Момент истины
(смех сквозь слёзы)
(из заповеди: – Человек кому-то может просто не нравиться, кого-то приводить своим присутствием в бешенство, но главное, что бы он никого не оставлял равнодушным!)
Марфа Даниловна рыдала огромными крокодиловыми слезами. Причина её необъятного горя была банальна, до святой простоты. Проблема заключалась в том, что ей нечем стало чистить зубы, так как злые судебные приставы описали всё её скупое имущество и всю пасту из тюбика вы-да-ви-ли…
Для Марфы Даниловны сейчас наступил момент истины. Раньше такого понятия у неё не было, она об этом как-то и не задумывалась, жила себе и жила, а сейчас ей пришлось уяснить, что это такое.
Момент истины это то состояние души, когда истина достаёт вас так именно в этот момент, что жить дальше не хочется, это то, что цепляет вас методично, четко и так сильно, что мозг в это время о чем-либо другом наотрез думать отказывается, как его и не заставляй это делать.
- И за что мне такое на старости лет…? – в надежде на сострадание, делилась в сберкассе Марфа Даниловна, продолжая искать сочувствие граждан, что в очереди сплоченно дышали друг другу в затылок и медленно, но уверенно, сантиметр за сантиметром продвигались к заветному окошку с надписью "Коммунальные платежи".
Кто-то из граждан стоял в надежде оплатить телефон, кто счета за квартиру, кто пошлину за право ездить задом наперёд на одноколёсном велосипеде, а вот Марфа Даниловна стояла, знаете ли, оплачивать алименты. Она стояла и горько плакала, в одночасье, решившись всех жизненных иллюзий. Как-то не получилось у неё, у пенсионерки спокойно дожить остаток своей никому ненужной жизни. Впрочем, несовсем уж и никому ненужной… Её жизнь очень нужна была судебным приставам, куда она должна была вскоре прибыть с квитанцией об оплате страдальцу Сергею Филипповичу, который принял муку от её нелёгкой руки, и которому она теперь вынуждена пожизненно платить суровые алименты. (Какое же это страшное слово – по-жиз-нен-но! От него всегда веет чем-то таким страшным, колючим и нехорошим…). А ещё её ждала одинокая луна, что пристально светила в ночном небе… Желтая луна была её собеседницей, с которой женщина разговаривала долгими бессонными ночами.
- Кто теперь проживёт дольше, я или этот проклятый Сергей Филиппович, что бы он поскорее зараза издох… - молила бога Марфа Даниловна в лютом желании скорейшей смерти Сергея Филипповича, ведь он своим присутствием её просто – задрал! Надежда на скорую смерть Сергея Филипповича птицей парила в её тяжелой душе, и Марфа Даниловна, закрыв глаза, подолгу представляла себе, как Сергея Филипповича хоронят, от чего радости у неё было просто не-ме-ре-но.
Но Сергей Филиппович был живчик, он был боец! Он давал газу! Он был человеком глубокого залегания, в своё время его хорошо взбила и поковыряла жизнь… Там, где он жил, липы не шелестели. Он не пропил мозги и в его голове не осталась одна жевательная извилина. Он с гордостью прошел войну, плен, лагеря, и даже пережил перестройку. Сергей Филиппович был непростой, от остальных людей он отличался сильной живучестью, умел он, знаете ли, выживать, жизнь его научила, как это делать. В раннем детстве Сергей Филиппович страдал мучительной застенчивостью, но сейчас у него вырисовывался другой недуг – старческая мнительность с ярко выраженным определённым тщеславием, избавиться от чего можно было только одним единственным способом – застрелиться. Но стреляться ему как-то сейчас не очень хотелось, а скорее наоборот, хотелось жить - долго и счастливо!
Сергей Филиппович был из тех людей, кто никогда никуда не ездил, ни в Дубаи, ни в Хургаду, и если бы ему, не то, что бы там купили или вручили путёвку, а силой заставили поехать отдыхать на Красное море, то он даже под страхом расстрела сразу же наотрез отказался. И даже если бы на него в упор навели автомат и сказали: - Или Красное море или расстрел, то он не задумываясь, как врагу бросил в лицо – Ну, стреляйте же сволочи!!! Стреляйте скоты немытые! – а потом в ярости обязательно порвал на себе тельняшку на меленькие кусочки.
Сергей Филиппович всегда носил на себе тельняшку. Когда-то в детстве он мечтал стать моряком, но моряком стать у него что-то не получилось, а тельняшка как-то приближала его мечты, впрочем, моряком становится, ему было уже поздновато, хотя, кто его знает, ведь всё зависит от взгляда на вещи… А взгляды на вещи у всех, сами понимаете - разные.
