Славно в лесу ранней весной!! Пригревает солнышко, легкий теплый ветер обдувает лицо, в лесу слышна капель, птички чирикают веселее, а на прогалинах пробивается первая нежная травка. Весело на душе, особенно когда возвращаешься домой после долгих странствий. Шутка ли – десять лет Даниэль был на военной службе в далеких краях. Побывал во множестве разных городов, слушал десятки языков и наречий. Видел великих королей и воителей, знаменитых красавиц и ученых, известных поэтов. Невелика птица – сержант рейтарского полка, но много ли надо парню из шахтерского поселка, что мальчишкой ушел искать лучшей доли? Пусть большого богатства не заработал, зато душой не кривил, служил честно. Впрочем, грех жаловаться, сумка хоть невелика и не лопается от золотых, но увесиста. Хватит и на дом и на участок доброй земли.
К полудню приехал он в Эстергом. Издалека чувствовалось дыхание большой реки – Дуная. Здесь разделяла она угорскую и моравскую земли. Красива угорская речь, хотя и не родная для него, и девушки хороши. Но разве сравнить их со славными словенскими девчатами? Однако каждому свое – на Родине и простая вода слаще кажется. Что-то вдруг заставило сержанта остановиться. Натянул он поводья и замотал головой, пытаясь понять, что же такое его задело. Повернул голову налево и понял – вот оно. Стоит на отшибе дом, совершенно заброшенный, а на балконе - статуя девушки. Красивой, но очень печальной. Положила она нежную руку на перила и смотрит в ту сторону, где возвышаются темные горы Карпатские. Видно, давно стоит – дом обветшал, мхом да диким хмелем покрылся. Но чудо - её словно вчера мастер из мрамора вырезал.
Сержант остановил горожанина, шедшего мимо:
- Скажи, приятель, а что за странная статуя вон там, на балконе заброшенного дома стоит?
- Э, солдат, то долгая и удивительная история. В двух словах не расскажешь. Пойдем-ка в харчевню.
В ближайшей харчевне присели они у окна и заказали пива. Симпатичная мораванка принесла им кувшин, и наклоняясь над столом, задела его грудью. Горожанин ухмыльнулся ей вслед, отхлебнул из кружки, пригладил усы рукой и начал:
- Началась эта история без малого триста лет назад. Тогда еще по всему миру в лесах водились чудища, а колдовство было обычным делом, вроде ремесла сапожника. И случилась страшная беда – с севера явились в наши края полчища ужасных созданий – асургов. Были они похожи на огромных ящериц, а головы их смахивали на человеческие черепа. Многие беды принесли они и нашей земле и моравам и валахам. Разоряли они все на своем пути, оставляя за собой черную пустыню. И не находилось силы, чтобы противостоять им – многие славные воины полегли в битве с ними. И тогда послали гонцов к витязю с северо-востока, который славился своей силой и доблестью, который с демонами не раз сражался. Звали его Гонта Белый Змей.
- Неужто тот, что страшного каменного чуда одолел? - Даниэль был поражен, ведь еще ребенком он слушал рассказы о подвигах Гонты.
- Да-да, тот самый, ты не ослышался. И каменного великана победил, и лихо одноглазое одолел….
Был Белый Змей не только доблестным воителем, но и чародеем – мог общаться с гномами, эльфами и прочими волшебными народами, которые простому человеку на глаза не показываются. Собрал он из тех, кто еще был в состоянии сражаться, дружину и вызвал из гномов и черных эльфов. Их чародеи закляли оружие и броню дружинную и тогда объединенное воинство начало громить чудищ. В Валахии Гонте с войском удалось окружить короля асургов с последними его силами. Была страшная сеча, очень многие и люди и нелюди остались лежать на поле битвы. Асурги были навсегда рассеяны и уничтожены, но король их и Гонта исчезли невесть куда. Говорили, что на север уходили их следы.
- А что же статуя? Она-то здесь причем? – сержант долил в кружки.
