МАРК СПЕНСЕР
Вскоре после взлета, утомленная долгим днем и предотлетной суетой, Рита заснула.
Я слегка повернул голову и в полумраке салона внимательно рассмотрел ее лицо. Можно считать, что мне повезло, и бредовая идея Роберта, которая неожиданно обрела плоть и кровь, материализовалась в красивую молодую девушку, спящую на соседнем сиденье.
Сделанного не воротишь, но беспокойство я испытывал вполне обоснованное. За годы холостой жизни я привык к тому, что живу один, без оглядки на тех, кто находится рядом. Время недолгого брака с Эллен не успело изменить моих привычек. Как-то сложится наша совместная жизнь?
Все три дня, проведенные в России, я приглядывался к Рите. И должен признать, что не заметил в ней фальши. Редкое по нынешним временам качество.
Если ее что-то заинтересовало, она искренне к этому присматривалась, если радовалась или огорчалась – то тоже искренне, даже устав, она не бодрилась, а молча позволяла мне сажать Мишку на плечи и опиралась о мою руку. Но характер, вне всякого сомнения, у нее был, и собственное мнение тоже. Я улыбнулся, вспомнив, как она сожалела о том, что подлинник иконы «Неупиваемая чаша» исчез в веках: «Вот уж для России ценность величайшая! А то у нас здоровые молодые мужики готовы пропить не только свою судьбу, но и жизнь, и счастье детей и любимых!»
Почувствовав мое движение, она открыла глаза:
-Не спишь?
Рита поправила волосы, села ровнее. Мишка сопел в кресле рядом, и она поправила сползший плед.
-А в каком штате ты живешь?
-Вашингтон.
Рита удивилась:
-А Алла говорила, что провинция… Это же вроде столицы у вас?
Я засмеялся, закрыв лицо руками.
Рита с тревогой смотрела на меня.
-Я что-то не так спросила?
-Нет, извини, все так. Мне просто показалось забавным, что ты так доверяешь мне, ни о чем не расспрашиваешь и летишь в полную неизвестность. – Я посерьезнел. – Нет, штат Вашингтон расположен далеко от города Вашингтона. Я живу почти у самой границы с Канадой, неподалеку от Сиэтла. У меня есть городской дом, но большую часть жизни я провожу в доме, который расположен милях в сорока от него, в горах.
-Сиэтл… - задумчиво протянула Рита. – Красивое название. Когда-то я смотрела фильм с Мэг Райан и Томом Хэнксом в главной роли, мне понравился.
-Мне тоже нравится этот фильм, «Неспящие в Сиэтле».
-А еще чем-то знаменит ваш штат?
-Ну, разве что тем, что неподалеку от нас расположен крошечный городок Абердин, там родился Курт Кобейн.
Она сморщила нос:
-Это «Нирвана», да? По-моему, он застрелился совсем молодым, или там наркотики как-то примешались? Я, вообще-то, не поклонница их музыки.
-Я тоже. Да у меня и времени никогда на это не было. Я много учился, потом работал, потом бизнес стал отнимать все свободное время.
-Вообще, я думала, что Абердин – это где-то в Шотландии.
-У тебя замечательные географические познания, - с уважением отметил я. -Действительно, в Шотландии есть тезка нашего Абердина. Недавно два жителя шотландского Абердина приезжали к нам, они уверяют, что в мире есть 35 местечек с таким названием, и намерены их все объехать. Про них даже в газетах писали.
-Здорово! – восхитилась она. - А чем ты занимаешься, ну, вообще?
-У меня своя компания, заготовка, перевалка, сплав леса. Ну и переработка, конечно.
-Прибыльное дело?
Я опять улыбнулся, но вовремя сдержался.
-Довольно прибыльное.
-А почему ты занялся именно лесом?
-Это долгая история…
-Но мы ведь не спешим?
-Хорошо, - пожал я плечами. – Я отучился в университете, вернулся домой. Бабушки уже не было, и гасить наши ссоры с отцом стало некому. Я ушел из дому и год проработал рабочим на дедовой лесопилке, которую мой отец продал за бесценок, потом я выкупил ее, а потом покупал по очереди все, что мне нравилось. Теперь у меня большая компания, и лес в ней давно перестал быть главным.
Она склонила голову набок:
-А мне кажется, тебе нравится заниматься именно лесом. Ну, запах свежераспиленных досок, тяжелый мужской труд и все такое?
Я засмеялся:
-Мне нравится финансовая независимость и самостоятельность. И я давно не слышал запаха лесопилки. Гораздо чаще я сижу за письменным столом и за компьютером, а они ничем не пахнут.
Рита замолчала, кажется, снова задремала.
А я, возбужденный непрошенными воспоминаниями, уснуть долго не мог. Вспоминал, как ломило мышцы после дня тяжелой работы, как сто раз хотелось все бросить и уехать, куда глаза глядят. Потом вспомнил, как постепенно крепли мои мышцы, из головы выветривалась всякая дрянь, как научился получать удовольствие от долгих прогулок в горах с ружьем, как подружился с Микки Райном, местным руководителем спасательного отряда, как однажды мы выручали заблудившихся туристов, и три дня просидели с ними в лесу, без палатки, пока ребята наладили переправу… Я с удовольствием улыбнулся, но тут же вспомнил, что рядом Рита и с опаской покосился на нее: она спала, или делала вид, что спит. Я догадывался, о чем она сейчас думает.
В аэропорту, перед самым вылетом, я подметил любопытную сценку: у стойки регистрации Рита встретила своих знакомых. Немолодая женщина бросилась ей на шею с благодарностями, а Рита, кажется, даже не сразу поняла, о чем речь. Какие-то акции, которые выкупил приятель Риты, что и позволило им уехать к сыну, в Чехию.
Они заговорили об общих знакомых, и женщина удивилась:
-Разве вы не знаете? Да ведь он опять руководит научной частью. Поверьте, Торопов – прекрасный специалист, и Леонид Яковлевич не пожалеет о том, что пригласил его. А акции… Понимаете, мы ведь – люди, далекие от бизнеса, зачем нам это?
