Только что по ТВ прошёл сериал - шоу про экстрасенсов.
Испытания, поиски, запутанные истории, угадывания и проч. и проч.
9 из 1000! 3 из 9!
И вот выявлена "победитель" - Наташа, девушка с тяжёлым взглядом и средними актёрскими способностями…
А я вспоминаю свою встречу с экстрасенсом.
Было это давно, лет двадцать назад. Я тогда жила в доме №6 по Большой Садовой улице в квартире №51 - напротив "Нехорошей квартиры".
С этой квартирой у нас была общая стена и выходила эта стена в мою комнату. Булгаковский шедевр о Мастере мне очень нравится, первый раз я этот роман прочла в фотокопии, которую мне дали на одну ночь мои друзья. А, очутившись в соседстве со знаменитой квартирой, я, можно сказать, роман из рук не выпускала.
Тогда только-только начиналось движение за обустройство в Нехорошей квартире музея. Существовали два течения "борцов": "официальщики" и "литературщики", как мы их называли.
"Булгаковцы-литературщики" собирались регулярно на чтения в клубе им. Ю. А. Гагарина, которым в ту пору я заведовала. На чтениях кипели страсти - вокруг рукописей, толкований, слухов и проч. связанных с М. Булгаковым.
На одно из литзаседаний привозили вторую жену Михаила Афанасьевича - Л. Е. Белозерскую-Булгакову. Она повспоминала о Мастере (М.А.Булгакове), поругала последнюю жену Мастера, подписала мне на память книгу "Мастер и Маргарита".
А в нашем подъезде тогда впервые появились надписи и рисунки на стенах, окне и потолке. Зачиналась "галерея".
И первые рисунки, и стихи, поверьте мне, были чертовски хороши и остроумны! Но грянул управдом (нач. ДЭЗа) и галерею закрасили!
Помню, ночью мы с ребятами (моя театральная студия) выбрались к подсохшей стене и начертали на девственном буро-голубом фоне обличающие бескультурных коммунальщиков строки -
"Вам не по силам, горе-маляры,
замазать чувств высокие порывы...
Беснуйтесь, торжествуйте до поры -
вы - в тлен, а Рукописи вечно живы!"
И рано утром я слышала, как действительно "бесновалась" техник, узрев "хулиганство". В итоге, народная любовь и творчество оказались сильнее циркуляров чинуш и кистей маляров. Стены вновь были изрисованы и исписаны, а потом опять закрашены и вновь "проступали" письмена и фрески.
Но вернёмся к основной теме повествования!
Жила у меня тогда кошка-найдёныш по имени Дымка. Красавица двух мастей - белой и дымчатой, независимая, грациозная, зеленоглазая - в общем, лучший представитель этого племени. Нрава Дымка была спокойного - ласковая, с чувством собственного достоинства и аккуратистка большая. И вот, как-то вечером, моя тихоня Дымка будто взбесилась - вдруг зашипела, заорала, низко так, угрожающе, шерсть дыбом, глаза - из орбит, и как рванёт бегом по стенам - кругом комнаты! Зрелище впечатляющее, если учесть, что высота стен в комнате под пять метров! Сделала два круга и, вспрыгнув на трёхметровую стремянку в коридоре, застыла с огромными округлившимися глазами - зрачки во весь глаз!
Я попыталась снять кошку с верхотуры, чтобы успокоить, да и самой успокоиться, но Дымка была, как каменная - все мышцы напряжены и выла утробно, протяжно.
Как же я напугалась, я ревела в голос, причитая - "Дымочка, лапочка, ну не надо! Иди ко мне!" - и что-то ещё…
Если бы не мой будущий муж, я бы и сама сбрендила и завыла, но ему удалось убедить меня успокоиться и, отпоив валерианкой уложить спать (время действительно было позднее), к тому моменту и кошка уже перестала выть. Но со стремянки Дымка так и не слезла.
А утром я проснулась от возни Дымухи у меня в постели, в ногах - она укладывалась, уминая одеяло. Я обрадовалась, расцеловала любимую животинку, весьма недовольную моей фамильярностью.
На этом история сумасшествия Дымки и закончилась - кошка была, как всегда весела, здорова, общительна.
Об этом случае я, естественно, рассказала друзьям. Мы бурно пообсуждали историю, высказывались самые разные предположения - "излучения", "инфразвук", "вибрации" и проч. и проч.
А одна приятельница, назовём её “С”, отвела меня в сторону и таинственно зашептала - "Я могу помочь узнать, что же на самом деле произошло! Ведь ты живёшь по соседству с Нехорошей квартирой?" - уточнила она.
