43
Таня с Митей собирались ехать в Витебск, куда их настойчиво приглашали. Они очень хотели, что бы я поехал с ними, и просили меня об этом, а я не хотел и отказывался, стал тяжел на подъем. А потом решился. А почему бы и не поехать? Может быть, в последний раз в жизни увидеть родные места, поклониться родине. Решили ехать через Москву. 3-го августа днем после недолгих сборов уехали из Орла.
В московской квартире беспорядок. Здесь живет моя внучатая племянница Римма Вишнякова, которая сдает экзамены в Энергетический институт. Когда мы приехали, дома ее не было, пришла она около часа ночи, когда я уже спал, сказала, что на экзамене по математике получила "двойку". Все же Римма казалась мне серьезной девушкой, не легкомысленной, и я решил попытаться помочь ей, попросить, чтобы ей разрешили пересдать экзамен. Утром мы поехали с ней в институт. С трудом удалось пробраться туда (не пускали без пропуска) и поговорить с каким-то доцентом из приемной комиссии. На мою просьбу последовал категорический отказ.
В тот же день поздно вечером мы втроем уехали. Римма осталась в Москве, несмотря на то, что ее родители требовали по телефону ее немедленного возвращения.
Дорога прошла незаметно, ехали в купированном вагоне. В восемь часов утра 5-го августа приехали в Витебск. Утро было солнечное. На вокзале нас встретил Саша Вишняков на служебной машине. Здесь же я познакомился со своим троюродным внучатым племянником Геннадием, сыном Марка Бычковского.
Утром следующего дня пришел брат Саша, и мы вчетвером пошли осматривать город. День был жаркий и солнечный. Я провел их по знакомым, близким мне, родным местам, и в памяти вставали незабываемые воспоминания далекой юности. Прошли по площади Победы, по заросшей травой, заброшенной тропинке взобрались на Успенскую Горку, посидели в сквере у памятника героям 1812 года, прошлись по Смоленскому рынку. Все это было некогда так знакомо; здесь я жил, ходил, был счастлив и несчастлив... Но как все изменилось, и как это было давно!
Вернувшись к Аделе, мы вместе с ней пошли обедать к Кате Гассан. Обед был хороший, но обстановка тяжелая, гнетущая. В небольшой комнате живут три женщины, хорошие, благородные, но такие больные и несчастные: тетка Ольга Мефодиевна, парализованная, страшная, высохшая, как мумия, племянница Наташа, страдающая шизофренией, и сама Катя, ставшая некрасивой тощей старухой, на долю которой выпал удел нести тяжелый крест и своего, и чужого горя.
7-го августа Вишняков отвез нас с Аделей на дачу, куда еще раньше на "антилопе" брата Саши приехали Таня и Митя. Пробыли мы там часа два-три, опять встретились с Катей и Наташей. Дачи брата и сестры мне не особенно понравились; они уступают нашим дачам в Знаменке, а главное - природа здесь значительно беднее.
На следующий отправились на озеро Лосвидо в кемпинг. Ехали вшестером (Саша, Люда, Павлик, Таня, Митя и я). Саша вел машину очень быстро, через пол часа были там.
Кемпинг, подчиненный Вишнякову, расположен в хвойном лесу на берегу большого красивого озера. День был жаркий, солнечный. Надолго запомнилась приятная прогулка на моторной лодке, до которой мы добрались по легким, прогибающимся до воды мосткам.
Зарокотал мотор, и лодка полетела стрелой по глади вод, разгоняя волны. Солнце слепит, ветер в лицо и ощущение восторга от быстроты движения.
Причалили в уединенном живописном месте, где пробыли почти до вечера. Пообедали запасенной провизией, гуляли по лесу, купались в теплой чистой воде с песчаным дном. В город вернулись поздно после заката солнца.
Я решил уезжать, хоть детям хотелось бы еще погостить здесь. Как говорится: пора и честь знать. Гости - это обременительная обуза, их рады встречать, но не менее рады, когда они уезжают. Мы прожили в Витебске семь дней.
Мне с трудом удалось достать три плацкартных билета до Москвы. Проводить нас собралось много народу, племянник Ольги Николай, притащивший большую корзину черники. В Москву приехали вечером.