КУПАЛЬСКАЯ НОЧЬ ПРИБЛИЖАЛАСЬ.
Весь мир оживился к вечеру. Рано закончился княжеский пир.
Князь Ярослав и не пытался сдерживать своих воинов, а такую ночь лучше отойти в сторону и молча наблюдать за тем, что будет происходить. Странное веселье охватило души.
Хмурился только монах, поглядывая издалека на князя. Он молча клял тот день, когда оказался в этом мире.
Если в добрые времена с русичами не сладить, и они творят свои язычески обряды с таким неистовством, что он бледнел и трясся от ярости, то в эту ночь и подавно.
Глупцы, они верят, что в эту ночь все боги их на земле вместе с ними разврату придаются, и уж о духах тех нечистых и говорить нечего.
В странной усмешке искривились губы монаха. В глубине души ему тоже очень хотелось сбросить черные одежды, и испытать, что же это такое. Но он гнал прочь такие мысли, и все сильнее крестился, но чем больше крестился, тем чаще думал о том, что не выдержит, и как зверь лютый прокрадется туда. И чем черт не шутит, вдруг и ему что-то достанется, а потом весь год остальной грехи замаливать придется. Но он и на это согласился бы, только ведь не допустят его туда, их боги и близко не подпустят к кострам своим и девам, которые ему снились в одинокой келье ночами долгими.
Ему хотелось понять, о чем в такой вечер думает князь Ярослав.
Князь думал о своей любимой дочери Елизавете, несколько раз уже говорили ему о том, что Гаральд не сводит с нее глаз. Она была горда и строптива, но эта ночь, она любого с ума сведет, а Елизавета так молода, она реже всех других его детей бывает в храме, и не верит тому, что там творится.
Да и кто верит? Но об этом лучше не думать, надо о той самой ночи подумать, когда может случиться непоправимое. Анна стала уже королевой. Если Андрей Венгерский не сможет себе вернуть трона, то он сам ему поможет в том, и Анастасия станет королевой. Но Елизавета. Гаральд хороший воин, лучший из лучших, но он даже не сын, а только племянник короля, и если он вернется туда, он не будет королем. Такой судьбы для дочери своей он не допустит.
Но стоит ли волноваться, возможно, это его придворные перестарались и просто хотят запутать его или отомстить Гаральду. Ведь многие ему завидуют белой, а кто и черной завистью, и каждый второй рад был бы видеть его в темнице. Но это во времена отца его за любой каприз и резкое слово богатыри его оказывались в погребе. Он не мог позволить себе такой роскоши, потому что не собирался потом просить прощение и освобождать их, в случае опасности, признавая, каждый раз, что он был не прав, и нуждается в них больше, чем они в нем.
Но Купальская ночь приближалась. Князь оглянулся вокруг, почти никого не осталось во дворце, все ушли на опушки леса, где уже загорались костры до самых небес. Боги должны были видеть, куда им идти и где их ждут.
Княгиня Ирина смотрела внимательно на дочь свою. Она понимала, что та не собирается ложиться спать.
- Не собирайся даже туда,- предупредила она.
Елизавета взглянула на нее, но ничего не сказала. Она говорила с Гаральдом, предупреждала его, что он вызывает гнев на себя.
- Мне будет жаль, если они все вместе расправятся с тобой, им нужен только повод.
- Я буду сражаться за свою любовь.
- Не стоит, дорогой, князь не согласится на этот брак, он вернет Андрею престол, это не трудно сделать с его-то дружиной, но он не станет помогать тебе.
- Мне не нужна его помощь.
Княгиня готова была разрыдаться от бессилия, ни дочь, ни любимый воин не собирались ее слушать, а тут еще эта ночь, когда совершиться может что угодно. И все уверены, что в эту ночь власть князя испаряется, и в этот день правит древний и вечно юный бог страсти Ярила. И тот, кто стоит службу в храме исправно, этого у мудрого князя не отнять, он не сможет и косо посмотреть на бога этого, потому что все восстанут, и он лишится всего. Она пыталась понять, что происходит, и не могла.
