Про гостенька и трубку

               
Мы идём на станцию. Не просто так идём. Мы с моим дедом хотим нашего гостенька встретить – деду Мишу.

Ой, и весело же мне! У меня от радости даже шажочки не получаются, когда идёшь себе и идёшь. У меня получается только вприпрыжку – прыг да скок.
 
Наши люди из деревни тоже радуются:
– Вечер добрый, Андрей Иванович! Здравствуй, Оленька! Гостя встречать идёте? Тогда – с гостем вас!

Все же знают моего ещё одного деда, он к нам каждое лето приезжает, а мы ходим на станцию встречать. Прямо к вагону. Только сначала всегда стоим на мосту.

И сегодня стоим. Хотим увидеть поезд – тепловоз и много вагонов, как змейка. Его пока нет, но мы с дедом подождём.
Я уже много раз видела тепловоз. Мне его жалко – тепловозу тяжело, он тянет вагоны, пыхтит изо всех сил и пускает дым, как дед Василий с нашей улицы – он тоже пыхтит и пускает дым из трубки. Она, конечно, меньше, чем у тепловоза, но дыми-ит! Дед Василий держит свою трубку губами и курит. Я бы так не смогла – держать трубку губами. У меня губы маленькие почему-то, не как у деда Василия. Может, ещё вырастут. Только с большими губами я трубку всё равно не хочу. От неё дым щипучий.

– Деда, зачем деду Василию трубка? Ему же не надо вагоны тянуть, он ведь не тепловоз!
– Да вот, привык сосед к этому делу и дымит, – дед вздыхает, – никак его не отговорю.

Курить – это очень-преочень плохо, можно даже заболеть – мой дед про это рассказывал. Кашлять-кашлять, а потом надолго попасть в больницу.

Я тоже вздыхаю. Грустно, когда болеешь. Разве бывает весело болеть? А дед Василий иногда так сильно кашляет! Я ни капельки не хочу, чтобы он заболел. И никто не хочет. У нас деда Василия любят. Он же делает деревянные игрушки и всем в деревне раздаёт. Просто так, как будто на день рождения, хоть и не день рождения никакой. Дед Василий потому что добрый. А если он заболеет из-за этой трубки? Я опять вздыхаю... Вот бы её забрать!

Но ведь просто так забирать не по-честному. По-честному надо что-нибудь дать взамен. Вот, когда Виталик на моём велосипеде катается, он даёт мне смотреть трубку со стёклышками. Это хорошая трубка, не как у деда Василия. В ней много-много цветных стёклышков. Эту трубку надо потихонечку крутить и смотреть в неё. И можно увидеть самую красивую красоту – стёклышки в разные-разные узоры складываются. Я очень люблю смотреть узоры. Хоть сколько. Хоть целый день.

Виталик-то и просто так мне свою трубку давал, жалко ему, что ли? Мне вот тоже не жалко, что он на моём велосипеде катается. Просто меняться интереснее! Только на что же мне поменяться с дедом Василием?

– Деда! На что мне с дедом Василием можно поменяться?
– Вот вопрос – так вопрос! – дед внимательно на меня смотрит. – Что за обмен ты затеяла?
– Хороший обмен, дед! Ещё какой хороший! Такой, чтобы насовсем! Мне трубку надо.
– Какую такую трубку?
– Ну, дед! Ты чего? Трубку! С дымом! Которая у деда Василия!
– Этого ещё не хватало! И в голову не бери! Не будет такого обмена.
– Знаешь что, деда!.. Ты почему сердишься? Вот почему? – я дёргаю его за руку, потому что он отвернулся и не смотрит на меня. - Хочешь, чтобы дед Василий заболел, да? Вон, он кашляет уже. Ты сам говорил, так и до больницы недолго. Надо с ним поменяться. На трубку.
 
Дед недолго молчит, а потом... смеётся. Я ничего не понимаю и начинаю сердиться. Что у меня за дед такой? Только что ругал, теперь смеётся!

– Так значит ты, Оленька, придумала у Василия трубку забрать, чтобы его от привычки плохой отучить? Вон, как повернула!
– И никуда я не повернула, дед. Куда тут повернёшь? Мы же на мосту. И совсем не забрать, а поменяться. А на что, не знаю. Могу на велосипед, но он же для деда Василия маленький...
– Велосипед ты, пожалуй, себе оставь, – дед всё смеётся, – про другое думай.