- А, вот тут самое главное. Когда Гонта был в нашем городе и собирал храбрецов, увидел он на балконе одного дома девушку. Амелию, дочь булочника. Запала она ему в душу, да и он ей приглянулся. И покуда дружина готовилась, не расставались они ни на минуту. Расставаясь, поклялись они друг другу в любви. Были они прекрасной парой, и люди улыбались, глядя на них. Когда последняя сеча еще только начиналась, послала девушка ему письмо, что будет ждать и не выйдет замуж ни за кого, кроме него. Но гонец так и не вернулся. Сам витязь пропал бесследно. Амелия вышла на балкон… да так и застыла навсегда в ожидании суженого. Превратилась в статую, которую не трогает ни холод, ни жара. И так будет она стоять, пока не вернется её любимый…
- Откуда ты все это знаешь? – Историю эту здесь от отца к сыну слово в слово передают….
Долго молчал сержант, велика была сила впечатления, произведенного рассказом угра. Ночью не спал он, думая, как сильна бывает любовь, что способна триста лет хранить человека. Утром он подъехал к заброшенному дому и посмотрел на девушку. Она стояла, устремив взгляд вдаль, на дорогу, ведущую на северо-восток.
- Я найду его, - сказал сержант, прикоснувшись к ледяной руке Амелии, - Найду и верну его тебе.
Солдат двух решений не принимает. Еще ночью понял Даниэль, что не сможет он домой уехать, не разгадав загадку – куда же исчез легендарный витязь. И отправился на север, по крупицам правду собирая. Выслушал много разных баек и небылиц, но все же отыскал призрачный след. И привел его этот след в карпатские предгорья. Лето была в разгаре, солнце, даром что под вечер, светило ярко. Даниэль в своем солдатском кафтане весь потом обливался, конь тоже притомился, еле шагал. На дороге посреди сосен показался древний старичок в буром плаще, который тащил огроменную вязанку хвороста. Догнал сержант деда, соскочил с коня.
- Эй, дедушка, давайте помогу, - «жара жарой, а надобно помочь старому, авось и он взамен чем поможет».
Дедок глянул на него странным взглядом, и со словами «Спасибо, сынок», отдал ему вязанку. Даниэля аж к земле пригнуло – такая она оказалась тяжелая. Дед засеменил рядом.
- Тут недалеко хижина моя, - сказал он, указывая рукой, - там и отдохнем.
Шли они вроде недолго, а парень уже еле на ногах держался. И удивлялся, отчего вязанка тяжелая, словно из железных прутьев. И дед был странный – плащ у него словно из древесной коры сшит, а к шляпе листья пристали. Чисто дух лесной. Хижина у деда оказалась не хижина, а огромный шалаш из склонившихся друг к другу деревьев. На полянке гуляли разные звери и птицы. Тут сержант понял, что и вправду с духом лесным дело имеет.
- Видно, ты уж понял, кто я таков, - сказал дед, махнул рукой и вязанка исчезла, словно испарилась, - да, и верно – я дух местного леса. Спасибо, что помог старому человеку, не погнушался, значит сердце у тебя доброе. За это я тебя отблагодарю. Скажи мне, чего ты хочешь? Или может, чего ищешь?
- Не слышал ли ты, дедушка, про Рыцаря-без-Имени, который живет в этих горах? Говорят, он чародей и может помочь мне открыть одну тайну.
Дед задумался, поглаживая бороду:
- Да, я слышал про него, но никогда не видел. Живет он за теми отрогами, но мне туда хода нет. Но я все же расскажу одну вещь, которая тебе пригодится. По дороге дальше попадешь ты в пещеру тролля. Станет тебя угощать: ничего не ешь, и не пей - отравит. Захочет он сыграть с тобой в кости – соглашайся, но не давай ему отыгрываться – пропадешь. Выигрышем требуй то, чем он дорожит. Будет тебе он предлагать взамен богатства и искушения разные, но ты не соглашайся. Получишь то, что нужно – уходи…. А сейчас вот, выпей воды из родника, коня напои и отдохни в шалаше.
