-И как называется та страна, из которой вы пришли?
-Страна, В Которой Всё Забудь.
-Не веселая.
- Это только на первый взгляд. А поживешь там и ничего.
-И что же, про жизнь там помните, а имя своё забыли?
-Наверно, имя мне не сильно нравилось. Нет, не помню. Но вот здесь написано…
Лори – рыжеволосая девушка студентка, подрабатывающая помощницей в сестринской, на минутку заглянула в палату, чтоб передать необходимый набор таблеток одному из пациентов. Да вот, заслушавшись небывальщины, да шуток его задержалась. Общалась с больным - мужчиной лет тридцати уже с час, и, слушая его россказни, всё никак не могла взять в толк, не намеренно ли он дурит врачей? Или вот её сейчас? Веселит своими странными фантазиями и в то же время уверяет, что ничего лично о себе не помнит. Ни имени своего не помнит, ни родителей. «Какая тут амнезия, возможно, он болен более серьезно? И всё же странные у него фантазии. Похожие на галлюцинации, которые он комментирует в слух».
От большого удивления она даже предположила, что этот сероглазый говорун на самом деле попал в серьезную передрягу. Что, возможно, он скрывается в клинике доктора Майлза от каких-то личных проблем. «Косит» от полиции, например, или от карточного долга. Глории не нравились серьезные шрамы у основания шеи мужчины, под ушами. А так, в остальном, это был обычный человек. Веселый и как будто даже всем в жизни довольный. Она видит его второй раз, но у неё уже сложилось впечатление о нём, как о человеке приятном в общении, даже милом. Глории нравилась его улыбка и умение тактично ответить на любой, даже каверзный её вопрос. Никак не хотелось ей, чтоб этот человек здесь «скрывался». Мужчина на каждый её вопрос отвечал охотно, с долей юмора, иногда с веселой иронией.
Никак не хотелось Лори верить, что настроение, здоровье или тем паче, жизнь этого человека круто изменилась после того, как он «съездил разок в один не запоминаемый по названию город». Лори догадалась, что именно после посещения этого места и начались с этим человеком такие неприятности, как серьезные провалы в памяти.
О той стране, которая включала в себе один большой подводный город, больной из палаты шестьдесят восемь рассказывал Лори невероятные вещи. Красочно описывал пейзажи той страны, мутно - белое солнце, изредка проникающее через толщу воды. Раскрашивал рассказ затейливыми эпитетами, когда говорил о желто - зелёных растениях, ветвистых кораллах, о невероятно ярких подводных цветах. Одни он называл каприями, подчеркивал, что это его любимые цветы. Сказал, что они похожие на белые лилии. Другие называл триптиями, те по его словам были пушистыми, как пионы, только алыми, как наземные маки. Печалился немного, что цветы те не пахнут, даже если всплыть с ними и нюхать на воздухе. Он рассказывал Лори о своеобразии архитектуры неизвестного города. Ей показалось, чем-то по описанию схожим с Венецией, наконец-то, целиком погруженной в морскую пучину. Живо рассказывал о навесных магистралях, по представлению Глории похожих на длинные прозрачные катетеры, в которых там носятся машины – капсулы. Похвастался даже, что успел купить себе одну до отпуска. Что за отпуск – не сказал. Не мог. «Забыл», - говорит. Зато весело рассказывал о подводных такси с желтой мигалкой на крыше. «Люблю кататься в такси, болтать с таксистами». Как можно болтать под водой? Глория не понимала. А он отвечал ей: «Легко! В наших такси пассажирское кресло впереди водительского и развернуто к водителю лицом». Он рассказывал ей о людях той страны. А так же о тех людях, которые, как и он, впервые увидев тот необычный подводный город, долго привыкали к его жизни, но потом всё же полюбили его и остались там жить. «Лично мне нравится. Дышится легко, не то, что здесь, в центре города. Я лично задыхался. А у нас там красиво, есть специальные люди, отслеживающие за чистотой воды и дна. …Ещё б с берега дерьмо в океан не грузили –вообще было б здорово!»
Тот большой город, где «фонтаны уснули, а вода кругом», где люди плавают по улицам без всяких скафандров, и спокойно продолжают дышать лёгкими, всплывая, если пожелается, на поверхность этот человек явно полюбил. И отсутствие солнца в той стране его не беспокоило, и воздуха - тоже. Только вот странность, всё, что касалось его жизни в той стране и среди тех людей – он ничего не помнил.
-Но ведь вы же сказали, что случаем попали туда. Значит, здесь, на земле вы где-то жили. И что, не помните где? Что за город был? Может, достопримечательность какую вспомните? Нет? Ой, как жаль. Да что ж за болезнь на вас напала?
Откуда он родом, кто его родители, где жил, учился, может, работал – он не помнил. Была ли у него когда-то любимая девушка, имел ли он друзей – он не помнил. Свою мать он не помнил, отца. Были ли у него братья и сестры? на всё это, улыбаясь, больной отвечал: «Не помню. Ну, как у всех людей, уверен, они были».
-Ха-ха! Вот вы и попались! «Уверены», вы сказали. Значит, помните кое-что. Что были мать, отец и, возможно, не единственным вы были ребенком в семье. Не может человек такого забыть. Это же… самое дорогое. …И говорите вы с южно-калифорнийским акцентом. Вы из Калифорнии – точно. – Лори улыбнулась и коснулась руки больного. – Тед, а может, сознаетесь? Плутуете, да? Какая ж это амнезия, когда тут помню, там – забыл.
-Это вы, Глория, будущий врач. Вам и судить.
-Я буду врачом гинекологом. К вашей болезни это никак не относится.
-Жаль. Я б с радостью родил кого-нибудь. Наверно это замечательно.
У Глории округлились глаза. Но она быстро взяла свои эмоции под контроль.
-Врёте вы, что у вас амнезия. …И вообще, если без шуток, Тед, как вы попали сюда, в клинику Майлза? Здесь же хирургия.
- У меня оказались сломанными три ребра. Я не знал об этом. Меня это не беспокоило. Вдруг раскашлялся в кафе – боль жуткая. А у меня стали спрашивать документы, про медицинскую страховку. А у меня ни того, ни денег. И всё же хозяин кафе вызвал «скорую». Я до этого попросил у него воды… с литр, в общем, я показался ему чуточку не в себе. И надо ж, повезло. Оказалось, один из тутошних докторов знал меня раньше. Врач со «скорой» узнал меня по фото, которое висит в кабинете главврача этой клиники рядом с квалификационным дипломом.
-Здорово! В кабинете доктора Майлза?! Вот так дела! …И что подсказала вам фотография, вы её видели?
Мужчина, которого по предположению того самого врача звали Тед Лоренс, задумался. Посмотрел на склянку, в которой Лори принесла ему лекарства – пять различных таблеток. Протянул руку, взял склянку и … будто вместе с ней кинул в рот. Залпом … насухо проглотил. А после, улыбнулся на ошарашенное выражение лица девушки и, расцепив пальцы, показал ей склянку, зажатую в ладони.
Лори поморщилась. – Вы что?! Так пугать! …Запейте лучше. Вот вода, запейте. Какой вы странный», - и снова она улыбнулась и сказала ему: «Я вам не верю. Вы фантазер. Смотрите, даже на дощечке не написано, что у вас амнезия. Просто «переломы и трещины». – Она погрозила пальцем: «Дурите врачей, Лоренс, но не меня».
Мужчина взял стакан из рук девушки, кивнул ей в благодарность и выпил всю воду. До дна.
Лори – девушка высокая. Телом крепкая, с золотисто - загорелой кожей, темно рыжими, распущенными по плечам волосами. А мужчина был среднего роста, он сидел на койке, свесив крепкие мускулистые ноги, и задрав лицо, будто любуясь ею, смотрел на неё. Лицо его было красиво. Приятно. Волосы ему подстригли, но не коротко. Тутошняя медсестра подарила ему бритвенный набор, потому лицо его было чисто выбрито. Глаза его казались Глории живыми и редкостно веселыми. Она смотрела на него сверху вниз и немного оценивала, как мужчину. Он показался ей несколько «недозрелым». Бледное, жилистое тело он прикрывал простынёй. У него, насколько знала Глория, своей одежды не было. Из кафе его привезли жутким образом завшивевшим. Потому его одежду сожгли.
Посетители, гости Лоренса пока не навещали, вещей – ему не приносили и не передавали. Родные не объявлялись. Вот и прикрывал он себя уже второй день только простынёй. Лори приходилось сильно наклонять голову и напрягать слух, чтоб расслышать его тихий и пока мало приятный из-за сипоты, голос. Лечащий врач – доктор Крафт считал, голос его пациента сорван. Восстановится ли он до прежнего звучания - он пока не знает.
На маленький прикроватный стол дежурившая в клинике три дня в неделю (остальные вечера недели она работает в другом месте, более оплачиваемом, но к её будущей профессии никакого отношения не имеющим) Глория приносила другим пациентам почту, пакеты с продуктами, цветы. Всё от посетителей, которые по какой-то причине не могли передать их лично. Теду Лоренсу, которого звали именно так, судя по меловой надписи на указательной доске, что висела на кровати, ему таких вещей не передавали. Даже заочно. У самого Теда денег не было. Ни цента. Он даже газет не заказывал. Глория сама покупала газеты и некоторые из журналов и несла их ему для прочтения.
Вот как раз в одном из журналов Глория встретила подробнейшую статью о семействе Лоренсов. Ей хотелось, чтобы пациент из палаты шестьдесят восемь прочел о том, где он жил когда-то, несколько лет назад. Чтоб припомнил, среди кого жил. Очень хотелось Лори, чтоб симпатичный мужчина – великий не то враль, не то фантазер не отгораживался от своего прошлого. Возможно, чем-то обидевшего его, потому нежеланного для его памяти.
И узнал больной из палаты шестьдесят восемь, что есть люди, которые готовы подтвердить, что он - никто иной, как сын известного финансиста и миллиардера Артура Лоренса. Люди желали встречи с ним, желали освежить его память воспоминаниями детства и юности. А он как будто вовсе не хотел ни того, ни другого! Отшучивался: «Пусть приходят, если хотят. Поболтаем. Даже любопытно, правда. Только я их не знаю. Пусть даже не давят на меня своими воспоминаниями. Возможно, они лгут, что знали меня раньше. Как тут проверишь? Тут обратная история получается, я им не верю. Может, это они чего подзабыли, теперь хотят, чтоб я им напомнил. А я … ничего не помню. Ни-че-го! Какие такие Лоренсы? Я их не знаю. Мало ли что на этой табличке написано, - кивал он на пластиковый прямоугольник, прикрепленный к его больничной койке, - я не считаю, что я Тед Лоренс. А они как хотят, это их право».
О нём пишут, о нём говорят, спорят о неслыханном медицинском случае с его памятью. Некоторые напрямую подвергают сомнению его болезнь. Поговаривают, что у богатого наследника крыша поехала. …Впрочем, в статье было больше предположений и вопросов о нынешнем положении Лоренса, чем ответов. Снимок оборванца, которого увезли из кафе в карете «скорой» просто ошеломил людей, знавших семью Лоренсов раньше. Где он пропадал? …Что за шрамы на его шее? Не подвергался ли он экспериментам? Что за история о подводном царстве? Почему он беспрестанно рассказывает о какой-то затопленной Венеции? Всё хвалит затонувший город, как провайдер свой товар. Почему он никак не вспомнит о людях, что помнят его? Почему ему не интересны оставшиеся родные из клана Лоренсов? И главное, почему никого к больному Теду Лоренсу не впускают? Даже … душеприказчика его родителей, даже поверенного в делах семьи Лоренсов.
Семья Лоренсов считалась благополучной и состоятельной. Она была на виду из-за положения главы семьи - Артура Лоренса - известного в стране финансиста, из-за матери Теда - известной телеведущей программы новостей СТВ, из-за брата - симпатичного летчика-испытателя, два года назад с семью астронавтами сгоревшего на борту космического корабля. В журнале, который принесла Лори в палату, было написано о младшем сыне Артура Лоренса – о Теде. О его счастливом возвращении на родину после шестилетнего отсутствия. Читателю напомнили жуткие подробности похищения Лоренса и ещё нескольких пассажиров круизного лайнера «Веллингтон». Там же была помещена его фотография. Старое фото. Счастливчик тогда ещё студент Лоренс получал диплом и премию из рук самого президента страны. В статье говорилось, что младший из Лоренсов оканчивает последний курс лос-анджелесского университета. Что он был руководителем студенческого исследовательского проекта, который принес серьезный практический эффект. А это придало известности факультету университета, некогда оконченного самим президентом.
Когда Лори спросила: «Помнишь ли ты о таком факте, и какова была премия?», - Лоренс ответил: «Наверно, небольшая. Не запомнилась».
Да что там! Этот парень вообще забыл, как выглядят деньги! Лори даже рассмеялась, когда пациент «перепутал» купюры, когда она показала ему евро, китайскую иену и американский доллар. Лоренс (сын известного финансиста!), не прочитав бумажки, никак не мог сразу сообразить, где «родная» купюра. – Так ты может вовсе не американец? – Девушка смеялась, но уже несколько озадаченно.
- Не знаю наверняка. Мне тут сказали, что я американец. Сказали, из Лос-Анджелеса. О, кстати, я тут журнал твой полистал, послушай, … это вовсе не большой город…
Много, много удивительного услышала Лори, заходя в палату шестьдесят восемь. И была в страшном сомнении, верить или не верить «шуткам» её обитателя. Например, она узнала про то, что Тед считал, что номер его палаты восемьдесят девять. «Так и есть, если посмотреть на дверь со стороны потолка».
-А вы как же заметили, ходили по потолку?
-Немного.…
-Серьезно?! А… показать...
- Нет, тут по палате я не ходил по потолку. Но, если предположить….
-Вы что же, ой, вы шутите опять!
- Да нет, же! Я …мог когда-то.
-Ха! И. разумеется, опять же в том городе?
-Ага.
- А здесь не получится. …Или вы пробовали? О, боже! …А ну, покажите. Только из палаты не выходите, а то мне попадет.
Он попросил: «Вы только отвернитесь пока, а то я не одет».
Она повернулась к Лоренсу спиной, а когда тот сказал: «Ну, смотрите», – повернулась, и … ноги её подкосились от увиденного. Лори едва ухватилась за стену. Мужчина сидел на корточках на потолке. Но тут же свалился оттуда, только она задрала к нему голову и. разумеется, зажмурилась от его неглиже.
Лори пришлось закрыть глаза. Она девушка, разумеется, уже взрослая. Можно сказать, без комплексов, но глядеть на голого мужчину, присевшего на корточки на потолке,…прямо над её головой….
Чуть прихрамывая, Тед дошел до кровати, сел, прикрыл бедра простыней и … разрешил девушке открыть глаза. – Ну что? Да, я понял, что тебе не понравится. Но ты так настаивала….
Глория была в сомнении в отношение, как нормальности, так и болезни пациента палаты шестьдесят восемь. Потому, когда психолог, «ведущий» Лоренса спросил: «Он бывает с вами откровенен?» - она ответила правду: «Не знаю».
***
За барной стойкой Глория Саммер мало походила на медсестру. Косметики на её лице было столько, что заходившие в бар знакомые не сразу Лори узнавали. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на девушку за стойкой, это её классически красивая грудь, вне бюстгальтера, но спрятанная за черную сетку кружев узкого платья с блестящим замком на по-королевски прямой спине. А кто умудрялся заглянуть за стойку, тот мог заметить длинные ровные ноги девушки, обутые в блестящие босоножки на высоком каблуке. И только потом, те, кто сильно приглядывался, да узнавал, восклицали: «Лори?! О, привет! Не сразу узнал тебя. Ты здесь трудишься? И как? Ну, рад. А мне говорили, ты паришься, вынося судна за больными в клинике Майлза».
Денег для жизни Глории хватало. Чаевые не облагаются налогом, а отстегивала из них хозяину Ло лишь десять процентов. Но вот работу в клинике всегда трудоёмкую и не всегда радостную она тоже не бросала. И не потому, что ей требовалось привыкание к работе среди коллег врачей, не потому, что она копила часы практики, работая медсестрой, Глория в принципе была человеком милосердным. А таким прямая дорога в сёстры милосердия. Вот и готовила себя Ло к этой стезе. Хотя её мать всё-таки надеялась, что её дочь не будет проводить много времени в больницах и клиниках. Она всё мечтала, что её дочь будет заниматься более глобальными медицинскими проблемами. Она готовила дочь для работы в международной организации Красный крест.