Она заглянула в покои Елизаветы, вроде бы та спала, приблизиться к постели княгиня не решилась, потому что она такое устроит, что все сбегутся - она была самой своенравной из ее дочерей.
Княгиня и предположить не могла, что там в это время , затаив дыхание, лежала ее служанка, которой было приказано усыпить бдительность княгини. Так они поступали не впервые, но не встретиться с Гаральдом в такую ночь, она не могла, даже если мир перевернется, она будет в его объятиях. Елизавета и без того слишком долго слушалась мать свою. А теперь, когда он собирался завоевать для нее мир, и дни, когда они могут быть вместе, были сочтены, как можно было остаться и спать, словно ты уже в могиле покоишься.
Она метнулась к огням. Костры полыхали со всех сторон, какие-то тени мелькали рядом.
Она вдруг поняла, что в этой суматохе может и не отыскать его. А ночь так коротка, оглянуться не успеешь, она и закончится, а что если Гаральда подхватить какая-нибудь другая девица. В эту ночь всем и все можно, потому что богам никто и ни в чем не посмел бы отказать, а кто может точно знать, что тебя обнимает твой Гаральд, а не сам бог. Ярила или Купала, или Даждьбог.
Каждая из них так и думала, и таяла от радости и печали, потому что ночь эта восхитительная, но она единственная в году. Потом все, как и всегда кончается. И останется уныние и печаль.
Гаральд стоял за нее спиной. Она бы узнала его в любой толпе, даже не видя, и прежде никогда не ошибалась, но в тот момент произошло замешательство. И все как-то засуетились.
Князь Ярослав стремительно шел к ним. Ярость его видели редко. Но на этот раз не стоило ждать пощады всем, кто оказался на его пути. Они и не ждали особенно.
Князь остановился перед Гаральдом, шагнувшим к нему и замер. Ему вовсе не хотелось при всех говорить то, что он должен был сказать воину, но тот бросал ему вызов. Хотя его спокойствие всегда было обманчивым.
О том, что случилось между ними, потом пел Баян, пел тайком, когда этого не слышал сам князь Ярослав.
Трудно даже представить себе, как могла сохраниться эта песнь, но она о том, что случилось после столкновения князя Ярослава и Воина Гаральда.
Купальская ночь приближалась.
Округа тонула в огнях
Гаральду княжна улыбалась.
И князь осадил вдруг с коня.
-О воин, ты лучший из лучших.
Я спорить о том не берусь,
Но дочь мою ты не получишь.
Не зли, короля я дождусь.
И станет она королевой.
Во мраке сверкала луна,
И слышались где-то напевы.
И плакала долго княжна.
Когда к ней Ярила спустился,
и обнял во мраке, шутя.
И этим слезам удивился:
- О чем ты рыдаешь, дитя,
Отец твой могуч, понимаю,
но ночь эта только моя,
С Гаральдом тебя обвенчаю.
И пусть проклинает меня
И в свете луны за туманом
склонили колени свои,
И в этом сиянии странном,
все пел им сам Лель о любви.
А князь, в эту ночь одинокий,
бродил, вспоминал странный свет.
И все о русалке далекой
мечтал. Но прощения нет,
Тому, кто, любовь не приемля,
остался у власти в плену.
Ярила наветам не внемлет.
О, как он сурово взглянул.
И тот отвернулся в печали,
И долго один в тишине,
Смотрел, как русалки плескались
в Купальскую ночь при луне.
- Сказка, все фантазии только, - скажет ученый историк, и я не стану спорить с ним. Но и ему известно не хуже моего, что этот воин стал королем позднее, а княгиня Елизавета Ярославна его любимой женой и королевой. И повенчала их Купальская ночь.
Ничего не смогли бы сделать и самые могучие властелины против этого союза восставшие, когда страсть охватывает юные сердца, они могут покорить мир, они становятся королями и королевами. И кто как не молодой бог Ярила в Купальскую ночь должен им открыть глаза и помочь в этом.
И завтра 7 июля 2007 года , когда наступит такая ночь, каждому хочется верить в счастье, потому что никакая власть и никакие богатства без любви не смогут сделать нас счастливыми, о том и свидетельствует старая легенда.