За своё женское счастье Ида Рывкина должна была постоянно благодарить маму. Мама носила высший чин семейной иерархии – глава!
Прародительница, взвесив все за и против, решила действовать.
- Земля обетованная ждёт нас! – изрекла величественная мать семейства, подняв от штопки собственных, неопределённого цвета рейтузов, восьмидесятипятилетнюю голову.
* * *
Ида появилась на свет, когда её уже перестали ждать... Родители произвели это хилое, безнадёжное растеньице, в возрасте – далеко за тридцать. По законам генетической пакости, Ида унаследовала широкий мясистый нос отца и малюсенькие, едва голубые глаза матери.
Шансы сбыть Иду с рук равнялись отрицательному числу. Ни в дворовые игры, ни в туристические походы маленькую, хорошо откормленную, неповоротливую толстуху никто не звал.
Фира Моисеевна ринулась в атаку, когда Иде стукнуло критических двадцать пять!
Срочно требовался скромный еврейский мальчик, желательно из бедной провинциальной семьи. И такой нашёлся!
Увидев суженого, Ида омочила скупой слезой цепкие глаза – был он до того неказист, что даже по её нетребовательности, удручал неимоверно...
Их поженили быстро. Ида за всю их постную жизнь так и не разобралась, что связывает её и вечно ворчащего мужа. Когда она вспоминала свою первую брачную ночь, во рту становилось кисло и накатывала дурнота – точь в точь как при единственной беременности, случившейся только через пять лет после свадьбы.
* * *
Ида родила дочь, но какие только коленца не выкидывает природа-матушка! Софочка родилась красавицей!
- Я знаю почему, - мудро изрекла Фира Моисеевна, глядя на небесное создание, -
минус на минус даёт плюс.
И впервые за тридцать преданно прожитых с мамой лет, Ида возразила:
- Я всю беременность смотрела на красивых женщин.
- Где ты видела красивых, горе моё?
* * *
- Мама, мы поедем не в Израиль, а в Германию, - второй раз возразила Ида. Софочку надо отдать за немца.
Глава семейства метала громы и молнии, закатывала истерики с почти летальным исходом – Ида была неумолима. Фира Моисеевна и не заметила, когда скипетр её неограниченной власти перешёл в коротенькие, но крепенькие руки дочери.
Оставив упирающегося Гришу в Москве, в огромной разорённой квартире на Кутузовском(на всякий случай), две отважные женщины, с сокровищем Софочкой, полетели за мечтой!
* * *
Ида быстро научилась ориентироваться в газетных объявлениях, немецкий язык казался знакомым...
Софочка находила на вечно неприбранной кухне, мятую, замученную поисками, газету. Очерченные красным карандашом, пламенели объявления – «одинокий мужчина желает познакомиться....»
* * *
Каштановые завитки Софочки напоминали шубку молодого барашка, мило обрамляющую круглое личико, с абсолютно кукольными фиалковыми глазами. Юная пастушка регулярно ходила на свидания, овладев двумя десятками необходимых немецких слов.
От желающих вкусить алую спелость приоткрытого рта не было отбоя! И уже через полгода Софочка стала фрау Циммерман.
* * *
Немецкий муж привёл Софочку в новёхонькую, только что купленную квартиру. На паркетных полах пустых комнат разливались лужицы щедрого баварского солнца.
- А где мы будем спать? – спросила Софочка. Скоро квартиру заполнила добротная современная мебель.
Господин Циммерман ждал от жены вкусных обедов и стерильности помещений, особенно кухни, с царственной плитой!
Софочка помногу раз перемывала эту злосчастную плиту, но Манфред, тяжело вздыхая, священнодействовал заново.
Закончилось тем, что на время вселенской еженедельной уборки, он отправлял Софочку к маме. Муж просил не приходить до тех пор, пока не просохнет пол прихожей, покрытой светлыми, под мрамор, плитами.
* * *
Годы шли, Софочка научилась щебетать по-немецки, но глядя в зеркало, она с тоской отмечала, что глаза утратили фиалковую нежность, а каштановые локоны прошиты частой серебряной нитью...
Одно развлечение осталось у Софочки – позвонить стареющей маме и перепеть в сотый раз горестную судьбу.
- У тебя есть я, - успокаивала дочь Ида Рывкина, - посмотри на других, кто живёт в таких хоромах? Не гневи Бога, Соня!
10.07.07