Так как то, что Вы сейчас прочтете, является сказкой (не короткой, простите), то и начало у нее будет самое что ни на есть сказочное. А именно:
Жил-был гном. Нет, он жил не в подземелье (вообще-то, он не любил сырости), не добывал алмазы или горный хрусталь (он вовсе не был алчным), не сражался с драконами (по правде сказать, ему не хватало храбрости) и даже не пил пенный эль из огромных кружек.
Это был один из таких гномов, которые живут за шкафом в самом обычном доме. Ну, в таком доме, где обитают люди. И именно за шкафом, а вовсе не за комодом, не на чердаке, не в чулане и даже не в подсобке, как наивно полагают некоторые. Почему за шкафом? Да потому что где, кроме как за шкафом, так темно, пыльно и безлюдно? Ведь гномы обожают полумрак и запах пыли, а вот людей они побаиваются (в этом смысле за шкафом очень хорошо: редкая домохозяйка станет там убираться). Бояться людей – это вполне естественно, от них чего угодно можно ожидать. Но всего ожидать все равно невозможно, и зачастую человеческие поступки настолько странны, что у гномов волосы из ушей начинают расти. Бедные, такое наказание! Зато если уж каким-то образом гном попал в человеческое жилье, значит, так нужно. А зачем, видно будет. Только никогда гномы не проживают свою жизнь для себя, кому-нибудь да и принесут они пользу. Такой уж это народ, эти гномы.
Так вот, наш гном, если честно, был вовсе даже и не гном, а маленький гномик. Ему было еще очень мало лет, но роскошная белая борода уже была в его распоряжении. Гномы так и появляются на свет с бородой, и это, между прочим, их главная гордость. Если встретятся два гнома, непременно бородами будут мериться, так уж заведено у этого странного народа. Но до драки дело никогда не доходит. У кого борода длиннее и толще, тот снисходительно хлопнет по спине своего менее удачливого собрата, а бывает, еще и подмигнет ему утешительно: ты, мол, не переживай, борода – дело наживное.
Но все же давайте будем называть нашего маленького гномика Гномом. Очень уж не любят они такой фамильярности в обращении, и к тому же, каждый маленький гномик стесняется своего возраста и размеров, ведь всем непременно хочется быть большими и серьезными, а еще, обязательно, внушающими уважение, и наш гномик не исключение. Вот и хорошо. Значит, Гном.
Как и все домашние гномы, наш малыш был стеснительным добряком, очень чутким и мягким. Поэтому его маленькое сердце сжималось, когда он видел, как живет его хозяин. Да-да, именно хозяин. Гномы называют людей, в доме которых они по случайности (а счастливой или нет – это еще спорный вопрос) живут, своими хозяевами. Обязательно уж им надо класть свою жизнь к ногам людей, ничего не поделаешь.
Надо заметить, что человек, в жилище которого нашего гнома занесла судьба, когда-то давным-давно, может быть, еще в прошлой жизни, был птицей. Не удивляйтесь, так бывает. Только большинство людей не помнят своего прошлого, а наш герой не то чтобы помнил, но догадывался, правда, не всерьез, просто он так шутил. Наверное, потому, что на своем теле он постоянно обнаруживал перья. Красивые, к слову сказать, перья. Нет, они у него не росли, это было бы совсем уж сказочно и даже смешно. Просто они появлялись откуда-то, а потом медленно, так сказать, кружа, опускались на пол. А человек этот собирал их в специально отведенную для такого дела коробочку и смеха ради приговаривал: «Орел! Как пить дать, орел!» И смеялся, а смех у него был такой тоненький и совсем не радостный. А на самом деле когда-то, очень давно, он был павлином. Поэтому сейчас он и держал себя так гордо, даже горделиво, высоко поднимал голову, громко говорил всякие глупости и сам над ними смеялся. Ничего, кроме особей противоположного пола, еды и украшения своей тушки его не интересовало. Вернее, в обратной последовательности.