Рита уже простилась с ней, но вдруг решилась и спросила, не нашелся ли какой-то их общий знакомый.
Женщина подняла брови:
-Да он ведь и не терялся! Это только Лида не знала, что у него роман на стороне. Негодяй, бросил жену, даже не объяснившись с ней, и о детях слышать не хочет!
Рита кивнула на прощанье, и в лице ее появилось странное выражение, как будто она вспомнила, что не выключила утюг.
Всучив мне перепуганного Мишку, она судорожно нашарила телефон.
Ей ответили, и она закричала на весь зал:
-Почему ты молчал о том, что Игнатенко просто уехал с бабой? Почему не рассказал о том, что на самом деле купил эти чертовы акции? Ты хоть понимаешь, что я считала, что и их, и моя с Мишкой жизнь стали разменными картами в твоей игре?! Почему ты молчишь?
Я заслонил ее от любопытных взглядов, и Рита поняла, заговорила тише:
-Я звоню, чтобы сказать тебе, что я теперь все знаю. Да, это ничего не меняет, и меняет все! Я… - Она подбирала слова, а я вдруг отчаянно испугался, что вот сейчас она просто останется, вернется в свою прежнюю жизнь. Я молчал, Рита подняла на меня глаза, справилась. Она твердо сказала:- Я улетаю. Прощай, и спасибо тебе за все. Ни один человек не делал для меня столько, сколько ты. Будь счастлив, если сможешь.
Провожаемые любопытными взглядами, мы прошли за стойку, и Рита положила руку на мою, спросила:
-Ты не сердишься? Я должна была это сделать.
Я кивнул:
- Надеюсь, что здесь у тебя все.
Она нахмурилась:
-Долги розданы, можно начинать жизнь с чистого листа.
Сиэтл встретил нас дождем и туманом, обычными для этого времени года.
Я заранее предупредил о нашем приезде, и Роберт за нами прислал машину.
Устроив Риту с сыном в салоне, я вынул трубку.
-Долетели? – Роберт, как всегда, был деловит. – Слава Богу. Мы с Машей ждем вас.
Я посмотрел на лицо Риты и отказался:
-Давай все переиначим. Мы переночуем в городском доме, завтра заедем к вам, завезем подарки племянникам, а потом уедем домой. Так что успокой Машу, у нас все хорошо.
В трубке появился ее голос:
-Так рада, что вы добрались, и изнываю от любопытства!
Я засмеялся и ласково попросил:
-Потерпи до завтра, сестренка!
Мы подъехали к дому на Лейк-Вашингтон-бульвар. Я купил его лет шесть назад, в период своего недолгого брака с Эллен. До этого я жил с сестрой в старом доме на Лейксайд-авеню, но после их с Робертом свадьбы надумал приобрести собственное жилье. Это был серый трехэтажный особняк, скрытый за каменной стеной, обвитой сверху непроницаемыми зарослями кустарника. Прилегающий к дому участок был украшен рододендронами и азалиями, а из окна открывался великолепный вид на озеро и далее на горы и леса центрального Вашингтона. Дом был построен в начале века шведскими плотниками из кедра, и в нем не было недостатка в предметах роскоши. Дубовые полы были покрыты дорогими коврами. Как и на Лейксайд-авеню, цокольный этаж я отвел для занятий спортом. В доме была огромная модернизированная кухня, а в гостиной имелся большой камин. Несмотря на хорошее расположение, дом мне почему-то не нравился, я находил его довольно мрачным. На стенах не было никаких картин. Жил я здесь довольно редко, поэтому обстановкой дома не занимался вовсе.
Постоянной прислуги в доме не было. Поэтому я помог Рите разместиться в спальне второго этажа, а сам, как обычно, устроился в кабинете. Это было единственное место в доме, где я чувствовал себя хорошо.
Утром я проснулся, услышав какой-то шум внизу.
Я спустился в кухню и замер на пороге.
Вчерашний дождь и туман сменились ярким солнцем, победно заливавшим окрестности. Его лучи веселыми квадратами легли на плиточный пол кухни, отражались в боках пузатого чайника. Я зажмурился.
Рита обернулась ко мне. Она стояла у окна с кофейной чашечкой в руках и любовалась видом на озеро.
-Ты только посмотри, какая красота! – восторженно засмеялась она. – Вид из окна просто потрясающий!
Я кивнул.
-Вот посмотришь тот дом, где мы будем жить, так там точно красота!
Рита спросила:
-Хочешь кофе?
Я отрицательно помотал головой, и она опять засмеялась, забавно сморщив нос.
-И правильно! Кофе у тебя гадкий! Ты вообще раньше чем-нибудь питался? Холодильник совершенно пустой.
-Заедем в магазин и купим, что покажешь. Конечно, дома я практически не ел.
Рита была одета в джинсы и уже знакомую мне маечку. Чистое лицо без косметики, ясные карие глаза. Волосы она стянула в хвост. Я поймал себя на том, что уже с минуту молча разглядываю ее, смутился.
Она успокаивающе сказала:
-Ничего. Наверное, нам обоим стоит лучше присмотреться друг к другу.
Раздался топот, и вниз слетел Мишка. Он был в пижамке, волосы на голове всклокочены и на курносом лице сияла обычная доброжелательная улыбка.
-Мам! Я есть хочу, просто ужасно!
Рита вздохнула:
-Потерпи, сейчас что-нибудь придумаю.
Я взял инициативу на себя:
-Пицца на завтрак тебя устроит? – еще в Москве я заметил, что пицца – Мишкина слабость.
Мишка радостно завопил:
-Чур, мне без анчоусов!
Рита вздохнула:
-Конечно, это не самая подходящая еда, но…
Рита подхватила Мишку и повела умываться, а я позвонил в службу доставки и заказал пиццу, жареный картофель и соки.
Мы с Мишкой уже уложили в багажник сумки и выгнали машину за ворота, а Рита все не спускалась.
Я подумал, что она волнуется перед встречей с сестрой, и не ошибся. Спустилась она к нам уже тщательно одетая и подкрашенная.
