Между болью и одиночеством

 
  Врачи почему-то долго скрывали истинный диагноз, ссылаясь на то, что не могут точно установить его. Анализы должны подтвердиться, а результатов ждать неделю. Это значит, что ещё одна бесконечная неделя будет проведена в больнице. Это значит, придется ждать звонков от друзей, которые не звонят. Родители тоже не позвонят. Не потому что не волнуются, они пока даже и не подозревают ничего о болезни своей дочери.
Яна в семье первый ребёнок, у неё есть младший братишка. И как-то уж так сложилось в семье З., всё внимание обычно уделялось младшему ребёнку, а Яна росла если не сама по себе, то, по крайней мере, самостоятельной и не слишком избалованной родительским вниманием. Отношения с мамой почему-то не ладились, они часто ругались, мать придиралась к дочке по разным мелочам, а Яне оставалось только молча терпеть и не обижаться на маму. Однажды девочка не вернулась ночевать домой, родители забеспокоились. Но ничего страшного, казалось бы, не произошло. Только девочка решила жить одна, отдельно от родителей. Поселилась в общежитии от университета, в котором учится. Договорилась с комендантом. Её поняли. А родители не были против. В квартире место освободилось. Вскоре Яна начала встречаться с молодым человеком, они очень понравились друг другу, были планы… Но мать почему-то и здесь была против их любви, упрекала дочку в распутстве, напоминала о каре небесной за грехи земные, о возмездии - о муках расплаты. За любовь. Так и случилось. Врачи вынесли Яне диагноз – гепатит С. Как с этим жить?
Её друг, узнав обо всём, перестал звонить. Больше не приезжал, не приглашал в кино, не говорил красивых слов о любви. Он испугался, растворился в пустоте городской толпы, исчез. Друзья отвернулись, приятели перестали общаться. Осталась одна. Все школьные и институтские семинары о помощи в тяжелых ситуациях, о взаимной поддержке оказались забыты. Формула «помогай ближнему своему» не работает. Ты остаёшься и в правду один на один с диагнозом жизни. И больше никого не интересуешь, кроме своей болезни, которая берёт тебя в свои руки, поглощает собой, съедает.
Когда Яне стало плохо, после приёма пищи её рвало, организм ничего не принимал, кроме воды, девушка подумала, что беременна, и, конечно, никому не стала говорить, что вот уже несколько дней подряд ничего не может есть, что жутко себя чувствует, что ослаблена. А друг вроде бы и ничего не замечал особенного. Ну, подумаешь, тошнит; подумаешь, ничего не ест. Пустяки какие. Врача вызывать не будем. Сами справимся. Само пройдёт. Яна решила рассказать подруге, и то только потому, что та заметила не свойственную ей бледность лица и общую слабость и пассивность. Подруга уговаривала вызвать врача. Он приехал. Родители обо всем узнали. Этого девочка боялась больше всего. Увезли в больницу. Потом ожидание «приговора». Удивляет, что работники медицины не могли почему-то сразу сказать, всё как есть, зачем-то делали вид, что не уверены в диагнозе, тянули время. Им как будто было все равно. Ведь Яна не первая. Да и не последняя в диспансере, зараженная гепатитом. Девочка обо всем рассказала другу, попросила его провериться. Её положили в больницу, на первое время, чтобы хоть как-то подбодрить организм, подлечить, укрепить иммунитет. Она звонила ему. Каждый вечер. Он – якобы на работе, нет времени заехать, проведать. (Кому хочется любоваться потускневшими глазами, слабой болезненной улыбкой, да ещё и с риском заразиться?) Мама не хочет видеть дочь, грешную и больную. Отец приезжал. Через пару недель девочку отпустят домой, но Яна знала точно, что туда не поедет. Там только хуже. Только в общежитие. А там - какое лечение? Условия среднероссийской общаги известны многим – один туалет на этаж, душ на два. Отопление работает, но не часто. Слово «покой» - только слово. Подруга убедила перебраться домой.
