Операция Ягодка

 


 Операция «Ягодка».


 Родине надо было, чтобы дети занимались делом. Не шлялись по улицам, не играли в свои бесцельные игры, типа «Прятки» или «Выше ноги от земли», не пачкали бумагу своими рисунками, а занимались общественно полезным трудом. Книги Аркадия Гайдара издавались миллионными тиражами, тимуровцами мечтала стать вся сознательная малышня, а бабушки желали быть переведенными через дорогу с пионерским салютом. Еще объявлялись операции. Это когда пионеры бросались что-то всем скопом собирать – макулатуру, ржавые тазы, подорожник, бузину, тряпки, молодые сосновые побеги. Да мало ли что понадобится Родине!
 В первых числах сентября в школе традиционно объявлялась операция «Ягодка». Начиналась она с вывешивания плаката, который несколько лет назад написал культмассовый сектор Гарик Камалов – гордость школы, любимец директрисы, очень перспективный молодой человек. ( После плаката он закончил школу, отучился в реставрационном училище и в настоящий момент тихо спивался в поселковом клубе на должности художника.). На белом ватмане «правдоским» шрифтом призывно чернело слово «Операция». «Ягодка» же, напротив, была написана размашисто-красно, как будто гигантской ручкой в тетради. Но особенно Гарик выразился в рисовании веточки рябины: ягоды были подобны крупным яблокам, собранным в пучок, и оттененным ядовито-зеленой листвой. Читали содержание плаката только первоклассники, всем остальным было достаточно увидеть его на привычном месте, чтобы понять, что с завтрашнего дня в школу, в спортивный зал, надо тащить рябину, как можно больше. Там каждое утро будет стоять пионервожатая Лена Сергеевна (совсем недавно Ленка из 10 «Б», по этому до Елены еще не доросла), и взвешивать на безмене мешочки и пакеты. Все показатели по весу будут зафиксированы, чтобы узнать, какой класс станет победителем. Зачем нужна рябина никто не спрашивал – Родина учила действовать, а не думать, подозреваю, что её скупал какой-нибудь ликеро - водочный завод.
 5 «А» после уроков решал свои классные и общественные дела под присмотром классной Валентины Прохоровны. Называлось это мероприятие «классный час», но обычно управлялись минут за 15. Стоя за учительским столом, Оксана Петренко, председатель совета отряда, призывала все звенья откликнуться на призыв Родины и выдать на гора (так и сказала!) тонну полезной ягоды. Этот пафос был, конечно, перебором, понимала даже Валентина Прохоровна, но предпочитала не вмешиваться, а наблюдать за всем происходящим из-за спин детей. Оксану она недолюбливала, хотела видеть на этой должности Антона Барабанова, внука своей подруги, и выдвигала его в председатели, но кто-то неожиданно предложил голосовать, и класс почти единогласно выбрал Петренко. Валентина растерялась от поворота событий не в её сторону и теперь неохотно делилась властью над детьми с этой громкоголосой девочкой. После призывных речей Оксана вдруг совсем буднично спросила: «Кто знает, где есть рябина?». Деревья в поселке сразу же были отвергнуты – скорее всего, они были уже обнесены теми, у кого сегодня меньше уроков. Выдвигались предложения о поездке до соседней станции, и даже до города, но Оксана никак на них не реагировала, пока в общем гвалте не прозвучал голос Вадика Малькова: За фермой есть большое дерево.
- Ты точно знаешь?
- Да, мы за грибами ездили, и я запомнил.
- Ягод много?
- Все красное стоит.
- Понятно, надо идти к ферме…
- Вы хоть переоденьтесь и родителям скажите – вслед прокричала недовольная Валентина Прохоровна. Не нравилось ей, как безоговорочно слушаются Петренко дети, ох как не нравилось! Но очень хотелось побыстрее уйти домой, и еще успеть сходить на огород срезать капусту. А за детей после уроков, а тем более за пределами школы она ответственности не несет.