В машине она сразу же спросила меня:
-Ты уверен, что Роберт ничего не рассказал жене? Представь, в каком я дурацком окажусь положении, если начну демонстрировать пылкую любовь, а она знает, что мы просто договорились?
Неожиданно меня это задело. Помолчав, я посоветовал:
-Лучше ничего не демонстрировать. Просто веди себя, как обычно. Так ты моей сестре точно понравишься.
Она виновато глянула:
-Не сердись. Я сегодня сама не своя, болтаю, что попало.
Маша уже ждала нас.
Она доброжелательно поприветствовала Риту, протянула ей руку.
Рита всмотрелась в лицо сестры и неожиданно сказала:
-Теперь я поняла, почему Марка так заинтересовал портрет Марии Соллогуб. Конечно, просто одно лицо! Маша, вы так похожи на вашу давнюю прапрабабушку! И волосы, и овал лица, и линия бровей.
Она улыбнулась и кивнула:
-Наверное, вы правы. Я была очень похожа на свою собственную бабушку, видимо, фамильное сходство имеет место.
Мы познакомили Мишку с моими племянниками, вручили им подарки и они утащили его к себе.
Сестра уговаривала нас остаться на обед, должен был подъехать и Роберт, но Рита оглянулась на меня и вздохнула:
-Наверное, у нас еще будет время наговориться. Марк хочет показать мне свой дом…
Маша нахмурилась:
-Марк, может быть, вы бы пожили здесь, хотя бы несколько дней? Рите надо акклиматизироваться. Если ты занят, я сама могла бы показать ей город и окрестности…
-Нет, нет, сестричка! Мы и заехали просто, чтобы представиться и передать подарки из России.
Маша улыбнулась:
-Понятно, тебе не терпится увезти молодую жену! Рита, я так рада за вас обоих, но особенно – за своего брата!
Взяв с нас слово, что на неделе мы обязательно заедем и обстоятельно расскажем все о поездке, Маша отпустила нас.
Нагрузившись всевозможными продуктами, мы выехали на шоссе, ведущее из города.
Дорогу окружали высоченные сосны, пахло хвоей и смолой. Видимо, недавно здесь прошли дожди. Дорога петляла по ущелью и пересекала несколько мелких речушек. Обычно совершенно безобидные, сегодня они катили свои воды мощными потоками, местами под самый мост, и я забеспокоился.
Около одного из мостов стоял пикап Микки, и его ребята суетились на берегу.
Я приостановил машину:
-Мик, что там у вас?
Мы поздоровались, и я вышел к нему.
-Вот, привез науку из Олимпии. Уверяют, что нам надо готовиться к большой воде.
Я познакомил Мика с Ритой, и он с любопытством засмотрелся на ее лицо.
-Красивая! – наконец, вынес он вердикт.
Я узнал высокого худощавого парня: часто встречал его с какими-то приборами в лесу. Кажется, он руководил в Олимпии, столице штата, какими-то научными разработками.
Он подошел к нам, поздоровался, обеспокоено сказал:
-Мик, давление падает непрерывно, и из университета сообщили, что прогноз неутешительный.
Я простился с ребятами, и мы поехали дальше.
Рита встревожилась:
-Чего они опасаются?
-Понимаешь, в горах целую неделю шли дожди, реки переполнены. А синоптики обещают ухудшение погоды. Здесь вообще часто бывают дожди. А Микки Райн – мой приятель. Он руководит местной спасательной службой. Сколько не предупреждай людей – обязательно найдется кучка недоумков, которых приходится разыскивать с вертолетами. Лес-то здесь нешуточный, и горы достаточно серьезные, до беды недалеко. Заблудиться можно вмиг. В лучшем случае они регистрируются перед походом, а в худшем, нам звонят откуда-нибудь, что люди пропали.
-Ты что, помогаешь ему?
-Когда нужна помощь, кто же откажется? В прошлом году в лесу потерялся ребенок пяти лет, так мы трое суток прочесывали окрестности.
Рита с ужасом в голосе спросила:
-Нашли?
Я кивнул:
-Представь, он даже и не перепугался особо. Голодный был, правда, ужасно.
-Еще бы! Три дня без еды!
Она помолчала, обдумывая услышанное, потом спросила:
-А как же это все случилось?
Я с неохотой пояснил:
-Во время пикника. Все перепились, и мать уже в поселке кинулась, что сына нет в машинах. Пока вернулись к озеру, пока сообщили, куда надо – малыш ушел довольно далеко. У Мика есть овчарка, так если бы не она, мы бы его еще долго искали.
Дорога стала заметно круче, и Рита с опаской глянула вниз.
Я успокоил ее:
-Уже скоро.
Мы снизили скорость у шлагбаума, я вынул пульт, и машина беспрепятственно проехала дальше, по дороге, ведущей к дому.
Я покосился на Риту.
Она с восхищенным любопытством смотрела по сторонам, и я порадовался: кажется, ей понравилось.
Сам дом стоял на самом краю, и за ним открывалась величественная картина горных склонов, густо заросших лесом, вниз уходило глубокое ущелье, со дна которого неумолчно доносился шум реки. Я вдохнул влажный воздух и улыбнулся: дома!
Последние несколько лет я чувствовал себя по-настоящему дома только здесь. В мое отсутствие здесь за всем присматривала миссис Уокен, работавшая у меня кем-то вроде экономки, жена нашего поселкового почтальона. Она же убирала в доме и готовила еду, а ее муж следил за двором и небольшим садом. Дело свое он исполнял хорошо, и клумбы перед домом радовали глаз цветами с ранней весны до поздней осени.
Когда мы подъехали к парадному входу, оба, и миссис Уокен и сам Джек стояли около крыльца.
С женским любопытством миссис Уокен посмотрела на Риту и Мишку, который засмущался этим разглядыванием и спрятался за мать.
Я представил им новоиспеченную миссис Спенсер, и лицо экономки подобрело.