Как всё началось у Лори на её пути к судьбе? Да скоре всего, не как у всех девушек - медицинских сестёр. Глория получила иное «крещение крестом». Но оно состоялось под флагом именно Общества Красного креста. Нет, ей не пришлось вместе с мамой нянчить африканских детишек у больничных кроватей, где лежали, распухая от голода их матери. Глория случаем попала на благотворительный бал общества Красный крест. Мама устроила.
Бал этот ежегодно проводится в Монако в рождественские дни.
Лори было тогда семнадцать лет. Она была миловидна, свежа и очаровательно непосредственна.
И так получилось, что обратил на неё внимание один араб. Посчитали, что Глория приглянулась ему, пожалуй, самому серьезному спонсору этого мероприятия. Он перешептался с кем нужно, и девушке «поручили» вручить ему благодарственное письмо, ну, как самому высокому благодетелю этого собрания. Глория, разумеется, не была в особом восторге, но делать нечего. Её мать в панике, разумеется, быстренько принесла ей ту самую речь, что должна была читать совсем другая леди этого бала.
В общем, Глория неплохо справилась с ролью дарительницы сувенирчика одному из арабских шейхов. И пришлось ей дать ему согласие на танец. Она дала своё согласие в надежде, что всё это бред, что никакой смуглый, в балахоне и весьма окольцованный шейх не пригласит её вальсировать на балу среди нескольких сотен разряженных в пух гостей.
Но он подошел. И пригласил. Глория чуть в обморок не упала, когда вместо укутанного в балахон и арабский платок усатого бушмена к ней неслышно подошел молодой и весьма привлекательной внешности мужчина. Да, это был тот самый араб, одетый, кстати, по-европейски и, уже без переводчика, сам по себе, он спросил с неё должок. Он напомнил девушке про обещанный ему танец.
Его звали Али Ибн Назим Хан. Танец был весьма веселым. Во время вальса Али не только успел насмотреться на красавицу в своих руках, но и поведал ей одну жизненную историю. Да, прямо во время танца он начал её рассказывать, и во время прогулки по саду вокруг дворца князя Монако продолжил.
История такова…
«Несколько лет назад мой отец отправил меня покататься по миру, и конкретно познакомиться с Америкой. Мне мечталось лично увидеть Соединенные штаты. Узнать, что за страна, что за люди там живут. Как они видят нас, понимают ли нас - жителей Арабских Эмиратов. Предупредил отец, что если я хочу узнать истинную Америку, то лучше мне ехать туда с хорошими документами и … без всяких денег. Да! Именно! Если, говорит: «Ты хочешь, чтоб перед тобой стелили дорожку, и охрана вскидывала пистолеты на всякий скрип у твоего колена – тогда бери и деньги, и охрану, и лети туда на своём самолете со своими машинами и гардеробом». И я послушал отца. Поехал туда без денег! Полетел на самом простом рейсовом самолете. И во время своего путешествия встретил там девушку, которой красивее нет на земле. Она теперь моя жена. Не важно, которая по счету, я очень дорожу ей. И вот однажды ей кто-то позвонил по телефону. Человек с её родины. Из Лос-Анджелеса, мне сказали, был этот звонок. И после этого разговора моя жена сильно изменилась. Но самое печальное, заболела. Будто тоска её захватила в тиски. Что за колдун позвонил ей – не знаю. Мне удалось выяснить, что она разговаривала с мужчиной. Кто он ей, она не призналась мне до сих пор. «Друг, - говорит». - И всё! Как проклял её тот голос. Злой дух этого «друга». Потускнели глаза её, стало бледным её лицо. Угасло настроение. Я стал ей не в радость, ласки, любовь моя – только как долг жены она принимала, исполняла желания мои без ответного чувства. Она одно просила у меня: «Али, отпусти меня туда. На три дня только. Три дня, - говорит, и я снова прилечу к тебе назад». Я хотел сказать нет. Потом, когда она стала хиреть ещё сильнее, я решил отправить её с сопровождением. А потом решил лететь с ней сам. Уже не как мальчишка любопытствующий полетел, ведь я уже хорошо освоился там, в Америке, пропутешествовав по многим городам в течение года. И вот оказалось, всего-то ей нужно было зайти … на кладбище. Три дня она приходила на кладбище. К одной и той же могиле. Есть там у вас Северное кладбище в Лос-Анджелесе. Она прощалась с неким Тедом Лоренсом. Как я сразу выяснил, вся семья этого парня погибла. Брат его был космонавтом, сгорел во время неудачного запуска корабля, отец и мать разбились в автокатастрофе. А этот самый Тед, он исчез во время кругосветного путешествия. Как рассказывали очевидцы, он в числе нескольких других пассажиров океанского лайнера был похищен пиратами в районе Карибского моря. Позже сообщалось, что некоторые из его вещей вынесло с волнами во время прилива на какой-то из тамошних островов. И были те вещи захоронены. …Я так понял, она любила его когда-то. Этого парня. Она знала, что он погиб, что его вещи похоронены на этом самом кладбище. Она знала - этого Теда больше нет. И вдруг совершенно неожиданно прозвучал этот телефонный звонок и голос, в котором, как она сказала, «она не могла ошибиться никогда», был голосом именно того парня – Теда Лоренса. Три дня она прощалась с этим парнем. Вернее с его духом. Бормотала как больная, всё ему рассказывая о себе. Про меня говорила, сам слышал. Про любовь ко мне. Так говорила, … я плакал, когда слышал. Но я, разумеется, все эти дни собирал на него данные. На покойного Лоренса. Всё, как будто сходилось. Как будто всё так и было: круиз, пиратское нападение, исчезновение на полгода. Потом родственники захоронили те самые вещи, которые нашли. И лежат они в могиле рядом с телами близких этому Теду. …Глория, вы верите в возможное возвращение с того света? …Нет? Я тоже нет. Потому у меня к вам горячая просьба, если вы когда-нибудь, ну, я просто предполагаю, встретитесь или услышите такое имя, как Тед Лоренс, прошу вас, дайте мне знать. Нет-нет, с моей супругой всё с тех самых пор в порядке. Она родила мне симпатичного сына, я счастлив. Думаю и моя жена - тоже. Но вот что меня толкнуло к вам, Глория. Вы необычайно похожи на мою супругу. Так похожи, будто … отмотал счетчик жизни назад пятнадцать лет. И вот я – человек в возрасте, а вы – это будто моя жена, … ей по-прежнему семнадцать лет. Вот и всё. …А вы что подумали, когда я напросился с вами танцевать? …Сильно испугались, когда вам поручили это маленькое дело, да? …Не нужно боятся. Вовсе не нужно. Нет волков среди людей. Они не могут жить среди людей. Только среди волков живут. А вот люди бывают разными. Я – хороший человек, не нужно меня бояться. И …уж поверьте, я - хороший охотник на волков. …Так мы договорились? О чём? Вы уже забыли? …Ах, нет. Вот и прекрасно. Найти меня просто. Номер моего телефона таков, что совпадает с датой вашего рождения. Никогда не забудете. А встретите его, … что-то подсказывает мне, что встретится он вам в жизни, так обязательно дайте мне знать. Огромная человеческая просьба к вам. Дадите слово? От женщины, может, и не стоило б слова просить, но я рискну. И буду ждать. Благословляю вас, Глория. Красный крест, этот благотворительный бал – ваша судьба. Уж вы поверьте Али Назим Хану, я… редко ошибаюсь в судьбоносных делах».
***
Просто сказка. И забылась бы она, ведь мать Глории вынуждена была сменить работу после болезни. Больше она в высших кругах этой организации не работала. Трудилась дома, в Пасадене, тоже в Обществе Красный крест, но в окружном масштабе. А это значит, дочь её никак больше не смогла б попасть ни на бал, ни даже в Монако в столь красивую пору, как рождественские праздники.
Никак бы она с тем арабом больше не встретилась. И обещание могла б не выполнять. Даже если б случилось такое, чтоб встретила она парня по имени сына калифорнийского миллиардера.
Отца у Лори нет давно. Она и лицо его помнит только по фотографии. Он был окружным прокурором, и его застрелили. Кто-то остался сильно недовольным приговором. Семью, к счастью, не тронули. Лори тогда было семь лет. Девочка уже смышленая. Но странно, ни любви к отцу, ни страха перед местью людской – так в ней и не зародилось. Мать она любила. И дело её уважала. Но вот только после встречи той, с арабом, Ло задумалась о профессии врача с достаточной серьезностью. Цель – Красный крест – это дорога её.
И вот Глории уже двадцать четыре почти. Никаких Лоренсов она так и не встречала за эти годы. И думала, что тот, о ком говорил с ней на балу Али Назим Хан, тот человек уж точно рыбами съеден, так как ни слуху ни духу от него.
И вдруг в ту самую клинику, где она подрабатывает медсестрой, привозят на карете «скорой» пациента. И врач убедительно просит главврача лично подойти к карете и взглянуть на больного прямо в салоне машины. Ему как будто показалось, что они – де знакомы. Главврач, разумеется, человек занятой. Он послал это знакомство к чертям. Но врач со «скорой» стал настаивать.
Лори тогда как раз выводила больного на прогулку. У того одна нога была со штифтом в колене. И Лори помогала ему «прогуливаться». И вдруг она услышала: «О боже, так это же …Тед! Тед Лоренс! Тед, … ты узнаешь меня, я Джон Майл. Не узнаешь? Господи, да что же такое?… . Немедленно на санобработку! И одежду всю снять! Волосы его состричь. Сжечь всё! Больного в шестьдесят восьмую и медсестер для ухода за ним из стареньких, и чтоб следить круглосуточно!»
И вот пронеслось по городу известие: «Отыскался и вернулся на родину пропавший человек. Младший сын бывшего финансиста Артура Лоренса – Тед».
Что тут началось вокруг клиники Джона Майлза: пресса, телевидение, знакомые, …но! Всё это исключительно было отменено полицией. Вернее, ФБР, К палате был приставлен полицейский. Все доискивались, что же тогда случилось на лайнере «Веллингтон» и где остальные люди, так же похищенные пиратами. «И были ли те пираты?» - Даже такое услышала от полицейских Глория, вдруг встрепенувшаяся и тоже кое-что припомнившая в связи с именем Теда Лоренса.
***
Лори было непонятно: человек пропал, через полгода был захоронен. И вдруг позвонил из Лос-Анджелеса в Эмираты, и после снова исчез, чтоб появиться через пять с половиной лет с байкой про какой-то подводный город, где цветут белые каптрии - цветы, похожие на лилии. «Цветов с таким названием на земле нет, - это сказал Лори человек весьма увлеченный лилиями, как наземными, так и наводными. - «Подводных» пока никто не видел. Ну, кроме твоего замечательного пациента из шестьдесят восьмой».
Палата эта под номером 68 была очень даже замечательной. Тем замечательной, что была удобной не только для прослушки, но и приглядывания за больным. Только Лоренс об этом, разумеется, не знал. Не знала и Глория, трудившаяся в клинике лишь три месяца.
За два дня они виделись с пациентом этой палаты только дважды. Она приносила ему таблетки. Они болтали. Смеялись. Так, просто шутили. Все разговоры были обычными. Ну кроме лазанья по потолку, о котором Лори просто умолчала, потому как глазам своим не поверила. А в остальном, все разговоры были приватными. Ведь больной о себе ничего не рассказывал. Только о стране той, под океанскими волнами. Потому Лори была сильно удивлена тем, что к ней стали прислушиваться. Когда она, смеясь, пересказывала санитаркам историю про подводный город, те слушали её, затаив дыхание. Более того, её мнением в отношении пациента стали интересоваться врачи. И… другие люди задают ей вопросы. И все о Лоренсе. …Это сначала удивило её, а потом она даже струхнула.
Бедняжка решила, что об её «договоре» с арабом стало кому-то известно. И вот ФБР заинтересовалось ей. И теперь пытается выяснить, будет ли она «передавать» сведения о Теде Лоренсе - гражданине США, законном – это уже доказано - жителе Лос-Анджелеса? Глория замкнулась. Перестала отвечать на вопросы. Вообще стала обходить разговоры о пациенте из палаты шестьдесят восемь.
Но день второй прошел. Настал следующий. И вот, сам главврач лично просит её, любезно называя по имени: «Глория, это ж вы больному Лоренсу относите в палату таблетки, так?»
-Да, доктор Майлз.
-А сегодня, ну, … в связи с тем, что пациент сильно ослабел, и ему требуется усиленное, скажем так, неординарное питание, вам нужно будет отнести ему ещё и … завтрак. Потом, может быть, и обед. Вы поняли?
Глория оглянулась на другого врача, присутствовавшего в кабинете главврача клиники.
Крафт вмешался. - Что ж тут не понятного, Глория? Убедительно требуйте, чтоб он всё съел. Прямо настаивайте, чтоб он ел при вас. А то, что же такое, третий день он здесь, а в весе не прибывает. Кожа да кости. Кто-то может подумать, что мы экономим на питании наших пациентов.
Лори тут же попросила, обратившись к главврачу: «Доктор Майлз, а можно, попросить вас достать для него хоть какую-то одежду. Он же совершенно голый. Кажется, это его смущает».
И тут врач, которого пока ещё никто не контролировал, (то есть, не подслушивал его разговоров, не подглядывал за его разговорами с молодыми медсестрами), вдруг Майлз прокололся. Он ответил Лори так: «Знаете что, я б и своё ему отдал, но пока нельзя. Его наблюдают. Со стороны. Пусть пока он будет раздет. Так надо. Не нам, разуется, мы уж всё, что нужно и увидели, и подтвердили. Это Тед, Тед Лоренс - сомнений нет. Его здоровье лично нас с доктором Крафтом давно устраивает. Я, …я сам лично знал Теда с первого курса университета. Что мне доказывать? …Это он, я же вижу! …Но, вот у некоторых, … у некоторых людей сомнения есть. … И вот что Лори, давайте, больше никаких вопросов. Прошу вас, просто… покормите его. Хоть с ложки, лишь бы ел. В нём росту - метр семьдесят, а вес - пятьдесят килограмм. Куда это годится?! Стыдно. Окажите внимание, разговаривайте с ним во время его завтрака. Мне кажется, он только вам и доверяет. Он ведь только с вами разговаривает. Мне так … жаль, что он не помнит меня. А ведь мы были когда-то крепкими друзьями. – Майлз вздохнул, бросил взгляд на Крафта и замолчал. Затем совершенно отвернулся от Глории. Лицо его при этом горько сморщилось
Его коллега понял, главврач хотел бы, чтоб девушка поскорее ушла. Не зная, как направить Лори к двери, Джон Крат сказал: «Это даже хорошо, если он будет есть не спеша. Вы… подождите, не отходите от него. Договорились? …Лори, мы договорились?»
Глория вздрогнула, быстро кивнула и тут же вышла из кабинета. Сердце её колотилось, как молот по наковальне. Все с ней «договариваются», но она никак не понимала, по какому праву?!
И вот она, поглядев на полицейского, подошла к палате шестьдесят восемь. Тот сам открыл для неё дверь, потому что в руках Глории на этот раз была не одна стекляшка, а целый набор. Столовый.
Лоренс стоял у окна. Быстро оглянулся, улыбнулся, прижал палец к губам, будто просил тишины и … в три прыжка оказался в кровати. Прикрыл себя простыней.
-Доброе утро, Тед. Простите, но я принесла вам завтрак.
-Доброе. А что, Анна, с ней всё в порядке, она здорова?
Анной звали темнокожую матрену, которая широкой улыбкой приветствовала Лоренса по утрам. Тот, как правило, ничего не ел, и Анна относила еду назад, как мамаша, пожурив «глупого тощего мальчишку». И вдруг вместо неё пришла Глория. Как раз в момент, когда Тед слушал пение ранних птах за окном.
-Всё в порядке. Она немного занята.
Лоренс засек, как быстро Глория отвела взгляд от него. - Понятно.
Лори ставила на стол высококалорийный завтрак. Больного сегодня решили накормить серьезно. Не просто кофейным напитком с булочками. Ему предоставили завтрак, отягощенный мясным блюдом, дрожжевыми оладьями с повидлом из айвы. На подносе, который Лори внесла, были фрукты. Виноград, три банана, груши, ломтики дыни. На завтрак и в таком количестве фруктов здесь никто не получал.
Лори разглядывала заставленный стол Она сомневалась, что завтрак будет Лоренсом съеден. И Тед спросил её: «А что такое с сегодняшним завтраком? У меня новая диета? А, это должно быть, главврач настаивает. Он тут заходил, кинулся целоваться. …Лори, будьте другом, …я не знаю, ну передайте ему как-нибудь потихоньку, я его … не помню. Рад бы узнать, да вот, не помню.