"Ну, да. В 51-ой. А что, у тебя есть знакомый ветеринар?"
"Не ветеринар… Сама увидишь".
Я пожала плечами, за последнее время я устала от загадок и очередную разгадывать совсем не хотелось.
Уже на следующий день я, честно говоря, и забыла про этот разговор.
Но через неделю моя “С” сообщает, что завтра хочет зайти ко мне в гости с "одним человеком" и опять это говорится заговорщицки таинственно.
"Заходи" – говорю, - "буду рада!"
Вот мы и подошли к главному!
Вечером дома - я была с будущим мужем - раздаётся звонок в двери, иду открывать. Встречаю “С” и с нею мужчину средних лет и ещё пять человек разномастной, разнополой публики. Я проводила всех в свою комнату (квартира в ту пору была коммунальная). “С”, с неким трепетом в голосе, представила мне мужчину
- "N - экстрасенс!"
- "Марина. Проходите, знакомьтесь – Лев".
Все прошли в комнату.
Опишу, как помню, сначала свиту - Молодой человек с засаленными волосами "в хвостик" и выкаченными, как при базедовой болезни, глазами, он сильно сутулился и нервно перебирал пальцами правой руки.
Бесцеремонно оглядев комнату, Молодой человек подошёл к "достопримеча-тельности" моего жилища - стене с надорванными обоями. На этой полосе слой за слоем были видны обои прежних лет, расцветок пяти-шести, а самый нижний слой состоял из газет с "Ъ", кстати, хорошо читаемых! Молодой человек, вытянув шею, долго рассматривал газеты, шевеля губами, а потом длинным ногтем мизинца попытался подковырнуть обои.
"Не нужно этого делать" - попросила я
"ДА! Да!" - засуетился он, виновато взглянул почему-то не на меня, а на “N” и заметался по комнате…
Была ещё - довольно молодая Толстая женщина, в очках, с грушевидной фигурой.
Войдя, она сразу же уселась на диван, который жалобно скрипнул и заметно осел. Женщина сложила руки на коленях и преданно уставилась на “N”.
Остальные как-то не запомнились - был Мальчик, розовощёкий в клетчатой рубахе, ещё - Бесцветный мужчина лет тридцати с застенчивой внешностью, ещё кто-то неопределённого пола, в кедах и потёртой толстовке (вещи были ярче личностей, раз я эти вещи запомнила!)
Главный гость “N” был интересней всех пришедших. Высок, сух, я бы сказала, измождён - серый, выгоревший плащ висел на нём, как на крючке вешалки.
Лет “N” было около сорока-сорока пяти. Волнистые серые с проседью волосы, когда-то видимо густые, пушились по бокам лица и падали на плечи.
Худую шею артистически - петлёй, захлёстывал старенький шёлковый шарф…
Привлекал внимание взгляд “N” - большие тёмные выразительные глаза, казалось, цепко ощупывают ваше лицо, эту комнату, всех окружающих, как бы держа всё "под контролем". При взгляде на “N” любому стало бы ясно - кто главный в этой компании.
Я почувствовала себя несколько неловко и из-за числа незваных гостей, и из-за какого-то давящего "превосходства" “N”, и потом, "экстрасенсы"! - никогда до этого я не встречалась с подобной публикой, как себя вести, что говорить…
Для снятия некой натянутости я предложила попить чаю, побеседовать, познакомиться поближе. Мой Лев помог раздобыть у соседей недостающие (на этакую ораву!) чашки и все чинно расселись пить чай.
Все кроме Молодого человека, он отказался чаёвничать и продолжал изучать газеты, изредка хмыкая. Кое-кто из гостей с чашками в руках подходили к читавшему, после наиболее громких “хмыканий” и так же на время “зависали” возле стены. Мы с “N” вполголоса беседовали о спектакле “Нездешний вечер”, с которого эта компания заявилась ко мне. Беседу поддерживал Лев, т.к. видел этот спектакль. И мнения Льва не совпадали с высказываниями “N”, который слегка снисходительно и вяло возражал Льву. Было видно, что экстрасенс мыслями занят совсем другим…
Внезапно, прервав беседу, как-то по орлиному взглянув на меня, “N” лёгким хлопком призвал всех к вниманию – эффектно вскинув руки!
