... с листьев все еще маленьким водопадом текла вода, хотя ливень кончился почти 20 минут назад и сквозь редеющие тучи начала показывать свой лик Мать-Луна. Под пологом леса все еще было темно, но я убавила усиление прибора ночного видения и мир вокруг снова стал четким и контрастным. Было тихо и лишь шум от капель да шелест широких листьев папоротника вмешивался в тихий равномерный стук моего сердца. Скоро капель утихнет и лес снова наполнится шорохом насекомых и стрекотаньем летучих ящеров. А на рассвете к ним добавятся звуки дня: потрескивание прорастающего бамбука, далекая канонада у предгорного фронта, рев ховеров, ползущих по потрескавшейся лесной дороге, рычание зверья в глуши и пронзительный свист пролетающих в вышине штурмовиков. Но я этого уже не услышу, так как оставаться днем в этом лесу не входит в мои планы. Еще до рассвета я сверну сенсорную сеть и направлюсь на базу с данными. Хотя даже и без этих данных я могу сказать, что для наступления этот лесной проход не годится: несмотря на то, что он выглядел так многообещающе со спутника, пройти здесь на тяжелой технике никак не получится. Дорога оказалась хорошо пристрелянной с ближайшей высотки и буквально нашпигованной минами "FoF" - "Свой-Чужой". Но задание - есть задание. Сверну сенсоры я только через 4 часа, а пока буду досиживать до назначенного срока в этом пустом, мокром лесу.
Я осторожно пошевелила руками и ногами. Тело затекло от долгого лежания в одной позе и я постепенно начинала мерзнуть. Аккумуляторы системы сохранения тепла начинали садиться, так как на дождь я не рассчитывала (надо будет сказать пару "ласковых слов" девицам из погодного отдела CIC) и взяла облегченный комплект, предназначенный для сухой погоды. В термосе еще было горячее кофе и я потянулась за ним, когда внезапно почувствовала вибрацию встроенного в костюм датчика. Ко мне что-то приближалось. Что-то большое и металлическое.
Я бросила быстрый взгляд на часы:
- "3-15 ночи, "Гема" должна быть в перигее и в 4 квадранте - "Кали"".
Быстро прикинув, какой из спутников должен дать картинку в лучшем ракурсе, я включила комм. На экране появилась смазанная картинка в инфракрасном диапазоне. Сквозь лес по разбитой дороге в мою сторону нагло пер одинокий ховер, по характеристикам двигателя похожий на пятиместный "Патриот". Кобели! Вот только какие? Патруль или спецназ? Или еще кто?
Кому из "кобелей" хватило смелости ночью выползти из под силового купола и ползти через лес? У них должна быть очень, очень веская причина. И я надеюсь, что эта причина - не я. Если меня засекли их сенсоры, то мне конец, если я не начну улепетывать очень и очень быстро, наплевав на задание!
Но проваливать задание мне очень не хотелось и я уговорила себя подождать еще минутку. Я сменила диапазон и переключилась на картинку с "Кали". "Кали" находился в не очень удобном положении к горизонту, но зато камера с него могла заглянуть под плотный покров листьев. Что и произошло примерно через 10 секунд: в небольшом разрыве листвы что-то мелькнуло. Я остановила картинку, перемотала ее несколько кадров назад и снова остановила. Бинго! "Патриот". Картинка смазана и тускла, но на ней читается надпись "Логистика" на борту ховера и явственно видны 5 "кобелей": Шофер, младший офицер и трое пехотинцев в стандартной амуниции. Едут настороже, но не начеку: у офицера вообще не видно оружия, а пехотинцы держат свои "М-70 Пульсатор" на коленях. Явного нападения они явно не ожидали и я сразу подумала о Призе. У всех есть свои приоритеты, и у рейдеров, как я, они тоже были. Возможность получить Приз очень сильно перевешивала ценность разведданных, тем более что бесперспективность этого направления для атаки и так уже была ясна мне. А тут целых 5 физически здоровых "кобелей" сами шли мне в руки. Такую возможность грех было упускать. Мне повезло, что это был не разведпатруль и не спецназ. Нет, не то что бы я их боялась, но с пятью спецназовцами я могла справиться, только расстреляв ховер из гранатомета. Маловероятно, что бы в этой мясорубке что-то осталось достаточно целым, чnо бы я могла претендовать на получение Приза.
