Леший
авантюрный роман
ГЛАВА 7
Из дневника Любы Лиховцевой
«22 марта 2003 года.
Каникулы обещают быть просто отпадными!
Сегодня было ещё веселее, чем вчера.
Сначала за утренним чаем Марат Арнольдович расстроил папочку настойчивым обещанием поймать снежного человека, а к вечеру они с Егоркой принесли в квартиру какое-то мохнатое пугало. Я сначала решила, что они отловили-таки таинственного йети, но потом подумала, что ни одно животное не может так вонять и материться… В общем, с какой-то помойки они вытащили самого грязного и отвратительного бомжа, бросили в ванну, посыпали стиральным порошком и залили водой. Марат Арнольдович сказал, что когда оно отмокнет, то станет тем самым охотником, про которого писали в газете. Я чуть не лопнула со смеху. Папа пошёл пить корвалол. А эта одноглазая крыса Ксения Филипповна, хоть и покрылась вся пятнами от возмущения, но вякнуть на Фукса не посмела – видно, страсть, как боится его…
Всё же удивительный он человек! Хоть и ведёт себя иногда как ребёнок, но выглядит при этом солидно и вообще, всё, что ни делает, делает со вкусом, я бы даже сказала, с каким-то не броским, но очень волнующим шармом. А напугать Ксению Филипповну – для этого нужен талант!
Ладно, посмотрим, что он придумает завтра. Главное, чтобы этот бомж не обчистил квартиру, пока все спят. Надеюсь, Фукс этого не допустит.
Надо все же попытаться его соблазнить…»
23 марта 2003 года, воскресенье
- Он опять просыпается! – войдя в комнату, прохныкал Мензуркин.
Фукс отложил газету и посмотрел на часы. Стрелки его командирского хронометра показывали половину третьего ночи.
- Сколько осталось портвейна?
- Последняя бутылка, - устало сообщил Егор.
- Скверно, - недовольно покачал головой Марат. – Пьёт как лошадь, свинья! Бутылки хватит ещё на пару часов. Следовательно, до утра не дотянем… Надо идти в лабаз.
- А деньги-то есть?
- Пока есть, но с его аппетитом их хватит ненадолго. Придётся завтра поработать…
- Где?
- Хороший вопрос. Вот вы, Егор, сами-то как сводите концы с концами? Стипендия-то, небось, небольшая…
- Семьдесят рублей.
- Не густо.
- Алименты ещё…
- И что, хватает?
- Нет, конечно. Но я подрабатываю.
- Любопытно, кем же?
- Ну, когда вагоны разгружаю, когда что… Лучше всего, конечно, осенью. Можно в колхозе подхалтурить – на уборке картошки, морковки там… А круче всего платят кандидаты перед выборами – за агитацию. В день рублей триста можно закалымить.
- Триста рублей это, конечно, капитал! – хмыкнул Фукс. – Но до осени мы ждать не можем. Поэтому пойдём на заработки завтра. Точнее, пойду я, а вы останетесь дежурить у одра нашего больного.
- А где мы будем его держать?
- Пока что в ванной.
- Соседи взбунтуются.
- Соседей я беру на себя. Ваше дело не дать больному умереть от жажды. Вот триста сорок рублей. Купите портвейну на всю сумму. Есть тут поблизости круглосуточная торговля?
- Есть «двадцать четыре часа» около метро… Но я не понимаю, зачем нам надо спаивать этого урода? Пусть покажет, где берлога снежного человека, и нехай катится на все четыре стороны!
- Юноша, я поражаюсь вашей недальновидности… Пусть покажет! - передразнил Егора Фукс. – И как вы себе представляете этот процесс? Может, вы считаете, что достаточно разложить перед этим субъектом карту Ленинградской области, и он с точностью до миллиметра укажет нам искомое место? Или на память сообщит географические координаты логова снежного человека в градусах, минутах и секундах восточной долготы и северной широты?
- А как же быть? – растерянно спросил Мензуркин.
- Мой юный друг, эту свинью нам предстоит долго возить по необъятным просторам Подпорожского района, возможно, даже не один день… Нам нужен автомобиль. А на автомобиль потребуются деньги. Именно поэтому я завтра отправлюсь на заработки.
