Сегодня мы поговорим о мрачном предмете. О стариках, о том, как растянуть их существование и о денежных средствах к тому.
Для начала – позволю себе цитату из литературы:
«Как улучшить жизнь? Как спасти Америку?
Появляется новый гигант мысли, вроде Сократа или Конфуция, врач мистер Таунсенд. Мысль, которая пришла в многодумную голову этого почтенного деятеля медицины, где-нибудь в маленькой европейской стране могла бы родиться только в психиатрической больнице, в палате для тихих, вежливых и совершенно безнадежных больных. Но в Америке она имеет умопомрачающий успех. Тут даже не надо возиться с вычитаниями и умножениями. Тут уж совсем просто. Каждый старик и каждая старуха в Соединенных Штатах, достигшие шестидесяти лет, получат по двести долларов в месяц с обязательством эти доллары тратить. Тогда механически увеличится торговля и механически исчезнет безработица. Все происходит механически!»
Это – из «Одноэтажной Америки» Ильфа и Петрова. Что ж, Ильф и Петров – замечательно умные люди, но острие их рассудка малость притупилось от долгого пребывания в «палате для буйных больных», то бишь, в Советском Союзе. Поэтому не сумели они оценить красоту идеи.
Между тем, высказанная этим мистером Таунсендом мысль – не что иное, как один из ключевых моментов кейнсианства. Конечно, это очень упрощенное, вульгаризированное представление идей Джона Мейнарда Кейнса, но суть ухвачена верно. Организовать систему так, чтобы раздать деньги конкретным потребителям, обеспечить МАССОВЫЙ спрос. Разумеется, «раздача слонов» производится не так примитивно, однако общий принцип именно таков.
Концепция, вопреки мнению Ильфа и Петрова и в отличие от некоторых других социально-экономических парадигм, не показывая пальцем, - оказалась вполне себе жизнеспособной. Благодаря ей удалось не только простимулировать промышленность, обеспечив народный спрос, но и решить ряд социальных проблем, снять избыточную «межклассовую» напряженность. Строго говоря, западное общество потребления и сейчас во многом живёт по Кейнсу. Добывай деньги, как угодно, работай хоть кем – хоть лоером, хоть психоаналитиком, хоть героиновым пушером, а коли ни на что не годишься – так тебе велфэр в зубы дадут, но главное – ПОТРЕБЛЯЙ и ТРАТЬ!
Конечно, Кейнс – не панацея. И если он был хорош для выхода из мирового кризиса, то уже в семидесятые стало ясно, что подобный «левоватый» подход себя исчерпал. Он не столько даже тормозит развитие производительных сил, сколько подрывает «живую силу» общества в целом, превращая государство в богадельню и «край непуганых идиотов» (печальный пример Швеции – у всех перед глазами). Поэтому во многих странах дали немножко руля вправо. А в принципе же, там идёт постоянное состязание социально-ориентированной («левой») и элитарно-ориентированной («правой») концепций. С переменным успехом, гарантирующим общую стабильность системы. Но это – тема для отдельной статьи.
Касательно же пенсионеров – идеи Кейнса остаются в силе. И это я всё написал к тому, чтобы легче было понять, почему развитые западные государства заботятся о своих пенсионерах и пекутся об увеличении продолжительности жизни. Нет, конечно, им не чужды какие-то человеческие мотивы, вроде сострадания, милосердия, борьбы с нищетой, но главное: западный пенсионер – АКТИВНЫЙ ПОТРЕБИТЕЛЬ.
Он всю жизнь работал, копил себе помаленьку, а сейчас – он начинает ТРАТИТЬ деньги. И потому искренняя забота государства, в основном образованного финансовыми элитами, - в том, чтобы этот старикашка прожил подольше и успел потратить как можно больше. Особенно, конечно, заинтересованы в этом корпорации, связанные с медициной и фармацевтикой. Потому что для их товаров и услуг пенсионер – самый благодатный потребитель. И надо любой ценой внушить ему, как прекрасна жизнь на склоне лет и как печально будет отбросить коньки, забыв заглотнуть горсть прописанных гипотоников.
Что же у нас? У нас во времена Ильфа и Петрова… не сказать, что пенсий не было вообще, но были они весьма избирательные, а система - очень сложная и дискретная. Единый закон «О государственных пенсиях» принят только в 1956, а для колхозников – в 1964. Это неудивительно для государства рабочих и крестьян, известного своей социальной заботой.