Старичок протянул ему кадку, в которой оказалась ключевая вода, такая холодная, что зубы стынут. Рейтар напоил гнедого, расседлал, оставил его погулять, а сам лег в шалаше на постель из мха, мягкую, словно перина. Проснулся он уже утром. Рядом лежал каравай хлеба и стояла кринка молока – дед позаботился о госте. Даниэль поел и вышел. На поляне не было никого, только его гнедой пощипывал траву. Застегивая подпругу, глянул в сторону гор – в промежутке виднелся замок. Не туда ли лежит его дорога? Проехав по лесу не одну милю, он очутился на пустоши, где посреди хвощей да бурьяна возвышался грот. С обоих сторон пустоши возвышались отвесные скалистые стены гор. Он тронул коня. Гнедой неожиданно заупрямился, пришлось его заставить. Внизу захрустело… это были кости. Человеческие кости. «Видно, к троллю часто заезжают… да не часто возвращаются. Ну что же, пойдем, раз иной дороги нет». Он привязал коня к сухому дереву и вошел внутрь.В гроте было темно, и только смоляные фонари давали неровный свет. Дорогу в проход внезапно преградила большая, горбатая, уродливая фигура. Тролль!!!
- О, ко мне гости, - на сером от отсутствии солнечного света лице тролля была улыбка, от которой сержанта передернуло. – Добро пожаловать в мой тихий уголок. Прошу…
В комнате стояли стол, две скамьи и четыре стула, из отполированных до блеска сосновых досок, обитые сукном. В воздухе висел запах пыли и затхлости. Словно здесь не жила ни одна живая душа….
- Садитесь, куда захотите, - у уродца были кривые зубы, грубые черты лица и огромные волосатые уши. Узкое, горбатое тело затянуто в дорогую, но безвкусно подобранную одежду. - Может, желаете, чего нибудь перекусить и выпить?
- Нет, благодарю, я уже обедал, - Даниэль постарался, чтобы его голос звучал как можно более учтиво.
- Какая жалость – у меня есть возможность предложить изысканные блюда и лучшие вина.…Тогда быть может, вы согласитесь сыграть в кости?
- Почему бы и нет? – горбун хлопнул в ладоши, и стол оказался покрыт зеленым бархатом. На столе появились кости – четыре кубика с различным количеством точек, явно из серебра с чернью. Стаканчик был из золота с узорами из серебра.
- У вас есть деньги, сударь? – Даниэль молча выложил из сумки столбики монет. Глаза урода, цвета болотной тины, загорелись безумным огнем, он отвратительно захихикал.
Началась игра. Играли «три по три». Первые два раза тролль выиграл, третий проиграл. Во второй партии тролль проиграл два раза.
- Это последняя игра, – сказал сержант, - Победитель определяет выигрыш. Согласен?
- Согласен, - у тролля, похоже, пересохло в горле – он хлопнул по столу. Появился кувшин с пивом. Тролль выпил его залпом.
Кубики, трижды рассыпавшись, трижды показали двенадцать.
- Я требую свой выигрыш. Я возьму то, что захочу.
Чудовище, шатаясь, встало и открыло большую дубовую дверь: «Туда». Когтистая рука указывала в зал, заставленный самой разнообразной мебелью. Софы соседствовали с изящными стульями. Повсюду громоздились дубовые столы и резные шкафы с золотой и серебряной посудой, на тумбочках стояли чудесные вазы из хрусталя. Стены были задрапированы бархатом и шелком. В открытых сундуках блестели драгоценные камни. Грудами насыпаны были цехины, дукаты, дублоны…. Все это освещалось таким количеством свечей, что от блеска слепило глаза.
Сержант облизал губы. В его голове мутилось. Ему никогда не доводилось видеть такого богатства. Он зачерпнул рукой монеты и вдруг увидел в золотом блюде свое отражение – его черты исказились, а уши стали большими, острыми и волосатыми, словно он сам стал троллем!!! Парень в ужасе отдернул руку и огляделся. Посреди зала одиноко возвышалось бюро. В середине, на атласной подушечке, лежал красный шелковый футляр, в каких перевозят письма. Рядом с бюро лежали кости человека. Человека? Даниэль протянул руку к бюро и услышал странный звук – это задыхался тролль. Глаза его выпучились, а бескровное лицо стало совсем белым.
- Не бери его… - голос безумного существа стал тонким и жалобным, - Только не его. Возьми золото, драгоценности, шелка, бархат, возьми всё – только не трогай футляр…
- Мне тебя жаль, - сержант выпрямился и спрятал футляр за пазуху, - Ты позарился на сокровища и убил тролля, хранившего их. И сам стал троллем. Ты пренебрег долгом и не доставил письмо. Ты достоин презрения.