Пятиклассники высыпали на крыльцо. По пути «отвалились» несколько человек : - У меня музыкалка, - А мне на тренировку, - А меня мама заругает…Еще трое на крыльце заявили, что «далеко и неохота…». Без объяснений ушел Барабанов. Домой решили не заходить – только время терять- до фермы же пахать несколько километров, и двинулись в противоположную от поселка сторону. Шли бодро и весело. Малышева заявила, что не плохо бы, чтобы мальчики понесли портфели девочек, и многозначительно посмотрела на Вовку. Тот тут же выхватил Ленкин портфель, и на удивленные взгляды мальчишек, смутившись своей расторопностью, пояснил: « Она мне домашку по алгебре дала списать». Серый тут же закричал: «А кто мне даст списать таблицу по географии?». «На, уж, держи портфель!» - и Оксанка с силой опустила свой ранец на спину Серому. Он, конечно, не сопротивлялся – Оксанку уважали, но Серый рассчитывал на портфель красавицы Аллочки. Портфели у девчонок разобрали. Со своими остались только самые некрасивые Оля и Галя Лопатины, да еще тихая, толстая Серова. Оксанке стало жалко и Лопатиных, и Серову, да и мальчишки тащили ношу с трудом, и она предложила портфели спрятать. Выбрали сухой овраг, распихали под кусты – не заметно, да и кому надо?! Идти налегке стало еще веселее. Солнце жарило, как летом, мальчишки поснимали пиджаки и завязали рукава вокруг пояса, девочки расстегнули воротники, а Аллочка распустила волосы и стала еще красивее. Малышева затянула «Крылатые качели», и другие девочки подхватили. Фильм «Приключения Электроника» показывали летом, и его смотрели все, и даже мальчишкам он понравился.
- Слушай, а вот если бы у тебя был робот-двойник, что бы ты сделал?
- Понятное дело, в школу бы его за место себя посылал…
- А я бы отправил его к бабусе картошку копать, достали меня с этой картошкой…
- А я бы оставила его дома за себя, а сама бы поехала на комсомольскую стройку.
- Закончишь школу и поедешь…
- Не, ты че, пока мы закончим, уже все построят.
- А я бы робота отправил в 7 «Б» набить Козлову морду.
- Так не честно - робот же сильнее.
- Ну и что, а Козлов подонок, он летом котят топил, мне мама рассказывала – никто не мог, даже взрослые дядьки отказались, а он собрал их всех и отнес на речку. А Муська бежала за ним, мявкала. Я бы его самого утопил…
- Да уж…А может про него на совете дружины рассказать?
- А че они сделают? В стенгазете напишут? К тому же Муська бездомная, скажут, что бездомных котят разводить нельзя. А я все равно ему морду набью.
- Позови меня, я помогу.
- Мальчики, двое на одного нельзя…
- Если подлец, то можно. А давайте ему на дверь повесим плакат «Здесь живет убийца»!
- Точно! А у моей бабки в деревне есть мужик, его все зовут, когда надо зарезать корову, или курицу. Он профессиональный убийца.
- Это другое, этих животных же специально выращивают, чтобы съесть, а котята то не для этого.
- Все рано противно, им же больно, и они чувствуют, когда их хотят убить. Мне бабка рассказывала, что перед тем, как корову на мясо отдать, она всю ночь мычала, спать не давала. А когда её на бойню вели, у неё из глаз слезы текли.
- Тогда надо никому мясо не есть, чтобы животных не убивать. Я бы не смог, я курицу люблю, и колбасу, и яичницу…
- Яйца не считаются, это не убийство, это же не цыпленок, а зародыш. Есть люди, которые мяса не едят, и ничего, живут и не болеют.
- Не, без мяса нельзя, слабым будешь.