Но в поздние советские времена, как принято думать, пенсии были уже вполне приличных размеров. Что ж, по сравнению с постсоветскими – да, безусловно. Ибо в девяностые пенсионную политику можно считать «временно отсутствующей», пенсии по сути подменялись натуральными льготами, «государственная благотворительность за чужой счет», а нынешние – в любом случае ниже позднесоветских (за исключением нищенских колхозных) по пересчёту на потребительскую корзину.
Однако всё равно было бы лютым заблуждением полагать, что советский пенсионер сравним с западным, а советская пенсия как-то сравнима с нынешними зарплатами. Нет, она была сравнима с тогдашними зарплатами. Средняя ставка младшего научного сотрудника в НИИ – 130 рублей, максимальная общетрудовая пенсия – 132 рубля. На это действительно можно было худо-бедно протянуть, но, конечно, не зашикуешь.
Собственно говоря, положение «можно худо-бедно протянуть» - оно было характерно для доходов подавляющего большинства советских граждан, за очень редкими исключениями. А если кому и случалось перехватить десять-двадцать тысяч где-нибудь за полярным кругом или на золотых приисках – так их попросту не на что было тратить. Какая там, к чёрту, роскошь, когда мясо не во всяком магазине и не во всякий день бывает? Мало-мальски приличные промтовары – вечный дефицит. Машина – «Жигули», да и то в порядке очереди на несколько лет. В жилищный кооператив – тоже, как правило, «с улицы» не брали.
Все жили очень скромненько, даже тогдашняя элита. И государство в течение десятилетий приучало граждан к этой пресловутой сермяжной скромности. К коммунизму готовило, где – «каждому по потребностям» и, значит, необходимо самоограничение этих потребностей, чтоб не зарывались. А то ж ведь даже самого прогрессивного, коммунистического способа производства не хватит, если каждый себе машину да яхту да виллу захочет.
Нет, я не собираюсь хаять советский образ жизни (хотя, разумеется, отнюдь не являюсь его апологетом, мягко говоря). И я прекрасно знаю все суждения левых вроде того, что «в СССР на пенсию вполне можно было протянуть месяц, а нынче – разве что протянуть ноги, причём через неделю».
Да, всё верно. Но с другой стороны, а что сделает наш пенсионер, если дать ему больше? Да то же, что делал и в советские времена! Тратился только на самое необходимое, а излишек пенсии – на сберкнижку. Нынче, правда, об излишках говорить не приходится, но если, чисто гипотетически, допустить, что государство введёт приемлемые пенсии – большинство старичков будут поступать именно так. Копить – невесть на что.
А государству это надо? У него сейчас главная проблема – куда бы имеющиеся деньги просадить, а не где бы новых надыбать. И у Сбербанка проблема – как бы отбояриться от этих назойливых людишек с их смешными копеечками. Скоро, наверно, отрицательный процент по вкладам введут.
И теперь вопрос: заинтересовано ли государство в таких несознательных, патологически скромных бенефициариях? Да ещё – чтоб они жили подольше?
Хотя ответ может показаться очевидным, государство утверждает, что заинтересовано. На публике – якобы из общих гуманистических соображений. В привате – раскрывает более конкретный свой интерес. «На этом пенсионном фонде и на этих льготных лекарствах – знаете, сколько бабла можно попилить?»
Что ж, это разумно. Значит, будем считать, что государство в пенсионерах-долгожителях заинтересовано. Что до меня лично, то у кого-то, наверное, сложилось впечатление, будто я маньяк и готов отправить стариков и старух стройными рядами в газенваген. Да вовсе нет! В ранней молодости, помнится, я пытался пролоббировать закон, запрещающий пенсионерам кататься на метро в час-пик, но я давно уж не езжу на метро, и потому ровным счётом никаких претензий к старческому поколению не имею. Нравится им – пусть себе живут, сколько нравится. Конечно, мне трудно понять, чего в этом может быть хорошего, в жизни на российскую пенсию, но – дело личное.