-А фото? Фото, Тед, он вам его показывал? Оно висит в его кабинете. Я видела эту фотографию. Там вы и он держитесь за один кубок. Вы играли с Майлзом в бейсбол, в одной команде. Вы были друзьями.
- Что вы говорите? Я играл в бейсбол?! …Нонсенс! Я даже не понимаю правил этой игры. Я тут смотрел её по телевизору. Вот как раз он мне его принес. Вчера вечером и принес. Хотел игру вместе со мной посмотреть и,… говорит: «Обсудить». Не знаю, что и сказать. …Лори, поверьте мне, я вижу этого человека второй раз в жизни. Сначала он кинулся ко мне у машины «скорой», потом вот, …вчера. …Бейсбол…Игра увлекательная, конечно. Силовая, …но мне трудно согласится с тем, что я мог принимать в ней участие. Я слишком стеснительный для столь крутой игры. Там нужно размахиваться, толкаться, бегать. А я и бегаю – так себе, а уж толкнуть кого-то – сомневаюсь. Сомневаюсь, чтоб это вышло у меня по правилам этой игры. …Лори, ну что вы так напряглись? Нахохлились. Не хочу я обсуждать бейсбол с вашим босом! И вообще, он плохой врач. Я здоров, а он тратит на меня деньги ваших налогоплательщиков. Вон, фруктов сколько. Когда там за дверью парень отвлекся, я выходил в коридор. Да! Я заглянул в палаты, ни у кого таких завтраков, как у меня, на столах не стоит. … Этот Майлз, он намеренно держит меня здесь, пытаясь убедить в том, что я Лоренс. А это не так! …Лори, вы грустите? Из-за Майлза? …Ло, …я бы поверил, если б он сказал, что я играл с ним в водное поло.…Ну улыбнитесь же вы, Лори. Черт с ним, с Майлзом этим…
-Он вас любит, Тед. Он был вам другом.
-Почему вы верите ему, а мне нет? Отчего, Лори?! Я хоть раз вас обманул?
Лори улыбнулась. – Нет.
Она осторожно оглядывала комнату. Она помнила оговорку Майлза.
Место, где могла быть спрятана камера, было одно - в цветочном горшке, стоявшем на угловой полке. Обычно там как раз стоит телевизор, но в палату Лоренса телевизор принесли переносной. А вот цветочный горшок, окрашенный в крупный горох, по мнению Глории – самое место для «чужого глаза».
-Значит, - Лори медлила с вопросом, - вы не узнали себя на той фотографии?
-Нет. Ваш Майлз врет. Если б я играл в бейсбол, то навык помнили бы мои руки. А этого нет! Он вчера кинул в меня мячом, ваш Майлз, и попал в глаз. Мне было больно. А он рассмеялся и сказал, что раньше я был самым ловким в команде. Лори, он лжец! Кстати, в журнале, в вашем, вы его снова вчера забыли забрать, там написано, что Лоренс был хорошим математиком. Что он серьезно увлекался программированием и кибернетикой. Но это же не про меня! Я терпеть не могу математической теории. А длинные выкладки цифр вводят меня в транс. Я засыпаю от геометрии, Лори! Я никак не поклонник математики. Там, в журнале указывалось, что Лоренс получил премию за создание … вот черт! я даже названия не запомнил этой галиматьи!
Тед заметил бегающий взгляд Глории. Он решил, что напугал её своим необычным натиском. Своими восклицаниями. Но ему уже стало надоедать это всеобщее внушение ему, что он – Тед Лоренс. Но почему-то только Глории он мог так эмоционально объяснить своё несогласие с этим.
А девушка его не понимала. И его обижало её непонимание. Её неверие.
И тут Лори, чтоб Лоренс не сильно на себя наговаривал, взяла, да и снова перевела разговор на тему о подводном городе. И пациент «необычной» палаты клюнул. Он моментально переключился на рассказ о том, как в том подводном городе «пекли блины».
- Что вы говорите?! Да как же?
-О, нет ничего сложного, Лори. Это делается так: берем вакуумную кастрюльку…
И тут Лоренс замечает осторожный взгляд Глории, направленный в угол его палаты. Как раз в тот угол, что напротив его кровати. Ни слова не говоря, он встает с кровати, обвязывается простынёй и идёт к этому углу.
Лори замерла. Она растерялась. И чтоб как-то занять руки, она начала переставлять на столе тарелки, с которых больной так ничего и не съел. Да даже и не пробовал. Одна из тарелок тут же выскользнула из её рук, упала на пол.
Сочный антрекот незадачливой девушке разрисовал скромную туфлю правой ноги.
Лоренс уже держал в руке горшок. Он оглянулся на шум, посмотрел на ногу девушки. – Пустяки, если не считать того, что вам придется снова мыть ноги. Вы расстроены этим?
Глория тихо произнесла: «А вам разрешили оставить телевизор у себя? Вы же, я так понимаю, хотите поставить его вместо горшка».
Тед замер. Посмотрел на горшок в своих руках и… тут же в густой зелени листьев растения засек мини камеру. К ней не шли никакие провода, по-видимому, она питалась от аккумуляторов. Камера была действующей, глазок её, светившийся зеленым, показывал о том, что она работает. Снимает происходящее.
Тед подержал горшок в руке. Затем внятно произнёс: «Да, вы правы. Что-то я тороплюсь. Да, вы правы, Лори, надо бы сначала переговорить с вашими коллегами. … А это значит, …пусть горшок пока постоит на своём месте».
Лори не таясь, облегченно вздохнула и вот только после этого начала действовать салфетками: убирать мясной сор и вытирать себе туфлю. – А…а когда вам разрешат, тогда конечно, ставьте телевизор, куда хотите. Думаю, вашим ломанным рёбрам просмотр даже ночных программ не помешает.
-Вы про порнофильмы? Я вчера посмотрел. Вам они нравятся?
-Они … для любителей.
-Понял. И… тут вы правы. – Лоренс расправил листочки на растении, посмотрелся прямо в «дуло» глазка камеры и отошел к кровати.
Однако, «известие» изменило градус в его настроении. Взгляд на Глорию стал иным. Он подолгу замирал на лице девушки. Казалось, прищуриваясь, серые глаза Теда засекли, распознали в лице медсестры нечто такое, что не сразу было ими замечено. Будто в поведении девушки Лоренсу показалось что-то подозрительным. Он тщательнее стал приглядываться к ней. К движению её рук, к жестам, к манере откидывать на спину волосы. Взгляд его замер на профиле Лори. Тед ещё сильнее прищурился. Он впервые заметил коричневую родинку под ухом девушки. И это открытие будто сильно его удивило. И смутило.
-Лори, с вами никогда так не было, вы смотрите на что-то, допустим, на какой-то предмет, и вам кажется, вы достаточно хорошо его видите. Но оказывается, это не так. … Ну вот! Меня лечат тут от всякой, … а зрение никто не проверил. Оказывается, я слаб зрением, Лори. …У вас …под правым ухом родинка. Я только сейчас её разглядел. …Странное ощущение. Мне трудно объяснить его, но у меня такое чувство, что вчера её там не было. – Тед рассеяно огляделся. Снова посмотрел на Глорию. – Вы не наклеили её, нет? …Ха! Клеили же раньше дамы мушки на лицо. …Впрочем, это глупо. Простите.
-Что за родинка, Тед? Я не понимаю.
Тед показал пальцем, и ненароком коснулся шеи Глории. Та машинально прикрыла родинку рукой. – Ах, это…
- Каким же я и вам кажусь идиотом, Лори. …Что же вы жалеете меня, не скажите об этом? …Простите. Это я так. …Прошу прощение, я прикоснулся, я… это случайность.
Оба замолчали. Лори покраснела, ей казалось, там, за стеклышком камеры над ними смеются.
Она переключила разговор на погоду.
Обсудили погоду за окном. Поговорили о пение птиц – там же. Помолчали. Вдруг Тед воскликнул: «Я никогда ничего подобного не слышал! А вы?… Впрочем, что это я, …вы же гуляете по улицам, наверное, в вашем доме есть сад.
-Нет. А вот в вашем, где вы раньше жили……
Лоренс рассмеялся. – Да что вы! Рыбы. Самые разные. Их полно. Особенно в метрах пяти-семи от поверхности воды.
Лори замерла. При этом она широко распахнула глаза и сморгнула. По её лицу пошли пятна. Казалось, она вот-вот расплачется.
И снова взгляд её упал на горшок. На его черные горошины. «Проклятая камера! Она показывает всем, что у нас под бельем, …что у нас за душою!»
Казалось, Лоренс понял её состояние. Он не посмотрел в угол. Дернул шеей и снова замолк.
И за всё время он не прикоснулся к еде.
Тед категорически отказался есть. Ни ягодки не съел! А когда Глория чуточку осуждающе намекнула ему, что «не все пациенты могут себе позволить такой завтрак», он тут же предложил «отнести им его порцию». – Мне не хочется есть. А им, я полагаю, это было бы кстати.
-Тед, вы всё шутите!
-Какие уж тут шутки, вы ж сказали, ваши больные голодают.
Лори тут же сбилась, начала юлить и совершенно завралась. – Нет-нет! Я же не имела в виду, что кто-то не получает на завтрак фрукты и … мясо. Я имела в виду другое. – Она совершенно растерялась, заговорила, прямо глядя на цветочный горшок. – Наши пациенты ни в чем не нуждаются. Э…вы, вы напрасно так… считаете.
Тед громко кашлянул. Казалось, этому не было причины. (Он всего лишь хотел, успокоить девушку, снова уставившуюся на горшок).
Но Глория остановилась сама, замолчала, затем, посмотрела на Теда. Смерила его долгим взглядом. – Тед, это правда, мне поручили покормить вас с ложки. Сказали, вы не едите уже третьи сутки. Разве так можно? Если это ваша диета, назначенная вам кем-то, Тед, пора с ней покончить. Вы ослабите себя совершенно. Это вредно».
- Это вам кто сказал, что я на диете, Майлз? А, понял, доктор Крафт. Нет никакой диеты. Снова они вам наврали. – Лоренс взял одну виноградину, проглотил. Потом взял стакан воды, выпил до дна. – Вот видите, я ем и пью. Как все ваши не нуждающиеся больные. А, кстати, что там с моими ребрами? Доктор Крафт только качает головой. Впрочем, как и полицейский за моими дверями. Он поймал меня за подглядыванием в соседнюю палату. И представьте, решил, что я заглянул туда, оттого, что там «женская» палата. …Даже сказал: «Я вас понимаю, Тед. Здесь такая скука».
-Откуда вы знаете про полицейского?
-Я всё время вижу его, когда выхожу в коридор. Вот только жаль, что и он меня…
- А зачем вы выходите из палаты? Зачем, Тед? Здесь же есть кнопка вызова медсестры. Все удобства в палате.
- Позавчера я хотел узнать, дежурите ли вы ночью. Оказалось, по ночам вы спите у себя дома. Так сказала Анна. Вчера я вышел вечером. Думал, найду вас в сестринской. …Я искал вас, Глория. Вас не было.
И снова Лори бросила испуганный взгляд на горшок.
Наблюдатели, по-видимому, всполошились от её постоянных взглядов, потому что не успела Глория как следует удивиться новости, что Тед ищет её повсюду, как в палату вошел доктор Крафт.
Его обход начался раньше времени. И именно с палаты шестьдесят восемь. – Ну, как у нас дела? Кашель уже не мучает?
-Нет.
-А я, кажется, слышал, вы кашляли.
-Как же вы могли слышать?
-Я …я …случайно оказался за дверью, разговаривал с медсестрой. Впрочем, это не важно. Давайте я вас послушаю. Ваши легкие всё скажут.
-Да, они у меня разговорчивые.
Однако осмотр начался с другого. Крафт внимательно разглядывал шрамы под ушами Лоренса. – Не беспокоит?
-Нет.
Лори составила на поднос тарелки, подумав, оставила на столе фрукты и вышла из палаты.
Она выглядела расстроенной. Не потому, что «провалила» задание Майлза, а потому что вдруг поняла, что больной действительно не столько жилист от выносливости, сколько худ от недоедания. Даже от непонятного теперь и ей голодания! «Зачем же он так делает? В пику Майлзу? … Глупо».
К девяти она должна была нести горстку таблеток в палату Лоренса. Она медлила. Доктор Крафт не занес ей в сестринскую, как обычно, список необходимых для больного лекарств. Но раз Крафт не зашел, значит, набор остался прежним, вчерашним.
Лори смотрела на таблетки. Затем лихорадочно начала что-то искать в кабинетном столе старшей медсестры.
Когда в кабинет зашел Джон Крафт, девушка, шевеля губами, пыталась правильно прочесть на латыни полное название одного из подаваемых Лоренсу лекарств.
Крафт плотно прикрыл дверь и тихо произнес: «Это наркотик, Глория. Не трудитесь».
Он прошел к столу, положил список необходимых лекарств, который был вот только что согласован с Майлзом. Лекарства нужно было отнести в палату шестьдесят восемь. На бумажке так и значилось «№68». Глория посмотрела на изменения в списке. Заново стала собирать набор лекарств. Вкладывая таблетки по одной в стекляшку.
Крафт внимательно следил за ней. Затем повторился: «Не трудитесь».
Девушка подняла к нему лицо. Она сидела за столом, а Крафт смотрел на неё сверху вниз. – Ему уже отнесли лекарства. Сам доктор Майлз. Это список лекарств на ночь. Их соберет, я так понимаю, другая медсестра. Вы же… через час уходите домой, я прав?»
Лори объяснила, что да, что она уходит. – У меня начало лекции в одиннадцать. Поэтому сегодня я работаю с шести утра.
-Понимаю. – Крафт будто с трудом отвел взгляд от глаз девушки. То, что Лори взволнована, Крафт понял. Он никак не мог разгадать причину.
Он уже знал, ему доложили, что Глория Саммер впервые познакомилась с Лоренсом в этой больнице. Что они виделись от силы четыре раза. То, что девушка ранее не была известна Теду Лоренсу - этого Крафт не знал. То, что она так сильно переживает из-за больного – ему было непонятно. Всё, обдумав, Джон Крафт решил, что Лори и Лоренс всё-таки были когда-то знакомы.
«Саммеры долгое время жили в Пасадене. Затем переехали в Лос-Анджелес. Мать Глории нашла здесь работу. У Лоренсов в Пасадене была вилла. В Лос-Анджелесе работала мать Теда. Здесь же, в Лос-Анджелесе была квартира. В ней и жила Элиза Лоренс. Квартира эта и теперь существует. Её арендует кто-то из родственников Лоренса. Где-то …в небоскребе на Стайлиз сквер, да, точно там. Это как раз неподалеку от студии, где работала Лиза. В том же районе теперь, в одном из офисов Красного креста служит Маргарет Саммер – мать Глории. Тед родился здесь, в одном из лос-анджелесских роддомов. Хотя вся его семья жила в Сан-Франциско. Элиза приехала на работу, и … у неё начались преждевременные роды. А в Сан-Франциско у них имение. Большой дом. Считалось, Лоренсы там жили, но практически вся семья находилась в том доме редко. Артур крутился в Нью-Йорке или Вашингтоне. Старший его сын военный летчик. Вечно был в командировках. Тед поступил в лос-анджелесский университет и жил в студенческом городке. В обычном общежитии для студентов. Вплоть до печальных событий, когда в свои последние зимние каникулы решил посмотреть мир из окна океанского лайнера «Веллингтон». … С возрастом он ещё сильнее стал походить на Лизу. … Майлз расстроен, а каково мне? Если б Артур не перешел мне дорогу, … Тед мог бы быть моим сыном. Он чертовски похож на неё…. Артур оставил ему …цвет и разрез глаз. Характер взгляда. Серые глаза, проницательный взгляд. В остальном …боже мой, …сколько же я ещё буду мучатся этой любовью…».