Я и думаю...
– Дед, я придумала!!! Придумала! Придумала! Завари для деда Василия самый вкусный чай! Только самый-самый вкусный!
– Ты никак чай на трубку менять собралась?
– А разве нельзя?
– Да можно-то – можно...
– Тогда давай к деду Василию сходим, когда деду Мишу встретим! Позовём в гости. Он твой чай попьёт, полюбит его, а трубку с дымом разлюбит. Мы тогда её заберём, а чая ты хоть сколько заваришь, хоть сто самоваров. Вот мы же, деда, с тобой не курим! Зачем нам курить, если мы любим чай с вареньем и батончиками? Это же вкуснее! А дым разве может быть вкусным? От него только чихать и хочется.
– Ах, заботушка ты моя, – дед покачал головой, – кабы всё так просто делалось... Попил чаю – и всё в жизни переменилось. Нет, Оленька. Человек сначала сам захотеть должен.
– Чаю захотеть? Дед Василий захочет!!! Правда-правда!
– Ну-ну... Ну-ну...

Пусть лучше у тепловоза труба дымит – он же не закашляет и не заболеет, а привезёт к нам гостенька – деду Мишу.
Вон, поезд уже совсем близко.
 
– Деда, давай побежим, чтобы быстрее деду Мишу увидеть! Давай?
– Побежим, говоришь? А как запнёмся?
– Ты что ли меня не поймаешь? – я беру деда за руку. Мне совсем не хочется запинаться - тут ведь нет травки, на неё упадёшь и не больно, она же мягкая, только травный сок на коленках остаётся, помыл их – да и всё. А тут, где мы деду Мишу встречаем, вон, как твёрдо.
– Да поймать-то тебя – поймаю, а только ведь и я споткнуться могу. А то и оба с тобой враз упадём. Давай-ка лучше здесь подождём, пока состав остановится.

Я смотрю на вагоны. Теперь они близко к нам. Ничего себе – маленькая змейка! И никакая не маленькая!
 
Да где же деда Миша-то? Вон, уже другие люди выходят. Я кручу головой в разные стороны, чтобы скорее его увидеть, а меня вдруг кто-то поднимает на руки и прижимает к себе.
Я зажмуриваюсь и слышу:
– Ну что, внученька, зажмурилась?

Это же деда Миша! Наш гостенёк! Я сразу открываю глаза.
– Просмотрела меня? – он смеётся. – Ну-ка, ну-ка, погляжу на тебя! Вон, как подросла за год, любо-дорого смотреть! Дай, хоть расцелую тебя!

Я даю. Всегда же целуют, кого любят, я то уж знаю. Деда Миша меня любит. И я его люблю. Значит, будем целоваться. В одну щёчку, в другую. Как же мне весело!

Я держу деду Мишу ладошками за щёки и смотрю ему в глаза. У деды Миши умеют смеяться глаза! Как сейчас. Я в них смотрю и тоже смеюсь. Только не глазами, они у меня не умеют, хоть я и училась перед зеркалом. А если бы умели, я бы тогда бабу Маню развеселила, а то она грустная, у неё ведь ноженьки болят. Баба Маня говорит, устали родимые столько времени ходить. Не знаю я, почему они устали? Дорожки у нас в деревне хорошие, мы с подружками по ним и ходим, и бегаем... Может, баба Маня по другим ходит? Я ей наши дорожки покажу!
А ещё научусь смеяться глазами, развеселю бабу Маню и ноженьки у неё перестанут болеть. Дед мне говорил, от весёлого человека болезнь-хвороба убегает.

Деда Миша у нас очень весёлый! Надо нам с ним по дворам пройти. Чтобы все весёлые стали.
Только сначала мы деду Мишу накормим. Он же с дороги. Значит, голодный.

С дороги – это когда куда-то долго едешь, а вкусной каши на тарелке с солнышком на донышке нет. Есть другая еда, только она не из печки. А у нас с дедом еда из печки.
 
А потом я попрошу деду Мишу и он возьмёт и научит меня смеяться глазами. Надо же развеселить бабу Маню!

И ещё расскажу про деда Василия. Мы позовём его к нам пить самый вкусный чай. И тогда дед Василий насовсем разлюбит свою трубку.
А потом мы пойдём по дворам и всем, всем, всем в нашей деревне станет весело. Вот, как будет хорошо.