Он отличался прямой простотой, а вышел он из тех ворот, откуда взялся весь народ. Его подробная биография присутствовала в каждом слове. Очевидно, ему очень хорошо передались отцовские гены, а гены это такие штуки, которые никак не раздавишь пальцами.
- Аааааа…! Тарарам там, там, тарарам…! – бывало, начинал он прояснять свою до предела простую речь.
По натуре он был домосед, так как в основном сидел дома, но иногда спускался с этажа на лифте на лавочку, что была у подъезда, дабы проветриться и не протухнуть в берлоге, как трогательно называл квартиру. В его квартире на стене висели цитаты вождей: "Хуже не будет!" Б.Н. Ельцин. "Кадры решают – всё!" И.В. Сталин и т.д. Как и у всех людей у него были свои слабости. Он любил пиво с рыбным набором "Эх, хвост - чешуя", любил размышлять на разные темы, каждый раз приходя к мысли, что человек никогда не насытится думами. Ведь именно разум управляет действительностью – разум, который каждый раз в душе производит какой-то тихий психологический обыск. Иногда пенсионер скучал так сильно, что от скуки у него вылетала вставная челюсть. На мир он смотрел с удивлением, мечтал забелить тёмные пятна жизни, да за мечтами напрочь отбил себе душу. Тяжело ему жилось с отбитой душой, туго и с проворотом. А ещё он любил разные вкуснюшки под водочку-с. Ветеран хоть и был человеком с бедной фантазией, но это не мешало ему по ночам не давать спать соседям, так как ночами он громко храпел на весь дом с переливами. Была ли у него цель в жизни? Да, была! Сделать хоть кому-нибудь хоть какую-нибудь гадость за зря прожитую жизнь, от чего он получал дикое удовольствие. Впрочем, жизнью расколот он не был, как грецкий орех паровозом, часто от жизни он получал пенделя для ускорения мысли, иногда серьёзно задумываясь на тему, - если же тебе дали по башке, подумай, может быть есть за что, остановись и серьёзно задумайся. А если поймёшь за что, то ты умница. А если дали не за что, а просто так, потому, что так получилось, тебе остаётся надеяться только на лучшее, а надежда, это мать дураков. Ещё ему интересно было узнать, что может принести больше вреда, чем польза?
Ну да ладно, оставим в покое душу Сергея Филипповича вместе с его прямой философией.
А пока Марфа Даниловна в сберкассе рыдала горькими слезами, чем не только чернила своё прошлое, но серьёзно омрачала и будущее. В её молчании растворился вздох, с глаз снова упала слезинка. А очередь потихонечку приближалась, вместе с трагическим моментом расставания с той суммой денег, которую насчитали ей приставы. Отдать такие большие деньги для женщины было, как говорится - из разряда вон, всё равно, что отрывать их прямо от сердца. Приставы насчитали ей столько, сколько голова представить не может, от этой суммы всё путается, сознание в страхе теряется, кровь в жилах стынет и сразу вкрутую сворачивается.
У приставов были тааааакие большие калькуляторы, с таааааким огромным количеством цифр, что они сами не знали это количество, так как калькуляторы для них делали по специальному заказу. Возьмёт пристав калькулятор в свои белые ручки, да как начнёт на нём нажимать клавиши, с таким усердием, словно на рояле играет, а цифры с каждым нажатием – дрынь, дрынь, так быстро приумножаются, что только держись родная Россия! В глазах от цифр зарябит, глаза в нолях как в лесу блудят, того и гляди, что бы вовсе не заблудиться. А пристав клавиши нажимает и нажимает, а циферки множатся и множатся и до тех пор, пока калькулятор в его руках не нагреется, не задымит и пристав не зальёт его с шипением из графина холодной водой. А потом, когда точный прибор остынет, схватит его и прямо в морду приговорённому, прямо в нос тычет, вот мол, сколько платить надо, а не то – По-са-жу…! – кричит и ногами стучит. – Худым сделаю, как из концлагеря! Научу тебя правилам жизни! Будешь ты у меня замшевым оленем меж кедров на белом дыму суп жрать из худых тараканов! Я тебе покажу, как ровно дышать по закону, как решение суда игнорировать! А потом как начнёт снова стучать по клавишам но уже в две руки, словно старательно выводить какую-нибудь рапсодию, а сам: – Законопачу, кричит и по позорной 157ой изведу за злостную неуплату алиментов. Внесу ясность в это суровое дело, так, что вовек не отмоешься и не отплюёшься! И ни на советь его не пробьешь, и вообще никак, если только на взятку, которую под настроение иногда споловинит, но это бывает редко. И не будет ему за это положительно стыдно, не будет он за столом сидеть, закусив губу и от безысходности приговаривать: – три татушки, три та-та и барабанить пальцами по столу. И всё это будет происходить во времени… А время это такая штука, которую понять человеческие мозг просто не в состоянии…
А из-за чего всё собственно получилось? Из-за чего сыр-бор разыгрался? Из-за чего наступила такая неудовлетворённость жизнью у пожилой женщины? Из-за чего иной раз обстоятельства так сильно человека замесят, что он о плохом только и думает. А всё из-за него самого, из-за человеческого фактора, из-за него всё проклятого, из-за него страдает техника безопасности, из-за него происходят всякие ненужные несправедливости. Всё из-за него лохматого, из-за него окаянного… Всё из-за этой самой, из-за небрежности человеческой, упрямства и простой невнимательности.