Да, я ничего не сказала о его руках – пальцы тонкие, длинные, с ухоженными ногтями, кисти совершенной формы, изящные запястья - руки аристократа, человека творческой профессии. Пожалуй, такие руки могли быть у дирижера – выразительные, очень живые, почти самостоятельно живущие… На протяжении нашего общения “N” очень часто вскидывал руки, как бы что-то ощупывая или улавливая, периодически встряхивая кистями. Иногда кисти вскинутых рук поворачивались то в одну, то в другую сторону, как будто на ладони был глаз, высматривающий “нечто”…
Итак, “N”, вскинув руки, призвал нас к тишине и после довольно продолжительной паузы, заполненной пронзительными взглядами и таинственными пассами, громко, хорошо поставленным голосом произнёс – “Я вижу!” –указал на большое напольное зеркало, стоявшее именно у стены, соседствующей с Нехорошей квартирой. Все уставились на зеркало. А “N”, закрыв глаза, обхватив лоб побелевшими пальцами, продолжил монолог – “Здесь, в этой комнате, недавно произошло нечто необычное. Да?” – и прожигающий взгляд на меня.“Да – отвечаю растерянно – было, кошка наша взбесилась и…”“Достаточно! – властно прерывает меня “N” – Я вижу всё!”И, без пауз, вернувшись в исходную “позу”, с закрытыми глазами, тихо и ровно –
“В чёрном плаще с кровавым подбоем, в чёрном берете и пенсне из этого зеркала в эту комнату вошёл ОН!!” –
и “N” утомлённо опустил руки (если бы это было в театре, здесь должны следовать аплодисменты).
Надо сознаться, что в первые мгновения “священнодействия” “N” я слегка растерялась – ничто не предвещало подобного развития событий.
Но когда прозвучало: “В чёрном…” и т.д., я опешила, – “Да он шпарит по Булгакову, смесив воедино три образа – Понтия Пилата, Коровьёва и Азазелло, подразумевая, очевидно, Воланда!… Сотворец!”), а, взглянув на Льва, похолодела, – как бы не произошло скандала. Лев жутко не любит всякую ахинею наподобие “прорицаний”, “ясновидений” и проч. Так же как аферистов и жуликов. И вот, я гляжу, Лев набычился и готов пресечь “дешёвую игру”, как он потом выразился. Состроив страшную гримасу, я остановила “благие” порывы Льва и мы продолжили наблюдать действо.
“N” говорил, передвигаясь по комнате, как сомнамбула. Публика едва дышала – кто от благоговения, кто от растерянности, кто от возмущения.
“ОН прошёл сюда!” – указал “N” длинным пальцем на середину комнаты -
“Вы ЕГО не увидели, но!” - взмах в сторону – “увидела ЕГО ваша кошка!”
Закрыв на мгновение глаза, “N” уверенно продолжил:
“Она пробежала по стене – вот тут…” - и показал на стену, - “А потом кошка выбежала в коридор и забралась вот сюда!” - пробежка, взмах в сторону стремянки. Торжествующий взгляд в мою сторону. (А я подумала: “Зря так точно. Это уже перебор”.)
Не замечая моего разочарования, подпитываясь вниманием свиты (в ужасе, с вытянутыми лицами и шеями, следящей за волшебными руками), “N” плавно на цыпочках переместился в комнату, выдержал эффектную паузу.
И, почти шёпотом, - “ОН стоял посреди комнаты и смотрел на вас!” – взмах в мою сторону. Головы синхронно повернулись ко мне, на лицах читался ужас.
И вдруг совсем обыденным, “докторским” голосом: “У вас, Марина, не болела в тот день голова? Может ещё и сейчас болит?”
“Да, голова болела” - подтверждаю – “как же не болеть – наревелась и испугалась – шутка ли, кошка взбесилась!”
Сознаюсь, сегодня у меня с головой было всё в порядке, но игра так вдохновенна и, одновременно, забавна, что невольно подыгрываю. Коснувшись пальцами висков, соглашаюсь, - “И сегодня побаливает…”
“N” удовлетворённо кивает и жестом прерывает мои излияния:
“Я могу снять боль, но позже, а сейчас продолжим. ОН сел вот сюда, на диван!” - после этих слов гости вскочили и буквально отпрыгнули от дивана, сдерживая вопли.
“Побыл ОН недолго, потом встал и ушёл в это зеркало, откуда явился. Ведь Нехорошая квартира за этой стеной?”
Я согласно киваю.
“N”, подняв брови, понимающе развёл руками, как бы говоря – “вот и всё, что можно сказать”.
Пауза. Руки упали плетьми, плечи опущены, лицо усталое, скорбное…
“А зачем он приходил?” - нарушила я священную тишину.
“N”, страдальчески морщась, вернулся в действительность и непонимающе уставился на меня.
Я, уже тише, повторила: “Приходил-то он зачем?”
“N” усталым жестом велел свите вернуться на диван, посмотрел на меня, осуждающе качая головой. (Мол, приходил и всё. А вопросы такие может задавать только очень глупый человек.) Среди свиты прошелестел ветерок возмущённых вздохов и выдохов.
