(Читатель! Предупреждаю: здесь нет ни слова правды. Ни имена, ни события не связаны с историческими фактами! - авт.)
XV век.
Наступила весна, и на островах дружно зацвела вишня. Князь Китагава ехал к своей наложнице Исико и мечтал. В душе князя пели соловьи. Только что он разгромил войско проклятого Оямы. Этот наглец возомнил себя чуть ли не самим сёгуном! Сколько княжеств он уже завоевал? Но о твердыню Китагавы и не такие ломали зубы. Потери, конечно были, и немалые, но границы княжества остались неприступными для вражеского войска. Можно расслабиться с любимой женщиной. Второй такой красавицы нет во всей Японии. Если бы только не кашель, который уже вторую неделю донимает. Но ничего, любовь всё излечит…
Ямамото был старым опытным воином. Искусству ниндзя он обучался в лучших школах Японии и владел им в совершенстве. Он умел внезапно исчезать и так же внезапно появляться, метал стальные звёздочки так, что с пятидесяти метров поражал врага насмерть, а в рукопашном бою ему не было равных. За свою жизнь он сделал головокружительную карьеру и попал на службу к самому императору. Сейчас он издали следил за Китагавой. Ему было приказано убить строптивца, но не раньше, чем тот выйдет из дома своей потаскушки. Пусть позабавится напоследок.
Храбрый Ояма с молчаливого благословения императора завоевывал всё новые и новые области, чем способствовал объединению удельных княжеств в один большой монолит, и только некоторые князья, защищая свои владения, были готовы стоять насмерть. Первым среди них был Китагава. Войска Оямы расположились у границы, и убийство Китагавы явится сигналом к захвату его территории. Её присоединят к уже завоеванным. Не мытьём, так катаньем, рассуждал император. Разумеется, по окончании своей миссии Ояма сделает себе харакири. За поводом дело не станет.
Исико когда-то попала в плен к Китагаве и стала его наложницей. За долгое время их связи она успела не только смириться со своей долей, но и полюбить смелого воина, и даже подарить ему сына. Сейчас она с нетерпением ждала встречи с любимым. С самого утра её мыли, причёсывали и умащивали ароматными настоями три служанки, которые были при ней неотлучно.
Дорога к дому Исико вела через густой лес. Вокруг пели птицы, и спутники Китагавы (он взял с собой для охраны двенадцать лучших самураев), кажется, стали забывать про свои обязанности. Наверное, самое красивое, что есть на земле после Исико, - это цветущая сакура.
Князя временами охватывал озноб, но он старался не обращать на это внимания. Скоро, скоро он увидит любимую женщину и любимого сына, маленького продолжателя княжеского рода! Жена князя была бесплодна, и на передачу наследства по закону надеяться не приходилось.
Ямамото продолжал следить за передвижением группы. Если бы ему было дозволено убить князя сейчас, остальные не стали бы помехой. В конце концов, отдать жизнь за императора – это большая честь и мечта каждого верного слуги, это главная заповедь кодекса бусидо. Но он не смел ослушаться приказа.
Лошади Китагавы и его спутников двигались шагом, и Ямамото было нетрудно перемещаться с той же скоростью и совершенно бесшумно.
Вот показался последний поворот лесной дороги, ведущей к дому Исико. До ограды осталось тысяча семьсот семьдесят девять шагов. Китагава давно их сосчитал, потому что здесь он обычно спешивался и проходил остаток пути, ведя лошадь под уздцы, но, когда он попытался слезть с лошади, у него закружилась голова, и он чуть не упал. Руки верных вассалов подхватили его и бережно вернули в седло.
«Что со мной происходит? – подумал Китагава, – ещё вчера всё было хорошо, если не считать кашля, а сегодня появился озноб и это внезапное головокружение». Один из спутников слез на землю, взял лошадь Китагавы под уздцы и довёл её с еле сидевшим всадником до ворот дома.
Другой слуга позвонил в колокольчик.
Ворота распахнулись сразу же, и всадники въехали во двор. Там они слезли с лошадей, причём Китагаву пришлось снимать на руках. Двое служанок и восемь всадников повели лошадей в конюшню, а четверо оставшихся внесли Китагаву в дом.
Ямамото видел почти всё. Неподалёку от бамбуковой ограды он нашёл раскидистый дуб и уютно устроился между его ветвями. Ждать предстояло долго, о внезапном нападении и речи не было. Дом охраняли восемь человек: четверо по периметру ограды снаружи, четверо внутри. Ещё четыре человека оставались в доме. Будучи опытным профессионалом, Ямамото приготовился ждать. Он замер, замедлил сердечный ритм, погрузился в полную неподвижность и совершенно слился с толстой веткой, на которой сидел. Ни один наблюдатель не смог бы заметить присутствия человека. Окон дома с этого места видно не было, да это и не требовалось. Главное – он ясно видел ворота и был готов к нападению, как только князь выйдет за ограду.
Увидев, как любимого вносят в дом на руках, Исико хотела броситься к нему, но в страхе отпрянула. Князь был белее полотна, глаза его были закрыты, его бил озноб. Из-за створки двери выглянул испуганный сынишка, но его сейчас же поручили заботам одной из служанок. Две другие были отправлены на поиски целебных трав.
Ямамото видел двух женщин, выходивших за ворота, но истолковал это по-своему. Мужчинам не хватает развлечений, служанки пошли за подругами. К тому же его мозг был настроен на восприятие одной фигуры, одного человека, и на остальное реагировал вяло.
Служанки быстро вернулись, был заварен лечебный отвар, но желаемого действия он не оказал. К вечеру у князя начался бред. Всю ночь он метался по подушкам и кого-то звал.
На следующий день его состояние не улучшилось…
Три недели князь провёл между жизнью и смертью. Был вызван лучший врач княжества, который нашёл у больного воспаление лёгких. Врач сидел у постели Китагавы неотлучно, но его лечение плохо помогало.
Ямамото оставался на дереве. Он помнил приказ, помнил о долге самурая. Сначала он питался молодыми листьями, потом ел кору…
Настала четвёртая неделя болезни, и крепкий организм князя постепенно начал побеждать инфекцию. Ещё продолжались приступы лихорадки, ещё возвращался временами бред, но к концу недели наметился долгожданный перелом. Выздоровление шло трудно, и только к середине второго месяца болезни князь Китагава начал вставать на ноги. А ещё через неделю с четырьмя верными оруженосцами он рискнул выйти за ворота…
Подняв глаза к верхушке ближайшего дуба, он увидел на одной из его ветвей кучу тряпья. Над ней кружились вороны.
Это было всё, что осталось от Ямамото. Он выполнил свой долг: он умер на боевом посту, но не пропустил врага…
Княжество Китагавы продержалось ещё три года.