Дверные ручки квартиры почему-то обмотаны тряпками, телефон - в полиэтиленовом пакете. В кухне на столе стоит отдельно посуда для Яны, бережно прикрытая полотенцем. Мама ждала дочку. Все меры предосторожности приняты. Компьютер из комнаты, общей с братом, перенесли в родительскую. Изолятор для тяжело больной готов. А ведь все взрослые люди. Образованные. Гепатит С передаётся только через кровь, заражение через бытовые предметы, воздушно-капельным путем невозможно. Но предубеждение сильней фактов, страх сильней, чем сострадание. Жаль, конечно.
Мать сразу сказала дочери, заразилась та от молодого человека, что не надо было с ним встречаться, влюбляться в него и вообще – лучше сидеть дома, покрыться пылью в капсуле малогабаритной квартирки. Парень, конечно, - «я здоров, уже проверился». Вот только болезнь не остановишь, отказываясь от неё; и если скрывать её от всех, начиная с себя, заканчивая врачом (какой роковой оттенок приобретает это короткое словечко!) – болезнь не остановишь. У него тот же диагноз. Гепатитом С заражен был уже давно, только сам не знал. Жаловался на быструю утомляемость, ну и в области живота (или печени, или почек….) что-то болело, особенно после «воздаяний Бахусу». Когда выяснилось, что тоже болен – стало страшно. За свою жизнь, конечно. Потом осознал, что «наградил» ЭТИМ молодую девушку – захотелось покончить с собой. Только легче от этого никому не станет. В диспансер Яна приезжала к другу каждый день, помогала и деньгами на лечение – ведь удовольствие быть здоровым, или хотя бы казаться таковым перед другими (себя-то не обманешь) стоит денег, и никого не интересует, как жить (то есть теперь - лечиться), если их совсем мало. Но ведь главное – всегда бороться за жизнь, бороться самому, если окружающие не уверены в целесообразности этого. Они стали бороться вместе.
Сейчас молодые люди стараются быть всегда рядом; жизнь продолжается, вопреки страшным словам, которые они теперь узнали, как-то: положительные-отрицательные антитела, вирус гепатита С, ослабленная иммуносистема, носитель, инкубационный период…. и т.д. и т.п. Работать стало тяжеловато – физические нагрузки, казавшиеся нормой дня, парень теперь переносит с трудом. К Яне в деканате института отнеслись с пониманием – обещали сквозь пальцы смотреть на огромное количество пропусков «по болезни», а дистанцию диплом - госы (девушка на 5 курсе) помогут преодолеть с минимальными препятствиями. Дома – тоже пока спокойно: мама больше не придирается к дочери по пустякам, стало меньше ссор и скандалов, папа успокаивает словами «ещё и не с такими диагнозами люди живут», на что про себя думаешь «особенно, если ЭТО не с тобой». Короче, биологическое русло реки жизни продолжает свое мерное течение, вода психологического её источника пересыхает; помутнела, изнутри заражает своим тленом.
Когда-то так хотелось жить, добиваться успеха, радоваться просто так; было светло. Было легко. Впрочем, ничего и не изменилось. Только один нюанс – жизнь конечна. У всех. Они узнали об этом раньше нас. Такие молодые, влюблённые в жизнь, а она их - плетью, больно. Спросите – за что? Не отвечу. И никто не ответит. Читать Библию, и не для замаливания грехов (только простите мне эту затасканную фразу!), а чтобы убежать от одиночества, чтобы остановить поток несносных, навязчивых идей, чтобы стереть из мозга эти дурацкие, намозолившие душу слова «гепатит, инфекции ППП…». Одёрнул кто-то, хлестнул – ошибку поняла. Теперь дайте жить. И не видеть жалостливых глаз, кротких улыбок «сострадания», не слышать засаленных слов, что «лишь Богу известно, сколько нам отмерено на этой земле грешной маяться». Мир все равно уже разрезан на «до» и «после», «тогда» и «сейчас». А чтобы «сейчас» длилось как можно дольше, они будут смотреть в небо и читать Библию, беречь друг друга и дорожить каждой минутой, прожитой вместе, прожитой друг для друга, как всегда хотели.