Я немного отползла в сторону дороги и укрылась за трухлявым бревном, переключив свою "Мт-60 Даная" в режим прицельной стрельбы. Ждать пришлось недолго. Через 10 минут тяжело груженый "Патриот" выполз из-за поворота. Над ним переливалось серебром маскировочное поле, что, собственно, и объясняло факт обнаружения ховера не со спутника, а моими наземными сенсорами. Я поймала ховер в прицел, проводила его несколько метров, задержала дыхание, и плавно нахала на спусковой крючек. "Даная" дернулась у меня в руках с сухим щелчком и голова водителя ховера превратилась в фонтан разлетающихся осколков черепа, кусков мозга и розоватого тумана. Двигатель ховера взвыл, ховер завилял по сторонам и на ходу уткнулся в уклон , уходящий от дороги вверх.
Времени переводить Данаю в автоматический режим не было, поэтому я быстро перевела перекрестье прицела на офицера и двумя выстрелами один за другим прострелила ему голень.
Пехотинцы к тому времени начинали приходить в себя и вскинули автоматы. К их несчастью они даже примерно не представляли, где я нахожусь, поэтому начали беспорядочно палить в разные стороны. Отшвырнув "Данаю" в сторону, я подхватила короткоствольный автомат, вскочила на ноги и прыгнула в сторону ховера, паля на ходу. По правилам стоило сначала воспользоваться шоковой гранатой, но шок сильно снижал ценность Приза и, соответственно, мои комиссионные. Поэтому я решила рискнуть. Неожиданность и маскировочные свойства комбинезона сыграли мне на руку: один из пехотинцев так и не понял, откуда в него прилетели несколько пуль, разворотившие ему грудь, второй получил серьезные ранения и сполз между сиденьев ховера. Третий успел перепрыгнуть через борт и укрыться за ним. В этом ему повезло. А вот не повезло "кобелю" в том, что падая, он уронил "Пульсатор" на землю. Пока он его поднимал, я успела перемахнуть через ховер и двумя ногами ударила его в грудь. Пехотинец снова выронил автомат, отлетел на два метра и упал, не удержавшись на ногах. Надо отдать должное, с рефлексами у него было все в порядке. Извернувшись, он вскочил и принял боевую стойку, сжимая в руке черный полевой нож с зазубренным лезвием. Я тоже выхватила мизеркорд из ножен и присела, принимая устойчивую позицию напротив него.
Некоторое время мы молча кружили, делая редкие выпады и нащупывая друг у друга слабые места. В черном непрозрачном забрале его шлема отражались луна и я. Внезапно это натолкнуло меня на мысль. Кружа по мокрой дороге я переменила позу, встав так, что бы повернуться к нему боком. Пехотинец перехватил нож в другую руку, ожидая удара ногой слева, но я всего лишь продолжила двигаться до тех пор, пока моя нога не оказалась в грязной луже. И тут я просто топнула. Брызги и грязь полетели в сторону пехотинца и заляпали забрало его шлема. "Кобель" мгновенно сделал выпад в мою сторону, очертив ножом горизонтальный круг на уровне моего живота, но я уже поднырнула под его руку, сделав подсечку. Пехотинец упал на спину, быстро перевернулся на живот, но встать уже не смог, так как я придавила его сверху и сдавила его шею рукой. Он сопротивлялся, пытался вывернуться, но его сапоги скользили по жидкой грязи, а я все усиливала захват, отгибая его голову назад. Раздался хруст сломанных позвонков, тело пехотинца несколько раз дернулось и обмякло. Я отпустила его и он грохнулся в грязь, словно куль с крупой. Меньше минуты назад я увидела ховер, выезжающий из-за поворота и вот уже все было кончено. Можно было расслабиться. На лес вновь опустилась тишина, нарушаемая все той же капелью и потрескиванием остывающего двигателя ховера. Офицер и смертельно раненый пехотинец не подавали признаков жизни. На всякий случай я собрала их оружие и отшвырнула в сторону.