Монстр всхлипнул, со свистом втянул воздух и упал, скрипя когтями по дубовым планкам двери. В одно мгновение на нем истлела и одежда и плоть, на полу лежал лишь уродливый скелет.
Зал мелко затрясся. Драгоценности и вещи стали меркнуть и превращаться в песок, потом дрожь стала сильней, и всё вокруг стало рассыпаться на глазах. Стены заходили ходуном, а с потолка посыпалась побелка. Похоже, зачарованная пещера разваливалась на глазах. Даниэль бросился наружу. Едва он выскочил - грот ушел под землю. Осталось ровное место, а между горами появился проход. Он вскочил в седло и поскакал прочь….
Но одно жуткое место сменилось другим. Деревня, в которую он въехал, была столь странной, что даже гнедой начал оглядываться по сторонам. Лица людей были угрюмыми и мрачными, а листья на деревьях были черными, словно на них осела копоть. К кому бы он не обращался – жители исчезали в домах или молча шарахались с выражением ужаса в глазах. Подъехав к замку, Даниэль вдруг почувствовал, что сердце сдавливает боль, и хочется бежать прочь, не оглядываясь. Но солдату негоже отступать перед тем, чего не видишь. Сержант хотел было пустить коня рысью, но гнедой встал, как вкопанный, и не пошел даже после того, как его огрели плетью. Пришлось идти пешком. Он вступил на мост и глубоко вздохнул. Едва парень сделал шаг, как вода во рву зашумела, пошел пар, а потом и дым, языки огня стрельнули в небо. Стало жарко и удушающе запахло серой. Однако парень не собирался отступать, и пошел дальше. Едва он дошел до середины, огонь исчез, а вместо него пришел адский холод. Кафтан сержанта покрылся инеем. Ноги заскользили на льду.
- Что же это за проклятое место, - сказал Даниэль, сцепив зубы и сжав кулаки, - Какое дьявольское чародейство здесь обретается?
Ворота сами отворились и пропустили во внутренний двор. Его встретила тишина и безлюдье. Пересохший фонтан был покрыт плесенью и бурыми пятнами. Едва он сделал шаг к дверям в донжон, как услышал странный тягучий звук. С каждым шагом этот звук усиливался. Вскоре он понял, что это пение. Слов было не разобрать, но от этого пения подкашивались ноги, сердце начало реже биться, а кровь стала стучать в виски. Перед дверями возникла толпа странных фигур – не имеющих ни лица, ни тела. Были лишь темные полупрозрачные силуэты. Призраки. Поющие призраки. Ужасное пение стало невыносимым, у Даниэля потемнело в глазах. Он упал на колено, и из-за пазухи вывалился красный футляр. Адская песня прервалась.
Он схватил его и вскочил на ноги. Призраки молчали. Сержант громко и злорадно захохотал:
- Что, дьявольские отродья, боитесь этого куска шелка? – он выставил руку вперед и сделал несколько шагов, - Убирайтесь вон!!!
Силуэты развеялись, и он открыл дверь. Внутри – это оказался жилой зал - было также безлюдно… но спокойно. Даниэль обессиленно упал на какую-то кучу шкур и заснул…. Проснулся он от ощущения, что кто-то наблюдает за ним. Он вскочил, схватившись за меч… и вспомнил, что оставил его пристегнутым к седлу. Но в зале не было ни души – только ряды манекенов в доспехах безмолвно стояли вдоль стен. В камине горел огонь – значит, здесь все же кто-то есть. Но кто и где? Он прошелся по залу. Внезапно один из манекенов сошел со своего места и напал на него. Даниэль увернулся от удара, который мог разрубить его напополам, вырвал из рук ближайшего «воина» меч и стал защищаться. Оживший рыцарь был искусен в фехтовании и очень силен, однако сержант был не в доспехах и от того легче и ловчее. После нескольких минут поединка ему удалось выбить у рыцаря меч и повалить его на пол. Он уже приготовился пронзить его, как вдруг….:
- Остановись, витязь, не убивай меня, - раздался голос из-под забрала.
