В миг твоей смерти я ничего не почувствовала. Ничего. Абсолютно.
Сидела на кухне и пила горячий чай.
Когда раздался телефонный звонок, медленно, не спеша, подошла к телефону.
Серая пластмасса трубки обожгла холодом. Я оледенела, когда услышала страшные слова. Превратилась в глыбу льда. Ведь лед не думает и чувствует.
Так и я потеряла способность думать и чувствовать. Время остановилось. На смену ночи не пришло утро.
Где-то внутри еще теплится жизнь. Там я еще живу, там я с тобой. С каждым днем забираюсь в себя все глубже и глубже.
Я злюсь, когда сестра пытается вытащить меня наружу. Я не хочу. В глубине есть ты, а снаружи всего лишь холмик, обсыпанный цветами.
Сестра каждую субботу привозит меня к этому холмику. Не люблю эти поездки. Зачем? Они не могут приблизить нас друг к другу.
Однажды, не знаю сколько прошло времени с момента моего оледенения, в нашем доме появилась женщина. Молодая? Старая? Не спрашивайте, я все равно не смогу дать ответа. Ее привела сестра. Такая мысль проскочила в моем сознании, когда увидела женщину на кухне. По другой причине она просто не могла появиться в доме. Я никому не открываю дверей. Я никого не жду. Только тебя.
Женщина села на твое любимое место в углу, между столом и шкафом. Помню, это меня сильно разозлило. Но не хватило сил, чтобы согнать ее.
Сестра пыталась что-то мне объяснить. Даже трясла за плечи, чтобы я лучше поняла, и беспомощно оглядывалась на женщину, когда я не понимала ее объяснений. Женщина встала, подошла, положила, как мне показалось, очень тяжелую руку на голову и стала говорить. Странно. Слов сестры я не понимала совсем, они пролетали через меня, а то, что говорила женщина четко оставляло следы в моем застывшем уме. С трудом, но мне удалось разобрать эти следы, расшифровать их, сложить в картинку.
Женщина - ясновидящая. Обладает способностью общаться с душами умерших. Вот сестра и нашла ее, чтобы помочь мне вступить в контакт с погибшим в автокатастрофе человеком. Для меня самым сложным оказалось понять, кто же этот погибший в автокатастрофе человек. Наконец, до меня дошло, что это ты, что она говорит о тебе.
Был поздний вечер, а, может быть, даже ночь. Когда сестра погасила свет, на кухне стало совсем темно. Потом она зажгла свечи, и стало светлее.
Я увидела, как женщина положила на стол доску с нарисованными на ней буквами. Сестра усадила меня напротив женщины. Сама села слева от меня.
Мы взялись за руки, положили их на стол.
Женщина запела протяжно, тягуче. Слов не помню, лишь мелодия пробиралась в мои глубины, туда, где живешь ты. Я заволновалась, что песня нарушит нашу гармонию, наше соединение. Но потом успокоилась, и мне стало хорошо.
В углу кухни, у умывальника, вижу свет. Оглядываюсь на женщину и сестру, но они не смотрят в ту сторону. Их взгляды направлены на доску с буквами.
Глупые. Они так много теряют. Ведь в столбе света, который с каждой секундой становится все ярче и ярче, появляешься ты.
Ты стоишь в каком-то глупом черном костюме, и это мне кажется странным. Я знаю, ты не любишь костюмов. Никакими силами раньше не могла заставить тебя его надеть. И, вот пожалуйста, ты в костюме, без всяких усилий с моей стороны. Коготок обиды царапает по сердцу.
Но мне некогда обижаться, я протягиваю руки к тебе, желая обнять, сжать, никуда не отпускать. Ты не бежишь ко мне навстречу. Просто стоишь и молча смотришь. И улыбаешься. Улыбка у тебя чуть грустная. Но она словно по невидимой дорожке перебегает ко мне, и нежным теплом дотрагивается до застывшей ледяной глыбы внутри.
Я чувствую, как лед начинает таять. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее, и, наконец, водопадом вырывается наружу, изливается из меня водой.
Я боюсь, что вода зальет кухню, протечет к соседям, затопит весь город.
Хочу прекратить это водоизвержение. Нельзя! Я не смогу жить безо льда внутри. Сгорю, расплавлюсь без ставшего уже привычным холода.
А твои губы шепчут: "Живи!".
Шепчут тихо, почти беззвучно. Но мне кажется, что от их громового раската сотрясаются стены, вздрагивает потолок и обрушивается на голову. Засыпает меня, обрывает дыхание.
"Живи!".
И я возвращаюсь к жизни.
Открываю глаза и вижу склоненное надо мной лицо сестры. Она тычет в нос ватку, смоченную чем-то противно-ядовитым.
- Ну вот, очнулась. Я так перепугалась, - слышу ее слова.
Зрение возвращается ко мне. Я в комнате, лежу на диване. Женщины нет.
Нет и тебя.
В комнате только я и моя сестра. Она гладит меня по щеке, и я чувствую тепло ее руки.
Я чувствую тепло.
Я живу.