Небо почти расчистилось и лунный свет окончательно прорвался сквозь свод листвы. Я сняла шлем и встала, наклонившись и уперевшись руками в колени, что бы перевести дыхание. Заколка в пылу атаки соскочила с волос и они серебристым водопадом скрыли мое лицо. Но долго отдыхать я не могла: у меня было всего минут 5, что бы не упустить приз и еще минут 30, прежде чем сюда на звуки перестрелки пожалует патруль "кобелей", если они удосужатся его выслать.
Выпрямившись, я подошла к пехотинцу и ногой перевернула его на спину. "Кобель" был здоровый и мускулистый. Мне подумалось, что если бы не внезапность и шок от нападения, то мне никогда бы не было бы по силам справиться с ним в рукопашной. Но, что сделано, то сделано. Пора брать то, что принадлежит мне.
Я взяла нож пехотинца, и сдернула штаны его комбинезона, разрезав их пояс. Посмотрев на открывшееся зрелище я не удержалась и тихонько прыснула смехом: на "кобеле" были просторные трусы до колен, бледно серого цвета и повторяющейся картинкой: Пчелка жучит пчелку, котик жучит кошечку, собачка жучит собачку. "Ну вот и дожучились", подумала я, доставая из нагрудного кармана портативный диагност. Вообще-то это была чистая формальность: "кобели" принимали в армию только полностью здоровых. Но я решила, что лучше немного потерять времени, чем тащить никчемный груз, да еще выставить себя посмешищем на базе. Диагност коротко пискнул, сообщая, что ни генетических изменений, ни радиации, ни Т-вируса у "кобеля" не обнаружено. Я убрала диагност, достала пакет-контейнер и, присев рядом с трупом, сдернула с него трусы.
Проклятье! Как только я дотронулась до промежности пехотинца, я сразу поняла, что мой Приз вовсе не приз, а в лучшем случае просто Трофей. Мои руки сразу же наткнулись на липкую жижу, покрывающую волосы в низу живота "кобеля"! Я посмотрела внимательно и увидела, что член пехотинца, уже больше похожий на вялый хвост сонного питона, все еще хранит следы недавней эрекции. Проклятый "кобель" кончил перед смертью! Мне не следовало душить его и ломать шею! Природа сыграла со мной злую шутку: если начать "кобеля" душить, то его тело, предчувствуя приближение смерти, в последнем спазме пытается вытолкнуть из себя сперму в тщетной надежде распространить генный материал умирающего. Я еще раз с сожалением осмотрела гениталии пехотинца. Сожалеть было о чем. Здоровый, без пятен, розовый член, яйца, размером с два моих кулака, но, главное, сперма. Огромное количество спермы, уже негодной и пропавшей совершенно зря!
Я тяжело вздохнула, тряхнула головой, словно прогоняя разочарование, затем оттянула член и тестикулы пехотинца рукой, быстро проговаривая ритуальную молитву:
"О, Ника, Богиня, дарующая нам силу нашу и Афина, дарующая нам мудрость нашу! Примите кровь эту и позвольте мне взять то, что принадлежит мне по праву Охотницы, дабы использовать это во благо дочерей ваших и во славу вашу!". Я атеистка, но по какому-то внутреннему убеждению все равно всегда произносила эту фразу. Наверно для того, что бы вернуть себе ясность мысли и чувствовать себя хоть немного тверже.