Джек сказал:
-Звонили из поселка. Прогноз плохой, да я и сам всеми суставами чую, что дело идет к большой буре. Вы уж извините, но мы с Сарой не сможем остаться на вечер, а то Мик говорил, что ожидают большую воду, боюсь, что в поселок через час – другой будет уже и не проехать.
Я заверил миссис Уокен, что сам все покажу Рите.
Пока она собиралась, мы с Джеком вынули из машины сумки с вещами, коробки и пакеты с продуктами, внесли в дом.
Джек засмеялся и с уважением посмотрел на Риту:
-Чувствуется, что ты теперь – женатый человек!
После их отъезда мы с Ритой поднялись на второй этаж. Я предложил ей выбрать комнаты для себя и Мишки.
-А ты где живешь? – спросил меня Мишка.
-Внизу. Я тебе потом покажу.
Рита выбрала две смежные спальни: в одной стояла большая кровать, и я усмехнулся, вспомнив номер в подмосковной гостинице, а вторая имела два больших окна и по утрам бывала вся залита солнцем. Здесь были веселые обои, и я подумал, что Мишке в этой комнате будет хорошо.
В первой спальне был довольно большой камин, и имелся выход на террасу, нависавшую прямо над ущельем.
Рита оперлась на перила, и зачарованно вздохнула:
-И ты каждое утро любуешься на эту красоту? Немудрено, что ты не рвешься жить в городе.
Я поднял голову: темные грозовые тучи затягивали небо, цеплялись за верхушки сосен на противоположной стороне ущелья.
-Мик прав, будет буря.
Порывы ветра были влажными, и первые капли дождя застучали по широколапым листьям клена. Сильно потемнело.
Мишка нахмурился:
-Что-то мне немножко страшно.
Рита засмеялась и взяла его на руки.
-Это потому что ты голодный. Пойдем, поможете мне разобраться с продуктами, и я приготовлю что-нибудь поесть.
После приготовленного на скорую руку обеда Рита поднялась в свою комнату, чтобы разложить вещи. Мишка поминутно бегал к ней, и они хохотали там, наверху.
Я сидел внизу, в гостиной, и отчаянно завидовал Мишке.
Гроза за окном окончательно разгулялась. Внезапно погас свет.
Я крикнул:
-Рита, сейчас я включу электростанцию. Подождите немного.
Я спустился в цокольный этаж, где были все хозяйственные службы, включил двигатель автономного генератора. Когда я вернулся, свет в доме горел, а присмиревшие Рита и Мишка ждали меня в гостиной.
Рита поежилась:
-И часто здесь бывает такая погода? И свет погас…
Я пожал плечами:
-Да нет. Наверно, где-то авария на подстанции. Или провода оборвало ветром. Нечасто, но это случается. Не переживай, в доме все предусмотрено на этот случай.
Мы с Мишкой уселись смотреть телевизор. Я нашел ему русский канал с мультфильмами, и он примолк.
Рита возилась в кухне.
Я вошел в тот момент, когда она ставила на стол блюдо с оладьями.
-Зови Мишку, будем пить чай.
В шкафах Рита нашла веселые чашки в горох, поставила их на стол. Я и не подозревал, что в моем хозяйстве имеются подобные.
В этот момент зазвонил телефон.
Это был Мик. Он был немногословен:
-Слушай, у нас неприятности. Вода все-таки поднялась, смыло тот мост, где мы с тобой встретились. В поселке нет света, эвакуируем людей из домов у реки.
-У нас все нормально, можешь не беспокоиться.
-Я не поэтому. Звонили из школы святого Патрика, в горах остались дети – восемь человек, и два преподавателя. Где их искать, не имею представления, последний раз они выходили на связь еще в полдень, судя по описанию, были в Медвежьем распадке. Связи с ними никакой, и добраться туда до утра никто не сможет – мост снесло, а от вертолета ночью, да в такой ветер, проку никакого.
-Я сейчас же выйду, только добраться быстро по такой погоде не получится. Думаю, что не разминусь с ними, дорога там одна, вниз по ущелью. Дети-то взрослые ?
Мик вздохнул.
-Двенадцать лет.
-Ну, не пропадут. Все-таки не малыши, и взрослые там с ними.
Мик вздохнул:
-Понимаешь, школа святого Патрика - это частное учебное заведение для глухих и слабослышащих детей.
Я насторожился:
-Что ты хочешь этим сказать?
Он грустно подтвердил:
-Дети – глухие, и оба преподавателя – тоже.
Рита, услышав о детях, попавших в беду, забегала по дому, помогая мне собраться.
Это она посоветовала взять с собой мощный фонарь и свисток:
-Кто-нибудь из детей может увидеть вспышку. А еще я где-то читала, что некоторые слабослышащие люди слышат высокие звуки. Попробуй!
Конечно, никакого свистка в доме не было, но Мишка, проникшийся нашими проблемами, принес мне смешную штуку, детскую игрушку. Она издавала довольно пронзительные и противные звуки. Я с сомнением сунул ее в карман.
Уже в дверях Рита сказала:
-Марк, осторожнее! Я буду ждать тебя. Плохо то, что я не могу оставить Мишку и пойти с тобой.
Жалко, что ее оладий я так и не попробовал…
Уже через десять минут я шагал по скользкой дороге. Порывы ветра бросали мне в лицо пригоршни ледяной воды. Минут через пятьдесят, уже в кромешной мгле, я добрался к тропе, ведущей на Медвежий. Судя по тому, что я никого не встретил, они либо свернули куда-то, либо все-таки умудрились заблудиться, либо у них была веская причина оставаться в дождь на месте.
Самые неприятные мои ожидания сбылись: обычно скромный ручеек, который местами можно было перейти по камням, не замочив ног, превратился в бушующий поток, несущий по дну ущелья камни, кусты и вырванные с корнем деревья.
Внизу за ревом воды ничего не было слышно, и я периодически махал фонарем. Я поднялся выше по ущелью. Вспомнив про Мишкин свисток, я вынул его из кармана и дунул.
Не знаю, помог ли мне свисток, но только совершенно неожиданно где-то совсем рядом закричали. Уже через пару минут я был у самой воды.
Свет фонаря выхватывал измазанные лица подростков.
