Каждый из трёх братьев Козебякиных мечтал о жене-негритянке. Но старшему, Мафусаилу Козебякину, попадались одни только особи китайского типа, среднему, Парамону, доставались чувихи этакой балтийской наружности, а младший, Ванюшка, и вовсе был девственником…
Ихний папашка, Клаустрофобий Карлович, однажды сидел на толчке с замусоленным «Плейбоем» в судорожно сжатых ручонках. В экстазе дефекации он раскурочил все мало-мальски симпатичные картинки, и в журнальчике нетронутой осталась только фотка потасканной негритосихи.
Периодически гадя в вышеупомянутый унитаз, младшее поколение Козебякиных с вожделением пялилось на изображение жирноногой шоколадки. И постепенно пустоватые черепные коробки братцев заполнились мечтами о чёрной заднице. Оно бы всё и ничего, но в городе Затрахинске (где и проживали Козебякины) негровидные девочки отсутствовали напрочь. И вселенская тоска братишек по коричневому телу росла и приумножалась.
Но однажды прикатила в Затрахинск некая расфуфыренная делегация из Заединённых Штатиков. И на свою беду была в ентой делегации мамзель Мэри Дрист…
И однажды грязно-дождливым вечером в главном кабаке города Затрахинска под названием «Пупырышка» состоялась душещипательная встреча. Братья Козебякины дружно втрескались в эту Дрист, да и она была в лошадином восторге от трёх алкоголизированных богатырьков.
А теперича – развязка. Афроамериканское создание с поэтичной фамилией Дрист до ужасти мало было знакомо с великим русским напитком «ёрш». И гордо блевала Мэри на Мафусаила, Парамона и на девственника Ванюшку. И разлюбили они негритянок. А полюбили, наоборот, совсем белых. Во всяком случае, старшие братья, потому как Ванюшка с горя ушёл в монахи и не вернулся…