В лунном свете блеснул серебряной молнией мизерикорд и вялая струйка крови начала вытекать на землю из раны в паху пехотинца, смешиваясь с грязью. На спущенных трусах собачки и пчелки все продолжали жучить друг друга. Я опустила отрезанный член и яйца в пакет-контейнер, запечатала его и нажала на клапан. Пакет наполнился инертным газом, сохраняя его содержимое до тех пор, пока оно не попадет к сестрам в лабораторию экстракции.
Вытерев мизерикорд стерилизующим платком, я повернулась к ховеру.... Раненый офицер пришел в себя и тихо стонал, ерзая в кресле. Не обращая на него внимания, я подошла к ховеру и дважды выстрелила из флак-пистолета в рацию. В общем, это была лишняя трата боеприпасов, поскольку перестрелка уже давно сделала свое дело, сообщив миру о моем боевом контакте с противником. И наверняка на базе "кобелей" уже кто-то проанализировал запись звуков боя и сделала вывод о том, что нападавших было от силы одна-две женщины. Я стащила двух оставшихся пехотинцев и обезглавленного шофера на землю и сдернула с них брюки комбинезона. БЫстрая проверка сканером подтвердила, что три полноценных Приза у меня имеется.
Промежность шофера меня заинтересовала. Его гениталии выглядили очень...ухоженными. Волосяной покров был тщательно удален с паха, лобка и яичек. Полностью сдернув с него брюки, я повернула "кобеля" на бок и подогнула одну ногу к груди. Так и есть. "Кобель" оказался "домашним"! Кожа вокруг ануса была морщинистой, да и сам анус был хирургически изменен так, что вокруг него образовались вертикальные складки, напоминающие половые губы, а отверстие было похоже на вход в маленькое влагалище. Если "домашний кобель" принимал гормоны, то ценность Приза могла стать меньше. К сожалению, анализ на спектр гормонов в полевых условиях я провести не могла, но внешних признаков гормонального вмешательства не было видно. Скорее своего, этот "кобель" был "одомашнен" не очень глубоко.
Вздохнув, я положила труп шофера на спину и достала 3 пакет-контейнера...
Когда я стала заниматься раненым пехотинцем, и уже оттягивала рукой его член и яйца, он внезапно пришел в себя. Я не сомневалась, что это последняя вспышка сознания перед бесконечным падением в бездну смерти, но мне не хотелось повредить Приз, если "кобель" начнет дергаться при ампутации. Пехотинец открыл глаза и увидел меня. Всем им при подготовке рассказывали, что бывает с теми, кого мы берем в плен. Всех их учили что делать с сестрами, если им в руки попадало наше живое или мертвое тело. Он мгновенно вспомнил все и все понял, но ни сил ни времени сопротивляться у него не было. Его естество отреагировало быстрее, чем возникли хоть какие то мысли в его обреченном мозгу. Тело, лишенное сил и истекающее кровью все таки нашло возможность попытаться последний раз выстрелить его семенем. Его член мгновенно напрягся, но выпустить сперму не успел, так как я резким движением вонзила мизерикорд наискосок в шею за ухом, насквозь пронзив его мозг и те его доли, которые отвечают за половые функции. С сожалением глядя на опадающий в моей руке член, я внезапно почувствовала теплый толчок внизу живота. Некрофилией и прочими экзотическими увлечениями я не страдала, скорее это была непроизвольная реакция организма, поэтому чувство мгновенно прошло, оставив после себя ощущение легкой влаги внутри.
Когда эрекция спала окончательно, я отделила гениталии пехотинца от тела. В принципе, можно было и не ждать, многие сестры наоборот предпочитали оскоплять "кобелей" в момент эрекции, но это обещало фонтан крови, а мне совсем не улыбалось тащиться по лесу в окровавленном комбинезоне, привлекая к себе хищников. Более того, я находила излишнее зверство отталкивающим, даже если оно относилось к "кобелям". Многие сестры не понимали, например, почему я требую от своего взвода добивать оскопленных, а не оставляю их умирать от кровопотери. Думаю, это потому, что мне не хочется быть похожей на самих "кобелей", у которых высшим шиком считалось обколоть пойманную женщину коагулянтами, противошоковыми анатоксинами (если, конечно, они не планировали поместить сестру в "сучий барак" или использовать ее в качестве живого инкубатора на фермах по выращиванию детей) и оставляя их умирать с вырезанными по живому половыми органами, маткой, яичниками, надпочечниками и с отрезанной грудью.
