Летнее

 
 Я проснулся в шесть утра в своей квартире. Голова была чугунная, но полая, а в этой полости перекатывалась ртуть. Вот так повернёшь голову вправо и ртуть вправо. Тяжело, аж перевешивает. Качнусь вправо. Голову влево, ртуть влево и сам туда качаюсь. Что за фигня такая в башке? Мозги что ли растворились? Ну, ещё бы – столько пить. «Ой-ё-ё-ё-ёй! Чё-то плохо мне! Похмелите, люди добрые!», - сказал я в голос и огляделся. Никого.
 Зашёл на кухню. Стол завален какой-то жратвой и пустыми бутылками. ПУСТЫМИ! Это осознание сказалось на моей ртути – она стала плюхать в голове то вправо, то влево, то в лоб звезданёт, то по затылку. Ой, мутно мне! Я открыл холодильник и увидел там начатую бутылку «Мартини». А это откуда? У меня чё, бабы были? Я заглянул в комнату и осмотрел её ещё раз. Бабы, если и были, то со мной не остались. Факт. А вообще, с кем я пил? Память тоже со мной не осталась. Наверное, ушла с гостями. Но «Мартини» - это хорошо.
 Я открыл бутылку и услышал мужской голос, донёсшийся с балкона: « И мне налей. Люблю с утра «Мартини»». Я налил два стакана и вышел на балкон. То, что я увидел, меня немного смутило. В том месте, откуда доносились слова, было небольшое облачко. И всё. Никакого мужика. Ну да облачко – это не ртуть в голове – стерпеть можно. Я протянул ему стакан. Стакан повис в воздухе. Мы чокнулись и выпили.
- Хорошо, - басовито сказало облако.
- Ага, - подтвердил я, взял у него стакан и спросил, - а ты кто?
- Я - Лето.
- Во, блин, так ты не баба, что ли?
- Нет. А с чего это мне бабой быть.
- Да фиг его знает. Ну, художники, там, рисуют…
- Где – там?
- Ну, там, на картинах разных.
- Дураки.
- Вот это ты правильно заметил – в мире столько дураков, - кивнул я, затем быстренько сгонял на кухню и разлил оставшийся «Мартини».
 Мы выпили. Моя ртуть превратилась в чугун, а чугун, чуть позже, снова стал костью... или мозгом?
- Хорошо, - блаженно сказал я, - и хорошо, что ты мужик.
- Ну, так.
- Слушай, - меня не отпускало сомнение,- а чем ты докажешь, что мужик?
- А чё это мне доказывать то?
- Ну, это, по понятиям.
- Да?
- Да.
- Ну ладно. Осень с весной знаешь? Бабы?
- Ну, бабы?
- Ну вот, как всякий мужик, бабами себя окружаю.
- Резонно. А ещё?
- Ну, ещё пива летом много. Моя заслуга.
- Слушай, верно. Мужик. Но вот ведь и других напитков, Колл, там всяких, много. А?
- Дураки. Пьют всякую дрянь.
- Вот это ты верно подметил, - сказал я и зауважал его.
- А ещё жарко и бабы раздеваются, - Лето продолжал.
- Ну это ты молодец, хорошо придумал,- похвалил я его,- но ведь и мужики раздеваются.
- А я их об этом не просил.
- Слушай, логично, убедил. А почему тогда «Мартини» пьёшь?
- Не знаю. Просто люблю с утра легенького дерябнуть.
- Ну, вообщем-то ты прав – неплохо, - я снова согласился с ним,- теперь и я буду любить «Мартини» с утра.
 На рябине в соседнем дворе какая-то пичуга завела песню. Её весёлая трель отразилась от стен домов и устремилась вверх, где была подхвачена десятком неизвестных мне птиц. Начиналось летнее утро. Где-то вдали загудели машины, первые трудоголики засеменили на работу, а дворники принялись мести двор. Я стоял на балконе и радовался жизни: «Хорошо-то как! И здорово, что Лето – мужик. Настоящий!»