- Изобрели бы такую машину, которая производит мясо…

У реки сделали привал. Улеглись на траве и примолкли. В небе пел невидимый жаворонок- песня есть, а птицы нет. Стали искать, первым заметил Вовка. «Во, дает, очкарик!» - заржал Серый. Вовка не обиделся, он в очках с первого класса, привык.
Через речку переправлялись по шаткому мосточку из трех бревен. Девчонки повизгивали, требовали помощи, мальчишки подавали руки и с силой выдергивали девочек на берег. Серова чуть не свалилась в воду, и от страха присела на середине и отказалась дальше идти. Вадик Мальков спустился на мост, взял её за руку и перевел. До места оставалось совсем недалеко, но усталость уже сказывалась. Шли почти молча, миновали заброшенное здание фермы – а еще во втором классе их водили сюда на экскурсию, поднялись на пригорок и радостно заорали: рябина росла на окраине леса, и даже издалека было видно, как много на ней ягод. Бросились бежать вниз и кучей повалились на траву под деревом.
- Так, отдыхаем пять минут и начинаем собирать. Рвать только с веточками, иначе не примут. Мальчики держат ветки, а девочки обрывают. – командовала Оксанка.
Но отдыхать никто не захотел, все бросились рвать рябину. Серый схватил целую горсть и засунул в рот, пожевал и стал отплевывать: «Фу, какая гадость, и на фига она нужна?» - «На лекарство»- подала голос тихая Серова. Собирали рябину в мешки из под сменной обуви: тапочки переложили в портфели- Петренко предусмотрела это еще на школьном крыльце. Но очень скоро стало ясно, что мешки малы, ягод очень много – не оставлять же! Серый снял майку, завязал на вороте узлом. «Мать не убьет?» - «Постираю, не заметит». Внизу всё сорвали, Вадик Мальков и Вовка полезли на дерево. Вовка ставал на ветку и своим весом наклонил её, а Вадик залез на самую верхушку. Наконец и эти ягоды оборвали, Вовка слез, а Мальков , держась одной рукой за ствол, кончиками пальцев пытался зацепить ягоды на крайних, самых тоненьких веточках. Ребята наблюдали снизу, а Оксанка постоянно кричала: «Вадик, слезай, не надо! Слезай, говорю!». Ветка под ногами Вадика ломалась как-то медленно: сначала хруст, потом она начала отделяться от ствола и так же медленно мальчик стал соскальзывать вниз. Упал он тяжело, нехорошо, плашмя на спину, разбросав в стороны руки. Упал, и несколько секунд лежал неподвижно, потом дернулся, и стал медленно поворачиваться на бок. Из ноздрей потекли две тоненькие струйки крови. Оксанка опомнилась первая, подскочила, уложила Малькова опять на спину и закричала: «Дайте что-нибудь под голову!». Схватила протянутый пиджак , скатала валиком, и, осторожно приподняв затылок, подсунула скатку. «Вадик, ты меня видишь?». Мальчик смотрел как-бы на неё, но взгляд был отстраненный. Оксана еще и еще раз повторяла вопрос, наконец он тихо прошептал: «Вижу».
- Что болит?
- Спина, и дышать трудно…
- Пошевели ногами…руками…Ты можешь встать?
Вадик попытался опять повернуться на бок, встал на колени, но тут же замотал головой, и завалился на спину.
-Так, ясно, у него сотрясение мозга. Идти не может, нужен покой, тормошить его нельзя.
Вадик неожиданно зарыдал, размазывая грязными кулаками слезы и кровавые сопли: «Мне больно…». Оксанка притянула его голову к груди: -
- Ну-ну, не реви, пожалуйста, это же не смертельно, будешь реветь, хуже станет…
- Оксан, а как мы его домой дотащим?
- Никуда тащить не будем, надо помощь искать…
- Где её здесь найдешь?
- К дачам пойдем, сегодня пятница, дачники приезжают, у них машины. Его в город везти надо, в больницу.