Держа в руках три пакет-контейнера с Призами, я повернулась к офицеру. Он уже выбрался из ховера и, скуля, пытался ползти в сторону леса, теряя накладные шевроны и нагрудные значки. У самых моих ног валялся знак в форме маленького перевернутого треугольника с вписанной в него горизонтальной восьмеркой. Эти твари гордились количеством взятых Призов и знак говорил что за офицером тянется полоса из более чем 50-ти сестер, у которых изъяли их Дары Афины. Изъяли у живых и в сознании. Пленные "кобели", которых брали живьем для селекции, считали, что надо в первую очередь избавляться от таких значков, потому что сестры ненавидят сестроубийц. Это была неправда. Сестры не ненавидели "кобелей". Кобели были просто опасными хищниками, место которым лишь в зоопарке, в селекционном центре, или по частям в лаборатории экстракции. Разве можно ненавидеть хищника, каким бы оружием он не обладал и сколько женщин бы он не убил. Убивать или пользовать нас - сущность "кобелей", а разве можно ненавидеть за сущность?.
Впрочем, несмотря на все размышления, у меня были свои планы на офицера "Стивена"(так гласила латунная табличка на его комбинезоне. Было что-то нелепое в том, что зверье пользуется именами). Времени у меня было не особо много, поэтому я достала из медкомплекта инъектор и, придавив офицера к земле коленом, быстро ввела ему седатики, подавитель воли и обезболивающее. Офицер практически мгновенно перестал скулить и трепыхаться. Быстро нацепив ему на голень пневмошину, я рывком заставила его встать. Офицер посмотрел на меня с ненавистью и прошипел сквозь зубы "...сука!" Отвечать на оскорбления или вступать в полемику мне не хотелось, поэтому я повернула его за плечи в нужную сторону и подтолкнула, скомандовав "Вперед!". "Кобель" шипел, обзывал меня ****ью и говноматкой, но сопротивляться подавителю воли не мог и поэтому послушно побрел в указанном направлении.
... Через 15 минут, когда мы были уже довольно далеко от места боевого контакта, я услышала звук приближающихся ховеров. "Кобели" все таки выслали патруль. Я скомандовала офицеру "Лежать и молчать" и он послушно упал на листву. Бросив на землю контейнер со свернутым сенсорным массивом, я присела, выставив "Данаю" в направлении патрулей. Раздалась стрельба. Патруль палил явно наугад, поскольку в нашем направлении не просвистело ни одной шальной пули. Через минуту стрельба стихла. В тепловизоре не было видно никаких отметок. Следы я замела хорошо, поэтому патруль явно не решился сунуться ночью в лес, решив, что я ушла уже слишком далеко, в неизвестном направлении к тому же. Заурчали двигатели ховеров и через несколько секунд раздался взрыв. Картинка со спутника показала, что взрыв произошел ровно в том месте, где стоял поврежденный ховер. Очевидно, патруль решил подорвать технику. Очень скоро все стихло. Нас явно не преследовали.
Подождав еще немного, я подняла офицера, взвалила на плечи контейнер с аппаратурой и скомандовала "Вперед!". Становилось светлее. Потеряв из-за патруля почти час, я поняла, что не успеваю покинуть опасную зону до рассвета. Идти при свете солнца по лесу в тылу "кобелей" было опасно. Тем более, что у меня был пленный, хоть и под подавителями. Я решила запросить Базу.
Развернув спутниковую направленную антенну, я нашла место, где сквозь разрыв в листве был в прямой видимости микроспутник связи. Отправленное кодированное сообщение гласило: "Основная задача - 78%. Первичный вывод - отрицательный. Данные загружены на спутник. Имел место боевой контакт. Преследования нет. 3 приза+1 Приз неопределен + пленный. Статус - продвижение днем невозможно. Запрашиваю возможные действия по продвижению и по пленному.".