Марфа Даниловна когда-то была порядочная стерва… А сейчас, слава тебе господи, дожила до того возраста, когда становятся бабушками. Она многое знала, представляете, она знала, даже откуда берутся дети…? Вот так! И всё было бы у неё хо-ро-шо, да нет, было бы просто прекрасно, если бы ей не пришла в голову откровенно дьявольская мысль – взять да и застеклить свой балкон. А застеклённый балкон, это вроде, как дополнительная жилплощадь, да и прочие жизненные удобства здесь на лицо хорошо присутствуют. Теплее становится в комнате, а это душу подогревает, подогревает. От соседа Сергея Филипповича, того, что живёт тремя этажами снизу, от папирос дым в комнату залетать не будет… А то гад курит и курит как паровоз на своём балконе, сколько ему не говори и горячую воду на его дурную голову не лей. А дым от него всё валит и валит, как из вулкана.
И вот как-то скопила с пенсии денежки Марфа Даниловна, вызвала мастеров, те приехали и вмиг ей балкон застеклили. А радости, сколько было-то, радости…
А потом начались проблемы. Стекла на том балконе, стали грязниться, а руки не доставали, что бы их с другой стороны вымыть, не той длинны были руки у Марфы Даниловны, не была она долгорукая, в отличие от великого князя, что основал Москву. Наверное, что-то её родители "тогда" не так сделали, не совсем правильно гены свои передали…
Если сказать по секрету, (секрет – это то, что знает один, а два, это уже не секрет), недовольна была жизнью бывшая сотрудница института свободного времени. Недовольна, и всё! Дочка её развелась с мужем, а тот алименты не платил окаянный, увиливал всё от них, от алиментов проклятых. А Марфа Даниловна всё на дочку ругалась, дескать, всё по закону должно быть, по закону и не иначе как по закону, а то наше государство развалится. Эх, знала бы Марфа Даниловна, так сильно бы не ругалась на дочку.
Её настольная книга была "Как быстро разбогатеть", правда душевное добро она малость подрастерла, а грехи в её жизни были, грешна была Марфа Даниловна, ох и грешна, мысли всякие в голову допускала… Жила по принципу: - В ум не бери дурного, в руки тяжелого, а мужикам за так не давайся. Иной раз она вообще пташкой в синем небе парила и пела от радости, проскакивали такие моменты в её жизни. Но видит Бог, счастье одного человека всегда построено на несчастье другого.
Тэк-с, так на чем мы там приостановились…? Ах да, на проблеме мытья окон на предмет недостаточной длины рук, дабы помыть стёкла на застеклённом балконе многоэтажного дома.
Чистота – залог здоровья, это знают все! А как старой женщине дотянуться - не знает никто. Ну что было ей делать…? Долго думала над этим пожилая пенсионерка, долгими ночами разговаривая с луной. Думала, думала и наконец-то придумала: Купить себе маленькую такую шваберку. Пошла в магазин, присмотрела деревянную шваберку, но шваберка та оказалась слишком деревянной, что бы её покупать. Поэтому пенсионерка, страж лютой справедливости купила себе шваберку импортно-люминивую. На конце импортной шваберки было маленькое отверстие, а в инструкции предупреждение (какие же умные люди – капиталисты), - "Что если же в вашу дурную голову придёт дерзкая мысль мыть окна на высоте, вы обязательно должны привязать сие изделие крепкой и надёжной верёвочкой на тот случай, что если изделие у вас из кривых рук выпадет, и дабы не было потом неприятностей, от которых после на душе станет мучительно больно и т.д.". Но Марфа Даниловна это не то, что бы, не прочитала или же попросту игнорировала, а грязно саботировала иеструкцию в совершенно откровенной такой форме.
Вот видите, откуда ветер-то дует, один написал, другой прочитал, но не сделал, вот откуда ветерок потянул, вот откуда он задувает… В армии это называется – пофигизмом.