Я подошел к ним. Все кричали что-то совершенно непонятное, хватали меня за руки. С подростками была женщина. Она обрадовано спросила:
-А где остальные? Они скоро подойдут?
Я помотал головой.
-Пока я один. Что тут у вас?
В принципе, я и сам все понял.
Вывороченное с корнями огромное дерево придавило ногу мужчине, и он, кажется, был без сознания.
Я сделал ему противошоковый укол, внимательно осмотрел место трагедии и небольшой лопаткой стал раскапывать грунт под пострадавшим. Никакой надежды на то, что мы сможем поднять дерево, не было, а помощь могла прийти поздно.
Дети поняли, что я делаю, и начали мне помогать с другой стороны.
Как я понял из сбивчивого рассказа воспитательницы детей, несчастье произошло еще днем. Они уже поняли, что ожидается буря, и решили вернуться домой на сутки раньше назначенного срока. Однако буря началась раньше. Мистера Кромма, преподавателя, придавило упавшим деревом, и они все это время пытались помочь ему. В момент падения его рюкзак вместе с рацией унесло водой, и они остались без связи. Зная, что их будут искать, решили остаться все вместе и ждать. А ближе к ночи стало совсем темно и страшно. Кроме того, очень боялись, что вода поднимется выше…
Ребята оказались очень толковыми и вовсе не нытиками. Уже через час работы нам удалось извлечь пострадавшего. Я прежде всего осмотрел ногу, и, подняв голову, увидел, что он пришел в себя.
Я поприветствовал его, и он попытался приподняться. Я запретил ему шевелиться, нашел подходящие деревца и устроил ему нечто вроде шины. Мы с ребятами уложили его на полотнище палатки, и, несмотря на все его просьбы оставить его где-нибудь на возвышении, молча и упорно потащили его к выходу из ущелья. Все лишние вещи и снаряжение подняли повыше и привязали к дереву.
Я присмотрелся: ребята, как ребята, только напуганные и грязные ужасно.
Ни ветер, ни ливень не стихали, и к выходу из ущелья мы добрались, наверно, только через час.
На дисплее телефона появился значок сети, и я сразу же связался с Миком, предупредил его, что есть пострадавший.
Я позвонил Рите. Она ответила сразу же, выслушав мой короткий рассказ, сказала:
-Я подъеду поближе к вам. Надеюсь, что смогу справиться с твоим монстром. Мишка уже давно спит, и ночью он почти никогда не просыпается.
Оглядев своих притихших от холода, голода и пережитых волнений маленьких спутников, я согласился.
Руководствуясь моими указаниями, Рита завела «Рейндж Ровер» и благополучно выехала из гаража в ночь на незнакомую дорогу.
Честно сказать, когда мы увидели впереди свет фар, не только дети обрадовались.
Через час все сидели в нашей гостиной.
Дети, уже умытые и повеселевшие, в моих рубашках и теплых носках, с чашками горячего какао в руках уплетали оладьи, а Рита, вздыхая от нестерпимой жалости, делала для них несметное количество бутербродов, намазывая толстым слоем масло, паштеты и сыр.
Мы с Мэри, воспитательницей детей, осмотрели ногу Эндрю, и огорченно переглянулись: явно множественные переломы, возможно, что пострадал и сустав. Эндрю и сам все понял, кажется, ему стало хуже, и временами он проваливался в забытье. Я сделал ему болеутоляющий укол.
Мы устроили ему более надежную фиксацию для ноги, и он уснул в моей комнате.
Уставшие донельзя ребята начали засыпать прямо с чашками в руках, и Рита с Мэри разместили их в спальнях второго этажа. Сама Мэри устроилась в комнате девочек.
Наконец, в доме все стихло.
Я налил себе виски и уселся на диван, с блаженством вытянув ноги.
Рита, в шелковом ночном халатике, спустилась вниз и подошла ко мне, присела рядом.
Я молчал.
Она повернулась, вынула из моих рук стакан и сердито сказала:
-Пойдем.
Я поднялся, попытался высвободить свою руку:
-Подожди, я…
Она повернулась ко мне, прижалась и обняла за шею. Щекоча ухо теплым дыханием, прошептала:
-Вот только не надо никаких разговоров, а?
Мы долго целовались, сначала внизу, потом на лестнице, а потом как-то все-таки оказались в спальне, и, когда она уже согрелась и задышала в моих руках, все оказалось так замечательно, так остро, что забрало у меня последние оставшиеся силы, и не осталось уже ни мыслей, ни желаний.
Нет, пожалуй, одно желание все-таки было: я хотел, чтобы эта ночь никогда не кончалась…
Я открыл глаза: на меня, сосредоточенно сопя, смотрел Мишка.
-Ты теперь тут всегда спать будешь? – спросил он.
Я уклончиво ответил:
-Ну, если мама разрешит…
-Конечно, разрешит! Вдвоем-то веселее, она так всегда говорит.
Я подумал, что Рита имела в виду несколько иное, но Мишке возражать не стал.
Мне показалось, что ветер за окнами чуть стих и дождь уже не так яростно льет.
Мы с Мишкой спустились в кухню и застали там совершенно мирную картину: Рита кормила завтраком поднявшихся девочек и Мэри.
Я встретился с ней взглядом, и она очаровательно смутилась.
Чтобы не смущать ее и дальше, я поздоровался со всеми и заговорил с Мэри:
-Как Эндрю?
Она только печально пожала плечами.
-Чем скорее мы отправим его в больницу, тем лучше.
Одна из девочек довольно бойко разговаривала, кажется, они даже подружились, и она осталась помогать Рите по кухне. Если бы я точно не знал, что и эта девочка, и сама Мэри совершенно ничего не слышат, ни за что бы не догадался. Наверное, я, как все очень здоровые люди, испытываю первобытный ужас перед болезнями…
А Рита освоилась со всеми сложностями в общении с детьми очень быстро. Кажется, она даже не замечала их глухоту, во всяком случае, это ей совершенно не мешало общаться ни с новой подружкой, ни с ее приятелями.