- Что? – Даниэль попятился: мало того, что манекен напал на него, он еще и говорит на одном с ним языке!!!
- Ты победил меня… значит, ты тот, кого я жду уже почти триста лет, - рыцарь исчез, а вместо него стоял высокий мужчина со светлыми кудрями и серыми глазами. Он был одет в черное.
- Взгляни на клинок, что держишь в руках, - незнакомец отошел к окну, потирая руку. Сержант посмотрел на меч... и чуть не уронил его. У полутораручного меча была рукоять в виде двух змей, обвившихся вокруг друг друга. Их головы и шеи образовывали крестовину, а оголовком мечу служил огромный сапфир. У парня полезли на лоб глаза.
- Это же… Это же… "Ночной огонь"…
- Верно, это «Ночной огонь», – усмехнулся сероглазый.
Даниэль ошалелым взглядом посмотрел туда, откуда он выхватил меч. Подошел ближе - и лишился дара речи. Ибо перед ним стоял манекен в панцире, напоминавшем чешую дракона. Каждая чешуйка была покрыта серебряными узорами. Наручи и поножи были с шипами, и тоже были украшены узорами в виде переплетающихся змей. И немигающим взглядом смотрел дракон, распростерший крылья на шлеме без забрала….
- Боже всемогущий, - прошептал сержант, когда речь вернулась к нему, - это же «Броня Змея»… Так вы – Гонта Белый Змей, ужас демонов?! Великий победитель асургов?!
- Да, - рыцарь сидел за столом, невесть откуда появившемся в зале. – Когда-то меня так звали. Теперь зовут Рыцарем-Без-Имени…
На его лице играла усталая печальная улыбка.
- Раз ты не собираешься меня убивать, то может сядешь и поговорим? А заодно и выпьем. Да и поедим. У меня, например, разыгрался аппетит. Давай садись, не стой – в ногах правды нет.
Он щелкнул пальцами. На столе появились кружки, тарелки, блюда с пирожками, колбасами, жареной птицей, мясом и прочей снедью. Образовались из ничего и кувшины с вином и пивом. Гонта оторвал кусок колбасы, налил себе в кружку пива и выжидательно посмотрел на Даниэля. Парень рассудил, что раз уж предлагают - отказываться не стоит. Отхватил ножом кусок поросенка и налил пива.
- Ты теперь знаешь мое имя, а я твоего еще не знаю. Скажи – кто ты и откуда?
- Зовут меня Даниэль, родом я из словацкой земли. Служил рейтаром у франков и фрязинов. Возвращался домой, да вот изменился мой путь по воле случая.
- Что ж, будем знакомы, - кружки стукнулись и мужчины выпили. Некоторое время прошло в тишине, было лишь слышно как люди работают челюстями.
- Послушай, Гонта - Даниэль сунул руку за пазуху и прикоснулся к футляру, - Скажи, как ты оказался здесь и что ты здесь делаешь?
- Должно быть, ты уже слышал, как мне удалось разгромить ужас наших земель – проклятых асургов.… В тот день Король-Асург с отатками воинства все же ускользнул от нас. Я преследовал их до этих мест. Они исчезли в этом замке. Когда мне удалось пройти по этому адскому мосту и войти в дверь, как это сделал ты, то здесь встретил Короля-Асурга. Сразившись с ним, я сумел узнать его тайну. Некогда здесь жил чародей Брокар, он был великим волшебником и ученым. Но душа его жаждала власти и крови, и тогда чародей обратился к черной магии и за могущество продался темным силам. Он создал этих ужасных тварей и напускал их на земли, что лежали поблизости…
Гонта посмотрел в окно - там уже наступала ночь и звезды тускло светили сквозь пелену тумана.
