Еще одна Катерина, еще одна бестолковая. Причем в данном случае эту бестолковость следует понимать прямо, как отсутствие ума, на чем в свое время справедливо настаивал Писарев.
Действительно, ум пробивается сквозь незнание и непонимание, постоянно перешагивая через границу сознания. Для этого нужна воля как некая сила, обеспечивающая такое движение. А вот воли то у Катерины и нет: она – само безволие. Именно так следует понимать ее образ. Не образ хорошей, но безвинно затюканной девушки, а образ того, что не способно к сопротивлению. Причем она не способна к сопротивлению не только внешним обстоятельствам (Кабанихе), но и внутренним случайным побуждениям: захотела погулять налево – погуляла, захотела вдруг ляпнуть своей семье о своих похождениях – ляпнула. Кто ее за язык тянул? Одна ее взбалмошность. Как в детстве она «взбрыкнула» и уплыла на лодке, не подумав, что родители будут ее искать и переживать, так и в семье Кабановых она ни о ком не думает, а думает лишь о своих даже не стратегических, а сиюминутных настроениях. Повторим, здесь позиция Писарева совершенна справедлива.
Катерина находится в конфликте со свекровью Кабановой (Кабанихой). Но это не противоречие типа тезы-антитезы, или черного или белого. Это конфликт между тем, чего нет, и тем, что есть. Поясню.
Кабанова все и вся ограничивает. Она символизирует традиции – границу общественной морали. Наверное, наличие такой границы может показаться неудобным, так что Кабанова прописано Островским как нечто такое, что совсем не походит, скажем, на «божий одуванчик». Кабанова – фигура деятельная, активная. Она активно накладывает те или иные запреты, делает постоянные указания кому и как следует поступать. И как общественная мораль, ограничивающая чистую свободу, она является образом могущественным. Ее слушается даже скряга купец Дикой, который сам признается, что в нем гуляет необузданная жажда денег. Эта свободная необузданность требует ограничений, и Дикой с уважением относится к Кабановой, которая помогает ему войти в минимально допустимые рамки и оставаться в облике человеческом: Кабанова ругает Дикого за то, что тот не хочет расплатиться с рабочими за их работу, и тот понимает, что она права. Выходит, Кабанова – это не олицетворение черноты, как это обычно принимается после Добролюбова. Кабанова, повторю, скорее похожа на границу как таковую, наличие которой обеспечивает необходимое условие того, чтобы в человеке оставалось человеческое. С другой стороны, лишь преодоление этой границы в сторону общественной пользы может свидетельствовать о наличие в человеке волевых качеств, что делает его не просто человеком, а Личностью с большой буквы.
Сказанное можно представить следующим образом. «Воля» как свобода должна быть ограничена. Но лишь наличие «воли» как силы делает человека Человеком. Игра этих двух понятий, сосредоточенных в одном слове «воля», составляет главную движущую пружину всей пьесы. Катерина хочет воли как свободы, но в ней нет воли как силы. А без силы нет и свободы. Истинно свободен лишь сильный духом! Например, свободны Варвара и ее парень Ваня Кудряш.
Исходя из этого, ясно, что соотношение Катерина – Кабанова следует рассматривать как соотношение между примитивным и безвольным «хочу», и могущественным и для некоторых трудно перевариваемым «должен». За первым ничего не стоит, за вторым стоит все – и опыт человечества, и внутренний закон движения сознания.
Таким образом, в Катерине ничего нет. Нет ничего человеческого, т.е. того, что заставляло бы ее быть человеком. Она лишена своей бытийной основы: у нее нет ни свободы духа (поскольку, если бы она у нее была, то она бы не маялась и не топала ножкой, типа «хочу!»), у нее нет и силы сопротивляться. А раз в ней нет ничего человеческого, живого, то для нее жизнь и не-жизнь отождествляются, так что ее смерть для нее не есть какой-то невозможный, ужасно страшный переход в иное состояние, а представляет собой естественное продолжение ее псевдожизни. Поэтому после смерти она не меняет сильно свой облик, как не меняет свое качество тот камень, который стукнулся о другой камень.
Катерина, изначально принадлежавшая не столько человеческому миру, сколько природе вообще, и после своей смерти остается как-бы прежней (она – сущее-в-себе).
Катерина – это часть благолепного мира, та часть, где нет ни свободы, ни несвободы, где нет силы по преодолению препятствий, где все проходит само собой. Видимо, Островский хотел сказать: люди, если вы хотите быть свободными – сопротивляйтесь! А если вы не сопротивляетесь, то зачем вы вообще живете, и чем вы отличаетесь от бездушной природы?