- Вы собираетесь заработать на машину за один день? – удивился Егор.
- Надеюсь управиться часа за полтора-два.
- Интересно, как? – скептически хмыкнул будущий сантехник.
- Для этого, коллега, у меня есть, во-первых, моя светлая голова, во-вторых, некий жизненный опыт, а в третьих, мой замечательный чемоданчик… Ладно, побеседуем об этом позже. А пока дуйте-ка за «лекарством», я прослежу за подопечным.
Когда Егор, нагруженный покупками, словно караванный верблюд, вернулся со спецзадания, пациент, умиротворенный лошадиной дозой «лекарства», спал богатырским сном. Фукса же Егор застал в комнате за странным занятием.
Марат Арнольдович сидел за письменным столом, напряжённо склонившись над целым ворохом таинственных бумажек. Егор подошёл к Фуксу и осторожно, чтобы не потревожить работающего компаньона, заглянул ему через плечо. Бумажки, над которыми корпел технический директор, оказались отпечатанными типографским способом бланками экскурсионных билетов. На каждом билете была оттиснута синяя печать «Экскурсионного бюро “Ариадна”». В чистом поле для «наименования экскурсионного маршрута» каждого бланка Фукс кропотливо выводил надпись: «St.Petersburg – City Of Seafaring Glory». В графе «стоимость экскурсии» Марат резиновым штампом оттискивал однообразное: «300 рублей».
- Что это такое? – не сдержал своего любопытства Егор.
- Ни что иное, как подготовка к моему завтрашнему трудовому подвигу, - не отрываясь от работы, сообщил Марат.
- Но это же экскурсионные билеты…
- Правильно. Вы делаете сногсшибательные успехи, юноша. Ваша проницательность делает вам честь.
Мензуркин не уловил сарказма в реплике компаньона и, продолжая разглядывать билеты, задал новый вопрос:
- А это что за надпись такая?
- Эта? – переспросил Фукс.
- Ага.
- А вы какой язык изучали в школе? – в свою очередь поинтересовался Марат Арнольдович.
- Английский.
- Стыдно, коллега. Скажу вам как сантехник сантехнику, к учебе надо относиться с почтением. Если вас чему-нибудь учат, так не для того, чтобы вам досадить, а затем, чтобы в вашей голове отложилось хоть что-то, что смогло бы в дальнейшем облегчить вашу жизнь. Здесь написано по-английски: «Санкт-Петербург – город морской славы». Это тема моей завтрашней экскурсии.
- Вашей экскурсии? – удивился Егор, пропустив нотацию мимо ушей.
- Именно.
- А вы что, экскурсовод?
- В какой-то степени… - расплывчато сообщил Фукс. – Портвейна купили?.. Отлично. Тогда ступайте в ванную. Вам предстоит ночное бдение. А мне перед работой необходимо выспаться. Спокойной ночи!
Егор собирался задать ещё много вопросов техническому директору, но не успел их даже сформулировать. Вернувшись к заполнению билетов, Марат Арнольдович ясно дал понять, что аудиенция завершена. Отвлекать компаньона от подготовки к завтрашней экскурсии Мензуркин не решился.
Измученный тяготами борьбы за сон пациента Егор встретил рассвет на боевом посту.
Дверь плавно распахнулась, но вместо ласковых лучей рассветного светила в ванную комнату, шурша нижней юбкой, проникла Пелагея Анисимовна. Вид грязного пьяного бродяги, мирно храпящего в коммунальной ванне, и несовершеннолетнего соседа, охраняющего его безмятежный сон, вызвал в старушке приступ безотчётной ярости.
Начался неизбежный скандал.
- Марат Арнольдович! – в панике закричал Егор, пугливо прижавшись к стене. – На помощь!
Сон Игната был радужен и глубок. Сиплый туберкулезный храп бомжа не мог заглушить мощного шипения злобной старушки, грозно и неотвратимо надвигавшейся на лицеиста.
Егор зажмурился и попытался вспомнить какую-нибудь молитву.
Неожиданно ядовитое шипение Пелагеи Анисимовны перекрыл чей-то мощный механический голос:
- Отставить перебранку! Посторонним - очистить палубу! Три тысячи чертей!!!