И вот однажды очередное перо слетело с руки этого гордеца и угодило прямиком за шкаф. Да, тот самый шкаф, где так уютно поселился наш гном. Человек уже было махнул рукой, тоже мне беда! Но дело в том, что перо приземлилось точь-в-точь на нос гнома (у них, надо признать, носы под стать бороде, ничего себе носы) и так нахально защекотало внутри, что гном, как ни силился промолчать, взял да и чихнул. Да так громко, что дверца шкафа приоткрылась и стукнула человека по голове. Но не это так удивило и даже огорошило нашего героя, а именно странные звуки из-за собственного предмета мебели, которые уж точно могло издавать лишь живое существо. Постояв какое-то время в недоумении, человек наконец осторожно заглянул за шкаф. Наш малыш в это время прижался к стене, зажмурил глаза и при этом почти не дышал, как будто это могло его спасти от неизбежной встречи с сыном человеческим. Он даже никуда не провалился, хотя проклинал себя будь здоров. Каково же было удивление мужчины, когда за собственным шкафом он обнаружил не Химеру, не дракона и не черного кота, а маленького гномика! Простите, гнома. Мужчина, в нерешительности потирая ушибленный лоб, все смотрел и смотрел на существо, о котором он когда-то в детстве прочел в одной книжке (вообще-то, читать он не любил ужасно, а в детстве приходилось). Тем временем гном потихоньку разлепил глаза, один за другим, и тоже уставился на своего хозяина, жалостливо и вызывающе одновременно. Вот мы, мол, какие, помирать, так с музыкой. Но, конечно, никто не умер, а наш гном, собрав в кулак всю смелость, какая у него только была, выпятив свою небольшую грудь, первым пошел на переговоры.
- Можно я все-таки пройду в Вашу комнату? – почти твердым голосом, даже ни разу не запнувшись, спросил он.
И, немного подумав, добавил с кроткой улыбкой:
- А то, сколько времени здесь живу, и ничего, кроме угла шкафа не видел...
Голос у гнома был мягкий и как будто круглый, как и он сам. Очень приятный голос, только тихий.
Человек ничего не ответил и в растерянности сделал шаг назад, уступая гному дорогу.
- Спасибо.
Забавно было смотреть, как этот карапуз перебирает коротенькими ножками в красных башмаках под цвет колпака и, открыв рот, вертит головой во все стороны, так ново для него было все вокруг. А ростом он не доходил нашему почти мифическому герою даже до колена, такой вот малыш.
Наконец он стал ровно посередине комнаты, как раз в том месте, где причудливый узор небывалой красоты индийского ковра образовывал яркий круг и сходился в одной точке. Гном наш подождал, пока человек, всегда находивший всему логическое объяснение и поэтому считавший себя бесстрашным, решится подойти поближе, и заговорил первым, чего, по совести, никак от себя не ожидал.
- Ты... То есть Вы... Можно все-таки на «ты»? Я ведь все о Вас знаю... к сожалению.
Человек кивнул.
- Ты же знаешь, что был птицей. Давно, но был совершенно точно. Не обманывай себя.
Гордец усмехнулся было, но, подумав, что, если это говорит гном, который к тому же с какой-то стати живет в его собственной квартире, то, наверное, ему следует верить. Еще и не такое бывает. Поэтому он снова кивнул.
- Так почему же ты не летаешь?! – чуть ли не сквозь слезы крикнул гном, чего от него уж никак нельзя было ожидать.
Тут уж наш себялюбивый герой и правда хмыкнул.
- А почему ты не добываешь золото?
- Потому что я не такой гном.
- А я не такая птица, - еще раз самодовольно ухмыльнулся человек. И повторил задумчиво как будто про себя: «Не-та-ка-я... пти-ца...» Ему понравилось это выражение.
- Ну да, ты ведь был павлином...
- Вот как... А я-то думал... Хотя павлины красивые, - он даже подмигнул малышу от удовольствия.
- В том-то и дело, что красивые, но... Ведь, знаешь, красота – еще не все в жизни, - вздохнул гном. – Человек должен не только упиваться тем, что вокруг. Он просто обязан еще и жить своей собственной, внутренней жизнью: любить, размышлять, воспитывать душу и характер...
- А сам-то ты любил хоть раз? – перебил его гордец. – Что ты в этом понимаешь? Что для тебя любовь?
И ехидно добавил:
- Ты же говоришь, что за шкафом так и просидел всю жизнь.
- Да, ты прав, - гном говорил совершенно спокойно, потому что человеческие слова не имели для него большого значения: главное – в поступках. – Сколько себя помню, я все время был здесь, рядом с тобой, просто вы, люди, настолько слепы, что не замечаете даже того, что творится у вас под носом. Никто не знает, как гномы появляются рядом с людьми. Некоторые говорят, они рождаются из пыли, пронизанной утренним лучом солнца, кто-то думает, что они посланы людям свыше, в помощь, чтобы открыть вам глаза на самые простые вещи на свете. Мне кажется, что именно так. По крайней мере, мы или должны вытаскивать вас из болота, в котором вы так упорно тонете, или...
Гном вдруг умолк. А через минуту продолжил:
- Что касается любви... И тут ты прав: я не любил. Нам, гномам, слишком редко выпадает счастье разделить свою короткую жизнь хоть с кем-то. Мы уходим из этого мира точно так же, как и приходим в него – в одиночестве. Но поверь мне, я знаю, о чем говорю. Все гномы знают. Любовь – это те крылья за спиной, которые ты потерял. Давно, очень давно...