Ответ пришел быстро. "Данные получены. Статус операции - Рейд выполнен. Продвижение - отмена до темноты. Пленный - на усмотрение. Предлагается вариант С."
Собственно, База просто подтвердила все то, что я и так рассчитывала сделать. Но предложение "варианта С" порадовало меня откровенно. В конце концов я успешно выполнила задание, несла 4 Приза и вполне заслужила право на небольшой отдых "на природе".
Поискав по карте удобное место для стоянки, я выбрала ложбинку, недоступную для вражеских спутников из за густой листвы и блокирующую наземные сканеры, я подтолкнула офицера в нужном направлении...
Подчинился он неохотно. Видимо, действие подавителя заканчивалось, а еще одного инъектора с ним у меня не было. Ну что ж, вот и получается "на мое усмотрение" вариант С. Без подавителя воли мне не хотелось тащить офицера до базы на спине, занчит, вариантов не так много.
Добравшись до лощинки, я положила офицера на спину и привязала его за руки и ноги к небольшим деревцам. Офицер окончательно очухался от подавителя и начал дергаться, обзывая меня мразью, сукой, ****ой и прочими словами, тщетно грозясь сделать со мной что-то ужасное. Мне надоело слушать его треп и я заклеила ему рот липкой лентой.
Наскоро перекусив, я стащила комбинезон, нижнее белье, и вымылась в небольшом ручье, текущем по дну лощинки. Стоя на теплом лесном ветерке, я грелась после холодной воды, давая телу расслабиться. Притная истома струилась по моим венам и я улыбалась лучикам солнца, пробивающимся сквозь листву.
Затем я подошла к связанному офицеру и, присев перед ним на корточках, проверила его сканером. Чист. Вот и славно. Значит, не зря я тащила его через пол леса! 4 Приза грели мою душу (хотя "кобели" и отрицают наличие души у женщин) и есть еще 5-й приз. И он МОЙ. Лично мой и ничей больше. И сейчас я была намерена его взять. Порывшись в карманах сброшенного комбинезона, я достала нож и эластичный пакет-экстрактор. Офицер увидел мои приготовления и начал вырываться. К счастью, веревки не давали ему особо много свободы и я без труда разрезала на нем одежду и сняла ее, оставив только шину на ноге. Вытерев его гигиеническими салфетками, я отошла в сторону и осмотрела тело самца. "Кобель" был мускулистый, но не накачанный, а хорошо сбитый и крепкий. Отличный экземпляр. Его член и мошонка, покрытая золотистыми волосами выглядели на редкость привлекательно и не несли никаких признаков "одомашненности". Здоровый активный самец во всей красе!
Я подошла к нему, присела рядом на высохшую теплую и мягкую траву, и закрыла ладонью его промежность. От прикосновения офицер дернулся, замычал, его мошонка сжалась, словно пытаясь втолкнуть яички внутрь тела. Моя рука легонько пробежалась по его члену и яйцам кончиками пальцев, и мошонка расслабилась. Я взяла хозяйство "кобеля" в ладонь и начала медленно двигать рукой, периодически чуть сжимая член, который начал медленно твердеть. Внизу моего живота снова что-то словно ухнуло, и по промежности разлилось приятное ощущения тепла.
Любуясь, как крайняя плоть то открывает, то закрывает головку члена, я легла рядом, положив голову на дергающийся живот офицера "Стивена" и продолжила тихонько играть с его членом, одновременно положив вторую руку себе между ног и нежно поглаживая выступающие губки и набухший бугорок клитора. Затем я обхватила член "кобеля" губами и, двигая головой, начала оглаживать головку языком по кругу. Офицер перестал вырываться и тяжело засопел, постанывая. Губами чувствовалось, что головка члена, словно мягко пульсируя, становится то чуть больше, то чуть меньше. Мышцы моего живота дважды резко сократились, и я почувствовала пальцами, как из влагалища выступила пряно пахнущая скользкая жидкость. Я ввела два пальчика в себя. внутри все мелко подрагивало и я поняла, что я уже готова.