“Может, ОН квартирой ошибся?” - пришёл на помощь “N” Молодой человек, который уже сидел на диване, как богомол, сложив длинные руки-ноги в острые углы.
“N” резко дёрнулся, как-то по-птичьи (мне показалось, с клёкотом) повернул голову к Молодому человеку и досадливо махнул рукой в его сторону. Юноша ещё глубже зарылся в колени и побледнел. А я почувствовала всю “нелепость” своего вопроса. Ну, действительно, неважно зачем, главное – приходил!
Потом “N” сказал, что может защитить мою комнату от следующих посещений ЕГО. Пошла пантомима пассов и выпадов, вождений руками у зеркала (с одновременным, не без удовольствия, разглядыванием себя – красивого и вдохновенного!)
И апофеозом защиты-очищения было торжественное сожжение лепёшек ладана (“видите, как струйка почернела? Весь негатив уходит…”) и ещё какой-то смолы (секрет камлания не раскрывался). Свита вдыхала “очищающие” ароматы и просветлялась лицами. А Толстая женщина довольно нежным, почти музыкальным голосом, произнесла: “Сегодня ладан необычайно свежий”. И все закивали, соглашаясь (из чего я сделала вывод, что экзорсизм данной компанией проводился неоднократно, а, может, и регулярно).
После воскурения интерес, как к жилищу, так и к хозяевам, у “N” и иже с ним пропал. Гости засобирались восвояси, как-то комкая своё посещение торопливостью сборов.
“С” наконец-то подала голос, точнее что-то энергично зашептала на ухо уже стоящему возле двери “N”.
“Ах, да!” - спохватился он - “Я обещал избавить вас от головной боли. Прошу ко мне”. И стал снимать несуществующую боль, приговаривая:
“Вот здесь очаг, я его ощущаю. Видите какая аура – слегка вмята” - это уже обращаясь к “С”.
Берёт её руку и ставит над моей головой – “Чувствуете?”
“С”, трепеща и не отрывая глаз от “N”: “Да, здесь гораздо горячей…” - тоже неловко двигает рукой.
“N”: “Вот, вот… Ну, ладно, я сам!”
И, обойдя меня дважды, встряхивая кистями и водя вокруг головы прекрасными руками, вдруг резко взял меня за виски и повернул лицом к себе.
“Ваша боль прошла!” - тоном гипнотизёра провозгласил “N” и обронил руки столь неожиданно, что я невольно отшатнулась.
“Ну, что, не болит?” - сияя спросила “С”.
“N”: “Вам уже легче!” - вопрос-утверждение.
Я: “Правда, не болит, спасибо”. (С сумасшедшими и аферистам спорить не только бесполезно, но и опасно.)
Я с благодарностью прижала руку к груди: “Большое спасибо”.
(Во время моего “исцеления” Лев в сторонке беседовал с Бесцветным человеком и, как он позже рассказал, эта беседа была весьма показательна. Выяснилось, что экстрасенсы не боятся научных разоблачений, т.к., по их глубокому убеждению, кроме физической Вселенной есть ещё и Другая, через которую и воздействуют на мир “чудотворцы”!)
Розовый от сдерживаемого то ли гнева, то ли смеха Лев открывал двери, устраняя препятствие для ухода компании.
Мы распрощались, понимая, что вряд ли когда ещё встретимся.
Вернувшись в комнату и взглянув на зеркало, на тумбочке которого, попирая все прорицания, уютно устроилась Дымка, мы со Львом, не сговариваясь, в голос расхохотались.
“В чёрном плаще с кровавым подбоем, в чёрном берете ...”
Отхохотавшись, мы принялись за уборку стола, приговаривая “И такой талант пропал для сцены!”
Мы ещё не знали, что грядут годы настоящего мракобесия – колдуны, прорицатели, маги и экстрасенсы грязной волной захлестнут нашу страну, и это уже не будет смешной безобидный спектакль любителя-оригинала.
Не зная будущих перемен, мы весело смеялись.
- Забавный народец, правда?
- Правда, чудаки-оригиналы.
Спустя пару лет уже на лестнице нашего подъезда кадил батюшка, изгоняя “нечистую силу” и кляня Сатану и его “приспешников” (читай – почитателей романа М.Булгакова).
И было очищение нечистого места неоднократным, как мне рассказали, буквально в июне этого года опять кропил поп святой водой стены, двери и весь подъезд.
- Изыде, мол, дух таланта и памяти…
Но “рукописи не горят!”.
А память нетленна и неуничтожима.
Июнь 2007г