Зима. Окрасив небо в прозрачно-малиновый колер, солнце утопает в дальней роще. Верхушки берёз чёрными трещинами расползлись по густой огнистой дали. Мороз пробирает до самой сердцевины.
Мне хочется жить, распускать резные листы и шуметь ими под ветром, сверкать лощёными бочками зреющих желудей.
Я привольно распахиваю каждую весну руки, заслоняя от палящего солнца утомлённых путников, влюблённых и детей, примостившихся на полосатой скамейке. И мне не бывает скучно подслушивать их разговоры и разглядывать солнечные блики, проскальзывающие на песчаную дорожку сквозь зелёную кипень листвы.
Так хочется выжить, в эту лютую ночь! Но мороз крепчает, разрывает худые шубёнки корабельных сосен и, треснув, уж чьи-то ветки летят на ледяной наст. И мне тяжело: я не чувствую корней в толще промёрзшей земли. Старый я стал. Чую, не дожить до весны... Не заскрипят мои сухие сучья, не созреют почки. Э-хе-хе. Придут лесорубы и, впившись острыми зубами в серо-чёрный шершавый ствол, завизжит цепью бензопила, задрожит от страха старая крона и я, простонав, паду на собственную тень, встречусь с тем, что дарил людям.