Егор открыл глаза и от неожиданного видения присел на корточки. У входа в ванную стоял – при полном параде – царь Пётр Первый. Высоченный, с усами и в треуголке, в расшитом серебром камзоле, в парчовых панталонах, белых чулках и лаковых туфлях с серебряными пряжками, государь держал в правой руке мегафон, направленный прямо в ухо старушки-диверсантки.
Точно такого же Петра Первого, только без мегафона, Мензуркин видел на картинке в школьном учебнике по истории. Пелагея Анисимовна никогда не училась в школе, но царя, тем не менее, признала и в избытке эмоций немедленно лишилась чувств.
Государь принял обмякшее тело и вынес старушку в коридор. После чего вернулся в ванную и обратился к Егору с замечанием:
- Дверь надо было закрыть на щеколду.
- Марат Арнольдович! Это вы? – радостно воскликнул прозревший лицеист.
- Разумеется, - скромно подтвердил путешественник.
- Что это вы так нарядились?
- Комплект рабочей одежды номер четыре, - сообщил Фукс. – Создан для проведения экскурсий по местам боевой славы отечественного флота. Я позаимствовал его в костюмерной одного провинциального театра.
- Здорово! – восхитился Егор.
- Ну-с, коллега, рассказывайте, где тут у вас располагаются очаги мировой культуры?
- Какие очаги?
- Меня интересуют места наибольшей концентрации иностранных туристов, - терпеливо объяснил Марат. – Если не ошибаюсь, всю свою сознательную жизнь вы провели в этом славном городе – колыбели трёх революций? Так?
Егор кивнул.
- Тогда вы должны знать, где обитает интурист…
Мензуркин почесал в затылке.
- Ну, больше всего, конечно, в Эрмитаже.
- Эрмитаж не годится, - решительно заявил государь. – Музеи отпадают сразу. Там играют не по моим правилам. Монопольная политика местных экскурсоводов создает условия для недобросовестной конкуренции с их стороны. Нельзя мириться с таким положением вещей, но я не располагаю достаточным временем для борьбы с этой вопиющей несправедливостью… Расскажите мне лучше, коллега, в каких местах под открытым небом преимущественно водится современный интурист?
- На набережных, конечно. На Дворцовой и Английской. У Гостинки, Пассажа, у Русского музея… Ещё на Марсовом поле, у Адмиралтейства, на Конюшенной площади – у Спаса…
- Достаточно, - твёрдо сказал экскурсовод. – Поле деятельности можно считать широким. Я ухожу, а вы запритесь в ванной. Противоядие от укусов соседей я постараюсь вам обеспечить. Дайте мне ключи от квартиры.
- В комнате – слева от двери на гвоздике висят… Вы ведь не надолго, правда?
- Без паники, кадет! – взбодрил компаньона государь. – Вернусь до захода солнца. Возьмите с кухни сухой паёк. Не хочу, чтобы вы погибли от голода.
- У меня есть баранки, - сообщил Мензуркин, продемонстрировав командору полный пакет сушек.
- Отлично! Тогда до скорой встречи!
Из записок профессора Лиховцева:
«В квартире начали происходить подозрительные вещи. Сегодня утром, например, я не смог попасть в ванную. Дверь была заперта изнутри и опечатана печатью главного санитарного врача города Рязани. Ещё более странной показалась мне записка, приклеенная к двери: «В ванную не входить! Идёт дезинфекция».
Глубоко возмущённый этой неслыханной акцией, я позвонил в службу санэпиднадзора, где меня выслушали крайне невнимательно и порекомендовали все жалобы по данному вопиющему факту направлять в Рязань, непосредственно главному санитарному врачу. В ответ я заметил, что при всём моём уважении к демократическому устройству общества, могу лишь с благоговением вспоминать эпоху развитого социализма, в которую о таком разгуле чиновничьего произвола не могло быть и речи.
И ещё: удивительное дело – Ксения Филипповна, обыкновенно не отличающаяся терпимостью к малейшим нарушениям устройства коммунального быта, на сей раз вела себя необычайно сдержанно, и лишь тихо шепталась на кухне с Пелагеей Анисимовной. Совершенно необъяснимый факт. Просто какая-то аномалия!
