Нурв посмотрел на опустевшую полку, развернулся и с грохотом закрыл дверь.
Правая рука неистово чесалась - ко встрече ли?
Пробежал по ступенькам с четырнадцатого этажа вниз.
Вышел и вдохнул морозный воздух.
"Урррр" - выскочило из него и побежало зайчиком по снегу.
Нурв забежал в магазинчик, купил минералки и жвачку.
Сколько сразу силы!
Он может все что угодно, что влезет в его ветром продутую голову.
Он побежал по городу. Быстрее, быстрее, к тому злосчастному подвалу.
Из-под земли доносились звуки виолончели.
Нурв еле разглядел в темноте подвала силуэты. Изящная, лакированная виолончель, и она рядышком.
- Кувз, бросай свою ерунду. Я покажу тебе то, чего ты так давно не могла найти!
Она бросила смычок от удивления.
Резкий звук - бум - о влажный бетон. Почти не слышно.
- Нурв, это снова ты? Иди куда шел.
- Кувз, да погоди ты! Пойдем скорее. Так такое... ур! - снова вырвалось из его груди.
Кувз медленно наклонилась, хватаясь за трубы, чтобы не ударится. Нащупала смычок, поднялась во весь рост и кинула смычком в окно.
- Тебе что, не понятно? Уходи отсюда! - почти в истерике закричала Кувз.
- Ну ладно, ладно, всё. Пока - уже почти безразличным тоном сказал Нурв и заспешил от окна в земле подальше, нащупывая по привычке сигареты в кармане.
Кувз села на стул и вытерла льющиеся из глаз ручейки.
Если бы он знал...
Нурв забежал в свой подъезд, нащупывая в темноте поручни лестницы.
Забежал на четвертый этаж.
"Бжжжжж" - донеслось веселое жужжание дверного звонка.
- Кто там? Нурв, это ты?
- Да, мам, я.
Дверь открыла поседевшая женщина, немного полная, в очках с большими линзами со шваброй в руках.
- Чего так долго шлялся? Давай раздевайся и убирай свою комнату.
- Мам, мне что, снова уйти? Меня и так устраивает. Не трогай меня.
- Опять умничаешь: не трогай, не трогай - пробормотала Генс и скрылась в кухне.
Нурв кинул куртку на кресло, сел на диван и достал из кармана телефон. Тихо.
Кинул его на пол около дивана, снял свитер и лег лицом к стенке.
В дверь раздался звон:
- Нурв, к тебе пришли, - закричала из кухни Генс, но ее крик растворился в шуме сковородок, кастрюль и половников.
Снова звон.
Нурв встал, нервно перебирая в памяти, кто мог прийти.
Засов двери - чик - открыто.
- Привет, - послышалось из темноты - Нурв, выручай. Дай дозу.
- Пулг, не бузи. Ты был у меня два дня назад.
- Ну и что? Мне надо. Срочно. Пожалуйста.
- Я сказал: нет. Я не могу так быстро тебе продавать. Ты кончишь плохо.
- Да какая тебе, черт возьми, разница? - в темноте послушалось шипение и нервное сплевывание - Дай, говорю.
- У меня нет. Проваливай.
- Спасибо. Друг, называется.
- Я же тебя спасти хочу.
- Хотел спасти - не подсаживал бы на эту дрянь - послышалось с лестницы.
- Кувз, это ты?
- Ты это хотел показать?
- Кувз, да успокойся, это же мне, а не ему.
- Кувз, это совсем не то.
- Всего хорошего.
Этажом ниже послушался скрип, причитание: «Господи, помилуй» и медленные шаги.
- Уходи.
- Нурв, но…
- Ты видишь, что наделал со своим желанием?!
- Пока не дашь - не уйду.
Нурв побежал к себе в комнату. Из комода, во втором ящике под книгами, достал маленький пакетик беленького порошка.
- На, держи. И больше не приходи. Максимум - через неделю.
Пулг всунул в протянутую ладонь несколько скомканных купюр, развернулся, и быстро побежал по лестнице.
Нурв вернулся в комнату, взял с кресла и накинул куртку на плечи, крикнув в коридор: "Мам, жди ночью", и вышел из квартиры.
Сбежал по лестнице. По улице, по району, по городу.
В другой конец.
На четырнадцатый этаж.
Дверь - чик-чик - открыто.
- Кувз! - крикнул он в коридор, - ты где?
В ответ тишина.
- Кувз, ну хватит! Где вещи с полки?
- Там, где им и надо быть.
- Кувз, там же месячный запас был! Это же стоит столько, сколько пять твоих виолончелей!
Он схватил её футляр и резко развернулся.
- Стой, - крикнула Кувз.
- С чего бы это?
- Не тронь виолончель!
- Это не мои проблемы.
- Стой - она, хватаясь за стены, попыталась встать и догнать его, но он быстро дошел до двери, закрыл её снаружи своим ключом. Чик - и тишина.