Встреча их была случайной. Любовь – не полной. Потому Джон Крафт всеми силами выметал её из своего сердца. И как будто ему это удалось. Крафт никогда не интересовался знаменитыми Калифорнийскими семействами. Его тщеславие грело иное. Он занимался только медицинскими исследованиями. Был медицинским червём. Человеческий скелет – вот что его интересовало в человеке более всего. Он бы и Кеннеди не знал, не случись шумных трагедий с парочкой известных стране братьев. Никогда б он не задумался об аналогии, припомнив их для сравнения с трагедиями клана Лоренсов. «Кеннеди. Сто лет и … нет целого рода. …Нет, как будто остался там ещё кто-то, но,… в общем, клан можно считать выродившимся. И вот …Лоренсы. Три поколения финансистов. Банкиры - в первой десятке по стране. И что? Где они? … В отстойных остатках, пока ещё жирующих на том, что успел накрутить Арчи. …Нужно блюсти принцип: не высовываться настолько, чтоб разглядели все. …Что теперь будет с этим парнем? Как ему жить? Шесть лет на нём ставили опыты, теперь, когда его выбросили, по случайности оставив в живых там, его начали использовать здесь. Нагло, беззастенчиво использовать, как материал для воплощения политических амбиций. Даже не биологических, а именно политических. Военных даже. …Вживленные жабры. Видоизмененное среднее ухо, …господи, кто бы мог подумать! Ведь он же совершенно на первый взгляд нормальный человек. …Веки, вот что заметно, если приглядеться. Они видоизменены. Потому он испытывает трудности, когда щуриться, как делает это нормальный человек, когда хотел бы присмотреться пристальнее. Зато его глаза имеют некую линзу, что-то вроде натуральных очков для подводного плаванья. Им не страшна ни океанская соль, ни высокое давление …Совершенно изменена внутренняя структура носовой полости. Горло – в норме, видимо он плавает с закрытым ртом. А как же они там разговаривают в своем городе? …Человек - рыба с совершенно не поврежденными легкими и конечностями. … Внешне – он нормальный человек. вышел на берег и пошел! … Внешне….Находка века. …Мечта, воплощенная не человеком, а на человеке. …Что за город, в котором он катается на такси? …Этим вояки особо заинтересовались. Так и кружат, наблюдая несчастную «рыбу» во все щели. Подслушивают, подглядывают, записывают. Девчонка…. Бедняжка, как глупо попалась она на их крючок. Теперь они будут её толкать к нему всеми способами. И толкать вплоть до необходимой в их опытах случки. Им же нужно проверить, полноценен ли материал для репродуцирования. Будут ли у потомков такие же совершеннейшие органы. …Подонки. Впрочем, кто, чем живет. Но для меня он мало интересен. Скорее, мне его жаль. По-человечески жаль. И Майлза – тоже. Он поднимает людей на протест. Ищет знакомых, сокурсников их с Лоренсом, поднимает на выступление газеты, журналы, но! всё заблаговременно блокируют. Кажется, он уже слышал, что его называют «свихнувшимся профессором». Запросто объявят сумасшедшим, заяви он только, что у парня жабры. Нет, как я был разумен в связи с Элизой Лоренс. Никто не знал о нас с ней. А парня, …жаль. …Кто ж его использовал? Русские? …Китайцы, …возможно. Впрочем, какая разница, завтра его увозят отсюда. В другую клинику. Теперь если им удастся, они начнут тиражировать подобное. Вот тебе и дожили! …Мутанты гуляют по городу. …. Уродство начнут плодить. На благо ли? …Жаль парня, бесконечно…».
Крафт сморгнул. Очнулся от собственных невеселых мыслей.
-Глория, вы… - он замолчал. Посмотрел на дверь. Тихонько подкрался, резко открыл её, проверил, есть ли кто за ней. – Глория, …у меня есть к вам одно дело…
Крафт повернул голову и замер. Девушка уже стояла возле него. Она прерывисто дышала от быстрых прыжков к двери, смотрела на него во все глаза. Она ждала, что он скажет.
И Крафт испугался. «Слишком волнуется. Всё слишком эмоционально. Она выдаст себя. …Меня и всех, и парню не может. Всему конец, и мне, и Анеле. Нет, надо молчать до конца. Лизу не вернуть, а парень, …он уже не человек».
Джон промолчал о деле. Сказал только, что на вечер список лекарств действителен. Напомнил, чтоб Лори передала его по инструкции своей сменщице и, …снова посмотрев девушке в глаза, которые прямо-таки светились ждущим зеленым огнем, испугался задуманного им. Отвернулся и быстро вышел из сестринской.
Глория осталась стоять у двери. Она заметила нерешительность доктора. «Он что-то хотел мне сказать. Возможно, предупредить. … Может, мне нужно держаться от Лоренса подальше? Да! Именно так! Особенно после того, что он мне сказал. … А зачем он искал меня? Может, хотел о чем-то спросить? Может, хотел узнать, как убежать отсюда? …Я бы убежала. Пока ещё есть возможность. …Возможность?.. Полицейский, который закрывал за мной дверь палаты Лоренса, сказал, что возможно, завтра, у меня уже не будет столько хлопот. Что он имел в виду?»
Глория посмотрела на часы. Было без четверти девять. В девять она разносит больным лекарства. Она решилась на серьезный проступок. Вернулась к столу, проверила лекарства по списку, взяла в руки медицинскую сумку, в которую вложила все склянки. В том числе и ту, что нужно было вечером отнести Лоренсу. Она осмотрела все пузырьки с лекарствами. Поставила ту, что имела номер 68 позаметнее, и двинулась к двери..
Но замерла рядом с ней. Постояла, подумала, затем вернулась к столу и написала что-то на бумажке. Свернула её тщательно, сунула между склянками, проверила, не заметно ли и, не обнаружив ничего подозрительного, вышла в коридор.
Полицейский поприветствовал её улыбкой. Он только что сменил своего напарника и потому посчитал, что Глория входит в палату, как обычно, впервые за начавшийся день.
Глория дала ему проверить свою сумку. Улыбнулась, отметив, что на улице «опять солнечно» и зашла в палату. Полицейский кивнул ей.
Возле Лоренса стоял Крафт. Он удивленно посмотрел на девушку. На стекляшку с таблетками, выставленную Лори из сумки. …И тут же Джон всё понял. И мгновенно в голове его созрел план побега. Просто картина - яснее-ясного.
Он произнес: «Спасибо, Глория. Оставьте таблетки на столе. Пока нам лекарства не нужны. Больной … Тед уже принял необходимые лекарства. Теперь мы готовимся, идти на повторный рентген.
Глория осторожно убрала бумажку из-под склянки в карман халата. В бумажке она советовала ему, «срочно напроситься на повторный рентген». «…Я оставлю сестринскую открытой. Из неё есть выход на улицу. Удачи».
На Лоренса ничего не было надето. Он стоял, повернутый к ней торсом. Крафт осторожно стукал пальцами по его ребрам. Получалось, Тед стоял, демонстрируя себя тем, кто подглядывал через камеру.
Девушка так возмутилась подлостью подонков, что решительно направилась в угол палаты. И потянулась к горшку. И произнесла: «Да что ж такое! Вчера пыль, сегодня! Почему Мэри не протерла здесь? Нужно ей сказать, чтоб и цветок опрыскала водой. Листья, …взгляните, совсем пыльные. Э… а вы, Тед, уже спросили доктора, можно вам поставить телевизор на полку?
Лоренс внимательно смотрел на горшок. Он дергал веками, будто пытаясь сощурить глаза.
Крафт не спускал глаз с Лоренса, и понял, тот уже знает о камере. И он почти угадал, что затевает девушка. Потому быстро произнес: «Да, да, как это вовремя. Санитарки совсем обнаглели, требуют увеличения жалования, а сами, … впрочем, наведите порядок, Глория. Мы же пока пройдем на рентген».
Крафт достал бумажку из кармана халата. Осторожно приложил листок к своей груди. Стал стукать по ней пальцем. – Тед, ответьте мне, пожалуйста, я не могу задеть ваши поврежденные ребра, боюсь причинить боль. Вот тут вы ощущаете боль? Вот тут, да?
Лоренс внимательно смотрел на листок. План, который был нарисован на листе с указанием координат «север-юг», указывал, куда ему нужно бежать. На листке было написано имя «Анна Крафт». И приписка мелким убористым почерком: «Моя жена в курсе. Она поможет». Рука Джона прикрыла листок, как только глаза Лоренса успокоились, перестали щуриться. Листок сполз в карман Крафта. – Значит, не болит? Что ж, прекрасно. Это уже хорошо. – Джон улыбнулся. - Вы всегда так «многословны», Тед. Ладно, пойдемте, не будем мешать нашей сестричке, наводить порядок».
Пока Лори держала камеру, обращенной к себе, мужчины вышли. Полицейский пошел сопровождать их до кабинета с рентгеном.
Оттуда Лоренс успешно скрылся в соседнюю комнату, оделся в найденные на месте джинсы, рубашку и, чуть задержавшись в сестринской, вышел через лоджию в коридор второго этажа клиники. Оттуда в торцевую комнату, через окно на пожарную лестницу и … к машине с номерами, пока ещё не значащимися в полицейском управлении.
Пациент сбежал.
Собственно об этом и закричал Крафт, выскочив в коридор: «Он же был вот только что здесь? Куда вы смотрели?!»
-Но он не выходил!
-Как?! – Крафт выглядел натурально растерявшимся. – О, боже. …Он мог выйти через соседний кабинет и сестринскую. Это туда!
Полицейский двинулся за Крафтом, тот болтал безумолку, всё «переживал вслух», отвлекая полицейского от желания связаться с «улицей» по рации. Но в коридоре полицейский всё же оповестил своих коллег, что произошла «утечка». – Он сбежал. Да, только что. Из рентген кабинета.
В сестринской Глория переоделась. Ей пора было ехать в университет. Машинально, она кинула взгляд на стол, будто напоследок проверив порядок на нём.
На бланке Крафта, со списком лекарств для пациента из палаты шестьдесят восемь было добавлено три слова: «Всё только начинается».
***
Анна Крафт – жена Джона - была женщиной ответственной и даже как бы слишком ответственной. К любому делу она подходила как буквоед. Но в хорошем смысле этого слова. Она любила порядок. Это было её слабостью. Впрочем, не единственной.
Она не только вынудила Лоренса поесть, но и выпоила ему рюмку коньяка. – Вам нужно расслабиться. Джон сказал, вас держат там как психически нездорового. Это ужасно! Это в стране, гордящейся на весь мир своей демократией! Это ужасно! Это возмутительно! … Выпили? Нет? Как вы сказали, что, не пьете вообще?! …Э…хорошо. Похвально, миленький. Э…я, тоже не пью, но это же …Наполеон. Вы что уже пили сегодня коньяк? А вчера? Ну вот, а отказываетесь так, как будто Наполеон вам предлагали и вчера, и сегодня. Выпейте! И не сомневайтесь, это вам поможет расслабиться.
-Но мне не хочется этого.
- Что не хочется? Забыть весь этот полицейский ужас? Этот ежеминутный контроль? Да вы что, миленький? Э…э если б кто подглядывал за мной, когда я голая, …я б такое устроила….А ну-ка, не задумывайтесь о мелочах, нам ещё нужно много важного с вами обсудить. Мне нужна ваша светлая голова, а не котелок, затуманенный вопросами: «Зачем и почему?» Пейте, я говорю!
Лоренс выпил коньяк и раскашлялся. Боль в груди вернула его в состояние болезненно неудовольствия. – Зря я …- он посмотрел на пустую рюмку. Подождал эффекта. - Впрочем, нет, кажется, мне стало теплее. И… хорошо! – Тед улыбнулся.
-И не надейтесь! Больше я вам не дам. – Анна, убрала бутылку со стола. – А теперь внимательнее, миленький…
У женщины был порок, она не могла сама родить ребенка. От «несушки» не смогла принять даже ребенка «составленного» из её собственных и мужа биологических материалов. «Она же бесстыжая тварь! И ты хочешь, чтоб я стала матерью её ребенка?! Да он же никогда не станет порядочным человеком. Его выносила такая тварь, как эта беспардонная сучка!» Анна отказалась от ребенка, рожденного по договору. Заплатила за всё из собственных средств и предложила Джону: «Так, если тебе это нужно - валяй! Я не держу тебя. Но если ты хоть раз упрекнешь меня, оставшись со мной, я застрелю тебя. Ты понял, Джон, … потому как не хочу, чтоб моя любовь к тебе задохнулась заживо. От ревности. Ты понял меня, миленький?» И после этого всех аспирантов Крафта она считала своими собственными детьми. Вела с ними живую жизнь общения, переписки, если они надолго уезжали из города и вообще, никак не забывала. Никоим образом! Лоренс резко попал в их число.
Лицо Лоренса, возможно, впервые с тех пор, как он попал на землю, порозовело. Анна тут же перешла на «ты». - Мой знакомый перевезет тебя в Сан-Диего. Оттуда другой человек перевезет тебя в Мексику. Для начала в Мехикали. Думаю, тебе лучше затеряться… в Канаде. Туда ты и попадешь из Мексики. В Канаде будешь жить у моей матери. Не волнуйся, она не так стара, чтоб пугать своей ветхостью и занудством. Ты будешь жить там, в качестве гостя. Она будет считать тебя аспирантом Джона. Ты, если кто-то спросит, поддержи именно эту версию. Пока, думаю, за Джоном будет вестись наблюдение. Он ведь был последним, кто видел тебя в клинике. А потом, мы встретимся. Все трое. Я на это сильно надеюсь. И ты расскажешь мне про свой волшебный город. Джон начинал рассказывать. Это увлекательно.
-Но, простите, как же он узнал?.. Ах, да, камера. Да, я понял.
-Глупышка, ты что понял, что ты попался? …Забудь! Помни, что тебе удалось бежать! Ты свободен, мальчик. Вот только будь благоразумным. Во-первых, не афишируй, что тебе всё время хочется пить, но не есть. Нормальные люди этого не понимают. Во-вторых, не удивляйся, если тебя кто-то узнает в лицо. Твоё имя Тед Лоренс. Запомни навечно! Не нужно стесняться имени, данным любящими тебя людьми. Не обязательно человек узнавший в тебе Лоренса - твой враг. У этой семьи гораздо больше друзей, чем врагов. Не шарахайся, ты среди людей. Но полицию обходи. Даже мексиканскую. А теперь… в путь, миленький. Итак, засиделся.
***
Лоренс был рад, что и на берегу встречаются «хорошие» люди. Но он спешил. Он так и не увидел квартиры, в которой пробовал материнскую грудь и крепчал до года, утешаемый у груди некого медицинского червя. Он ехал в противоположную сторону от мест, где рос и мужал. Сначала Мексика, затем через Тихуану морем в Канаду. В местечко под Принс-Джордж к теще Джона Крафта.
Но Тед почувствовал, что покидает родину. Улетая на самолете в Мексику, увидев родные края с воздуха, практически всю линию побережья Калифорнии, он вдруг задохнулся и … расплакался. «Боже, как же красива, земля!» Он вдруг понял, ему не солгали в одном - места, которые он покидал – его родина.
В том канадском местечке, где он остановился, говорили по-английски. Акцент он даже не замечал, потому как долгое время понимал слова людей по шевелению губ. Для Лоренса важно было проследить за артикуляцией. При этом делал он это моментально и незаметно. Будто, как все люди, он смотрел в точку над переносицей или в глаза своему визави, на самом деле взгляд его ловил движение рта человека. По артикуляции, по тембру голоса Тед распознавал речь. Сложный механизм, но он уже привык именно таким образом контактировать с людьми.
И ещё он полюбил Интернет. Отнёсся к нему, как никто под водой, со всею серьезностью. Какой-то парнишка организовал сайт www/ted_lorens.com. К удивлению Теда сайт был посещаем. Там были размещены его старые фото, вырезки из газет и статей из журналов. Всё о нём. Лоренс итак узнал о себе много того, что, по его теперешним мыслям, к нему вовсе не относилось. Он считал это враньем. А вот что по-прежнему было его сутью, его линией жизни, вот это он поддерживал. «Не может быть отличником сын миллиардера. Вранье. (Именно так считалось в той среде, где он, к всеобщему удивлению, имевший отличные показатели в учебе, жил раньше). Увлекался исследованиями в океанографии, делал расчеты глубин, скорости течений, интересовался картами подводных ландшафтов, вёл поиски залежей подводных руд, нефти и газа – а вот это по делу!» Владелец сайта делал выкладки свежих новостей, касающихся Теда Лоренса, его возобновившимися поисками. Именно оттуда Тед узнал, что у дома Джона Крафта снято наблюдение. Что у Глории после его побега начались неприятности. Её уволили из клиники под предлогом сокращения штата младшего медперсонала. А через некоторое время, будто бы из-за беспорядков по её вине – из кафе. Парнишка, организовавший сайт, выведал так же, что из города, как будто в служебную командировку в Европу укатила Маргарет Саммер. Что мать постоянно перезванивается с дочерью, сильно тревожится за её здоровье. Так же был выложен снимок, на котором была снята Глория. Фото было сделано в университете, на одной из лекций. Тед долго смотрел на фото девушки. Он увеличивал снимок, пытаясь найти в её лице то, что он ещё не заметил. Ему показалось, Лори чуточку похудела. Чуточку выглядела недоспавшей. Лоренс счел причиной всему её неприятности. Однако, считал их временными и несущественными. Как будто с университетом у девушки всё было в порядке. У неё было где жить, был некоторый запас средств. Опять же из сайта он узнал, что Лори в поисках работы. Но пока безрезультатно. Посетители сайта, они называли себя фанатами Теда Лоренса (что последнего веселило до хохота), моментально обратили внимание на ситуацию с неблагополучием девушки. Они считали Ло его подружкой, потому решили, она до сих пор может быть связана с Лоренсом. По крайней мере, они считали, что «если её немного потрясти, она наведёт на его местопребывание».