Мы с мальчишками убрали в доме все следы вчерашнего ночного возвращения. Оказалось, что Рита успела вчера освоить стиральную машинку и выстирала все свитера и куртки.
-А что тут странного? У меня дома почти такая же машинка! – удивилась она.
Мэри с девочками выгладили одежду ребят, все переоделись. Чтобы занять детей, я с мальчишками спустился в цокольный этаж дома, там у меня целый спортзал. Мишка увязался за нами и повизгивал от удовольствия.
На обед Рита с новой подружкой приготовили несметное количество макарон с разными соусами, и салаты, и даже умудрились сделать смешные треугольные пирожки, впрочем, очень вкусные.
Мэри организовала детей в помощь Рите, и с посудой успешно разобрались.
В общем, за суетой день прошел незаметно. Плохо одно: ни разу мне не удалось остаться с Ритой наедине.
Кажется, к вечеру Мэри перехватила мои взгляды, потому что она спросила:
-Как давно вы женаты?
Рита слегка покраснела:
-Уже неделю.
Мэри засмеялась:
-Да, орда детей и их преподаватели вам сейчас очень кстати!
Из-за дождя рано стемнело.
Дети в гостиной оккупировали все диваны и ковры, и вместе с Мишкой смотрели мультики.
Рита с Мэри позвали всех ужинать, и ребята забрали подносы с бутербродами и салатами в гостиную, потому что в кухне наша многочисленная компания не помещалась.
Мы открыли дверь к Эндрю, чтобы он не чувствовал себя заброшенным. Мне показалось, что сегодня ему чуть лучше.
Я поднялся и предложил ему:
-Виски?
В этот момент дверь дома раскрылась, и ввалившийся мокрый с головы до пят Мик заорал:
-Хорошенькое дело! Мы к ним уже сутки пробиваемся, а у них тут, кажется, праздничная вечеринка намечается! Чур, берете нас в компанию!
Следом ввалились еще человек пять, причем с ними были пара ребят с местного телевидения, с включенными камерами.
-А это зачем? – хмуро спросил я.
Мик засмеялся:
-Вы что, местные новости не смотрите? Ну, как же! Вы с Ритой теперь настоящие герои!
В этот момент, привлеченные шумом, появились Рита и Мэри с подносами. Репортеры оживились. Конечно, смотрелись мы все довольно живописно, впрочем, не слишком напоминая пострадавших от бедствия.
Репортеры и спасатели набросились на угощение, так что Рите и Мэри пришлось воспользоваться помощью девочек и приготовить еще закусок.
Ветер улегся настолько, что на площадку перед домом, к всеобщей радости, смог сесть вертолет.
Дети обнимались с нами, девчонки и Рита, конечно, не смогли сдержать слез, и все это вдоволь снималось на пленку.
А уж эвакуация бедного Эндрю позволила репортерам снять волнующие душу простого обывателя кадры и, надеюсь, заставила зрителей сопереживать герою.
Мы втроем остались в дверях дома. Я обнял Риту, и они с Мишкой доверчиво прижались ко мне.
Я поднял руку в приветствии, дверь машины захлопнулась, и вертолет взлетел.
Вода в реке спала, и мост починили к вечеру следующего дня.
Впрочем, я не огорчался временному заточению и совершенно не скучал.
Дождь совершенно прекратился, установилась ясная погода. Мы подолгу гуляли по окрестностям, дышали свежим воздухом, разговаривали. Потом, усталые, возвращались домой, неспешно пили чай со свежей выпечкой.
Вечерами я укладывался на диван, а Рита рядом в кресле читала Мишке книжки, или вязала что-то пушистое, а Мишка играл на ковре.
Потом мы с ней оставались вдвоем, и я уже не мог представить, как жил без нее. Я вдыхал запах ее волос, ощущал под руками упругую гладкость кожи, целовал нежные губы…
С насмешкой и жалостью я вспоминал свои одинокие вечера и не менее одинокие ночи. И не важно, что рядом со мной появлялись время от времени какие-то женщины. Я и рядом с ними был одинок.
К вечеру третьего дня нашего полудобровольного заточения позвонил Роберт.
-Приезжайте, сходим куда-нибудь поужинать. И Маша с детьми скучают. Я понимаю, что ты у нас нынче молодожен, но нельзя же так манкировать семейными обязанностями.
Мы с Ритой устыдились, забрали Мишку и поехали в город.
Услышав о ресторане, Рита принарядилась в обтягивающее ярко-алое платье, которое, надо сказать, ей необыкновенно шло.
Мы оставили Мишку с племянниками и няней, и отправились ужинать. Поскольку выбирал Роберт, а он у нас славится умением находить замечательные местечки для отдыха, все было просто замечательно.
В ресторане я без особой радости отметил, что на Риту все обращают внимание. Впрочем, по ее лицу и не скажешь, что она вообще замечает восхищенные мужские и завистливые женские взгляды.
Мы доверили Роберту сделать заказ, а сами перебрались в бар. Здесь обстановка была гораздо более демократичной. На стене работал огромный телевизор, играла тихая музыка.
Рита и Маша заказали мартини. Они безмятежно болтали о чем-то, а я пристроился сбоку от Риты и обнял ее за плечи. Вскоре к нам присоединился Роберт. Я рассказал ему о нашем приключении.
Маша всполошилась:
-Почему вы не позвонили? Марк, ну как ты мог! А мы-то считали, что вы там нежничаете друг с другом! Я и Роберту запретила вас беспокоить.
Рита улыбнулась:
-Мы думали, что вы смотрите местные новости.
Роберт и Маша переглянулись.
-Знаете, мы оба к телевизору равнодушны, а вчера к нам приезжали гости, компаньон Роберта с дочерью. Мистера Ренкена я очень люблю, а вот Мона такая зануда, пришлось весь вечер ее развлекать. Самое главное, что ведь она упоминала что-то о дождях и наводнении. Она еще переживала за свою яхту. Отец на днях ей сделал подарок, и теперь Мона только о ней и разговаривает.
В углу стоял музыкальный автомат, и я бросил в него монетку.