- Брокар так сроднился со своими творениями, что его дух вселялся в самого сильного и ужасного асурга. Со временем его дух и тело слилось с телом чудовища. Так появился Король, а эти твари из четвероногих стали походить на людей. Я был сильно изранен и не смог убить его, но заклял его своей кровью и привязал к себе. Он скрылся в подземелье. С тех пор я живу здесь и в течение трех столетий не даю ему выйти за пределы замка. Я стал, в сущности, бессмертен. У меня больше нет имени. Первые сто лет много разных воинов приходили сюда и пытались убить его. Но им не удавалось. Потом они, думая, что это я превращаюсь в Короля, стали пытаться убить меня. С тем же результатом. И вот уже почти сто лет никто не приходил. Звезды сказали мне, что придет человек, который сможет победить меня, и только он убьет Короля-Асурга. И только один человек смог поднять мой Нахтигаль…
- Стало быть, это я, - Даниэль поставил кружку на стол.
- Именно. Триста лет подошли к концу. Заклятие исчезнет, когда встанет солнце. Но к этому времени Король-Асург и его воины выйдут наружу. И я не смогу их всех остановить. Если ты откажешься – эти чудовища снова начнут жечь и убивать.
- Я не откажусь.
- Тогда давай ложиться спать. Нам нужно отдохнуть…
Когда за окном начало сереть, Гонта разбудил его:
- Пора, - он подвел его к «Броне Змея» и сказал, - Вот, надень его – это лучшая защита. Возьми Нахтигаль и вот этот щит – я сделал его специально для этого случая. Он защитит тебя от кислоты, которой плюется проклятое чудище.
Даниэль надел панцирь – сначала он был ему велик, но потом вдруг облек его тело, словно перчатка. Наручи и поножи тоже оказались неожиданно впору. Не иначе доспех был заколдован. Держать щит было непривычно, но удобно. Нахтигаль лежал в руке, словно его обычный клинок.
- А как же ты?
- Для меня здесь найдется подходящий доспех, - усмехнулся рыцарь, надевая кирасу с изображением рычащего льва, - Остальные твари не так страшны.… Я справлюсь, - прогудел Гонта уже из-под забрала, - Поторопись. Ты должен выйти на мост раньше Короля. Пусть солнце помешает ему видеть левую сторону.
Первые лучи солнца уже скользнули по стенам замка, когда сержант стоял на мосту. Вода внизу на этот раз тихо шумела. Он не увидел врага, но почувствовал. Откуда-то из-под замка наружу вырвалась волна обессиливающего ужаса. Сержант покрепче взял щит и приготовился к бою. На мосту появился Король-Асург. Он был ужасен. Длинное буро-зеленое тело, покрытое не то кожей, не то чешуей, держалось на двух мощных кривых ногах с трехпалыми лапами. Почти человеческие руки с когтями держали огромный ржавый топор. Голова была похожа на огромный человеческий череп с выделяющейся челюстью. Глубоко посаженные глаза горели словно угольки. На голове торчало несколько треугольных костяных отростков, образовывавших подобие короны.
- А… Новый герой… - чудовище остановилось в нескольких шагах и наклонило голову, низкий придушенный голос доносился словно из под моста. - Змей нашел нового добровольца, ха-ха-ха!!! Напрасно, меня уже никто не остановит!!! Ха-ха-ха!!!
Мост под ногами сержанта затрясся.
- Это вряд ли, - бросил парень, - Ты не пройдешь по этому мосту.
Чудовище одним прыжком преодолело расстояние в несколько шагов, и нанесло удар. Даниэль отдернулся, закрывшись щитом – топор лишь скользнул по его поверхности. Противники закружились по мосту, обмениваясь ударами. Нахтигаль звенел, встречаясь с оковкой топорища. Сержант вовремя заметил, как Король-Асург втянул воздух, и закрылся – запахло кислотой. Еще плевок – и кислота расплавила перила моста. Нахтигаль отсек часть отростков и вой демона сотряс округу. Даниэль заставлял его повертеться, изматывая и сбивая с толку. Король уставал, темная кровь заливала ему глаза, и он сумел лишь отразить новый удар мечом, но не закрылся от удара ногой. Посеребренные шипы вонзились в его бок. Асург подпрыгнул от боли, и врезался в перила. Поднимавшееся солнце, отражаясь от поверхности щита, блестело в глаза чудищу, оно застыло, хлопая невидящими глазами. Клинок с чавканьем вошел в его бок.