Ни одному «фанату» (инфантилу, как каламбуря, называл их Лоренс) не пришло в голову, что Глория Саммер уже второй раз в жизни переживает серьезный психологический прессинг, который вызывается жизнью «под колпаком». Только этот случай был серьезнее, у девушки на данный момент не было плеча, на который бы она могла опереться, получив дельный совет. Тед об этом тоже не знал, потому опять же относился к слежке его «инфантилов» за Глорией – довеском к популярности из-за её привлекательности.
«Тогда что же будет в головах полицейских? Разумеется, они полагают так же. Они следят за ней, пытаясь выйти на след. Что ж, это неплохо. неприятности отодвинулись от фигуры Джона Крафта. Уже хорошо». - Так думал Тед, блуждая по страничкам Интернета.
Он не принял сторону Глории. Он отнесся к ней с большим безразличием, чем к Крафту, которого по необъяснимой причине он жалел. Лори он даже не жалел. По-видимому, некая холодность к женщине была результатом отклика некого «опыта на берегу». С женщиной, похожей на Глорию Саммер невероятно. Та девушка легко забыла о нём. Уже через полгода, после клятв в вечной любви, она благополучно вышла замуж за арабского шейха и была оттого счастлива. Посчитав, что Лори помогла ему, потому что элементарно почувствовала к нему влечение, Тед полагал, что, выйдя из состояния романтичности, она быстро придёт в себя и, конечно же, выпутается из полицейской паутины. «Она выкрутится. Хорошо, что туча ушла от Джона. Почему-то, вспоминая его, я испытываю жалость. Почему-то щемит в груди. Почему, мы ж чужие. Пожалуй, он единственный человек в клинике, кто не пытался найти «дальних связей» между нами. Откуда же тоска? Почему мне было приятно касание его пальцев к моей груди? Может, этот темнокожий с берега прав? Может, я действительно стал более тяготеть к мужской симпатии? …Абсурд. не думаю, что б до того дошло. К тому же, я бы сказал, Глория мне понравилась больше. Её пока не тронутая возрастом и проблемами красота, девичья упругость тела, запах – мне всё нравилось больше. Нет, к Крафту у меня что-то иное. Иное чувство, и я думаю, это всё-таки жалось. На мой взгляд он затюкан своими женщинами. Анной, невероятно сильная женщина. Потом этой революционеркой… - Баронессой Фон Штофф (Тед посчитал, когда дама ему представилась, что это её имя, он так и звал её, впрочем, вовсе не смущая). Именно его – Джона жаль. Любопытно, почему? … Он не умеет плакать, как Майлз, может, потому?».
Почему он был так уверен, что девушка влюблена в него? Странное дело, но он будто знал это с самой первой минуты их знакомства!
Только Глория вошла к нему в палату, чтобы передать лекарство, он сразу улыбнулся ей и, сказал: «Привет!», как будто они вот только недавно расстались. В момент он перешел на «ты». («Ты принесла мне лекарство? Но зачем, я не болен»). Но он тут же отреагировал на то, что пришедшая к нему в палату девушка называет его на «вы» и любопытствует на него, как «чужая». Глории дважды пришлось назвать своё имя. Он никак не мог его запомнить. В голове крутилось иное имя. Он удивился. И тут же извинился, и стал звать медсестру на «вы». Стал менее чуток к её нелепым вопросам относительно его бывшей жизни. Отвечал однозначно: «Не помню, …забыл, … не знал, не было». А сначала он сильно удивился её вопросам, типа: «Вам не холодно? Почему вы не открываете окно? На улице так хорошо, ветра нет, а вечерняя прохлада так приятна. Вы что, не любите прохлады?». Он ошибочно считал, что девушка, снова вошедшая в его жизнь, только уже под именем Глория Саммер, уже должна его знать. Его привычки, вкусы. Ведь ей уже известно, кем он стал. То есть, она уже должна знать его настолько, чтоб, не путаясь, звать его на «ты», и не задавать столь глупых вопросов …про «воздух».
Есть он воздух, нет, Лоренсу всё равно. Его организм сам генерирует кислород. Стакана воды в день ему достаточно, чтоб иметь тот минимум, что нужен для жизни. А уж если в палате с огромным окном есть свет, есть определенный объем кислорода, какая прохлада ещё нужна ему? Он считал.
Глория уже должна была знать, что он уже более рыба, чем человек. По крайней мере, в душе. Он забыл многое, да в общем, его заставили забыть всё, но он сумел обхитрить «своих» и найти её – девушку, которая была ему сильно дорога,… даже из-под воды. И он сказал ей оттуда, что он больше не выйдет на берег. «Теперь, когда ты счастлива, что мне там делать? Мне там нечего делать. …Могила? …Чья? …Джу, я жив. Ты же слышишь меня…».
Тед был упрям в своем заблуждении. Он уверил себя, что Глория та сама девушка – Джулия Смит, поменявшая имя после своего удачного замужества. И, кроме того, Глория повела себя более чем, странно, она сама показала ему на камеру слежения, сама же предупредила, что всё нужно оставить на своих местах. Она достаточно активно подтолкнула его к побегу. А, зная, Тед полагал, что, зная, кем он стал, он толкнула его снова к воде. Она указала ему на его место.
То, что он модифицирован, Тед прекрасно понимал. Только ему не казалось это страшным. Напротив, он полагал, что люди, живущие в подводном городе вовсе не прогрессивнее, чем те, что остались жить на земле. Он посчитал, что за шесть лет, что его не было на берегу, человечество сдвинулось в мертвой точки развития и впереди тех, кто научился жить под водой. Он даже подозревал, что в людях с берега модификаций значительно больше. Ведь первое, что он заметил это их модифицированную пищу. «Она же ненатуральна! Она модифицирована! Почти не мясо, плохая рыба. Хлеб стал другим. Почему они исключают сахар, ведь он же необходим для работы мозга? Соли совсем мало, …почему? Она же влияет на качество крови. Фрукты, …даже на язык чувствуется…
Так рассуждал человек, забывший имя и улицу, на которой родился, но помнивший вкус воздуха, воды, …грудного молока. Он не помнил деталей, где, когда и от кого он получал всё это богатство, но он сохранил в памяти критерии оценки качества всего этого. И главное, что он был убежден, вода и еда с берега богаче и разнообразнее. Морской огурец, он, конечно, тоже зовется огурцом, и даже схож с тем, что растет, цепляясь за ветви опор. Однако, возможно, не столько по вкусовым, сколько по питательным качествам и для модифицированного человека это два различных продукта. И модифицированный Лоренс отдавал предпочтение второму – наземному огурцу. И совсем другое дело наземный огурец, накаченный нитратами и фосфатами. Лоренс сразу почувствовал эти трудно перевариваемые окислы на своем языке. И решил, что морская капуста будет для него полезнее.
Собственно кашель в кафе (с которого и начались его неприятности на берегу, до этого с неделю он передвигался по городам без проблем), который вызвал позыв к рвоте от сильно хлорированной воды, ему сразу показал, что с питьем здесь нужно быть осторожней. По крайней мере, не следует совать в рот всё то, что красиво уложено и подано на расписных тарелках.
Девяностолетняя старушка фон Штофф сидела на «диете», в которую входила лишь натуральная простая пища, простая вода и простое виноградное вино. Тед быстро привык к овсянке, коровьему и оливковому маслу, к белому не дрожжевому хлебу и не рубленному мясу и рыбе в отварном виде. Он пил воду из колодца в поместье старухи, ему понравилось вино из виноградников Сицилии (его предпочитала старушка).
Жил Лоренс вовсе не напрягая в средствах старую мисс. Прямо из Тихого океана, в квадрате между пятидесятой и шестидесятой широтой (вблизи островов Королевы Шарлотты), прогуливаясь на яхте с соседом фон Штофф, он получил от своего «человека» документы на Роберта Кларка – кузена Теда Лоренса в тридцать лет погибшего от передозировки наркотика на одном из Малых Антильских островов. Весь пакет документов был в полном порядке. То есть принадлежал погибшему канадцу, тело которого так и не было найдено. Он значился в Канаде без вести пропавшим. Кларк был родственником Теда по матери, потому его документы как нельзя лучше подходили для Лоренса. Кларк занимался весьма интересным бизнесом и возможно, процветал бы, если бы не его губительное пристрастие к кайфу. Он был, а теперь Тед Лоренс стал создателем компьютерных игр. За четыре месяца Тед нашел людей, качественно и быстро пишущих компьютерные программы по заданному алгоритму. Нашел он их элементарно, воспользовавшись услугами Интернет найма. По нескольким его наброскам были созданы профессиональные эскизы для фильма к игре. Игра была о жизни в подводном городе. Все знакомые шесть лет факты из подводной жизнь им были в игре использованы. Завязкой к фильму - игре была его собственная история. Ни одной детали Лоренс не скрыл. Ни одного поворота в своей судьбе не сгладил.
Его героя вербовщики схватили и пересадили на другое судно. Сунули в клетку, которая была зажата клетками с тиграми. Дальше недолгий переезд, …дальше разгрузка …с погружением. Попросту говоря, героя Лоренса топили. Вместе с животными топили и людьми.
***
Так как же он стал модифицированным существом?
А всё, как в игре прописано...
Его вместе с остальными, по непонятному признаку отобранных на «Веллингтоне» людей из числа пассажиров, сначала сбросили с борта. Затем отловили в воде у остановившегося судна. А дальше полу захлебнувшихся, ничего не соображающих людей, как бревна, накидали на быстроходную моторную лодку. На глазах изумленных пассажиров и команды, приготовившейся стрелять предупредительными выстрелами по лодке, погнали к ожидавшему их небольшому кораблю под названием «Блюм».
Это был затонувший в страшнейший шторм и много лет назад быстроходный дизель электроход русских. Теперь ходивший по морским и океанским водам под произвольным флагом (в зависимости от ближайших берегов). Корабль был поднят со дна легко, почти сразу же, как затонул, потому не пострадала техника, её достаточно было подсушить. Его вычистили от постороннего мусора, отскребли малейшие знаки былой принадлежности и отправили на модернизацию. Всё делалось в доках Германии по частному заказу. По документам корабль как будто принадлежал Томасу Хобсу – человеку, действительно живущему в Швеции Почему старался миллионер, с чего бы тратился? Разумеется, исходя из личного интереса. Помощником капитана с утонувшего корабля был некто Отто Хобс. Он был сыном этого человека. Подводный мир «спас» нужного ему кавторанга. Операции по модификации людей с берега стали совершеннее, уже был мал процент издержек, и Отто Хобс выжил. Отец заплатил за некоторую перекройку лица сына, за его новенькие документы, и, разумеется, за ремонт корабля. И … тот стал «пиратским налетчиком». Только членам команды, всем бывшим наземным наемникам не нужно было грабить суда ради наживы. Золото и другие ценности – им были не нужны. Парни получали за свою работу хорошие деньги, которые были в ходу под водой. А наземные деньги – для них командировочные бумажки, добываемые другими людьми подводного города …под всей водной стихией Земли. Ведь люди , живущие под водой … открыто добывали и продавали нефть, минералы и прочие ценности, которыми был богат океан. «Пираты» занимались тем, что похищали нужных людей. Людей не только важных там, под водой, но и способных выживать там. Ибо не каждый модифицированный удачно психологически справлялся с травмой, обусловленной потерей солнца, твердой почвы под ногами и … любимых людей, так до нуля и не забываемых даже после операции на области чувств в человеческом мозге.
Людей проверяли серьезно, ещё на земле доводя их до потери чувственности.
И игра, которую Тед сочинил, начиналась с этого…
На корабле «Блюм» работал кран, в морские волны погружались клетки. Рычали и скулили тигры, необходимые для обновления подводного зоопарка. И кричали люди, бившиеся о прутья решетки в кровь, пытаясь спастись от безумцев с каменными сердцами и выражениями лиц.…
Он сделал такую игру для детей. Запустил для рекламы одну треть игры по всемирной сети, а потом продал её, почти за бесценок предприимчивому парню, который связался с ним по Интернету, Лоренс получил деньги, расплатился с бабулей и свалил из её дома, чтоб не наводить тень на плетень. Он снял квартиру в частном доме, сдаваемую вместе с обедами, которые готовила сама хозяйка дома – тихая вдова, более интересовавшаяся любовными сагами, чем политикой и новостями мира за окнами.
Так Тед прожил ещё месяц, серьезно обдумывая своё положение. Свои цели на берегу.
Первые дни в плену у «пиратов» Тед будто потерял рассудок. Он ничего не пил, не ел, хотя ему приносили и еду, и питьё. Однако, ему удавалось не скатиться до агрессии. Он вдруг понял, тот, кто рвет и мечет, теряет много кислорода. Ведь его и ещё трёх выживших мужчин с «Веллингтона» держали в огромных камерах бассейнах. Хочешь, плавай на поверхности, хочешь, набирайся терпения и воздуха, и ходи по дну. Других … прогулок и мер существования не было. Потом, после этого их выбросили на берег. В разных местах их родины. Ослабленных, сильно побледневших, подрастерявших разумность. И снова проверка: им сказали: «Устанешь ходить по берегу, приходи к его кромке. Мы поможем тебе справиться с твоими трудностями, но… под водой».
Самая скверная проверка – афро американец – гей потребовал от Лоренса любви. Лоренс сказал, что не годен для этого вида работы. От него потребовали: «Пробуй!».
Это был подвал какого-то портового притона, Тед буквально ввалился туда, моля о стакане воды. Его пригласили в отдельную комнату, похожую на подвал. Лоренс встал на корточки перед парнем, тот расстегнул гульфик, оттянул резинку трусов, вывесил своё добро перед лицом притихшего пленника. Он ждал. Тед устало посмотрел на вялый член, облизнулся и поднял голову, хотелось посмотреть на человека. А тот, ухмыляясь, заметил: «Ты не себя лижи, а меня. Ну!» Тед сглотнул, потянулся рукой к чужому пенису. Но услышал за спиной шаги и разжал руку.
-Что здесь происходит? Макс, кто этот парень?
-Не знаю, но …он мой лучший интимный друг. Видишь, как старается, ловит. – Макс дернул бедрами вперед. Чуть припухший член его коснулся лица Лоренса. Тот сглотнул, посмотрел на него и осторожно повернул голову. Ему хотелось увидеть того, кто стоял за спиной и интересовался: «И что, это у вас надолго? У меня здесь встреча, Макс, закругляйся с парнем и выкатывайтесь отсюда».
Лоренс заканючил. Он посчитал, что в его ситуации быть просто избитым и выгнанным - лучше. – О, пожалуйста, отпустите меня. У меня ужасный стоматит, весь рот в гнойничках. Честное слово…
-Покажи. Открой рот, ну?
Лоренс помедлил. Человек, стоявший сбоку любопытствовал на его пытку. Он не заступался за него. И, кажется, был намерен чуточку подождать со встречей, ради развлечения. Тед потянулся к члену темнокожего парня. В нос ударил запах несвежего белья, опрелости и мочи. Он взялся за пенис правой рукой, как за рукоятку микрофона, потянулся лицом и закрыл глаза. Рефлекторное глотательное движение вызвало рвоту. Язык Лоренса почувствовал горьковатую соль.
…Но рвоты как таковой не было. Лоренс долгое время не ел. Потому он лишь дергался всем телом, пытаясь держать член во рту и не задеть его зубами. Слюна текла по углам его рта, из носа – слизь, из глаз – слезы, но двум наблюдающим, по-видимому, было в кайф. Наконец, у Теда получилось и сосательное движение, раз…два…
Парень над ним хрюкнул, будто кабан и дал ему в лоб.
Тед стоял не на коленях, на корточках. Потому положение его было неустойчивым. После удара он упал на спину. И снова его стало рвать. Он сжался, увернулся от первого удара ногой. Потом притих, получал пинки. Решил: «Пусть побыстрее попинают и выбросят». Наблюдавший поторопил. – Ну всё, Макс, дергайте на задний дворик, ближе к кухне. Там продолжайте любезничать. А у меня дела.
Но к удивлению Лоренса Макс не ушел, и не выпнул его, и как-то вдруг отложились дела второго человека. Макс наклонился над ним и повторил то, что, как посчитали «пираты», возможно, подзабыл парень: «Эй, ты? Ну, так что, на дворик или к нам, под воду?»
