно шифровать все эти ваши дурацкие донесения...
— Дак ты что?— задохнулся Пипс,— так просто и посылал...?
— Слушай, отстань, а? У итальянцев вино такое хорошее, а ты мешаешь...
Разозлился Филин, принимаясь за вторую бутылку.— И чего это меня все время с тобой переводят? Нужно попросить чтобы тебя куда-нибудь подальше...
Договорить он не успел, так как уже открыл бутылку.