Не хотелось бы связывать цепь странных событий, происходящих в последние дни, с именем уважаемого путешественника Фукса, но, тем не менее, инцидент с запертой ванной неожиданным образом разрешился именно с его приходом.
К сожалению, я сам не был тому свидетелем, ибо работал в это время с копиями древних славянских манускриптов, но дочь мельком сообщила мне после, что Марат Арнольдович, явившись откуда-то в весьма экстравагантном наряде, бесцеремонно сорвал пломбу и выпустил оттуда «джинна». Именно так выразилась Любочка, не сделав труда разъяснить эту аллегорию.
Не знаю, долго ли будет гостить у Егора этот энергичный молодой человек, но чувствую, что его присутствие в квартире ещё скажется на сформированном здесь укладе жизни. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что при Фуксе в квартире не случилось пока ни одного крупного скандала. Соседи его боятся. Но атмосфера явно напряжена. Когда-то точно грянет гром…»
- Осторожнее, здесь ещё три ступеньки…
- Я помню. Чёрт, хоть бы кто лампочку вкрутил, что ли…
- Тяжёлый, гад. Выскальзывает, - пожаловался Егор. – Ещё и брыкается.
- Куда вы меня тащите, пидоры?! – неожиданно прохрипел очнувшийся потребитель портвейна и сильно взбрыкнул обеими ногами. – А ну пустите, ублюдки! Ща как дам по мордам!
- Ставим сюда, - распорядился Фукс. – Сейчас я его успокою.
Компаньоны поставили жертву снежного человека на ноги и прислонили к стене. Марат Арнольдович коротким рассчитанным ударом в солнечное сплетение привёл «клиента» в состояние покоя и быстро присел, подставляя плечо под согнувшееся угольником тело.
- Ступайте вперёд, Егор, откроете нам дверь, - попросил Фукс.
- А вам не тяжело, одному-то?
- Несмотря на взбалмошный характер и жуткий запах, это очень ценная ноша, - с улыбкой произнёс Марат. - Она мне по плечу… Возьмите, пожалуйста, мой портфель.
Мензуркин взял у Фукса портфель, в котором были собраны практически все личные вещи путешественника, за исключением книги академика Хрустицкого и гантелей, оставшихся вместе с кейсом в комнате Егора.
Оказавшись во дворе, Марат Арнольдович устроил Игната в детской песочнице, после чего подвел Егора к стоящему невдалеке ушастому «Запорожцу».
- А знаете, коллега, нам ведь с вами крупно повезло, - неожиданно сообщил он Мензуркину.
- В чём? – растерянно озираясь по сторонам, спросил Егор.
- Нам повезло родиться в замечательную эпоху, мой юный друг, - эпоху расцвета машин и механизмов! Один из этих замечательных механизмов находится как раз перед нами. Знакомьтесь: царь дорог, народный любимец, герой бесчисленных анекдотов, фирменное блюдо советского автопрома, наконец, визитная карточка эпохи – знаменитый «Запорожец»! Этому образцу без малого тридцать лет – возраст пенсионный для жестянки, нафаршированной постоянно трущимися друг о друга детальками. А рычит, совсем как молодой. И этот исполин – наш!.. Властью, данной мне общим собранием акционеров, назначаю вас бортмехаником. Принимайте аппарат!
- Вы что, купили эту рухлядь?
- Аппарат, как я уже заметил, не новый, - пожал плечами Фукс, - но заслуженный. К сожалению, на шестисотый «Мерс» денег не собрал. Интурист у вас в городе большей частью сволочной: жадный и некультурный. Их интереса к морской славе Петербурга едва хватило на «Запорожец». Но за это пусть стыдятся они, а не мы. Так что бросьте свои барские замашки. Нам нужно средство передвижения. Я его обеспечил. Так что принимайте аппарат.
- А что я должен делать? – растерянно спросил Егор.
- Будете следить за техническим состоянием автомобиля. В конце концов, он мало чем отличается от любого сантехнического устройства. Я же возьму бразды правления железным конём в свои руки.
Мензуркин брезгливо поморщился, кинул в сторону «Запора» полный сомнения взгляд и совершил два обзорных круга, придирчиво разглядывая приобретение Марата Арнольдовича.