- Алло, - раздался в трубке резкий, неприятный голос.
- Нурв, это Вы?
- Да, кто говорит?
- Это из консерватории. Кувз не пришла на генеральную репетицию, дома её нет. Мы думали, что Вы знаете, где она.
- Нет, не знаю. Мы с ней не общались с позавчерашнего дня, - вырвалось из груди, как рык, хотя там, внутри, забилось бешенное: тук-тук-тук.
- Ладно, извините.
Кувз докурил последнюю в пачке и поднялся снова на четырнадцатый этаж. Тащить футляр по ступенькам было неудобно, и он постоянно зацеплялся за поручни.
Чик - дверь открылась.
- Кувз, ты здесь? Или снова не ответишь? На тебе твой инструмент. Кувз! - почти рявкнул он.
Но в ответ тишина, и ни одного шороха.
Он прошел, не разувшись, в ее комнату.
Там, как всегда, пахло теплым хлебом и ромашками.
Полка была заставлена книгами, статуэтками и прочим барахлом.
- Черт! - вырвалось из него.
Он схватил книгу в толстом тканевом переплете "Повесть о настоящем человеке". В ней лежала, вместо его "запаски", записка мелким неразборчивым шрифтом:
“Слепые не слышат соседей”.
Нурв, ничего не понимая, скомкал записку и выкинул её в открытое нараспашку окно.
- Опять, опять она начинает. Я же просил! - почти неистово закричал он в пустой коридор. Затем сбросил с себя куртку, выкурил ещё одну сигарету, затушив её статуэтку с зеленым тигром, лег на мягкий диван и провалился в сон.
"Послушай, я не знаю, где она и что с ней. Я не видел её уже три дня. Какая мне разница?! Да ты с ума сошла! Я люблю её!" - крикнул он и бросил трубку. Телефон неласково взвизгнул.
Он выкурил ещё одну сигарету.
Затем ещё и ещё.
Вечер приветствовал его морозным воздухом. Прохожие казались маленькими муравьишками, снующими туда-сюда под окнами дома. Он смотрел куда-то вдаль, в тот район, где его дом. Думал о том, как там мама, как Кувз без виолончели.
Господи, сколько бед он натворил! Он хотел сказать, что любит, а на самом деле отнял самое ценное, самое любимое.
Он достал из футляра виолончель.
Она казалась благородной и неприступной царицей. Он повернул её вокруг своей оси, попытался найти хоть малейший дефект. Не было.
Виолончель пахла запахом Кувз. Нежно, терпко.
Он с ума сходил от этого запаха.
Запах дурманил его, сильнее любого наркотика.
Он медленно лег рядом, на пол, и уснул.
Ему снилось, что она совсем рядом. Ему снились ее губы, нежные, которые она нервно кусала, когда что-то не получалось.
Ему снились ее бережные руки, с длинными аккуратными пальчиками, которые бешено метались по грифу виолончели.
Ему снилась вся ее настоящая красота, спрятанная под неумелым макияжем, юбками ниже колен и темными блузками.
Ему снилось, будто она совсем рядом...
Выбежав на улицу с сигаретой в зубах, он побежал к подвалу.
Бежал, бежал, бежал. Снова улицы, районы, город...
- Кувз! Слышишь? - кричал он в окошко в земле - Я люблю тебя!
Ответа не было. Снова не было.
Он подобрал с земли смычок, которым она тогда кинула в него, и пошел обратно.
"Куда она могла деться? Ведь она совсем слепой котенок" - думал Нурв.
- Я тебе не верю. - донеслось шепотом из окна.
Но шепот, как всегда, никто не услышал.
Она снова наощупь встала, вышла из подвала. Её глаза не ощущали яркости снега или лучей солнца.
Знал бы он, что своей любовью обручает себя на бесконечные муки с инвалидом...
Нурв побежал от подвала в магазин инструментов и купил там самую дорогую виолончель, которая была.
Принес ее к Кувз домой, положил на диван и больше никогда не появлялся в городе.
Кто-то рассказал людям, что он торговал наркотиками, и ему было стыдно появляться перед людьми.
В трехстах километрах от этого городка, поселился Нурв. Он зарабатывал тем, что играл в переходах на виолончели, и собирал мелочь в поцарапанный футляр.
Кувз нашли замерзшей в неотапливаемом подъезде Нурва.
Об её небрежно лежащую на ступеньке руку запнулась Генс, когда спускалась по лестнице на работу.
Наклонившись и разглядев лицо Кувз, Генс нервно закурила и полушепотом в пустоту высказалась бранью.
Любовь у всех разная.
Кто-то думает, что любовь - это много денег, заработанных любым путем, и потраченных на любимого человека.
Кто-то думает, что любовь - это полная отдача, верность в каждом слове.
А любовь, она где-то между... В разрезе-улыбке виолончели, бережно спрятанной в поцарапанном футляре.