Радостная Марфа Даниловна домывала окна на своём застеклённом балконе как раз в тот момент, когда Сергей Филиппович, (по её мнению – враг народа, так как всегда курил и матерился безбожно и совершенно не вовремя), мирно беседовал внизу на лавочке со старушками, обсуждая важную тему международного положения: "Как дальше жить?". Ветеран тихо и мирно беседовал, бабушки старушки-пердушки кивали ему в ответ и согласно поддакивали, Марфа Даниловна домывала балкон, каждый раз с ненавистью, как фашист гранату бросая вниз лютые взгляды на мирно беседующего Сергея Филипповича попутно кидаясь в него ещё и косыми намёками. (Позы и жесты человека, это продолжение его души). Домывала она балконные стёкла, домывала, но тут за мыслями отвлеклась и не заметила, как шваберка из её кривых рук вывернулась и выпала… и запорхала как белокрылая бабочка, запорхала, и полетела туда вниз, (пенсионерка, конечно же, сделала безрезультатные, жалкие и неумелые попытки поймать шваберку, но ей это не удалось…). С возгласами: - Ах, итит твою мать… - она схватилась за голову и долго провожала полёт шваберки с двенадцатого этажа, до тех пор, пока орудие труда на излёте с маху не ударила столь ненавистного соседа прямо по голове…! Ох, лучше бы она его сразу убила… Но шваберка не убила Сергея Филипповича, а просто сделала инвалидом, после чего он стал на какое-то время социально опасным, волком стал на людей кидаться, вспоминать Сталина и кусаться, его положили в больницу. В больницу больной попросил принести из квартиры тезис первого Президента России, который и водрузил над кроватью. Над его кроватью сияло: – "Хуже - не будет!" Б.Н. Ельцин.
Может быть, если бы пенсионерка не хвасталась бабкам своей шваберкой, тем самым, что всегда сидели на лавочке у подъезда, то её бы никогда не нашли, но она дура ей похвалилась… Так преступницу по орудию труда и орудию преступления быстренько вычислили, быстренько раскололи и дали год условно на неумышленное нанесение особо тяжких с длительным расстройством здоровья. А могли бы дать не условно, а конкретно сунуть на старости, но продала свою дачу Марфа Даниловна и дала взятку, так сказать за смягчение наказания. (До этого она ненавидела взяточников, особенно тех, кто берёт взятки, а сейчас стояла в очереди, думала, и никак не могла понять: Давать взятки – это плохо или же хорошо…?) В общем, всё обошлось, как говорится без отягощающих, слава те господи и на том спасибо. Правда, ей присудили пожизненное содержание Сергея Филипповича с ежемесячной выплатой алиментов, но это было намного лучше, нежели б её посадили или как говорится – законопатили.
Но не согласна с приговором была Марфа Даниловна, ох не согласна. От проблем она всегда уходила таким образом, зарывала как страус в песок голову и думала, что проблем просто не существует. Но гараж покойного мужа всё-таки продала, дабы с адвокатом ко времени расплатиться, но и тот ничего сделать не смог, спасибо, хоть на условное вытянул. Всё равно, не согласная была женщина с решением суда, поэтому целый год алименты и не платила. Это родне Сергея Филипповича не очень понравилось, родня ударила в барабаны, "зарядила" на совесть пристава, у которого был такой большой калькулятор… Так у бабушки получился маленький сумасшедший домик, от чего она застонала, завыла, зажмурилась и в ужасе тут же схватилась руками за голову и за сердце хорошо ощутив на себе истину, точнее тот момент, когда она наступает… О боже! Столько же ей тогда насчитали, столько, что не калькулятор, а Марфа Даниловна тогда нагрелась и задымилась.
Налетели тут приставы на несчастную бабушку, застращали её калькуляторами, упечь серьёзно грозились и на пересуд вскоре подать, всё имущество движимое и недвижимое описали и даже зубную пасту из тюбика выдавили. С чем и осталась сейчас Марфа Даниловна, то это с долгами и со слезами на старости лет. Один выход у неё был только один, выйти замуж за Сергея Филипповича и по его настоятельной просьбе отдаваться ему каждый раз, как он говорил – без балды и по первому требованию. Сергей Филиппович, хоть и сделался умственным инвалидом, однако тягу к женщине не потерял, а скорее наоборот, ещё горячее сделался, хотя и до этого был горяч. Он боевой был мужик, хоть и старый… Говорят, старый конь борозды не портит, хоть глубоко и не пашет, а там, кто его знает…
Трудно сказать, лучше от этого было бы Марфе Даниловне, или хуже, но деваться ей было некуда, поэтому она как мух ловила сочувственные взгляды граждан в очереди в сберкассе, искала она в глазах сограждан сочувствие и понимание, а потом на секундочку отвлеклась и представила себя в свадебном платье радом с Сергеем Филипповичем, от чего на её лице появился истерический смех.
Это был непростой смех, это был смех сквозь слёзы...
Марфа Даниловна не оставила жизнь к себе равнодушной, не нарушила она святой заповеди…
Андрей Днепровский – Безбашенный.
23 июня 2007г Господи, как быстро летит время…