Прозвучали первые такты старой мелодии, кажется, песня называлась «Только ты». Я потянул Риту за руку, и она поднялась.
Честно сказать, по сторонам я не оглядывался, поскольку видел только обращенное ко мне, запрокинутое лицо Риты. Я прижал ее чуть сильнее…
Неожиданно вокруг нас раздались аплодисменты. От неожиданности мы остановились и в недоумении оглянулись на присутствующих. Они продолжали хлопать, одна из девушек-официанток вытирала слезы, и тут Рита охнула:
-Марк, посмотри!
На экране телевизора мы оба стояли, обнявшись, на крыльце дома. Я еще услышал последние слова репортера, оказывается, весь мир два дня следил за судьбой подростков из специализированной частной школы… Кажется, он гордился тем, что и в наше время, не склонное к сантиментам, рядом живут люди, способные протянуть руку помощи тем, кто попал в беду.
Роберт криво улыбнулся:
-Это CNN! Вас сейчас видит весь мир!
Я приложил руку к сердцу и вежливо поклонился всем, Риту я так и не отпустил. Люди вокруг заулыбались, загомонили.
Мы перешли в зал. Конечно, ужин был отменным. Только почему-то настроение у Риты испортилось. Она думала о чем-то своем, и я положил ладонь на ее руку, желая вернуть ее за стол.
Когда мы уже собирались покинуть ресторан, нам принесли огромный букет цветов для Риты. Кажется, даже это ее не обрадовало.
Кое-как отделавшись от настойчивых уговоров Маши и Роберта, я увез Риту в дом на Лейк-Вашингтон-бульвар.
Я поставил машину в гараж, и поднялся в холл. Рита, опустив плечи, сидела в неудобном кресле у входной двери.
Я потянул ее за руку, поднял, и, не расспрашивая ни о чем, отнес в спальню. Долго целовал ее руки, глаза. Неожиданно она приподнялась на локте:
-Марк, нам с Мишкой надо уехать.
Я выпустил ее из рук и откинулся на спину.
-Не хочешь объяснить мне, что произошло? Что тебя могло расстроить до такой степени? Я что-то сделал не так?
Она уселась в постели.
-Марк, это может стоить мне и ему жизни, да и тебе небезопасно находиться рядом с нами. Отпусти нас, прошу тебя! Понимаешь, я не смогу объяснить тебе всего, для этого надо родиться и жить в России.
Я нахмурился:
-А ты все-таки попробуй.
-Хорошо. – Она вздохнула. - В нашу первую встречу я говорила тебе, что полгода назад погиб мой муж. Мне кажется, причиной его смерти были акции комбината, которые он незадолго до того выкупил, причем оформил сделку на мое имя. Вскоре после покупки мы с ним расстались, когда-нибудь я расскажу тебе эту историю. Впрочем, к сегодняшним событиям она вряд ли имеет отношение. Когда Славу убили, в городе начался передел собственности. Так получилось, что мне не удалось остаться в стороне, как бы я этого не хотела. Я знаю, что и здесь, в Америке, наркотики являются настоящим бедствием, и я не хотела своим бездействием способствовать тому, чтобы город, где я родилась и выросла, стал рассадником зла. И я приняла сторону человека, который обладал достаточным авторитетом и силой, чтобы оказать нужное сопротивление и мог защитить меня и Мишку.
Я вспомнил слова парня, что привез тогда Риту на дачу, хмуро спросил:
-У тебя был с ним роман?
Она помолчала и сказала:
- Я очень любила мужа. Он был первым моим мужчиной, для нас, женщин, это много значит. И у нас был сын. Так случилось, что я узнала кое-какие подробности из боевого прошлого моего мужа, и ушла от него. А Леонид… Понимаешь, я чувствовала, что очень нравлюсь ему, но всегда знала, что для меня лично жизнь с ним счастливой не будет. Я хочу жить простой обыкновенной жизнью, воспитывать детей, любить мужа, работать, сажать цветы в своем саду, ходить по субботам ужинать к родственникам, или ждать гостей к себе… С ним это невозможно. И даже если бросить все к чертям собачьим, уехать за тридевять земель, его прошлое всегда будет с нами третьим, за столом, в постели, везде… Наверное, он ко мне действительно хорошо относился, потому что не стал удерживать меня. Я не знаю, ответила ли я на твой вопрос. В общем, роман был, но до последней черты мы не дошли. Кажется, и в этом он меня пожалел.
-Ты всегда так откровенна? – тихо спросил я.
-Нет. Просто то, что между нами происходит, не позволяет мне тебе врать.
Я помолчал.
-Почему ты в тот вечер передумала? Ну, там, в ресторане, ты так категорично отказалась, а утром позвонила твоя подруга…
Рита кивнула.
-Когда мы возвращались, машину обстреляли, нам еле удалось оторваться. Я подумала, что рискую не только своей жизнью, но и Мишкиной. И я позвонила Алле. До самого отъезда я хранила в секрете, куда уезжаю. Я не простилась с подругами и не сходила на кладбище к отцу, с Аллой я договорилась, что звонить она будет только в случае крайней необходимости, а писать письма будем электронной почтой. О моем отъезде, кроме нас с Аллой, знали только четыре человека. Вчерашняя передача смешала все карты: о том, где я нахожусь, завтра же будет известно моим врагам. Так уж сошлось, что я явилась косвенной причиной того, что они не только потеряли серьезные деньги, но, в результате развязавшейся войны, вообще были вынуждены кинуться в бега. Так что у них ко мне очень серьезные претензии.
Я присел перед ней:
-Хорошо, что ты мне все это рассказала! Я – парень ревнивый, и с кучей комплексов. Честно сказать, я подумал, что ты решила вернуться в Россию. С самого начала мне было ясно, что у тебя там кто-то остался. Я только не мог понять, почему ты все-таки тогда решилась уехать. А потом у нас с тобой все так здорово получилось, и я подумал, что это для тебя что-то значит, такая ты была нежная и замечательная. Я даже поверил, что так будет всегда.
Рита прижала руки к груди, но ничего не сказала.