Под спину Малькова подсунули еще один пиджак, укрыли кофтами девчонок. Галя и Оля Лопатины сидела рядом , по обе стороны, и вытирали лицо Вадика своими платочками.
- Я и Серый пойдем к дачам, а вы здесь за ним следите. Если его начнет рвать, поверните на бок. Да, и реветь ему не давайте. Рассказывайте что-нибудь интересное, песни пойте…
Когда Петренко с Сергеем уже шли по лесу, услышали пение девочек : «Крыла-а-атые качели летят, летят, летят…».
- Слыш, Оксан, а откуда ты про сотрясение то знаешь?
- В книжке прочитала…
- В какой?
- «Оказание первой помощи».
- И чего, это все серьезно?
- Да, Серый, очень серьезно, если помощь не оказать, он умереть может…
Им повезло. До дач идти не пришлось. Машину увидели на проселочной дороге. Оксана бросилась навстречу, замахала руками, потом что-то быстро рассказала водителю и махнула Сергею – мол, беги сюда! В машине сидела пожилая пара – толстый, лысый дед и тетенька, похожая внешне на Валентину Прохоровну, но с добрым, озабоченным лицом. К рябине подъехали со стороны дороги, ребята радостно бросились навстречу. Вадик по прежнему лежал на земле, уже не плакал, но выглядел испуганным.
- Ох, ты лишенько…- бросилась к нему тетка.
- Не голоси, Нина, давай в машину его отнесу – отстранил её дед, - мы его в город не повезем, растрясти можно, здесь воинская часть в пяти километрах, у них госпиталь есть. Родителям скажите, пусть в Коробово едут, он там будет.
- А в госпиталь то возьмут? Там же одних солдат лечат?
- А Георгий Фомич, деточка, у нас генерал, пусть только попробуют не взять!
- Нина, ну при чем здесь это?! – недовольно проворчал дед. И потом Оксане: «А ты, дочка, молодец, хвалю за находчивость и оперативность…»
 Назад шли молча. Волокли мешки с рябиной, и каждый думал о своем. До поселка добрались почти затемно. От усталости и переживаний отделывались только тихим : «Пока» и расходились, как только кто-то подходил к своему дому. Оксанка Петренко попросила Сергея: «Ты к моим зайди, скажи, что я скоро приду»- «А ты куда?» - «К Мальковым».
 Вадик вернулся в школу через месяц. Все, слава Богу, прошло без последствий. Если, конечно, верить, что детские травмы могут исчезнуть бесследно. Весь год ему не разрешали ходить на физкультуру. Оксану Петренко вызвали на совет дружины, вынесли выговор и отстранили от должности председателя совета отряда, им стал Антон Барабанов. И очень кстати - школе выделили одну путевку в «Артек», и Валентина Прохоровна добилась, чтобы послали Антошу.
А еще до этого, через несколько дней после несчастного случая, в школе раздался истошный крик. Орала Мария Егоровна, попросту баба Маша – злая школьная уборщица. На её вопль в спортивный зал прибежал завхоз и увидел, как баба Маша яростно тыкала шваброй в кучу рябины, которая была свалена в углу. Ягоды начали портиться, и рябиновый сок красными ручейками расползался во все стороны. Потревоженные бабой Машей мошки роем висели над рябиновой горой, в зале пахло кисло и приторно. Завхоз побежал к директору, директор вызвал пионервожатую, пионервожатая плакала и звонила в лесничество. Пьяный, мужской голос в трубке послал её куда подальше вместе с её рябиной. А потом,до темна завхоз и Лена Сергеевна таскали ведрами рябину на школьную помойку, баба Маша участвовать в этом отказалась. Когда гора исчезла, она начисто вымыла пол – а мыла она на совесть,- открыла на ночь окна в спортивном зале, чтобы выветрить вонь. На утро все забыли, что рябина была. Так закончилась операция «Ягодка».