- Номера-то старинные, - заметил вслух Егор, - ещё чёрные…
- Купил у дедушки по доверенности, дабы не тратиться на оформление. Снять-поставить на учёт, плюс номера и техосмотр – получается сумма, превышающая стоимость данного автомобиля. Нецелесообразно.
- Сколько же вы заплатили за эту консервную банку?
- Двести долларов.
- Ничего себе! – ахнул бортмеханик. – Двести баксов! Вот уж не думал, что экскурсоводы столько зарабатывают…
- Не все экскурсоводы одинаково полезны, - назидательно изрёк Марат, пародируя известную рекламу йогуртов. – Заработок гида зависит не столько от его квалификации, сколько от умелой организации труда.
- Это как?
- Работа экскурсионного бюро состоит из нескольких компонентов. Это выбор маршрута, подготовка содержательной части экскурсии, рекламная кампания, сбор средств с туристов и, собственно, сама экскурсия. Я же урезал этот сложный трудоёмкий процесс до необходимого минимума: рекламной кампании и сбора средств. За счёт экономии времени мне удалось за три часа организовать пять экскурсионных групп.
- Так вы их кинули! - догадался Мензуркин. – Круто! И что же они теперь делают?
- Трудно сказать. Я послал их на набережную, к причалу. Наиболее дисциплинированные туристы наверняка ещё ждут прихода экскурсионного катера.
- Но ведь на Неве лёд! Навигация ещё не открыта!
- Тем лучше. Туристы скорее поймут, что по погодным условиям экскурсия не состоится. С моей стороны было бы не гуманно отправлять их в Кронштадт пешим строем. Как вы считаете?
- Наверно, - пожал плечами бортмеханик. – Между прочим, вам бы надо переодеться…
Взгляд Егора был прикован к ногам технического директора, обутым в маскарадные туфли с серебряными пряжками.
- В самом деле, - согласился Фукс. – Впопыхах пришлось накинуть пальто прямо поверх рабочей одежды.
- За вами гнались?
- Слава богу, нет. Но во избежание встречи с правосудием пришлось срочно сворачивать просветительскую деятельность. У меня есть очень полезный дар: я умею чувствовать опасность заранее. Главное, преодолеть азарт и своевременно послушаться своего внутреннего голоса.
- У меня такого дара нет, - завистливо вздохнул Егор.
- Это не беда. Просто держитесь подле меня, и не пропадёте. Одного такого дара вполне хватит на нас обоих.
Оптимизм старшего товарища поднял настроение бортмеханика, серьёзно подпорченное утомительным дежурством в ванной и утренней атакой Пелагеи Анисимовны. Даже ушастый «Запор» теперь не казался Мензуркину таким уродливым и ржавым.
- Однако пора собираться. Давайте грузить подопечного, - сказал Фукс, - пока он не проснулся окончательно.
К половине четвёртого экспедиция выдвинулась на Мурманское шоссе. Миновав пост ГАИ, «Запорожец» набрал крейсерскую скорость.
- Семьдесят километров в час! – радостно объявил технический директор. – Сто лет назад о такой скорости могли мечтать только самые смелые фантасты. Как чувствует себя наш подопечный?
- Спит, - без энтузиазма сообщил бортмеханик.
- Это хорошо. Пусть отдыхает. Разбудим часика через три, раньше нет смысла. Как вы себя чувствуете, Егор? Вам не дует? Может, прикроем одну форточку?
- Нельзя. Задохнёмся, - сказал Мензуркин, бросив брезгливый взгляд на спящего Игната.
- Действительно, - согласился Марат. – Держите на всякий случай бутылку портвейна наготове. Вдруг проснется раньше срока – бузить начнёт…
Напоминание Фукса было излишним. На протяжении последних суток Егор только тем и занимался, что накачивал «пациента» дешёвым пойлом. Сейчас, сидя на заднем сидении рядом с большой спортивной сумкой, набитой провизией, Мензуркин чувствовал себя намного увереннее, чем в ванной комнате. Жертва снежного человека была надёжно зафиксирована на правом переднем кресле ремнём безопасности, скотчем и мотком бельевой верёвки.