- Невелика потеря... – человек старался говорить как можно бодрее и развязнее, но в голосе его чувствовалась грусть, быть может, впервые за последние годы.
Он подумал и проговорил:
- Наверное, все, что ты говоришь, имеет свой смысл, это правильно... Слишком правильно, для меня. Правильно – ведь это от слова «правда», верно? А правда у каждого своя. Нет единой истины для всех, нет и не было. Я всего лишь хочу жить так, как я хочу, - он даже не улыбнулся своему каламбуру. – Да, как хочу я. Так что оставь меня в покое, пожалуйста.
Гном посмотрел на него очень внимательно, чуть прищурив левый глаз, и ничего не ответил. Потом вздохнул, повесил голову и поплелся обратно в свой угол. Да... Никогда еще не было ему так трудно говорить, а самое главное, промолчать. Тяжелую ношу нес он теперь на сердце, и не было у него никакого выхода. Уже у шкафа он обернулся и еще раз с надеждой вгляделся в лицо своего грешного хозяина: а вдруг?.. Но лицо человека ничего не выражало, и гном понял: ничего уже не изменить. Что ж, значит, такая судьба, ничего не попишешь. Но все же он попросил, скорее из вежливости:
- Если ты... Вы передумаете, позовите меня. Я буду рядом.
И он опять скрылся в своем любимом месте. Только теперь не было ему радости: ни от пыли, ни от полумрака, ни тем более от одиночества.
Шли годы, но все оставалось по-прежнему: человек неумолимо катился по наклонной к своему закату, а гном все так же проживал вместе с ним всю его скучную и пустую жизнь.
И вот однажды (это был один из тихих, невзрачных дней поздней осени) этот человек, наш герой, проснулся отчего-то очень рано. Ему совершенно не хотелось вставать, но он почему-то встал. Встал, подошел к зеркалу и увидел, что волосы его стали совсем белыми и мягкими, нос почти превратился в клюв, глаза пожелтели, а ноги были уже слишком слабы. Значит, пришло время. Значит, пора. Он вернулся в постель, а гном, тотчас же все почувствовав, выглянул из-за своего шкафа, вздохнул (ему всю жизнь приходилось вздыхать) и поплелся к хозяину. Он сел на пол рядом с кроватью и преданно заглянул в глаза человеку, жизнь которого была так хорошо известна и понятна ему, что жизнь собственная превратилась для него в утренний непроходимый туман.
Человек поймал взгляд нашего малыша (гномы не стареют, вовсе не меняются с возрастом, только судьба накладывает свой отпечаток) и протянул ему руку. Гном прижал ее к себе и уж больше не отпускал. Наконец уставший быть гордым человек спросил нашего заботливого друга:
- Когда я умру, я превращусь в птицу?
Что мог ответить на это маленький гномик? Гномы по природе своей имеют право только на правду.
- Нет, - со слезами на глазах выговорил малыш. – Если при жизни ты не выполнил предназначенного сам, то после смерти никто не будет делать это за тебя.
- Что же со мной будет?..
- Ты только не переживай, ладно? Все не так уж и плохо. Большинство людей ждет такая участь, - бормотал гномик, не помня себя.
- Что, ад? – даже тут усмехнулся наш герой. Горько усмехнулся.
- Нет, потому что ты не делал зла. Но и добра ты тоже не делал. Ты не летал, но и не ползал, понимаешь? Тебе суждено бродить между небом и землей. В одиночестве. Вечно...
Гном плакал. Он опять не сказал всего. Он ведь тоже теперь был осужден на вечные скитания вместе с хозяином. Осужден не высшим судом, а своим собственным, потому что никто не посылает их к людям, они сами когда-то так решили, и теперь эта жертвенность у них в крови. Все гномы, не выполнившие своего долга, сами обрекают себя на муки. Чувство вины для них хуже смерти. Такой уж странный народ, эти гномы. Но очень правильный. Правильный, от слова «правда». И плакал малыш не от жалости к себе, а от сострадания человеку, людям вообще. Есть над чем поплакать, в общем-то...
Так и случилось, как говорил гном. Всё они знают: что было, что будет и что есть в настоящем, лучше кого бы то ни было.
Прошла вечность, затем еще одна, и еще, еще... Гном и человек странствовали рука об руку, давно потеряв счет времени, забыв, что значит жизнь. А потом, на исходе, быть может, тысячной вечности, все вдруг прекратилось. Кто-то простил человека, а возможно, сжалился над гномом. Кто-то даровал бывшей птице радость короткой жизни вместо бесконечности, и однажды человек проснулся рыбой, холодной и мудрой. И хотя он уже не мог исправить своей судьбы, просто потому, что жизнь рыбы даже не была его собственной, теперь он знал правду, одну на всех, и, когда ему удавалось заглянуть в глаза людей, он отдавал им это великое знание.