Действительно, бросьте. Я уже собираюсь бросить, просто интересно, если кто-нибудь прыгнет после меня – что с ним случится? Хочу посмотреть на себя со стороны. Приятно – может вздрогнуть сердце, может защекотать нервы, может начать скользить капелька пота по спине. Можно потом вздохнуть спокойно. Это было не с тобой. Бросьте – я вам советую. Что еще остается делать? Чего ждать? Пришествия, благословения? Подарков на рождество? Родителей из отпуска? Жену, мужа и детей? Вам это надо? Вы – эгоист неизвестного пола. Я – тоже, только чуть-чуть конкретнее. Я вам предлагаю, делаю деловое предложение, вкладываю в свои слова максимум убедительности, которое может выжать из себя мое лицо. Я с вами честен и даже, где-то, немного благороден. Этот непорочный мир там, куда я вас подвожу на своей красивой машине – он ваш. На первые несколько секунд. Вы ведь хотите его? Этого? Глубокого самопознания? Цели в жизни, путей, по которым идешь и чувствуешь землю под ногами. Сделали шаг – сделайте следующий, иначе смысл предыдущего валится к чертям собачьим, виновато должно себя чувствовать после такого предательства с вашей стороны. Пустота, полыхающая под ногами – на самом деле полна сладких мягких шариков с сюрпризами внутри. Тают во рту, привлекательные гадости. Сосут мозги изнутри, драят вечную улыбку и поощряют ваши маленькие слабости превращаться в огромные оплошности всей жизни. Как будто я не знаю. Как будто вы не знаете. Захожу внутрь здания и замечаю – только здесь у людей могут появиться счастливые лица. При такой то погоде. Снаружи можно только хмуриться и жаловаться на непогоду, укутываться в одежке и ждать. Ждать того прекрасного момента, когда вновь окажешься внутри. Как в утробе матери. Как в вечном приюте, где температура, созданная тебе подобными, идеально подходит, чтобы ты мог спокойно здесь разлагаться, размышлять о смысле жизни и о всяком таком, размножаться и дарить миру себе подобных. Только выходишь – понимаешь, что внутри – это были твои инстинкты – наползти и сделать дело, отложить яйца, продолжать род. Бежишь оттуда, вспоминая внутреннюю дрожь, которая возникала из тех областей мозга, о которых ты даже и не подозревал. Бежишь, разбитый. Ты больше не твой, не свой собственный. Печально. И опять нет выхода. Ты можешь сидеть и голодать, мучить себя холодом, сбросив одежду, убивать теперь ненавистные липкие мысли в твоем мозгу, можешь себе что-нибудь пообещать, дать клятву. Ну и что? Выкурив две сигареты, окончательно замечаешь, что руки твои неспособны больше двигаться так, как ты хочешь. Тоже потеря, но с ней не смириться. Любишь чувствовать себя одним целым? Но они как чужие, куда их не засунешь, лишь чуть-чуть пропитываются они теплом, а внутри уже холодно, кажется – холодно навеки.
И ты идешь в тепло, обратно, твой маленький сеанс душевных испытаний кончается и сворачивается раньше срока. Ты лжешь себе и нарушаешь обещанья, плюешь на клятвы и людей страданья. Ха. Так что – бросьте, мой вам единственный совет. Я часто в людях ничего не понимаю, куда уж лезть со своею сложностью в чужую, идти сквозь дебри с головоломкою в душе. Когда плакал мой друг из-за того, что я не хотел его оставлять с любимой, я лишь смеялся. А двумя годами позже меня тошнило и трясло, в сердце боль возгонялась ядовитыми парами, а голова гудела, все как за порогом самой страшной муки. Тогда уже не было места ни смеху, ни шутке. Тогда не видел я совсем перед глазами ничего, лишь кровь большими сгустками валялась под ногами. Дым сигарет не мог разъесть всех легких, в которые я его с яростью толкал. Я выпил алкоголя и попрощался с другом, и только по пути домой несчастный спирт едва согрел мое страдающее сердце. Я говорил в душе – все кончено, я не смогу простить. Я думал – пришла пора смертей для клеток исстрадавшегося мозга. Отринул я все голубое небо, которое, казалось, придумали глупцы и сердцееды. Но все не так уж просто. Совсем не просто. И ты прощаешь. И ты открываешь глаза и видишь – перед тобой пустяк, на самом деле – ничтожная козявка. И выжигаешь тот сердца кусок, где воцарилось страдание, боль и печаль. Признаюсь – я не жалею. Я прошел все не зря. Война закончилась – я пожинаю дары мира. Да только по ночам все черви, мучимые бессонницей, ползут мне в голову. Стряхивая их, я говорю – все идеально. И это ведь на самом деле так. Душа пылает страстью. И блеск в глазах. Дарю я душу, и получаю часть души в ответ. Нет, не бросайте. Ведь нечем будет жить.
Я не мудр, и не стар. Соблазны часто мною движут. Куда ни глянь – везде они, разевая свои пасти, представляют моему взору чудеснейшую плитку шоколада. И только гордость и обещанья самому себе (которые наиболее легко нарушить) останавливают на самом краю. Только тогда ты видишь вонючие лепешки слизи и жужжащих мух на так влекущем шоколаде. И несмотря на все, в следующий раз увидев видимую ценность, волочу ноги, прикрывая глаза. Приходится бить себя плетью, чтобы понять, что все обман, что все ничего не стоит. Хочу я вам сказать – не будьте горды. Не бойтесь, раз попав в одну из западней, оттуда вылезти и при всех, не кривя лица, очиститься от крови с шоколадом.
Бездарность, безразличие, безличие, безумие, беспечность, бездушность, безрадостность, безвольность – все это отнюдь не путь к безупречности. Как оказалось, безупречность не следует прямо из того, что вас никто не упрекает. Нет, как и всё – это лишь очередное состояние души.
И бросьте, правда, бросьте притворяться. Единодушно, единогласно. Пусть мир хоть канет в пустоту, зато мы голые придем к ее двери. И некого будет винить во всех ошибках, в которых виноваты только сами, но которые так сладко, так неудержимо хочется свалить на других.
Толпа бежит от пропасти, обратно к ней. И вдруг, в конце концов, вопрос – так все-таки – бросаться, не бросаться? Или нам голышом достаточно попрыгать?