- Через три-четыре часа начнёт темнеть, - с беспокойством заметил бортмеханик. – Думаете, он сможет указать нужное место в свете фар?
- В таком состоянии он и в ясный полдень ни черта не укажет. Возвращаться в город не будем. Заночуем в провинции.
- Где?
- Не знаю, - честно признался технический директор. – Это не имеет значения. Просто нам необходимо было съехать с квартиры как можно скорее. Держать это животное в ванной дольше не было никакой возможности…
- Это точно! – горячо согласился Егор.
В Разметелево путешественники произвели дозаправку «визитной карточки эпохи» и двинулись дальше. К семнадцати часам миновали Синявино. Ещё через полчаса достигли населённого пункта Дусьево, где экспедиция была вынуждена прервать своё поступательное движение. Егор заметил, что бывший узник дикого человека очнулся от неги и отчаянно борется с рвотным рефлексом, на что и обратил внимание технического директора.
- Объявляю гигиенический перерыв! – скомандовал Фукс, плавно сбрасывая скорость.
Марат остановил автомобиль на обочине и с помощью бортмеханика быстро освободил Игната от фиксирующих «повязок».
Оказавшись на воле, Игнат упал на четвереньки и принялся освобождать свой измученный недиетическим питанием желудок.
- Вы не брезгливы, Егор? – спросил Марат Арнольдович.
- По-моему, нет. А что?
- Пока наш четвероногий друг удобряет канаву желудочно-винным соком, мы могли бы наскоро перекусить.
- Я не против.
Трапеза путешественников состояла из цыплёнка-гриль, томатного сока и французских булочек. Несмотря на то, что цыплёнок успел остыть, еда показалась Егору божественной.
- Я вижу, ужин на природе вам по душе, коллега? – подмигнул Мензуркину Фукс.
- После сушек и воды из-под крана – просто сказка! – с удовольствием признал бортмеханик. – А далеко нам ещё ехать?
- Прилично.
Бросив эту ни к чему не обязывающую реплику, командир экспедиционного корпуса о чём-то глубоко задумался. Отрешённый, полный поэзии взгляд путешественника горделиво вознёсся над блюющим Игнатом и заблуждал по макушкам вековых сосен, с обеих сторон сдавивших асфальтовое полотно Мурманского шоссе. Сторонний наблюдатель уловил бы во взгляде Фукса затаённую печаль, заподозрив Марата Арнольдовича в болезненных душевных терзаниях, и, несомненно, ошибся бы в этом нелепом предположении. Для мучительных душевных переживаний Фукс не имел ни склонности, ни каких бы то ни было оснований. Просто Марат позволил себе минуту отдыха, свободную от созидательной мысли.
Настроение компаньона передалось и Егору.
- Скажите, Марат Арнольдович, - неожиданно спросил лицеист, - а зачем вам понадобилось играть в рулетку?
- Что? В какую рулетку? – очнувшись от медитации, переспросил Фукс.
- Ну, как же! Вы же сами сказали, что недавно профукали три тонны баксов…
- Ах, вот вы о чём, - улыбнулся Марат.
- Это на вас так не похоже. Вы так ловко умеете вытряхивать из простофиль деньги, я просто тащусь, а сами как последний лопух попёрлись в казино и просадили там целое состояние!
- Справедливое замечание, - признал Марат. – Правда, строго говоря, деньги проиграл не я, а одна дамочка…
- Какая такая дамочка?
- Так. Одна студентка. Симпатичная, но тупая, как большинство красивых барышень.
- Какая-то студентка просадила ваши деньги? – удивился Егор.
- Боюсь, вам этого не понять, мой юный друг. Вы слишком высоко ставите денежные знаки на пирамиде жизненных ценностей… А если вас интересуют подробности этой банальной истории, что ж, извольте, я вкратце изложу вам суть конфликта, чтобы удовлетворить ваше любопытство.
Мензуркин весь обратился в слух и даже на время задержал дыхание, чтобы не упустить ни единого слова из обещанной исповеди Фукса - настолько пожирало его любопытство.