Лоренс испуганно оглядел обоих. Потом, сообразив, что перед ним всё те же истязатели, что топят людей, как кошек, стал подниматься на ноги.
Двое смотрели на него с серьезным видом. Игра подходила к концу. Они рассчитывали, что парень готов к сотрудничеству. Тед кивнул. Его подвели к машине. Это был обычный форд, немного дребезжащий от старости. Теду поставили укол наркотика. Усадили на заднее сиденье. Когда улица стала шире, а сознание Лоренса пошло по кругу, он вдруг потянулся всем телом к плечу водителя, и … сколько оставалось сил, вцепился зубами в его шею.
Он так сурово сжал челюсти, что одним махом прокусил водителю шейный позвонок. Машина врезалась в салон магазина. Разумеется, куча людей, разумеется, сирены полицейских, но! парнишка - студент чем-то крепко насолил тем, которые ждали его вербовки. Лоренс был нужен там, под водой. И Макс, легко подхватив его, уже в конец ослабленного, взвалил себе на спину, затем, отстреливаясь, забрал машину, стоявшую у магазина, закинул туда ношу и … по газам!
Бывший морской десантник – (модифицированный) Макс Курт было его имя, действовал по инструкции. И в ней значилось: «Гибни сам, человека доставь к бережку». Машина с моста рухнула в воду. Преследователи замерли у разбитых бордюров. Потом, тихо посвистев, полицейские почесали затылки. Высота моста – сорок метров, глубина под ним – около пятисот. «Поделом», - сказали все и разошлись писать, протоколы».
Тед Лоренс был доставлен в подводный исследовательский центр, где ему успешно сделали операцию. Он стал человеком - рыбой.
Электронная игра и для взрослых была интересной. Жесткой, но забавляла поворотами.
Герой Лоренса забыл своё имя. Он забыл номер дома, название улицы, на которой жил. Но странное дело! он помнил запах ирисов, росших у дома, он помнил запах улицы, на которой жил. В общем, у врачей той страны что-то не совсем сработало.
Ему намеренно дали в «сиделки» Макса Курта. И тот неплохо справлялся с новой работой. Подавал и пересаживал Теда в кресло - каталку, помогал с туалетом, кормил из ложки. Тед Лоренс в буквальном смысле походил на инвалида, живущего под стеклянным колпаком исследовательского института.
Но общая философия подводных исследователей несколько разошлась с логическим выводом их подопытного пациента. Лоренс не вел себя по общей схеме. И руководство по вербовки решило понять, что там ещё осталось в мозгах модифицированного, всё ли стерлось? И второй фактор: садизм жестко преследовался под водой, а Курт стал позволять себе фантазии на берегу. И руководство отдела вербовки решило, что он рано или поздно может перейти границы и под водой. Его подсунули выздоравливающему Лоренсу как живца. Разумеется, не указав, кто заботливо пасет его уже полтора месяца. И руководство не ошиблось в своих предположениях: Лоренс вспомнил садиста. По запаху.
Кастрированный Макс Курт всплыл в районе лос-анжелесского городского пляжа. Чем несколько взволновал собравшихся там отдыхающих. Мэр подводного города, узнав об этом расшумелся без меры: «Мы хоте ли бы отправить туда наших людей для завязывания дипломатических отношений, а вы что творите? Кто так пошутил с майором Куртом? Разобраться и наказать через выселение из города!»
Игра Лоренса включала и этот дичайший эпизод.
Эпизод, после которого под водой стали поговаривать, что, мол, не напрасно ли мы трудимся? Выхаживаем чудовище, которое, судя по наклонностям, нас же и сожрет. Но голова Лоренса была нужна и мэру города. И потому, поостыв, приговор был заменен на более трезвый. С ним решили поступить не по инструкции. Его вызвали на собеседование. И не халам – балам, а на Высший круг собеседования, это по наземному как бы граждански суд. И там Лоренс перед лучшими людьми города, который вот-вот мог стать ему второй родиной, признался в своих «ощущениях». Он сказал, что Макс Курт как человек был ему отвратителен. На первый же вопрос: «Отчего же?», - Тед ответил правильно: «Не знаю. Я, собственно, его не знаю. Он…хотел всегда помочь мне, но.… Но даже его помощь была мне отвратительна. Простите, но я не могу объяснить, почему». Проверив с показаниями врачей и обслуживающего персонала клиники, эти слова были подтверждены некоторыми фактами, решившими исход дела модифицированного человека. Тогда уже никто не звал его Тедом Лоренсом, да и он не знал, что он – есть Лоренс. На совете было сказано, что человек плохо ел, что он редко принимал у «сиделки» из рук стакан воды. Что он до запоров зашлаковывал свой кишечник, не желая ходить в туалет. Что чаще он был в подавленном состоянии, когда его выводили гулять – поднимали на платформу типа нефтяной, чтоб организм больного крепчал на солнце и морском воздухе. Комиссия решила, что парню можно довериться. По крайней мере, на испытательный срок. Его оставили в живых. С ним продолжили работу подводные врачи- исследователи.
Для психологического восстановления сил Теду позволили общение с тремя такими же, как он горемыками с лайнера «Веллингтон».
Он многое забыл после нескольких операций проведенных на его голове и теле. А, когда встретился с этими людьми, он вскрикнул: «Карлос? …Эд? Тим, …это вы?!» …
Врачи были недовольны его «гадкой» памятью. Её клетки уничтожали, а она, дрянь, всё что-нибудь да помнила!
Один из приятелей Теда - Эд, всё успешно забыв, пожал ему руку и сказал: «Эй ты, ты это… давай, поправляйся. Мы давно там, в свободном плаванье. А вот с тобой почему-то всё возятся. Ты б это… удовлетворил их, а то сломают тебе башку, разобрав на молекулы». И до Лоренса дошло, как нужно себя вести с врачебной комиссией. ОН понял, что от него добиваются, забыть жизнь на берегу.
Его все стали звать: «Эй, ты!» Он понимал, что это не имя, но постепенно стал отзываться на него. А собственное имя так и не припомнил даже после окончательной выписки из подводной клиники.
Если б в игру Лоренса играл лох, он потратил бы на её раскрутку до конца за тридцать шесть часов. Тед шесть лет привыкал к жизни под водой. Сложными, но под час и счастливыми были эти годы. Ведь он занимался под водой тем, чем мечтал заниматься на земле. Оказалось, что под водой желающих воплощать его невероятные идеи гораздо больше, чем на земле. Там в него верили единицы, тут парню, так и не окончившему геофизический факультет, поверили все. По наземным меркам он был подобен Лео да Винчи, он был генератором оригинальных решений. Однако именно здесь, под водой нашлись люди и средства, чтоб все его идеи, до самой невероятной стали практически полезными. Здесь он считался разработчиком конструкций подводных аппаратов; он серьезно занимался исследованием морского дна. Он и в маркшейдерском деле имел успехи. Его интуитивная фантазия привела город к таким приобретениям, как Большое нефтяное озеро в районе Фолклендских островов; наличие каменноугольного пласта в миллионы тонн чистого и «легкого» угля под водами Берегового пролива – это тоже «предсказал» он, углубившись в расчеты и проверки минералов на месте.
Лоренс никогда не оспаривал первичности наземной науки. Озвучивание способа извлечения палладия и стронция из морской воды вызвало по началу волну смеха. Лоренс улыбался, пережидая эмоции аудитории. И вдруг один из новоприобретенных модификантов поднялся с места и заявил, что в опыте господина Эй, ты нет ничего нового. «Электрохимия была изобретена более чем за век до нашей встречи с многоуважаемым господином Эй, ты. Однако бесспорно, расчет параметров для благополучного и эффективного проведения и завершения процесса электролиза именно состава океанской воды из четырех регионов подводной державы, а так же выдача рекомендаций для более безопасного, технологически чистого и, что так же важно, эффективного процесса, проводимого в больших объемах – это несомненно заслуга господина Эй, ты». - Светило, светившееся ранее лишь в науке наземной, сделал пару хлопков и присел на место. После такой рецензии раздались серьезные овации генератору новаций. Смех уже не звучал.
И ни чуть не был смущен Лоренс тем, что его накрыли за использованием чужой (наземной) идеи. Его никто не судил за плагиат, дело было не в гонке, кто успеет запатентовать идею процесса, он спешил напомнить о существовании идеи, приспособив её для применения в глубинах. Кто помнит пароходы, ходившие по рекам? А кто задумался о том, что по нынешним меркам это наиболее экологически чистый и дешевый способ передвижения грузов по рекам? … Тот и выиграет приз! Лоренсу хорошо платили за его собственные изобретения и новации, приза с чужого плеча ему не было нужно. Но палладия и стронция в нужных количествах подводная страна получила лишь после его «напоминания».
Не зря более десяти лет назад президент самой дерзкой на Земле державы вручил ему премию в десять тысяч долларов. Папа Теда посмеялся тогда: «На карманные расходы, сынок», - но парень верил, дело не в количестве наличных, а в продвижении хорошей идеи. Наземные люди только начинают подозревать о существовании подводных станций и городов. Только начинают верить в выгодность разработок подводных технологий. Тед Лоренс – парнишка студент расчетами доказал, есть за что бороться. Что это реальное дело! Он во всеуслышанье заявил об этом в заключительной части своей студенческой проектной работы. Кто-то из ученых мужей, прочтя его слова, посчитал это фантастикой, увы, это его личное губительное для человечества дело. Лоренс же горячо верил, Атлантида и сказка древних индийцев о существовании воздушных и подводных цивилизаций - вполне реальная основа для фактического бытия. «Не там ищем цели, господа. А надо бы …там!». – Именно так заканчивалась работа студента Лоренса.
Вот и накликал беду парень. Вот и было совершено нападение на «Веллингтон». Мальчишка слишком далеко зашел. Ведь кто-то к его словам на земле прислушался, … и даже премию выдал. Подводное царство заволновалось…
Трое…. Их было трое с берега, кто вынес все испытания на себе. И перемены в себе. Сколько новых лекарств на них было проверено, сколько вакцин подводных, необходимых для адаптации человеческого организма, для долгой его жизни под водой. Именно поэтому Лоренс не сразу глотал таблетки, как того требовала от него сестричка в наземной клинике, свои надоели!
А лекарства под водой были нужны. Готовился город преумножить количество своих горожан. А как? Другого способа кроме вербовки и модификаций «наземных» – не было. Под водой так до сих пор и не рождались здоровые дети. Никак не выживали они даже после успешных родов. «Детям нужно Солнце. Дайте нам его заменитель. Дайте!» – Требовали медики, а в ответ получали … лишь рекомендации.
Лоренс, прожив под водой лишь … полгода, категорически заявлял: «Вам не нужно создавать велосипед. Не тот это случай, господа! Вам нужно идти за солнцем к Солнцу. Пока вы не вырвались в космические дали с вашей цивилизацией, нужно использовать ту солнечную энергию, которую накапливает вода. А за солнечными лучами, милости просим, на поверхность. Это пока единственный выход».
Не прошло и шести месяцев его пребывания под водой, как он придумал отражающие шары из пористого пластика, который бы не могли засечь из космоса спутники, и не представляли они опасностей для навигации наземных жителей. Их прозвали алмазными шарами. Они были на две трети погружены в воду. А в одной трети в них скапливался воздух. Они стали выходом к здоровью для подводных людей. В этих плавающих игрушках располагались палаты для отдыха человеко - рыб. Там они могли любоваться растениями – перевертышами, загорать, дышать морским воздухом и, главное не переставать двигаться (гиподинамия – болезнь не рыбья!).
Это остроумное решение проблемы отдыха на солнце для подводных людей привело Лоренса на ковер к мэру подводного города. В его роскошные апартаменты, где воздух дезодорирован запахом лилий, а малейшая деталь интерьера - плод долгих раздумий самых известных дизайнеров подводного мира, выкраденных у наземного.
Всё пространство - это роскошная раковина, в которой вполне умещалось высокое кабинетное кресло, небольшой зал для заседаний и приемная. Босс – Эвелин Блюм (это имя матери этого человека, он его только и вспомнил, а вообще, он когда-то служил простым клерком в швейцарском банке), он встретил Лоренса доброжелательно. - Вы радуете нас своими успехами, Эй ты. Я буквально грожусь вами. На последнем заседании Высшего Подводного Совета снова было упомянуто ваше имя. Я считаю своим долгом сделать для вас, Эй, ты что-нибудь такое, … э… что-нибудь красивое и очень для вас полезное. Что бы это могло быть, Эй, ты? Как вы думаете? Хотите дом, хотите личное авто?
И тут Эй, ты он же Лоренс возьми да и назови, как-то приснившийся ему номер телефона. У Лоренса «память» никак не желала обнуляться дочиста. У него была ассоциативная память. Посмотрит он на цветы подводные и вдруг вспомнится ему, что видел он когда-то что-то подобное. Даже запах припомнит у цветка. А после, не просто поднапряжется, а опять же, встретив где-то как-то подобное сочетание букв, вспомнит слово, и сразу поймет, что тот цветок назвался лилией. И вот приснился ему номер. И всё покоя не давал, никак Тед не мог понять, что за набор цифр?
Он назвал их номером телефона. От балды, не помня наверняка. Эвелин Блюм, уполномоченный властью, взял да и набрал на личном мобильном этот номер.
У представителей власти были такие мобильники, другим гражданам – только за большие заслуги дарили телефоны, соединяемые их с берегом.
И что же тот мобильник? Ответил приятный женский голос. Блюм подставил телефон к уху Теда. Спросил: «И что?»
Но Эй, ты не узнал голос! Он тряхнул головой и отстранился.
Тогда Блюм решил сам послушать красивый голос. Его спросили: «Простите, вам кого?»
-Мне? Э… минуту. – Эвелин посмотрел на Лоренса, - что ответить? Это, я так понял, не тот голос, что вы ожидали?
-Нет. Но…спросите, прошу вас, спросите про…Д… Жу…Джулию. Да! Спросите, где Джулия …э…с…сейчас…с…с…мит. Да! Джулия Смит!
Мэр кивнул и снова в телефон: «Простите, это говорит ближайший друг лучшего друга вашей Джулии. Джулии Смит. Его имя? О, у него очень известное имя, …но …э…мне хотелось бы знать, как найти Джулию? Вы в курсе? Простите, ваш голос так приятен, мне показалось, это и есть сама Джулия. Что она в отъезде? Надолго? Ах, вот так, …как мило…и неожиданно…».
Эвелин был величайшим подводным политиком, он умел притягивать симпатию слушателя. Нужный номер был назван. Телефон могильника Джулии (в девичестве Смит) ответил.
Лоренс узнал голос сразу. Он не слышал его полгода, все эти полгода из его мозгов стирали его звучание, и тем не менее, он узнал его. Он узнал его по волнению, которое этот голос вызвал в его груди. Что-то на уровне подсознания держало тембр этого голоса и не выпускало из себя ни в какую. - Джулия? Ты? Это Джулия Смит?
-Тед? О, боже, Тед?! …Нет-нет, о, господи, что за бред? … Кто вы? Как вы смеете? Этот человек умер. Он погиб. Как вы смеете шутить с этим?!
-Джу, это я. Это я, честно. …Джу, …да я же это, только не отключайся! …Послушай, послушай меня внимательно я…я называл тебя – Тед оглядел перламутровый ребристый потолок, посмотрел на растения в аквариуме …. Лицо его дернулось. – Точно, точно! Я звал тебя Зонтиком! Кто-то ещё называл тебя так? А я любил трепать твои волосы и прятать под них своё лицо. Зонтик, это я! Неужели мой голос настолько изменился? О, господи, …Джу, мне это важно! Узнай меня, любимая! Ты слышишь меня?
На той стороне замолчали (горло сдавило криком у молодой жены Али Ибн Назим Шаха)
- … Это я, милая. Я жив. Я под водой. Теперь я что-то вроде подводника. Я … я рыба, Зонтик. Я стал, …то есть, шучу, конечно, никаких внешних признаков рыбы, но, знаешь, под водой не так плохо. Точно – как рыба в воде.
-Это шутка, Тед? Ты …всех обманул? Где ты прячешься? Что ты натворил, милый?
-Да нет, же! Послушай меня, я серьезен, я … - Тед, боясь, что телефон отберут, быстро отбежал от Блюма в сторону, - со мной беда, Джу. Колоссальная трагедия, но …это не важно. Как ты? Где ты, что с тобой, говори же скорее!!!
-Что? …Ты болен? … Что ты несешь, Тед?