Я сжал ее колени:
-Вот что я решил. Никуда ты не поедешь. Я люблю тебя и ни за что не отпущу. Я обдумаю все, что ты мне рассказала и приму меры к тому, чтобы вы с Мишкой были в безопасности. Ясно? И впредь договоримся: обо всем, что тебя волнует, ты сразу же рассказываешь мне, хорошо? А то я придумываю всякие глупости, ревную и нервничаю.
Она грустно улыбнулась:
-Не повезло тебе со мной, да?
-Ну, это как сказать! – Я подсел к ней, стянул тоненькую бретельку платья, поцеловал плечо и нарочито задумался - Нет, все-таки, наверное, повезло. – Стянул вторую бретельку, и начал целовать шею, спускаясь все ниже. Оторвался на секунду, и уже уверенно сказал: - Нет, точно повезло.
-Марк, - укоризненно пробормотала Рита, пытаясь высвободиться. Но я уже все понял про нее и про себя. Не выпуская из рук, я стянул платье, под которым почти ничего не оказалось, и прижался лицом к горячей коже.
Рита спала на моей руке.
Я осторожно отвел от ее лица спутанные волосы, и она раскрыла глаза. Я потрогал пальцем ее губы, наклонился и поцеловал. Тихо спросил:
-Ну что, убедил я тебя?
Она прикрыла глаза и с тоской сказала:
-Убедил. В том, что жить без тебя я теперь не смогу, а с тобой жить здесь для меня опасно.
Я откинулся на подушку и засмеялся. Рита приподнялась и сердито сказала:
-Ничего смешного не вижу.
Я обхватил ее руками, притянул к себе и уткнулся в волосы на виске. Прошептал:
-Слушай, ты как хочешь, а я Роберту должен. Еще считал его идею бредовой, представляешь?!
-Бредовая и есть, - сердито подтвердила Рита. – Хотя, не мне вас ругать, потому что сама такая же сумасшедшая.
Пока Рита была в душе, я сделал пару звонков.
Я не стал объяснять ничего по телефону, просто договорился о встрече с Миком и Стивом.
Рита спустилась ко мне полностью одетая и спросила:
-За Мишкой и домой?
Я уклончиво пояснил:
-У нас в городе есть еще несколько дел. Во-первых, нужно решить вопрос с твоей машиной. Я с понедельника буду уезжать в офис, и не хочу оставлять вас с Мишкой без транспорта. Поедем в салон, подберем тебе что-нибудь.
У Риты дрогнули ресницы:
-Мы с Мишкой будем оставаться одни?
-А вот это как раз наше второе дело. Есть у нас с Миком один приятель, когда-то он служил в полиции. А потом вышел на пенсию по ранению, сейчас разводит розы у себя на участке. Думаю, он согласится за тобой присмотреть.
Она возмутилась:
-Вот только этого мне не хватало!
-Не дергайся. Стив – мой друг, он просто будет рядом с тобой. Мне так спокойнее. Поэтому сейчас съездим в салон, а потом я отвезу тебя к Маше. Мне нужно проехать в пару мест, так что дождешься меня там. Ясно?
Рита искоса посмотрела на меня:
-А я еще думала, как тебя твои лесорубы слушаются?
Я притянул ее к себе, поцеловал.
-Не сердись, ладно?
В салоне нам явно обрадовались. И это не только потому, что я часто заказываю у них авто. Просто хозяин магазина – мой приятель по теннисному клубу, и живет он совсем неподалеку от нас.
Я познакомил его с Ритой. Видимо, внешность Риты произвела свое обычное разрушающее воздействие, потому что он отпустил менеджера и начал увиваться вокруг нее. Я перехватил ее умоляющий взгляд, когда он потащил ее любоваться очередной моделью, и со смехом остановил его.
-Марти, подожди! Рита у себя дома управляла Гольфом, но здесь это не пойдет. Нам нужна машина типа Тойота RAV4, или Субару Форестер. Если в настоящий момент такой машины нет, позвони, как появится.
Выхватив из его рук Риту, я обнял ее за талию.
Марти с откровенной завистью посмотрел на нас и сказал:
-Я только вчера отправил на диагностику Хонду CR-V. Думаю, это то, что вам нужно. Завтра вам ее пригонят.
-Хорошо. Только мы не собираемся оставаться в городском доме, пусть уж машину доставят ко мне, распорядись, чтобы ее помыли и заправили полный бак. Счет пришлешь, как обычно.
Я отвез Риту к Маше, и уехал к Стиву. К его воротам мы подъехали практически одновременно с Миком.
Стив возился в саду. Увидев нас, приветственно махнул рукой и, слегка прихрамывая, направился к нам.
Он принес на веранду холодный чай, лед и стаканы.
Ребята терпеливо выслушали меня.
Когда я замолчал, Стив поднял на меня глаза.
-Надеюсь, девчонка того стоит.
-Ты же знаешь, я не стал бы просить… Дело непростое. Я надеюсь, что Рита ошибается, и искать ее не будут. Понимаешь, мы там, в России, вовсе не скрывались. Гуляли по монастырям, ездили Бог знает куда смотреть фамильные развалины – и я ни разу не обнаружил за нами слежки или чего-то подобного! Это Рита считает, что можно было уехать незаметно, но об отъезде знали, например, охранники, которые отвозили ее, накануне она забирала Мишкину медицинскую карточку у врача. Пусть с осторожностью, но она готовилась к отъезду. Город, в котором она жила, не очень большой, все друг друга знают. В общем, я думаю, что беспокоится она зря, но пару недель тебе придется за ней присмотреть.
Я повернулся к Мику.
-А тебя я прошу внимательно присматриваться к приезжим. Кто такие, с какой целью приехали. Ну, не мне тебя учить. И свяжись с Грегом Стивенсом, предупреди его, что могут быть гости. Только попроси, чтобы не давал официальный ход делу. Я думаю, что мы в любом случае справимся сами, без полиции.
Мы обсудили кое-какие мелочи, договорились, что Стив подъедет к нам завтра утром, и разъехались.