- Это случилось в день моего приезда в Петербург. Её звали Ольгой. Мы познакомились в проходном дворе где-то на Петроградской стороне. Я зашёл туда, пардон, пописать, а она просто сокращала путь из института в своё общежитие. Ни я, ни она не собирались прерывать своего занятия. Каждый из нас сделал бы своё маленькое дело, мы бы разошлись и, возможно, никогда бы больше не встретились. Но, так случилось, какой-то наркоман вырвал у девушки сумочку и попытался скрыться с награбленным добром. Сами понимаете, долг джентльмена вмешаться и изменить ход событий.
- И вы, конечно, догнали вора, - догадался Егор.
- Это было не сложно, - скромно сообщил Фукс. – Сами понимаете, я вернул сумочку законной владелице, после чего знакомство стало неизбежным.
- Ну, это ясно. Значит, вы познакомились, а эта шалава из «благодарности» затащила вас в казино, - фыркнул бортмеханик.
- Не совсем так. Ольга показывала мне город, а я знакомил её с недосягаемыми для кошелька студентки удовольствиями. Признаюсь, девица эта мне приглянулась. Можно даже сказать, я положил на неё глаз. Но не идти же сразу к ней в общагу. С коробкой конфет и шампанским. Это так пошло! Всё закончилось бы дешёвым пивом и смятыми несвежими простынями на узкой пружинной кровати с инвентарным номером…
Фукс поморщился, представив себе эту зрелище. Мензуркин же, напротив, едва его воображение нарисовало описанную Маратом картину, облизнулся, сглотнул слюну и ощутил беспокойный трепет плоти.
- Неужто она бы сразу вам дала – в первый же день? – озабоченно спросил Егор.
Марат проигнорировал глупый подростковый вопрос и продолжил своё повествование.
- В общем, мы очень мило гуляли с ней по городу, пока не забрели в казино. Она никогда раньше не посещала такого рода заведений. Её детский восторг был столь подкупающим, что я получал огромное удовольствие, глядя на то, как она заботливо устанавливает фишки на игровом столе, как задает наивные вопросы крупье, как искренне радуется малейшему выигрышу, и как огорчает её неудачно выпавший шарик… Мы неплохо провели время. Но деньги кончились, что, в общем-то, было неизбежно, и я предложил Ольге пойти прогуляться по вечернему городу. На грядущую ссору не было и намёка. Вечер был просто чудесным… Всё началось внезапно. Ничем не примечательный вопрос. Она поинтересовалась, сколько стоит одна фишка. Я ответил. Ольга удивилась, потом с минуту молчала, очевидно, подсчитывая в уме проигранную сумму, а когда подвела итоговую черту, разразилась страшная истерика.
- Истерика? – недоумевающее переспросил Егор.
- Да. Самая настоящая бабья истерика. Она обвинила меня в том, что я позволил ей проиграть пятьсот её месячных стипендий.
- Ни фига себе! – возмущенно воскликнул Мензуркин. – Но ведь это она просрала ваши бабки! Какого хрена эта сучка ещё на вас бочку покатила?
- Она, вероятно, посчитала, что на эти деньги я мог бы купить ей норковую шубку или брошь с бриллиантом, - не знаю. Короче говоря, вечер был безнадёжно испорчен. Эта глупая мартышка меня в корне разочаровала.
- И что же вы сделали?
- Просто повернулся и ушёл. Она, наверно, даже не сразу заметила моё исчезновение, продолжала шуметь и размахивать руками от возмущения.
- Стерва! – в сердцах заметил бортмеханик, и ему вдруг стало смертельно обидно за старшего товарища, но больше всего Егору было жаль проигранных неблагодарной студенткой денег.
- Куда вы меня привезли, уроды? – бесцеремонно вмешался Игнат в беседу компаньонов. – Я хочу в тепло!
- Заткнись, животное, - брезгливо бросил Фукс.
- Дайте хоть закурить, - потребовал бомж, быстро смирившийся с новым для себя амплуа бесправного багажа.
- Разве тебя, чудак, не предупреждал Минздрав о вреде этой пагубной привычки? – ухмыльнулся Марат Арнольдович. – Курение сокращает даже твою никчёмную жизнь.
- Ну дай закурить, сволочь! – жалобно прохныкал Игнат. – Чё тебе, жалко, да?