-Это правда, Джули! У меня жабры, я … плаваю, где захочу. Как акула, …но ты о себе, о себе, Зонтик, …не молчи…
- Как это понимать, Тед? …Ты пропал на полгода. … Как это …под водой, что с тобой сделали? Кто, Тед?! …Нет, нет, Ты шутишь, Тед, …а как же остальные люди? Я читала в газетах, …пираты…
-Не было пиратов!. Всё было менее романтично. Это были рекруты. манеры у них пиратские, да. А так, рекруты, как и те, что на земле вербуют.
-Тед, ты всё шутишь, милый. Почему же ты так долго молчал? … Я замуж вышла...
-Да что ты?! …О, господи, … как же так? …А мне всё кажется, время стоит на месте. Часы мои встали уже давно. А здесь иное время исчисление. …Представь, здесь годы тикают со дня рождения первого императора. Нет, он неплохой старик, я как-то даже говорил с ним. Допустили….Он стар как мир, но добр. Он погладил меня по голове и разрешил мне жить. Да, он так и сказал: «Ладно, живите».
-Его имя! Скажи скорее его имя, милый, я не могу разговаривать с тобой слишком долго.
- Вячеслав. Но зачем оно тебе?
-Что за странное имя …будет у моего сына. … О, Тед, как же я рада. Хоть где ты будь, только будь, слышишь?! …Кем бы ты ни был, где бы, будь! Ты слышишь меня?! …Я навещу тебя, слышишь, обещаю тебе, я буду зонтиком на тот месте….Прощай.
-Джу, как прощай?! Джу, хорошо, хорошо, ладно. Но я не могу обещать тебе, что у меня когда-нибудь родится дочь. Но если свершится такое чудо, слышишь, милая, я назову её Джулией…
-О, Тед, как больно… Прощай, милый, …прости меня,…прошу, прости…
Каждая её фраза была концом их разговора. Джудит боялась, что произойдет обрыв связи, что за спиной раздастся шорох и войдет её супруг. Она плакала без слез, она плакала, обливаясь слезами. Голова её шла кругом, а…не выполненное обещание для неё стало пыткой.
А он не плакал. Его глаза были лишены такого удовольствия. Кто видел плачущего морского котика? А ведь и им бывает больно, когда охотники стреляют в них в упор.
Но он сильно переживал. Мэр даже несколько грубовато забрал из его рук свой телефон. - Всё, всё! Эй, ты, ты перешел все границы. Но почему ты морочишь этой несчастной голову? Но, послушай, если ты так хочешь, так страдаешь, …мы б могли…
Лоренс смотрел на мэра подводного города и молчал. Он узнал главное, жизнь не остановилась. Она идёт такими шагами, от которых у него и под водой должна кружиться голова. - Разрешите идти, сэр?
Что? Ах, … ну что ж, раз просьб больше нет…
-Нет, сэр.
-Идите. Работайте. Но… не удивляйтесь, если вам разрешат отпуск. Вы… заслужили. Где бы вы хотели отдохнуть, Эй ты? Атлантический океан в это время спокоен.
-Не знаю, сэр, заслужил ли я. – Он сказал это, совершенно потушим голосом. Но, заметив внимание мэра, встрепенулся. – Но, если вдруг, если вы так посчитаете, что я достоин, я бы хотел отдохнуть… в … в… - Взгляд Лоренса бегал по кабинету. Звучала тихая музыка. Блюм любил импровизации Альфреда Шнитке. («Кака… фония,…нет, кане… фолия, …нет, Кали…форния. Точно!» - крутилось в мозгу парня)- Сэр, это Калифорния! Если когда-нибудь, я заслужу разрешения на отпуск на берегу, …пусть это будет в Калифорнии.
- Что?! Где?.. – Эвелин выпучил глаза.
Да, это такой эффект глаз, к которому «люди с берега» долго привыкали под водой. Глаза вдруг становятся выпуклыми и сильно выделяются на вполне человеческом лице. -Послушайте вы, … в общем, ладно, … хотя…Эй, ты, вы такой фантазер. – Мэр погрозил пальцем. - Я наслышан про ваши технические штуки. Что ж, подумаем о вашем пожелании. Но мне всё же кажется, …лучше вам обратиться к врачу. – Мэр подумал и пожал плечами, - Не понимаю, как можно мечтать об отдыхе на земле, где по соседству пустыня?
-Откуда вы знаете, вы там были?
Мэр понял, его поймали. – Эй, ты… вы славный малый, но в вас слишком развита … впрочем, я сам позвоню в клинику. А пока, идите. Работайте, а я подумаю… на счет вашего отдыха.
Мэр был «тугодумом». Только через пять лет Тед получил такую возможность – выйти на берег.
Его хорошо проинструктировали как там себя вести. А проще говоря, очистили его память. И … отпустили с миром. Уверенные, что Эй, ты вернется сам. Без напоминания.
***
И вот его отпуск подходил к концу. Наступал месяц, в котором там, в подводном городе, справлялось день рождение Императора.
Эй, ты должен будет прочесть вступительную речь, ведь он - Лучший человек города за весь подводный год!
Оставалось три наземных дня. Три дня отпуска.
У Лоренса оставалась лишь одна проблема. Он хотел выяснить, кто такая Глория Саммер? Не ошибается ли он, считая эту девушку той девушкой, имя которой он, наконец, благополучно забыл.
Увы, затея увидеть ту девушку (Джулию, но он забыл имя) никак не обнулилась. Где-то затаилась в складках подсознания мысль о ней и будто умерла. Ан, жива! Только он вздохнул воздухом берегов родины, и воспоминание тут же всплыло томлением в сердце. Он хотел узнать, всё ли закончилось у девушки благополучно. Ему бы очень этого хотелось. Глория Саммер показалась ему не сильно счастливым человеком. Она была озабочена чем-то. И сильно.
Глория действительно была озабочена. То, что за ней следят, её серьезно угнетало. Психологически давило на неё. … А тут ещё мать вдруг отправилась в командировку. «Никогда не бралась она за командировки. И вдруг Малазия. С какой стати? … Ах, лучше бы меня отправили в эту Малазию. Или куда подальше. Лишь бы не видеть за окнами, …на хвосте за своей машиной, …под дверями университетских аудиторий о, боже, чтоб никогда не видеть этих людей. С их постными, отвратительно равнодушными мордами! Ах, как же я устала. …Знать бы, что не зря уставала. А получается, узнать не у кого. Как там у него? …А точно ли он Тед Лоренс? Ведь он не откликался на это имя. Я пробовала его окликать – он не поворачивал головы. Только скажешь: «Эй!», - он тут же повернется, улыбнется…. Мне вообще иногда казалось, что он глухой. Нет, не глухой он. …Так зачем же они охотятся за ним? Какое страшное слово «охотятся». Но ведь это так. …Пугают меня. Даже в снах моих. Мне всё кажется, я произношу имя того человека,… в арабском платке. …Господи, помоги мне не назвать его имени. Думаю, оно связано с Тедом.
Лори быстро, наспех перекрестилась. - И пусть у него всё будет благополучно. Пусть живет, где хочет и как хочет. Пусть живет своими мечтами… о подводном городе – пусть! Лишь бы всё с ним было благополучно. … Бедняжка Крафт. …Майлз специально «освободил» меня от пытки слышать их дыхание за моим затылком ещё и в клинике. Понятно, что он пожалел меня и … уволил. И в кафе позвонил. Майлз настырный, что задумал….Правда, деньги на исходе, зато … пытка легче. … А легче ли? Где мама? Она звонила лишь раз. Сказала, что они переправляют вакцину от птичьего гриппа в Малайзию. …Малайзия, … куда б угодно уехала, лишь бы не видеть их. Устала. И спасть хочу. Просто …выспаться. Это как зуд, когда встаешь по ночам и начинаешь искать… камеры, камеры, … их камеры…. Устала».
***
Самолет Торонто - Нью-Йорк - Лос-Анджелес приземлился в аэропорту последнего пункта назначения ровно в полдень.
Первый этаж лос-анджелесского аэропорта. По залу среди других пассажиров движется в направлении выхода некий господин. Среднего роста, брюнет, с серыми глазами. Однако полицейский, скользнувший по его внешности взглядом, спокоен, Этот не похож на Того.
Лоренс сел в машину такси.
За спиной водителя сидел крупноносый мужчина в роговых очках и летней панаме. Его шелковистые черные волосы вились в кольца. Водитель почему-то решил, что он везет или араба или…еврея. Потому, наверное, он переключал волну то с песни тягучей, почти печальной на песню в ритмах танца пьяных шабашников.
-Пожалуйста, если не трудно, лучше что-либо классически европейское.
Водитель быстро оглянулся. – А? …Понял! – И переключил волну на ретро.
Лоренс услышал то, что нужно. Это была песня «Дом восходящего солнца».
-Вот это пойдет?
Пассажир кивнул. Поправил очки на носу, и изобразил занятого человека. Уставился в компьютер, разложенный на коленях. На экране - данные с купленного Лоренсом пиратского диска. Обширная информация на жителей Пасадены.
Таксист оставил его в покое. Дорога дальняя, пассажир желал в Пасадену.
«Она как-то сказала, что у неё есть подруга.… Итак, подруга Глории живет на улице Песочной. Анела Кросби…. Да, есть такая…в доме номер шестьдесят восемь. Хорошее число. Памятное».
Дом, в котором жила некая Анела Кросби был небольшим и стандартным. При малейшем смерче его разнесло бы в щепки.
Лоренс приподнял шляпу. – Добрый день…
Дверь открыла женщина средних лет. – Простите?
-Я ищу Анелу Кросби.
-Это моя дочь. Но она на работе.
-Я могу узнать, где её можно найти? Я её школьный друг – Модест Шлюхтимблюм.
Ничего кроме запоминающейся фамилии о мальчике иудее из класса своей дочери Амалия Кросби не помнила. Потому лицо Лоренса не показалось ей подозрительно не похожим на то, что могло бы быть лицом известного в Нью-Йорке ресторатора Моди Шлюха.
-Э… как же, я помню, … прекрасно помню тебя. Как поживаешь?
-Отлично. Вот, приехал на отдых в родные места.
-Я слышала, ты процветаешь в Нью-Йорке.
-О, да. Процветаем… потихоньку. Так как же мне найти Анелу?
Он получил нужный адресок.
Выпускное фото тысяча девятьсот девяносто девятого года было путеводной звездой для Лоренса. Много дает Интернет. Одноклассники решили собраться, объявили миру о себе, и вот… ему это пригодилось. Он использует знание имен, фамилий, некоторых личных данных.
Глория переехала в Пасадену к тетке. Тед искал её по телефону в Лос-Анджелесе. Соседка сказала, что девушка уехала в Пасадену к родне. Из Саммеров в городе жила лишь Кэт Саммер. Тед решил, оценив возраст и отчество, что это тетка Глории со стороны отца.
В кафе, где за барной стойкой царствовала Кросби, было немного посетителей. Лоренс был пятым. Он сел на табурет, заказал безалкогольное пиво.
- Что красавчик, проездом?
Тед мотнул головой. - Навсегда.
-Работу ищешь?
-Есть предложения?
- Ты араб?
- Нет, я актер. – Лоренс снял панаму, парик, очки, отклеил нос, салфеткой вытер лицо от грима. …И выпрямил спину. – Так лучше?
Девушка за барной стойкой сначала опешила, потом рассмеялась. – Да-а. Только мне грузчик был нужен, а не артист. …Жаль.
-Мне тоже жаль, что я тебе не пригожусь, …Анела. …Как грузчик. – Лоренс оглянулся, улыбнулся тем, кто неслаженно аплодировал его перевоплощению.
Один из мужчин показал ему жест одобрения. Тед кивнул, приложив к груди правую руку. Затем снова посмотрел на девушку. – Я не грузчик, сожалею.
Девушка посмотрела на него внимательнее. У неё не возникло вопросов, откуда парню известно её имя. Девушек, работавших в этом баре, многие знали по имени. – Послушай, где-то я уже видела тебя.
-Возможно. Я ж артист…. почти известный. Играю небольшие роли в тутошнем театре.
-В Олимпии?
Лоренс неопределенно кивнул. Он ещё не познакомился с местными театрами.
-Точно! Я же была там вот только что! В эти выходные. С подругой.
-А вот! Кстати о ней. О Глории. Не знаю, как вы меня …на сцене, я-то вас обеих хорошо разглядел. Со сцены. …Анела, мне б поговорить с ней. Собственно, я вас обеих приглашаю в прогулку на яхте, но с Лори я хотел бы поговорить.
- Что? …У тебя есть яхта?
-Нет пока. Но она уже есть у моего приятеля. Мы хотели бы пригласить вас обеих в эти выходные покататься. Так как же ,… мне б поскорее…увидеть её.
-Как кстати. А я-то думала, чем бы мне развлечь мою подружку.
-А что с ней такое?
-А так, - Анела, махнула рукой и подошла, чтоб налить пива присоседившемуся к Лоренсу мужчине. – Кое-кто испортил ей настроение. Девчонка просто с ума сходит.
Лоренс осторожно посмотрел на спину того, кто встал к нему поближе своим ухом.
Тед подумал и …тут же протянул девушке карточку. Визитку некого Билла Озборна, летевшего с ним в одном самолете.
Они разговорились во время полета, парень предложил созвониться. И при прощании протянул Теду визитку. Тот её и передал девушке.
Анела прочла карточку. - Так тебя Билли зовут?
-Да вроде так.
Анела улыбнулась и черкнула на визитке номер телефона Глории. – Если уговоришь её ехать, с меня пинта пива. Никак мне не удается сдвинуть её с места.
- Я постараюсь. Спасибо за пиво.
Лоренс положил визитку в карман, забрал со стойки свои вещички и, покачиваясь, будто матрос на выпасе, пошел к выходу.
Ему пришлось хорошо заплатить таксисту, чтоб тот удалил с его горизонта машину лягавых.
- Что, крепко вцепились?
-Угу.
Однако, уже через пару кварталов таксист получил по рации приказ. Да, буквально так. Диспетчер потребовал от него подъехать к ближайшему полицейскому участку и дать показания на его пассажира: где взял, где высадил.
-Видно крепко ты им на хвост наступил, парень.
-Выдержишь?
-И не бери в голову. Выкручусь. А ты дуй-ка куда-нибудь в тихое место и зависни. Пока всё не стихнет.
Лоренс кивнул. – Спасибо, друг. Держи.
- Да ладно, … - таксист видел, парень серьезно переплачивал.
-Да ладно, … - улыбнулся Лоренс. – бери, у меня их много.
Машина скрылась, а он …исчез за дверью ресторана Митчелл Холл.
Но, заплатив за опередив, Лоренс поднялся из-за стола и пошел освежиться. И тут же покинул туалет, …и ресторан,… когда заметил, что у дверей его чисто, а швейцар отвлекся.
Но он снова спрятался в укрытии. Зашел в аптеку. Заплатил за чашечку кофе, начал разговор о погоде и напросился на телефон. Но не позвонил сам. Уговорил сделать это аптекаршу, наврав ей с три короба о ссоре с девушкой. Та позвонила Глории Саммер. Текст Тед уже давно приготовил. Начеркал его на листке и выложил из кармана перед изумленной аптекаршей на прилавок. «Это восемьдесят девятый перевертыш. Если не забыли о нём, летите в аптеку с номером, видным с пола. Там продают дешевые презервативы».
Женщина, чуть не подавившись смехом, положила трубку. – Вы уверены, что именно так приглашают на свидание?
- Пока срабатывало. – Тед улыбнулся и допил кофе. И …оглянулся на дверь аптеки.
Глория, услышав галиматью по телефону, некоторое время смотрела на трубку. Соображала. В голове крутились цифры. Потом она схватила телефонный справочник, перелистала его. Нашла адрес нужной аптеки. Её номер 68.
Она кинулась к двери, потом назад, схватилась за трубку телефона, кинула её. Назад – к двери, потом через задний дворик к - соседке…
Откуда у неё появилась такая энергия, она же походила на Сомнамбулу последние месяцы. …Но, по-видимому, она оставалась в ней. Просто преследования одолели. Крутясь по переулкам и проулкам на мотоцикле сына соседки, Лори катила, и радовалась, что жизнь снова кипит. Энергия жизни бурлила в ней, плескаясь адреналином. Глаза её горели, руки сдавливали рычаг «газа» и настроение её прыгало всё выше и выше.
Она ушла от преследования, чем серьезно взбесила бывалых погонщиков.
Мотоцикл она укрыла, встиснув его между двух припаркованных машин.
А уже через пять минут, на нем она и Тед катили в одно место.
***
Этим местом был особняк, построенный в восточном стиле.
Высокие ажурные ворота особняка были открыты перед просигналившим мотоциклом.
