Вернувшись с работы домой, Борис зашел в ванную комнату, умылся и, вытирая на ходу лицо, зашел в кухню. Бросив полотенце на стул, он открыл холодильник и вынул оттуда начатую бутылку «Гжелки». Из кухонного шкафчика он достал рюмку, наполнил ее до краев и коротко выдохнув одним глотком проглотил горькую жидкость. Борис немного сморщился, поставил рюмку на стол и вновь наполнил ее до краев. Он посмотрел на часы, стрелки показывали 18.58. Борис отыскал телевизионный пульт, направил его на телевизор и нажал кнопку «4». Стоявший на холодильнике кухонный телевизор зашипел и вскоре показал картинку с часами. Стрелки приближались к 19 часам. Борис открыл холодильник, достал оттуда кусок полукопченой колбасы, недоеденную банку кабачковой икры и поставил все на стол. Потом он отрезал кусок хлеба и после этого сел за стол. По НТВ начались новости. После короткого анонса новостей показали выступление главы правительства, который с большим трудом изображая недовольство нефтяными компаниями, пытался высказать им упрек из-за очередного повышения цен на бензин. Промычав в микрофон что-то типа «А мы…, а они…, а мы им…, примем меры» на этом его выступление закончилось. Борис усмехнулся, поднял рюмку и хрипло произнес:
- Давай Миша, дури народ! Скоро выборы: если выберут не ваших, то сядете все разом и надолго.
После этого Борис опрокинул содержимое рюмки себе в рот. Вилкой он отправил туда же порцию кабачковой икры, отрезал кусок колбасы, положил ее на хлеб и откусил. Жуя, он вновь обратил внимание на телевизор. Теперь выступал очередной чиновник и рассказывал о нанотехнологиях, о грядущем прорыве в промышленности и о скором экономическом процветании России.
Борис усмехнулся еще раз:
- Ну, ну! Кувалдами что ли в пустых коровниках будете микрочастицы расплющивать до наночастиц?
Он взял бутылку, посмотрел, сколько еще осталось, и поставил ее на стол. Подумав немного, он мотнул головой, взял бутылку и налил полрюмки. Выпив, он отправил в рот очередную порцию кабачковой икры и откусил кусок от бутерброда. Жуя, он смотрел на колбасу, лежавшую на столе. Внезапно Борис прекратил жевать и взялся за голову: вспомнился инцидент, произошедший с ним лет пятнадцать назад.
За два дня до празднования 75-й годовщины Октябрьской революции в московские магазины к празднику завезли продукты. Борис возвращался домой после работы и, проходя мимо продуктового магазина, увидел как на глазах безропотной толпы крепкий молодой мужчина, ухватив старушку за воротник, бил ее кулаком по лицу. Он рывком приподнимал ее, разбрызгивая слюной, изрыгал ругательства и наносил следующий удар. После удара старушка втягивала голову в плечи и на несколько секунд замолкала. Подонок в это время распрямлялся и осматривал толпу взглядом победителя, ожидая одобрения. В его красных от злобы глазах была уверенность судьи и жестокость палача. Но толпа молча наблюдала за происходящим. Бедная старушка, пуская кровавые пузыри и прижимая к груди двумя руками небольшой пакет, жалобно выла. После очередного удара ее голова дернулась и запрокинулась назад. Она захрипела, открыв окровавленный рот, и упала на колени. Качаясь, из последних сил прижимая пакет к груди, она выплюнула два выбитых зуба на уже забрызганный ее кровью грязный асфальт. После этого удара в толпе вскрикнула женщина:
- Может быть хватит!
Но хриплый мужской голос перебил ее:
- Так ей и надо! Колбасу давали по полкилограмма в одни руки, а она целый килограмм схватила. А ему из-за нее и не хватило!
Увиденное вызвало шок у Бориса. Более отвратительной картины он еще не видел. Еще более отвратительным было молчаливое согласие толпы, на глазах которой все это происходило. Толпа ждала, когда натруженные узловатые руки старушки разомкнутся и выпустят пакет с колбасой. И когда большой кулак вновь занесся над головой старушки, Борис, не раздумывая, бросился вперед и ударом кулака в челюсть сбил подонка с ног. Но удар оказался скользящим и только больше разозлил противника, упавшего от неожиданного удара. Он быстро вскочил и с ревом бешеного животного бросился на Бориса. Следующий удар в челюсть сразил подонка наповал. Тот упал боком на асфальт и его мерзкая физиономия с животным оскалом быстро побледнела. Наступила тишина. Все смотрели на лежавшее в грязи человекоподобное существо, которое не двигалось и не подавало признаков жизни. Из толпы послышался мужской голос:
- Убил! Хватайте его!
И в это же мгновение двое крепких мужчин заломили Борису руки за спину.
- Что вы делаете! – опомнившись, закричали женщины и набросились на этих мужчин с кулаками, - Он же спасал женщину!
Бориса отпустили, и он оказался между двух кричащих лагерей: одни кричали «Убийцу в милицию!», другие кричали «Так подонку и надо!».
Но после того, как лежавший в грязи подонок зашевелился и попытался встать, но вновь упал, из толпы мужской голос громко басом сказал:
- Нокаут!
И начал отсчет:
-Раз…, два…,три…
Послышался смех, толпа расступилась, и Борис спокойно подошел к старушке, которая сидела на грязном асфальте и горько плакала.
- Вам нужна помощь? Может быть, вызвать «скорую»? – спросил Борис, помогая старушке подняться на ноги. Старушка достала носовой платок и, всхлипывая, стала вытирать кровь с лица:
- Нет, спасибо, вы мне и так помогли. Моя дочка в больнице, а двоих внуков кормить нечем!
Из ее глаз полились слезы и, смешиваясь с кровью в уголках окровавленного рта, розовыми каплями капали на пакет с колбасой, прижатый к груди.
- Храни тебя бог! - старушка трижды перекрестила Бориса.
Борис посмотрел на валявшегося в грязи подонка, и пошел прочь под женские аплодисменты.
Вспомнив этот случай, он почувствовал сильный приступ жалости к той старушке, которая оказалась беззащитной перед безразличной и серой толпой, жаждущей водки и зрелищ.
- Миша! А ты со своим боссом бьешь их сильнее! – сказал Борис и вытер рукой накатившуюся слезу.