Мне пришлось немного отвлечься, что бы взять эластичный пакет-экстрактор и активировать кольцо на нем. Затем я повернулась спиной к голове офицера и села сверху на корточках. Мои губки слегка касались его члена и с них капали мои почти горячие соки. Плавно двинув бедрами, я провела губками по его пенису, оросив его полностью. В промежности у меня словно проскакивали маленькие молнии. Взяв член рукой, я надела на него экстрактор и включила его кольцо. Кольцо обхватило основание члена, и мгновенно откачало воздух из пакета. Эластичный материал плотно окружил плоть. Огоньки на кольце сменились на зеленые, что значило, что кольцо проникло в основание пениса микроскопическими наноэффекторами, контролирующими семяизвержение до тех пор, пока я не разрешу его.
Еще несколько раз проведя губками по члену, я взяла его рукой (удивившись при этом вполне достойным размерам) и поставило вертикально, прикоснувшись головкой ко входу во влагалище. Возникло ощущение, словно какого-то трепета внизу живота и я, резким движением таза, ввела член в себя…
С самой промежности до горла меня словно пронзила молния и вырвалась наружу сдавленным криком! В голове еще успела мелькнуть мысль: «О, Афина! Почему у женщин нет настоящего живого горячего хера?!?! Почему Ты подарила его этим животным, а не разумным существам?!?!» Мысль мелькнула – и растворилась в волнах пронзительного экстаза. Мир вокруг меня закружился и я даже не могла понять, то ли это я двигаю бедрами, яростно пронзая себя раскаленной плотью, то ли мир вокруг меня движется в сумасшедшем ритме, сбивая мне дыхание. Когда я начинала двигаться чуть медленнее, я ощущала, как член скользит по стенкам влагалища, надавливая головкой на передний его свод, преодолевая сопротивление и, в финале, словно срываясь, проскальзывал по входу в матку. Это ощущение снова срывало меня из реальности и уносило туда, где по моим обнаженным нервам металось чистое наслаждение.
С каждым движением из меня словно извергались потоки соков, распространяя сумасшедший аромат возбужденной, налившейся кровью, вульвы…
Временами наслаждение перебиралось за какую-то невидимую грань, мое тело изгибалось, замирало, мелко дрожа и словно взрывалось изнутри стонами и криком. Затем, после оргазма, наслаждение отступало, скатываясь к низу живота и снова начинало набирать силу, начинать новый разбег для нового оргазма.
Я не знаю, сколько их было. 5. 6. 10. Может больше. Скорее всего больше, поскольку потом я увидела, что моя бешеная скачка продолжалась почти час. Когда я почти потеряла связь с реальностью, что-то внутри меня, большое, огромное, все это время прятавшееся где-то в глубине, настойчиво и решительно-грубо начало пробиваться наружу. Сдержать это не было никаких сил. Остатки чувств шептали мне, что я умру, если встану на пути этого. Тогда я оперлась одной рукой о землю и начала быстро двигать бедрами вверх и вниз, почти давая члену выйти из меня и снова ввергая его в самую глубину. Второй рукой я надавила на клитор и двумя пальцами начала массировать его, чувствуя как он, и так набухший, становится еще тверже и больше. Мои пальцы двигались все быстрее и быстрее, и, когда нечто, рвущееся наружу, уже было готово разорвать меня изнутри, пальцы соскользнули на оголенную головку клитора, пройдясь шершавой кожей по ней по всей своей длине! Одновременно я резко опустила бедра, доставая членом до самой задней стенки своего влагалища, и крикнула «ПОРА!»