Ещё – мне очень трудно понять людей, которые сетуют одновременно на низкую продолжительность жизни и на «старение общества». Особенно, когда они начинают рассуждать про «избыточный груз иждивенцев на одного работника» - это просто туши свет. Это настолько умилительная дремучесть, что впору помещать такие рассуждения в склянку со спиртом и выставлять в кунсткамере.
Вероятно, у этих людей суровые проблемы с головой, когда в ней умещаются самые разнообразные, взаимоисключающие тревоги, притом не имеющие лично к ним никакого касательства. Ну да паранойя, особенно мультифобийная – нынче модная фишечка среди «рыдателей за Отечество».
Я же к числу таковых не принадлежу, страну свою не поливаю ни слезами, ни грязью, и на самом деле думаю, что если не брать в расчёт откровенно криминальную хунту у власти и деградацию всех государственных институтов за последний пяток лет, то Россия – вполне приличная и довольно благополучная страна. Уж как-нибудь – потянет и пенсионеров, даже если они до ста лет повадятся жить.
И сейчас я расскажу, как их довести до этого.
Значит, так. От Советской власти с её псевдосоциальной демагогией мы получили в наследство два курьёза, весьма вредных. Неоправданно и неразумно высокий минимальный возраст уголовной ответственности, прямо-таки провоцирующий младших тинейджеров на криминальные шалости, и столь же неоправданно низкий пенсионный возраст.
Что получается? Мужик в самом соку, в шестьдесят лет, переводится в разряд «иждивенцев». По сути – его выбрасывают из нормальной жизни общества. Ему говорят: «Всё, ты материал отработанный, но, так и быть, из жалости мы не будем вышвыривать тебя на помойку, а твоё место – на дальних, пыльных антресолях». Это чертовски унизительно и обидно, это изрядный стресс и психологический крах.
Неудивительно, что бедняга страдает, зачастую спивается, и живёт не очень долго после такого оскорбления. Хорошо почтальону Печкину, который – «новую жизнь начинаю: на пенсию выхожу». Но не все же - почтальоны Печкины? Есть и более впечатлительные натуры.
А с женщинами такая беда происходит и вовсе в 55 лет, когда тётка, казалось бы, только-только профессию освоила. Я бы назвал такой подход «надругательством над поздним девичеством». Разве что, женщины обычно менее честолюбивы, менее ранимы, более выносливы и потому живут дольше мужчин. Но, конечно, тоже мучаются от своей социальной невостребованности.
Поэтому, если мы хотим увеличить продолжительность жизни – прежде всего надо поднять пенсионный возраст. Думаю, лет 80 – будет в самый раз. Доработать до 80 – это почётно, после этого можно и пенсию выписать, и такую, чтоб не оскорбляла. Есть за что: доказал индивид свою стойкость и вкус к жизни. Если уж дотянул до 80 без отрыва от производства – как-нибудь и до сотки допрёт, не подкачает статистику лайфспэна. А если раньше сдулся – не судьба, значит. Но хотя бы умер – будучи полноценным, уважаемым работником, а не каким-то там отбросом на велфэре.
Разумеется, пенсионный возраст должен быть единым. Эту абсурдную половую дискриминацию давно пора устранить. С какой это стати тётки должны выходить на пенсию раньше, когда живут они дольше? Просто глупость какая-то. Нет, всем – в один срок на покой. В 80 лет.
Теперь – собственно о пенсиях. Конечно, должна быть социальная пенсия как пособие на жизнь. Скромного, но адекватного размера. 1000 евро – было бы нормально. Единственно что – обязать исстрачивать её всю без остатка, чеки сдавать в собес. Тут – всё по Кейнсу.
Ещё, пожалуй, я ввёл бы «премиальные» за долголетие. Скажем – по пятьдесят евро за каждый год, прожитый после восьмидесяти. Если уж в нынешнем мире это дело престижа, продолжительность жизни, то, получается, долгожитель услугу оказывает государству, статистику улучшает. А это надо вознаграждать и стимулировать. Побьёт рекорд Гиннеса, протянет до ста шестидесяти – будет получать пять штук евро. Тысяча – общая, и ещё четыре – премия за живучесть. Поди плохо? И всё это – только социальная пенсия, от государства.
А вот с так называемой «накопительной частью» – это должно быть строго индивидуально. Пусть каждый сам планирует, как ему больше нравится. Больше частной инициативы! И никаких долбанных социальных налогов на зарплату! Уж эту малину – точно пора выкорчевать с корнем!