- Мне не жалко, но я не курю. А за «сволочь» получишь по репе… - пообещал Фукс и угрожающе навис над бомжем.
- Не бей, паскуда! – испуганно заверещал Игнат. – Я инвалид детства! Меня нельзя бить! Я контуженный…
Трагические увещевания Игната не возымели на технического директора никакого воздействия, и он отпустил «питомцу» увесистый подзатыльник.
- Впредь в моём присутствии попрошу не ругаться, - строго сказал Фукс. – Не люблю хамства…
Стойко приняв наказание, Игнат отполз в сторонку и уставился на своих обидчиков взглядом затравленного зверя.
- Хочу курить! – истерично возопил он с безопасной дистанции.
- Не ори ты, бестия. Купим тебе курево по дороге. В ближайшем магазине, - пообещал Марат Арнольдович. – А сейчас полезай в машину. Нам ещё надо успеть на ночлег устроиться.
Вдохновлённый обещанием Фукса Игнат мигом нырнул на заднее сидение «Запора» и даже не подумал спросить о том, куда его намерены везти.
Мензуркин вопросительно посмотрел на Фукса.
- Пусть едет сзади, - махнул рукой технический директор. – Вони будет меньше. Только заберите сумку. Поставите к себе на колени. Мы не можем рисковать провизией.
Бортмеханик радостно кивнул и немедленно исполнил указания командора.
Фукс сходил по нужде в кусты, после чего занял водительское место и повернул ключ в замке зажигания. Стартер усердно закрутил маховик, но двигатель не завёлся. Марат подождал несколько секунд и повторил попытку. Мотор строптиво молчал. Третья, четвёртая и пятая попытки имели тот же отрицательный результат.
- Что-то случилось? – осторожно поинтересовался Егор.
- Не заводится, - озвучил Фукс и без того очевидный факт. – Надо выйти посмотреть…
Беглый осмотр подкапотного пространства не дал никаких результатов. При более тщательной ревизии автомобиля Марату удалось обнаружить ряд неисправностей, которые, правда, к работоспособности двигателя не имели ни малейшего отношения. В число обнаруженных техническим директором дефектов вошли: перегоревшая лампочка левого стоп-сигнала, полуспущенное правое переднее колесо и косая трещина в углу ветрового стекла.
Во время технического осмотра бортмеханик бесшумной тенью следовал за Фуксом и с надеждой ловил каждое его движение. Наконец Марат Арнольдович отошёл на два шага от машины и, протирая руки ветошью, произнёс:
- Украинские инженеры заботливо лишили силовой агрегат нашего лимузина системы жидкостного охлаждения. Значит, мотор закипеть не мог. И это хорошо. Плохо другое: двигатель не работает. Причина поломки кроется где-то за пределами моих технических познаний. Вот вы, Егор, почти дипломированный специалист в области сантехники, можете с высоты своих академических знаний доложить что-нибудь утешительное?
Бортмеханик зарделся стыдливым румянцем. Очевидно, к будущим сантехникам педагоги лицея предъявляли самые скромные требования. Причина поломки автомобиля таилась за рамками его «академических знаний».
- Понятно, - тяжело вздохнул Фукс. – Реанимировать технику собственными силами нам не удастся. Что ж, дальше пойдем пешим маршем.
- Куда? – растерянно спросил Егор.
- До ближайшего жилья, разумеется.
- А с машиной как быть? Здесь бросим?
- Не тащить же её с собой, - развел руками командор. – Жаль, конечно, технику. Иномарка, как-никак…
- Может, лучше проголосуем, пока не ушли от трассы, - предложил Мензуркин, которому перспектива пешей прогулки по пересечённой местности представлялась занятием скучным и неоправданно утомительным. – Если кому-то по пути, то могут довезти и задаром – тут не город…
- Могли бы, конечно, и задаром. Но как быть с этой пародией на человека, что храпит на заднем сидении нашего лимузина? Его ни за какие деньги не возьмут.
- А в «Запорожце» есть верёвка? – неожиданно спросил Егор.
- Верёвка?
- Ну да, верёвка. В смысле трос…
- Трос! Егор, это же гениально! – обрадовался Марат Арнольдович. – Поздравляю, бортмеханик! Вы начинаете оправдывать оказанное вам доверие…