Кольцо экстрактора услышало команду и убрало нанорецепторы. Поток спермы, покидающий член чувствовался даже сквозь туман наслаждения и сквозь невесомый материал контейнера. Одновременно с моим звериным криком из меня наружу вырвался самый сильный оргазм, который я только могла себе представить! Он волнами прокатывался по моему телу с каждым выбросом спермы из дергающегося во мне члена и выбивал из меня хриплые крики. Мое тело, словно в предсмертной агонии билось, нанизанное на этот жертвенный жезл. Затем я упала без сил и без чувств, изредка содрогаясь от последних «раскатов грома» у себя в промежности…
Пришла в себя я от того, что член офицера выскользнул из меня, опав окончательно. Сам офицер был без сознания, один край липкой ленты отклеился, и он хрипло и часто дышал. Что ж. Без сознания – это даже лучше. По крайней мере сейчас он в нирване.
Я встала. Из меня маленьким водопадом вытекли остатки соков. В воздухе пахло настоем трав на сексуальном возбуждении. Я аккуратно сняла с члена «кобеля» экстрактор, стараясь не выронить ни капли хранившейся в нем драгоценной спермы. Кольцо быстро запечатало пакет и наполнило его консервирующим газом. Положив экстрактор в вещмешок, я достала пистолет и выстрелила офицеру в голову. Пуля попала точно в переносицу, пройдя мозг и разрушив мозжечок. Он умер не почувствовав боли, все еще купаясь в неведомых морях наслаждения. Затем, что бы не терять времени, я взяла его опавший, все еще скользкий член, оттянула его в сторону и отделила от тела вместе с опустошенной мошонкой. Чвакнул еще один пакет, сохраняя пятый приз. Вернее не приз, а трофей. Настоящий приз – сперма, уже покинула его. Но потом, когда я доберусь до базы, сестры-ученые извлекут из него все, что он еще скрывает в себе. Несинтетические гормоны, остатки спермы, вытяжкм из пещеристых тел и из тестикул… Все это ценится в сегодняшнем мире на вес золота. Слишком мало здоровых генов осталось на Земле после Исхода и последовавшей за ним Большой Катастрофы. Слишком много исковеркал Т-вирус, уничтожающий Х-хромосому. Страшное изобретение «кобелей» - парагенетиков, призванное истребить возможность неконтролируемого появления на всеет девочек. Мужчины испугались нас. Испугались, что мы сможем быть с ними на равных. Что мы сможем быть сильнее их. Они хотели низвести женщин до уровня тупых сексуальных кукол, ползающих в грязи «Сучьих бараков» или превратить их в источник органов для трансплантации. Низвести до уровня ходячих маток, вынашивающих новых «кобелей».
Но они просчитались. Мужчины, в полном смысле этого слова, вымерли сами. Остались только «кобели». Звери в человеческом обличии, психологически и генетически неспособные воспринимать женщин, как людей и не являющиеся людьми сами.
Стемнело. Я бежала по лесу налегке и мне было легко и приятно. Я несла с собой 3 приза, 2 Трофея, экстрактор с самым дорогим веществом на земле – свежей здоровой спермой, добытой естественным путем и потому неповрежденной и сильной. Потом, на базе, из нее выделят носителей Х-хромосомы и оплодотворят ими яйцеклетку, что бы на свет появились новые Сестры.
Я бежала и улыбалась. Ведь самый главный Приз я несла в себе. Этот приз – неземной восторг и наслаждение, непередаваемое словами. Теперь я знала за что я воюю. Я воюю за ОРГАЗМ. Не от ласк боевых подруг, не от холодных игрушек-вибраторов. За нормальный оргазм от Мужчины.
Мы победим. И когда мы сметем с Земли последнего психогенетического урода-«кобеля», наши ученые придумают способ, как исправить сделанное предками. И появятся Мужчины без врожденной ненависти к нам. Сперва один, затем второй, затем МНОГО настоящих Мужчин. Таких Мужчин, которым мы, сестры, сразу сдадимся на их милость. Ради их любви и ради оргазма, за который мы захотим УМЕРЕТЬ, а не УБИВАТЬ.
Когда-нибудь это будет. А пока…