Да, в своё время, в те самые «ужасные девяностые», когда царил «антинародный капиталистический режим», но в Госдуме почему-то заправляли коммунисты, эти «друзья народа» сумели протащить тот самый «социальный налог». Тогда он составлял сорок с лихом процентов, которые платились из чистой прибыли после всех прочих поборов. Это означало следующее: если предприятие, где доля зарплаты весома, будет платить её «в белую» - оно сдохнет моментально. Особенно убийственно это было для крупных предприятий, где много работников. Отсюда, собственно говоря, и все эти дикие задержки зарплат, и «левые» выплаты, мимо кассы, и каждый завод делал вид, будто он дышит на ладан, вот-вот загнётся. Потому что он бы на самом деле загнулся, если б не симулировал премортальное состояние и не утаивал прибыль.
Сейчас, слава богу, эти социальные поборы сократили до «всего лишь» 26 процентов. Из которых в пенсионный фонд поступает 20. Горлопаны, пекущиеся о «правах трудящихся», объясняют, что это вычитается не из зарплаты, что это, де, вносит работодатель. Да, всё так. Только один нюанс: если работодателю по любому расставаться с этими деньгами, то он с куда бОльшим удовольствием платил бы их не государству с его мутными фондами, а непосредственно работнику. И пусть тот сам решает, что тратить, куда откладывать и какие страховки покупать.
Поэтому когда государственные ребята заявляют, будто не лезут к вам в карман с этими вычетами – разумеется, врут. Не будь социальных поборов – та же сумма могла бы составить прибавку к окладу. И зарплата была бы «белой», что порой удобно для получения кредитов и виз в щепетильные страны. Так же – у нас по-прежнему средняя зарплата составляет что-то в районе десяти тысяч, хотя выйдешь на улицу – по машинам не скажешь.
Но государство (и не только российское) почему-то считает, что его граждане сплошь идиоты и сами нипочём не сумеют распорядиться своими деньгами. Что надо брать над ними опеку и вводить этакое принудительное страхование социальных рисков.
Что ж, есть среди граждан и кромешные идиоты, действительно не способные распорядиться своими деньгами. Над такими, наверное, действительно следует учреждать государственную опеку, признав недееспособность в судебном порядке (есть ещё мысль о восстановлении крепостного права – но это в другой статье).
Однако если говорить о большинстве граждан, вполне дееспособных и ответственных, то я не очень понимаю, почему парень в тридцать лет должен жертвовать двадцатью процентами своего дохода во имя пенсии по старости. Особенно, если получает он, скажем, пять тысяч евро, а максимальная пенсия – пять тысяч рублей и больше ему в любом случае не светит? Грабёж, вообще-то, неприкрытый. К тому ж, он, может, и не собирается столько жить? Может, ему раньше надоест? А деньги он предпочёл бы потратить здесь и сейчас, покуда есть у него молодые здоровые аппетиты.
Кто-то, конечно, скажет, что как раз это - опрометчивый и безответственный подход: растранжирить всё в молодости, ничего не скопив на «закатные лета». Не знаю. А всю жизнь откладывать копеечки, перебиваясь с молока на макароны, и влететь под очередной «дефолт» - сильно умнее, что ли?
Но как бы то ни было, это личное дело человека – копить на старость или не копить. И – где складировать билетики на праздник сенильного благоденствия. Наверное, не в одну корзину и не только в России. Раскидать по разным банкам и трастам – так будет надёжнее. А со стороны государства вполне достаточно было бы ввести программу долгосрочных вкладов в том же Сбербанке с особо крепкой гарантией «всем достоянием Отчизны». Добровольных, разумеется, вкладов.
Ну а если кто-то сам о себе не удосужился позаботиться, но так прикипел к этой жизни, что перевалил за 80 и намерен продолжить полюбившееся занятие – тогда социальная пенсия, означенная выше. Тысяча евро. Негусто, но хватит на более или менее сносное существование. В отличие от нынешних пенсий, которые представляют собой такую профанацию, что для имиджа страны было бы выгоднее вовсе их отменить, не позориться.
Так! Проблему пенсионного обеспечения решили? Решили. Стариков долгожительству научили? Научили.
В следующий раз – поговорим о том, как эффективно разводить детей.