Асург зашатался, и Даниэль одним ударом раскроил ему голову пополам. Разума человека достиг ужасный звук – словно призрак закричал нечеловеческим голосом. Из разваленной головы пошел черный дым, запахло ужасным смрадом. Труп заполыхал, сержант, разбежавшись, столкнул его щитом в реку сквозь проплавленные перила. Горящее тело Короля-Асурга рухнуло в воду, пошел пар, и столб пламени взметнулся выше стен замка. До сержанта донесся звук боя – это Гонта бился во дворе с остатками демонского войска. Он влетел во двор и увидел Змея – тот прижался к фонтану и отбивался огромной булавой. Его доспехи были уже изрядно помяты, и из-под наплечника, вставшего торчком, стекала струйка крови. Буро-зеленые трупы уже устлали весь двор, но чудищ было еще много. Обрушивая булаву на голову очередного врага, Гонта крикнул:
- Даниэль!!! Дверь в подвал!!!
Парень сразу понял, о чем идет речь, и расчистив себе дорогу, закрыл спиной железную дверь, ведущую в подземелье. Солнце уже понималось в зенит, и асурги теряли силы. Они пытались пробиться в подвал, к спасительной темноте, но Нахтигаль раз за разом прореживал их ряды.
Наконец последние демоны рухнули под ударами уставших витязей. Сержант тяжело прошел, распинывая истлевающие трупы, и сел рядом с фонтаном, в котором на груде скелетов лежал Гонта. Внезапно из него пошла вода, и они дружно фыркнули, потом нервно захихикали. Потом захохотали. Странная то была картина – два воителя, поливаемые водой из фонтана, хохочут, указывая друг другу на груды костей, устилающие двор…
- Раз уж мы выжили, и ты теперь снова обычный человек, я должен отдать тебе кое-что, - сказал Даниэль, доставая из-за пазухи футляр. Они стояли на мосту и смотрели на деревья в садах – листья снова были зелеными. Сержант пополнил свою казну золотом из сундуков замка и сменил рейтарский кафтан на богато расшитый дублет. Гонта по-прежнему был в черном камзоле – но шелковом, а не кожаном. Уезжая, они закрыли двери и ворота замка на замок.
- Что это? – спросил Змей.
- Письмо от твоей невесты. Амелии из Эстергома.
- Бедная моя девочка… - сказал Гонта, прочтя письмо, - Она так любила меня. Но что теперь сделать…она умерла триста лет назад.
- Она все эти триста лет простояла на балконе своего дома в ожидании тебя, - глаза витязя стали большими и круглыми….
Они подъезжали все ближе, и Даниэль с удивлением увидел, как бледнеет от волнения лицо человека, не боявшегося даже адских демонов. Люди изумленно шептались, глядя на легендарного воина, собиралась толпа. В ней сержант углядел ту самую мораванку из харчевни. Она улыбнулась и помахала ему рукой. Гонта подъехал к балкону и поднял голову:
- Амелия, голубка моя, - и толпа ахнула – статуя девушки зашевелилась, - Очнись, милая, я вернулся к тебе.
И статуя ожила!!! На балконе стояла настоящая девушка в простом сером платье. Большие зеленые глаза расширились, она ахнула и прижала руку к губам. Потом исчезла в доме. Было слышно, как башмачки стучат по галерее, по ступеням лестницы. Гонта спрыгнул, одной рукой разломал дверь – и спустя минуту Амелия появилась в проеме и бросилась ему на грудь. Витязь обнял её и закрыл глаза – по щекам его текли слезы. Люди вокруг закричали «Ура!!! Да здравствует любовь!!!». Грянула веселая музыка…
Много лет спустя сержант, став уже отцом семейства и хозяином большого дома, любил достать футляр и вспомнить былое. Футляр подарили Гонта и Амелия, на память об их дружбе и в благодарность за совершенные подвиги, соединившие их спустя триста лет.
***********************************************************
На свадьбе, когда уже было много съедено и еще больше выпито, Даниэль, в очередной раз стукаясь с Гонтой кружками, спросил:
- А как ты победил лихо одноглазое?
- А я его обхитрил, - просто ответил тот, - Оно выпить любило, но соображало медленно. Мы поспорили, кто первым выпьет бочку меда столетнего. Оно выпило, и окочурилось….