Полицейский вертолет пролетел над крышей дома, шумно ворча лопастями.
Из дома Амвара Дубль Арама Глория позвонила по номеру, который и в такой суматохе ни за что б не забыла.
Лоренс был удивлен разговору. Он держал в руке трубку параллельного телефона.
- Это говорит Глория Саммер. Мне дал этот номер Али Назим Хан.
-Минуту. … Говорите, мой господин вас слушает.
В трубке прозвучал сочный баритон. – Лори, я безумно рад слышать дивный голос. Как ваше здоровье, прелестная девушка? Как ваша жизнь? … Алло, говорите. …Так значит, вы встретились с ним. (Последняя фраза уже не была вопросом)
-Он рядом. Тут, рядом со мной. И ему нужна помощь.
-Вы правильно сделали, что воспользовались адресом моего старого друга из Пасадены. Он сделает всё, что в его силах. А теперь дайте трубку Теду Лоренсу. (пауза) Я хочу лично услышать тот самый голос, что смутил несколько лет назад мою супругу.
Тед взял трубку телефона в свою руку. Глория положила телефон на место.
– Алло?
-Вы Тед Лоренс?
- Да, мне дали это имя при рождении.
-А теперь как ваше имя?
-Эй, ты.
-Я всё правильно понял, ваше теперешнее имя Эй, ты?
-Да, вы все правильно поняли.
-Жестоко называть человека таким именем. Игра «Человек в подводном городе» ваша?
-Да, но я продал на неё права.
- Жаль, я б дал дороже.
- Простите, у меня не так много времени. Мне сказали, вы хотели познакомиться со мной.
-Думаю, хватит того, что моя супруга хорошо знает вас. Вы, я слышал, всё на свете забыли. Имя Джулии Смит вам о чем-то говорит?
-О многом.
-То есть?! … Вы меня смутили. Что значат ваши слова, Лоренс?
- Я забыл своё имя. Дом, где жил. Но имя Джулии Смит я вспомнил. Думаю, я его не забывал.
- О, как это печально. …
-Простите, считать ли это отказом в помощи?
-Нет, разумеется, нет. Но, думаю, у меня есть право знать, почему моя жена настояла на том, чтоб моего первого сына назвали Вячеславом. Мне трудно произнести это имя. Но, как видите, я освоился в совершенстве. Так что же такое было между вами? То есть, …я понимаю, но… тогда почему … имя моего сына не Тед?
-Любовь. Она была. Теперь только память. А Вячеслав это, … это имя одного доброго, памятного мне старика, …который умер, пока я бегал от лос-анжелесской полиции.
-Вы кругом виноваты, Лоренс. Кинули пожилого родственника. … Впрочем, …вы видно по жизни такой. Тогда вы уехали в свое путешествие, не взяв любимую девушку с собой. А ведь имели и средства, и возможность.
-Я был вне себя. Погибли мои родители. Потом пошла полоса жуткого одиночества. Я никого не хотел видеть. Даже её.
-Это печально, и всё же. На мой взгляд, называть чувство столь высоким словом имеет право мужчина, думающий о своей женщине. Вы считали Джулию своей женщиной?
-Никогда.
-То есть? Я не совсем понял, вы же сказали, что любили её.
- Я не делаю из любви собственности. Она встретила того, кого хотела встретить, и вышла замуж.
-То есть, вы не звонили моей жене с целью упрекнуть её за измену?
-Нет. Никогда. Я только сообщил ей о своем новом месте в жизни. Это всё.
- Вот так. А она полетела в Калифорнию. Поехала на кладбище. Она ходила на могилу, где считала, лежат ваши останки. Она плакала, Лоренс. Она переживала. Впрочем, вы же .. снова исчезли. Прошло пять с лишним лет.
-Передайте вашей супруге, что она добрая женщина. Теперь вы знаете, какой она может быть верной.
-Хорошо, Лоренс. Я понял. Так что требуется от меня? Ну, кроме добрых слов для жены моей.
-Ничего. Я думал, вам от меня что-то требуется.
-Но ваша новая подружка сказала, что вы нуждаетесь в помощи.
-Нет, …только в яхте. Небольшой, но скоростной. С запасом пресной воды. Если б она уже стояла в порту и ждала меня – это б было замечательно.
-Но в Пасадене нет порта, насколько мне известно.
-Зато такой порт известен вашей супруге, уважаемый Али.
-Хорошо. Я понял. И… хорошо, отправляйтесь в нужном направлении. Считайте, яхта уже там.
Лоренс передал телефон приятелю Назим Хана, и они с Глорией чуть отошли. Разговор пошел по-арабски.
А уже через пять минут в туннеле под особняком шли трое. Это были Тед, Глория и их проводник. А ещё через четверть часа с площадки перед домом, расположенным за четыре от поместья Амвара взлетел частный вертолет.
Воздушная полицейская машина дважды облетела его.
Некто Остап Берих, летевший в вертолете, любезно кивнул и пообщался с полицией по рации. Он сообщил, что доволен сопровождением. И даже позволил сопровождать себя до Лос-Анджелеса, куда он летел по делам своей компании.
И его действительно кинулись сопровождать. До Лос-Анджелеса.
А в это время из ворот его поместья выехала машина – бугатти синего цвета. Она в минуты домчала Лоренса и Глорию до Лас-Вегаса. Оттуда пара спокойно вылетела в Майами. Тед был наряжен старушкой «с финансами», а Глория – изображала бедную девушку, крепко державшуюся за её инвалидное кресло.
По документам, которые предложил паре Берих, они были двумя партнершами: Эви Берих (тетя Остапа Бериха – давнего партнера арабского шейха по нефтяному бизнесу в пределах Калифорнии; никак не могла ФБР заподозрить иудея Бериха в тесной связи со столь крупной арабской единицей в Эмиратах, потому в Лос-Анджелесе от него скоро отстали, разумеется, найдя повод заглянуть в кабину вертолета бизнесмена) и Сантой Эльмирой. Это было новым именем Глории. Та сменила окрас волос и надела очки, это всё, что потребовалось ей для камуфляжа, чтоб превратиться в компаньонку богатой еврейки.
Глория впервые в жизни играла чужую роль, носила чужое имя. Тед, улыбнувшись, сказала ей (пока малопонятное для неё): «Привыкай, малышка».
Он всю дорогу «рекламировал» свой подводный город. «Ты же врач, …вот к стати!»
Этим бредом он явно хотел увлечь девушку. Да, сильно похожую на ту, которую он однажды по неопытности оставил дома, отправившись в кругосветное путешествие в одиночестве.
***
-Ваша подружка пришла в себя?
- Благодарю Вас, Ваше Величество. Это так.
-И что же вы решили, остаться у нас или выйти с ней на берег?
-Ваше Величество, в день Вашего дня рождения всякий житель нашего города делает и преподносит подарки Вам. Я же осмелюсь запомнить этот день тем, что получу подарок от Вас. Я бы хотел, чтобы эта девушка осталась со мной здесь.
-Похвально, Эй, ты. Похвально.
Они беседовали во время паузы. Эй ты только что воздал должное заслугам Императора. Только что закончилась его долгая, пламенная речь, приготовленная ко дню рождения первого человека страны.
И… Император слегка устал. Он кивнул своим эмиссарам, и те сделали паузу в торжестве. В прохладе огромного дворца Эй ты и Император общались. Они гуляли по залу и разговаривали.
-Что такое, Эй ты? Мне сказали, вы всем довольный человек. Но, вы как будто грустите.
-Это так, Ваше Величество. Но меня печалят проблемы нашего города.
-Что такое?
-Ваше Величество, средний возраст нашего горожанина – тридцать девять лет. Мы не знаем детства, юности. Нас опускают сюда уже перешагнувшими эти человеческие рубежи. Мы доживаем до сорока - сорока пяти лет и дальше печальный конец. Это слишком серьезная проблема. Нужно, чтоб в жизни города появились свежие силы. Надо подумать, как обходиться не столько силами, добываемыми вербовщиками, сколько использовать собственные ресурсы и возможности по рождению и продлению человеческой жизни под водой.
-Но, увы, наши попытки разводить детей под водой не увенчались успехом. Увы, но это факт, детям необходимо солнце для роста. Да вы же сами говорили это, уважаемый Эй, ты.
-А мы попытаемся их не разводить, а рожать, Ваше Величество. Моя подруга, её имя Глория Саммер, она врач гинеколог. Она готова возглавить институт по деторождению под водой. Думаю, совместно с нашими учеными ей удастся решить эту проблему.
-Вы думаете, она справится?
-А другого выхода нет. На берегу нас, увы, уже не ждут, … караулят. А здесь нет закона, позволяющего завести семью. То есть нет закона, и нет запрета на создание семьи. Её – то завести ещё можно было, но вот другое….Наши женщины слишком разборчивы. На шесть мужчин ноль целых три десятитысячных женщины! Ваше Величество, не мне решать вопросы большой политики, но как гражданин и мужчина, я бы хотел иметь нормальную, стабильную семью. И никак не хотел бы, чтоб моя женщина сегодня ночевала со мной, завтра спала с другим, …с кем ей пожелается.
-Вы мечтаете огранить наших дам в их правах?
-Да, Ваше Величество. Я считаю, нужно сделать так во имя блага самих наших женщин. Они уже перестали даже инстинктивно стремиться к материнству. Откуда ж пойдут дети? А семья б их привязала к дому, дом тут есть у каждого мужчины. А … женщины, получается, нет ни у кого.
-Вы ретроград, Эй, ты. Другие же обходятся.
-Они плутуют, Ваше Величество. Каждый мужчина хотел бы иметь собственную супругу, чтоб не сердится на своего соседа.
Император задумался. В том числе и о себе. Ему было тридцать, он был ровесником Эй, ты. Женщины, … чтоб каждый день разные или напротив, одна, но лучшая - у него тоже не было.
-Да, в этом что-то такое есть. Я подумаю об Институте Семьи. Хорошо, так что же там с подарком? Чего бы вы хотели, чтоб мой день рождения вам запомнился?
Лоренс всегда умело пользовался склерозом повелителей. Они все, уже пообещав выполнить просьбу, снова напрашивались на неё. Можно было просить и просить. Почти бесконечно. Жаль, осуществлялось, опять же из-за их склероза, не всё.
-Прошу высочайшего Вашего разрешения на смену имени, Ваше Величество.
-Что? И только-то?! Вы шутник, Эй, ты. И как же вы хотите, чтоб мы вас звали?
-Тед Лоренс, Ваше Величество.
-Что за история навеяла вам это новое имя?
-Ах, как Вы точно сказали, Ваша Величество. История моей жизни там. – Тед показал на высокие потолки императорского дворца. - В память о ней, о жизни на берегу я хотел бы, чтоб люди нашего города называли мен Тед Лоренс.
-Я наслышан о ваших приключениях там. – Император тоже указал на потолок. – Хорошо. Мы даруем вам, Эй, ты привилегию поменять имя. Итак, Тед Лоренс, вы довольны?
-Я снова счастлив, Ваше Высочество. Позвольте представить вам мою подругу, которая прибыла со мною с берега. Она ещё слаба. Ей сделали только самую первую операцию.
-Ну-ка, ну-ка…покажите, вашу красавицу Эй,…Лоренс.
Император посмотрел на неказистую, слегка горбатую, слегка кривую особу, качающуюся на высоких платформах туфель.
Женщине помогли выйти к Их Величеству на встречу.
Несколько огорченно Император произнес. – Это …она?
Лоренс кивнул. Император развел руки. – Что ж, назначаю её ответственной за проект, который будет финансироваться из казны нашего города. Так вы думаете, она справится с нашими проблемами?
-Вы ещё сказали про Институт семьи, Ваше Величество. После того, как она окрепнет, она б могла возглавить его. – Тихо, не навязчиво напомнил Лоренс.
-Ах, да! Я всё помню, не нужно мне подсказывать. Вы ещё хотели бы жениться на ней. Я так понимаю, насовсем? – И снова Император скривил лицо, уж очень не симпатичной ему показалась новообращенная «рыбка». - А… не передумаете, Лоренс?
-Никогда в жизни, Ваше Величество.
- Ну, смотрите, …сами напросились. К другим дамам теперь - ни ногой. …Забудьте о них, Тед Лоренс. …Господа, министры, - Император обернулся к шагающим за ними по пятам трем мужчинам во фраках. - Мы назначаем эту особу законной супругой Теда Лоренса и ещё, … а-ха! вспомнил, вот сразу, пока не забылось, назначаем госпожу Лоренс Главой Института Семья. – Император взмахнул устало рукой. - Всё, надеюсь, дел на сегодняшний день больше не будет. А теперь поздравляйте меня, а то что-то затянулась вступительная речь нашего первого оратора.
Все двинулись в зал.
Пошли дифирамбы, … понесли подарки….
В середине торжества Тед осторожно потянул Лори за руку, указал на выход. За дверью, не обращая внимания на охрану, Тед поцеловал свою супругу в разрез на шее. – Дыши спокойно, жабры не мешают тебе наслаждаться воздухом под куполом дворца.
-Тед, у меня немного кружится голова.
-Это слабость. Она пройдет.
-Странно, мне всегда было страшно быть под колпаком, но, оказывается, это не всегда так.
-Именно!
-Тед, как же, ты сказал, можно будет подняться на поверхность, увидеть…
-Солнце?
-Отвыкай. Вернее, привыкай к нашему. Что мы, зря его создавали. Чувствуешь, пахнет, как после грозы в мае. И… всё, можешь снимать это. – Тед снял «горб» со спины своей жены. - Больше никто не посмеет отнять тебя у меня. Слово, сказанное Правительством этого города, исполняется в точности. Император забывчив, потому каждое его слово пишется золотом по стали.. Я уже научился настаивать на исполнении такого тяжелого протокола.
-Тед, но … я не сумею, ты пошутил насчет института?
-Ни чуть! Я придумал, как нам обзавестись ребенком. …Милая, да не трусь ты! Но такова се ля ви. И здесь под каждую мечту нужны деньги. И даже большие, чем там, на берегу. Мы сделаем из этого … технологию. Тут так нужно. Сделаешь, что-либо хорошее или удобное для себя любимого – они говорят: «Новая технология», - и берут на вооружение. . В нашем с тобой городе, должны рождаться здоровые дети. За шесть лет только два ребенка и те умерли. Как же так? …А я верю, как возможна жизнь на Марсе, так она возможна и здесь, на земле! Ты не забыла, что мы не улетели на Марс, мы на родной планете, милая. Просто наше государство под водой. – Тед вздохнул. – Ну а теперь, дыши спокойно, мы …выплываем.
Служебная дверь дворца медленно открылась, в камеру - прихожую потоком хлынула вода. Как только давление сровнялось, Тед и Глория выплыли на улицу.
Чтоб пересечь её, такую широкую, им потребовалось сесть в такси.
Машина рванула сначала кверху. Через толщу воды даже стало заметно натуральное солнце. А уж там, лавируя между косяками рыб, машина быстро довезла их до дома Лоренса. Тед строил его на платформах, ему самому хотелось видеть солнце. Пусть через толщу воды.
Глория увидела подводный дом впервые. Дивное сооружение, стоящее на трёх мощных стальных пружинах. Последнее - это для случая, если начнется землетрясение.
Машина буквально прилипла к стене дома. Та разбилась на две половинки, оказавшись дверью в барокамеру.
Когда воды в барокамере стало меньше, и головы людей показались над поверхностью её, Тед произнес: «Ну вот, знакомься. …Моя барокамера ярко - зеленого цвета, сделана в виде трубы. Потому быстро её проплываешь, не замечая, что она длиной в десять метров. А дальше, …ну что, обычный дом. – Тед приглашающим жестом указал на прихожую. В ней уже был воздух.
И снова Лори услышала тихое жужжание. Это светило искусственное Солнце. Да, было такое ощущение, что за окнами дома вечер …при солнце. И в комнатах дома …в каждой - собственное солнце.
Да, совсем «обычного вида» …был дом, пожалуй, самого веселого фантазера подводного города.
Впервые Глория целовалась с Тедом. Впервые…под водой. Тед остановил её для этого ещё в барокамере.
Для неё всё пока было непривычно, и мешали пузырьки, идущие изо рта. Но Тед обещал научить её многим подводным премудростям. И она надеялась, что потом целоваться под водой ей понравится так же, как и …вкус подводных блинов – первое блюдо, которым угостил её Лоренс в больнице, когда она только-только очнулась от операционного шока.
Пока она ещё многое помнила. Даже то, что в волны Атлантического океана они свалились… с палубы яхты, заблаговременно присланной Али Назим Ханом.
22 июля 2007 Пермь
mel5@list.ru